Чудеса в решете

Илья трёт глаза и вновь смотрит в зеркало с белыми пятнами воды, мыла и зубной пасты. Похмелье. И белочка. Похоже, что белочка. Из зеркала на него осуждающе глядит его начальник — трезвенник, праведник и тиран, как его называют в офисе. Артемий Артурович хмурится и качает головой, он и в жизни так делает, когда Илья или другие сотрудники приходят с синяками под глазами, сушняком и прочими признаками начинающегося алкоголизма. Илья вздыхает и тянется за зубной щёткой. Если он опоздает из-за начальника в зеркале, начальник в кабинете будет вкрадчивым, хриплым голосом выговаривать ему за опоздание и разгульный образ жизни, а Илья будет думать, как здорово бы звучало предложение отсосать тем же голосом, с этой же полузаботливой-полустрогой интонацией. И будет стоять потом в туалете, листая фотографии котят, потому что сбивать стояк всякой мерзостью уже просто не получается, а дрочить на зверей или своего начальника (то ещё животное по мнению многих его коллег) не позволяет совесть. Артём из зеркала решает подать голос именно тогда, когда Илья раздумывает над тем, стоит ли вообще бриться, или его внешнему виду уже ничто не поможет. — И снова похмелье? Илья шипит, прикусывая губу и прижимая пальцы к щеке, от неожиданности рука с бритвой дёрнулась, и теперь ладонь и светлые волосы стремительно принимают малиновый окрас. Царапина неглубокая, но кровь останавливаться не хочет, и Илья начинает метаться, доставая перекись и вату. — На второй полке, — вновь подаёт голос отражение, и Илья автоматически благодарит, поворачиваясь и цепляясь за тёмные, будто смеющиеся, глаза. Артемий Артурович ещё и веселится, наблюдая за непутёвым работником. — Вы... — он неожиданно для самого себя начинает злиться и уже хочет высказать всё, что думает, но Артём вновь мрачнеет, отворачивается на секунду куда-то за раму зеркала и с усталым вздохом перебивает Овечкина. — Вы бы завязывали с попойками, Илья Сергеевич, а то так и до беды недалеко, — Артём на секунду замолкает, опуская глаза на часы, а когда вновь открывает рот — уже не говорит, а поёт, высоким женским голосом: — ВСТАВАЙ, С ПЕРВЫМИ ЛУЧАМИ ВСТАВАЙ! Илья дