Пылающие крылья

      Багряным пламенем горят костры, сквозь которые слышны вопли грешников, прерываемые громким треском сгорающих полений. Неудержимый огонь, разрывающий ночную тьму, отражается в глазах инквизитора, принося ему неизмеримое чувство удовлетворения.       «Очищение через смерть!» — и этот девиз коснётся всех, кто посмел перейти дорогу Алому Ордену.       Звонкий заливистый хохот раздаётся сквозь рёв пламени, крики несчастных и шум доспехов стражников. В этом походе удалось собрать богатый урожай и покарать много неверных, развязать им языки, а особо крепких направить на путь Света, сломав им волю и заставив пройти немыслимые испытания и пытки.       Верховный инквизитор Салли Вайтмейн гордо обходит места казни, одаривая презрительным взглядом несчастных жертв. Они просят о пощаде и тянут к ней руки, но женщина глуха к их мольбам. Наоборот, в голову инквизитора проскальзывает шальная мысль позже воскресить этих людей, чтобы снова подвергнуть их пыткам и повторной казни, но Свет не одобрит использования своих даров в таких целях, из-за чего Вайтмейн резко опускает ранее поднятую руку, облачённую в бархатную перчатку с золотистыми когтями. Вслед за движениями пальцев остаётся желтоватый свет магии, стремительно растворяющийся среди пламени костра, а красные глаза инквизитора, казалось, на секунду стали ярче, сами уподобившись вездесущему огню. Но спустя мгновение женщина, резко развернулась и покинула место казни. То ли из-за того, что крики уже затихли, то ли из-за того, что костры разгорелись настолько, что стало слишком жарко. В любом случае, здесь уже больше нечего делать.       Вернувшись в монастырь, Вайтмейн приступает к молитве. Рьяной и трепетной, отражающейся от высоких стен и равнодушных лиц верховных паладинов прошлого, портреты которых украшали стены. Продолжая их святое наследие и защищая родные земли, Алый Орден неистово борется с ордами нежити, заполонившими некогда цветущие земли Лордерона. В разуме инквизитора вновь всплывают страшные картины из детства, но слова молитвы и впившиеся в ладони стальные когти перчаток на время отгоняют непрекращающийся кошмар. Вайтмейн уже всё равно, что бархатная ткань стала мокрой, и на ней снова появились багровые пятна крови. Это всё можно исцелить. Можно даже восстать из мёртвых, как она проделывала много раз с собой и своими не менее фанатичными соратниками, но никакая магия Света не вылечит старые душевные раны и воспоминания от многочисленных убийств разными искателями приключений. Ладно, дикари с Орды, поддерживающие своих гнилых союзников, но выходцы Альянса, которых Алый Орден поклялся защищать. Они были предателями, посмевшими забыть святую миссию ради несчастной горстки золота. Но ничего, справедливость рано или поздно восторжествует, и нежить раз и навсегда упокоится в своих могилах, перестав разносить свою заразу.       Ярость и желание мести бушевали в душе инквизитора, клокотали, желая вырваться наружу. Вайтмейн кожей ощутила жар, что немного отрезвило её. Кто-то посмел поджечь монастырь? Они за это заплатят! Внутренний гнев, казалось, достиг своего предела, и уже грозил выплеснуться наружу, но в монастыре по-прежнему было тихо, и запаха дыма не ощущалось.       «Кажется, мне пора отдохнуть», — выдохнула Вайтмейн, но позже зажмурилась от нестерпимо яркого света, резко вспыхнувшего посреди зала.       — Интересно. Я редко встречаю смертных с таким рвением, как ваше, — разнёсся по залу твёрдый громоподобный голос, явно не принадлежащий ни человеку, ни любому другому представителю разумных рас Азерота.       На него было сложно смотреть, так как окружающее его сияние буквально ослепляло, к нему было сложно подойти, так как жар этого существа, казалось, превосходил огонь всех костров. Казалось, он и был тем самым Светом, которому они поклонялись, из-за чего Вайтмейн, растеряв всю гордость, упала перед ним на колени.       — Встань! — приказало существо. — Хоть именно так меня и должны приветствовать смертные, ты заслуживаешь большего.       — Нару? — не решаясь поднять голову, шёпотом спросила инквизитор. Она слышала про этих божественных созданий, являющих собой чистый Свет, но никогда не видела их воочию. И, похоже, сейчас настало то самое время. Открыв глаза, Вайтмейн увидела распростёршиеся над ней пылающие крылья, казалось, заботливо укрывшие её от темноты и отогнавшие своим пожирающим огнём все страхи. А сама фигура небожителя, которому принадлежали этой невиданной красоты крылья, была похожа на человеческую, облачённую в невиданные золотистые доспехи. Попытавшись взглянуть посланнику в лицо, инквизитор столкнулась с чёрной зияющей пустотой, смотревшей на неё из-под плотного, украшенного нимбом шлема. Это ощущение взгляда при отсутствии глаз невольно пугало Вайтмейн. Ей хотелось отшатнуться от странного существа, но чувство благоговения и какого-то иррационального восхищения оказалось сильнее, из-за чего инквизитор не могла отвести от него глаз, и еле сдерживала себя от того, чтобы снова не упасть на колени. Настолько тяжёлой была его аура. Горячая и пахнущая калёным железом.       — Не знаю, про что ты говоришь, но я Архангел Доблести Империй, заметил вашу борьбу с омерзительными отродьями, и отныне ты и твои войска будут разить врагов так, как я сражаю полчища демонов Соларионом. — В руке ангела материализовалось копьё, описавшее сияющую дугу, и едва не поджёгшее гобелены храма, но этому пламени, казалось, были неинтересны материальные предметы, и оно не тронуло древнюю ткань. — Прими же моё благословение, смертная.       Латная перчатка коснулась головы Верховного Инквизитора, не потревожив её знаменитый головной убор, а опустившись ниже, на уровень лба. Инстинктивно Вайтмейн протянула руку вслед за удаляющейся рукой ангела, и, не боясь нечеловеческого жара, осторожно дотронулась металлическими когтями перчатки к гигантским пальцам Империя. Ей показалось, что он усмехнулся от этого странного жеста, но буквально через какое-то мгновение исчез, оставив инквизитора совершенно одну.       — Госпожа, с вами всё в порядке? — поинтересовался караульный, войдя в церковь и заметив, как Вайтмейн, словно находясь в трансе, стоит посреди кромешной темноты и с совершенно отрешённым выражением лица смотрит на голую каменную стену.       — Да! — коротко отрезала инквизитор, резко развернувшись к своему подчинённому. — Возвращайся в казармы и скажи братьям, что завтра мы снова отправимся в поход. Небеса благословили нас. Ахахахаха! — Вайтмейн залилась своим безумным смехом, от которого у многих даже в Ордене стыла в жилах кровь, не говоря уже про тех, против кого было направлено его возмездие.       Костры продолжали гореть, сжигая нежить и невинных людей, попавших в цепкие лапы Ордена. Обман скрывался, а безумие продолжалось. Точнее, оно разрослось ещё сильнее, так как, будучи уверенными в небесном покровительстве, рыцари Алого Ордена сражались с необычайным рвением, не свойственным им ранее. Образ пылающих крыльев прочно засел в разуме Вайтмейн, и даже несмотря на то, что посланника Света видела только она одна, эта вера, подобно пожару, передалась и остальным.       — Мы станем светом, побеждающим тьму! — в экстазе восклицала инквизитор, наблюдая за тем, как её солдаты буквально сминали собой вражескую оборону. Ещё немного, и окончательная победа будет за Алым Орденом.

***

      Империй терпеть не мог людей. Он считал их грязными полудемоническими тварями и виновниками многих бед, из-за чего полагал, что они все, подобно дряни из Преисподней, должны быть подчистую истреблены. Империй считал людей заразой, распространившейся по всем известным ему мирам и мнение насчёт них было твёрдым, пока он не увидел в душе одной жрицы пламя, схожее с его собственным. Слабое, местами чадящее и затухающее, но тщательно оберегаемое. Крошечная искра, прикрываемая руками от порывов шквального ветра, но с возрастом выросшая в пожирающий тело пожар. Огонь справедливости и неимоверной жажды уничтожать всю нежить и демонических отродий. Любыми способами и любой ценой.       Империй видел нечто подобное в людях и ранее, но сейчас был особый случай. Эта самая жрица буквально жила подобной борьбой и другого смысла не видела, помимо полного истребления «нечистых». Положила себя на алтарь и подожгла ради одного — победы. И не замечая того, что горит сама, сжигала и всех, кто окружает её. Сила этого пламени была настолько велика, что даже после смерти позволяла восстать вновь и продолжать вершить свой праведный суд.       Ангел был удивлён и поначалу возмутился тому, что какое-то смертное существо смеет подражать ему, но позже подумал, что это может быть интересным, и, подобно своему брату, решил повидаться с этим человеком и помочь ему, если тот будет этого достоин. Сейчас же, наблюдая за тем, как сектанты Алого Ордена жестоко расправляются с нежитью и ловят подозрительных, по их мнению, людей, ощутил подкатившее облегчение. Если бы все смертные так же рьяно боролись со злом, подобно ему, то миры стали бы в разы чище и спокойнее.

***

      — Благодарю тебя, небесный заступник, — снова склонилась инквизитор в вечерней молитве. Помимо своей обычной хвале высшим силам, она начала упоминать и Империя, благословившего их. Хоть прошло уже достаточно времени, Вайтмейн надеялась, что однажды во время молитвы он так же спустится к ней и одарит своим присутствием, правда, в глубине души она понимала, что божественным существам зачастую нет забот до мелочных желаний обычных смертных.       Но даже несмотря на это, Вайтмейн хотелось снова ощутить этот изнуряющий жар и запах калёного железа, хотелось, чтобы однажды Империй лично повёл их армию в последний победоносный поход, после которого уже не нужно будет думать об еретиках, предателях и кишащей вокруг нечисти.       Долгожданная возможность вернуться к обычной жизни.       А была ли она вообще?       Инквизитор не хотела об этом думать, сжав до крови в ладонях нательный крест и не решаясь открывать глаза, пока где-то вдалеке не послышался грохот и крик солдат. На монастырь напали! Резко отбросив руку назад, Вайтмейн схватила свой посох и пошла навстречу чужакам. Этих невежд необходимо наказать!

***

      Сегодня всё пошло наперекосяк: искатели приключений оказались в разы сильнее своих предшественников и, ворвавшись в монастырь поздно ночью, сумели перебить большую часть охраны. Вайтмейн чувствовала, что была зажата в угол, так как все её заклинания, казалось, не действовали на этих людей или нелюдей — да какая разница? Враги были одинаково отвратительными, несмотря на их расовую принадлежность. Они посмели ворваться и осквернить святую обитель, и живыми отсюда уже не уйдут! Но с каждой минутой жрица понимала, что ей самой скоро будет некуда отступать. Расправившись с элитными рыцарями из охраны, неизвестные приближались к ней, достав пару странного вида клинков.       «Я всё равно потом восстану, в отличие от вас!» — инквизитор осталась одна против четверых незнакомцев, которых, казалось, предыдущие сражения ни капли не утомили. И парировав посохом удар одного из искателей, Вайтмейн почувствовала, как что-то жадно врезается в её плоть. Повернувшись, она увидела один из этих клинков, а трупный запах, идущий от державшей его руки, явно намекал на то, что это существо являлось нежитью. Разозлившись, инквизитор призвала хлыст, состоящий из чистого пламени её гнева, обвивший шею искателя приключений и поваливший его с ног. Осталось лишь дёрнуть рукой, чтобы гнилая голова Отрекшегося отлетела и прервала его жалкое существование. Один лишь вид живых мертвецов внушал Вайтмейн омерзение и ничем не контролируемую ярость, что в этот раз и сыграло против неё.       Резкая боль между лопаток заставила разжать руки, тем самым развеяв заклинание. Пламенный хлыст распался искрами, медленно растворяющимися в зале и озаряющими всё те же равнодушные лица паладинов древности.       Держась из последних сил за свой посох, Вайтмейн пыталась сохранить равновесие. Ноги предательски дрожали, перед глазами всё плыло, а магические силы покидали тело, наполняя то чужеродным и таким опустошающим холодом. Пытаясь утянуться за остатками живительного огня, инквизитор понимала, что в этот раз уже не сможет исцелиться. Более того, её тело пронзила боль, казалось, тысячи кинжалов. Словно все старые раны решили напомнить о себе и открыться враз. Не выдержав раздирающей боли, инквизитор выпустила посох из рук и с криком упала на холодный мраморный пол.       Цепляясь за последнюю крупицу жизни, Вайтмейн уже было всё равно, что происходит вокруг и где она находится. Единственной эмоцией, оставшейся в этом опустевшем сознании, было лишь сожаление о том, что она так и не смогла выполнить свою миссию…

***

      — Идём, нас ждёт новая битва! — послышался знакомый громогласный голос, от которого у Вайтмейн буквально встрепенулось сердце.       Открыв глаза, инквизитор увидела те самые пылающие крылья и стоящую над ней фигуру в золотых доспехах. Империй не забыл про неё. Но радость от долгожданной встречи с божественным существом тут же сменилась болью и горечью от всего недавно произошедшего с ней.       — Почему ты оставил меня? — не сумев сдержать подкатившие эмоции и слёзы, спросила она.       — Я не обязан всегда помогать тебе. Скажи спасибо, что, вообще, вытащил оттуда. А теперь пошевеливайся!       Вайтмейн, не став больше возражать, с трудом поднялась на ноги и поплелась вслед за Империем. Боль никуда не ушла и напоминала о себе каждым движением, из-за чего ангел развернулся и недовольно приказал:       — Остановись!       Сердце инквизитора резко упало в пятки. Неужели он посчитал её слабой, недостойной и решил бросить здесь? Этого не будет! Подавляя свою боль и собрав все оставшиеся у неё силы, Вайтмейн продолжила идти. Назло ему. И ангела, казалось, это злило. Инквизитор чувствовала его раздражение даже сквозь непроницаемую толщу доспехов, но всё равно продолжала следовать за ним.       — Ты решила ослушаться меня? — уже не сдерживая свой гнев, спросил Империй.       — Я не останусь здесь одна, — сжав зубы от боли, процедила Вайтмейн. — И я продолжу идти за тобой. Несмотря ни на что.       Империй ничего не ответил, после чего тут же растворился вспышкой света. В следующее же мгновение, инквизитор почувствовала, как её что-то подхватило и оторвало от земли. Сил сопротивляться уже не было, из-за чего Вайтмейн сразу же отключилась. Но в редких проблесках сознания, она чувствовала крепкие, закованные в латы руки, на удивление заботливо держащие её и сияющий нимб, казалось, своим сиянием затмивший солнце. Всё это было похоже на странный тяжёлый сон, от которого было сложно проснуться.       Жар снова наполнял её тело. Несмотря на то, что он был чужеродным, он не опалял и не приносил боли, а, наоборот, придавал сил и возвращал к жизни. Вайтмейн казалось, что, открыв глаза, она восстанет вновь в зале своего монастыря, как делала это много раз. Но вместо привычных каменных стен инквизитор увидела незнакомые зелёные края, где беззаботно занимались своими делами люди и стояли аккуратные, не тронутые никаким оружием здания. Здесь всё выглядело крайне спокойно и мирно, из-за чего на мгновение жрице показалось, что она в Раю, но слова Империя до сих пор не давали ей покоя.       — Неужели здесь будет битва?       Империй промолчал, а рядом появилось ещё трое незнакомцев, один из которых даже не являлся человеком, а двое других были одеты настолько странно, что подобный покрой одежды и брони не приходил даже на ум: таким невероятным он казался. И, судя по светящимся клинкам нечеловека, Вайтмейн поняла, в этом «Раю» ей всё же придётся сражаться. Без поддержки верных рыцарей и жрецов, но бок о бок с божественным существом, которому она ревностно молилась и у которого просила помощи в борьбе с еретиками.       Перед глазами проплыли все славные моменты прошедших битв, показавшихся сейчас такими давними и истлевшими, но окончательно отогнавшими печаль о последней неудаче и собственной смерти. А смерти ли? Это понятие выглядело таким далёким и нереальным. Спустя множество воскрешений у себя в монастыре, здесь, в незнакомых цветущих краях, даже само слово «смерть» казалось чем-то чужеродным. И если придётся сражаться с теми, кто хочет осквернить эти прекрасные земли, то так тому и быть. Крепко сжав посох своей металлической перчаткой, Вайтмейн подняла взгляд. Несмотря на то, что пылающие крылья стоящего перед ней Империя были нестерпимо яркими, она не отводила глаз и ещё больше укреплялась мыслью о том, что готова последовать за этим ангелом куда угодно, хоть в адское пекло.       И когда врата открылись, инквизитор, одержимая мрачной решимостью, верхом на своём коне бросилась в гущу битвы.

***

      «Это твой долг! Не жди благодарности!» — пощёчиной прозвучали слова ангела, когда Вайтмейн шептала свои исцеляющие заклинания, которые с трудом закрывали бреши золотистых доспехов, откуда вытекала сияющая кровь небожителя. Она напоминала расплавленный металл: густая, неимоверно горячая и неохотно отзывающаяся на призывы магии Света. Хоть Вайтмейн и являлась Верховным Инквизитором Алого Ордена, она лечила лишь обычных смертных, из-за чего процесс восстановления Империя для неё был крайне сложным. Она старалась, раз за разом читая одно и то же заклинание и фокусируя остатки своей и без того истощённой энергии: другим союзникам тоже необходимо было лечение. Но сейчас, когда ангел получил серьёзную рану в живот от выстрела крупным снарядом, жрица прилагала все усилия, какие были возможны.       В груди пылало неприятное чувство вины, потому что Империй принял на себя удар, предназначавшийся ей: скрывавшаяся в тенях женщина с невиданным огнестрельным оружием и способностью вызывать собственные иллюзии, присев на одно колено и сфокусировав луч, открыла огонь на поражение. Один из снарядов попал в спину инквизитора, едва не выбив ту из равновесия, второй был поглощен пламенем пылающих мечей, призванных Империем, а третий пробил золотистый доспех ангела, оставив в нём глубокую дыру. Но казалось, что это лишь разозлило небожителя, из-за чего он сделал длинный рывок, насадив на копьё попытавшуюся скрыться в тенях снайпершу, после чего с радостью сжёг её.       — Жалкие ничтожества! — воскликнул Империй, презрительно сбросив с копья обугленный труп врага, после чего обернулся к Вайтмейн. — Сколько раз ты уже умерла?       — Это сложно сосчитать… — выдохнула инквизитор, вспомнив свои многочисленные воскрешения, — но ощущения от такого вряд ли можно забыть.       — Если не хочешь их получить ещё и от меня, в следующий раз будь аккуратнее! Мне нет никакого удовольствия спасать твою шкуру!       — Я поняла, — тихо ответила Вайтмейн, не решаясь поднять глаза на ангела, и остановив кровотечение у себя, она приступила к лечению своего божественного союзника.       Несмотря на все трудности, с которым оно шло, жрица благодарила Свет за то, что находилась сейчас рядом с ним. Протягивая и буквально окуная руки в его горячую ауру, она не чувствовала боли. Наоборот, инквизитор ощутила себя малой искрой одного большого пламени, которое по каким-то причинам было разделено на этих два несоизмеримо разных тела. Казалось, что ещё немного, и она растворится в этой дикой энергетике, казавшейся очень родной. Вайтмейн чувствовала себя бабочкой, тщетно бьющейся об стеклянные стенки масляного фонаря и мечтающей залететь внутрь. Но открыв глаза и отогнав все наваждения, жрица прошептала:       — Благодарю.       Ангел лишь хмыкнул, не удостоив её ответа, после чего развернулся и отправился прочь. Инквизитор последовала за ним, зная, что дальше их ждала лишь очередная битва.       Место, изначально показавшееся Раем, подобно её родным краям было истерзано войной. Бесконечной и бессмысленной. Но эта война и странные, постоянно меняющиеся места битвы исполнили то, о чём Вайтмейн очень долго и тщетно мечтала: сражение бок о бок с небожителем, вдохновившим её на победы. И даже будучи пронзённой Соларионом в одном из сражений, где они оказались по разную сторону баррикад, жрица, сдерживая слёзы боли, была благодарна тому, что умирает именно от его рук. Умирает, чтобы очиститься в живительном пламени и снова возродиться с ещё большим желанием карать еретиков и нечестивцев.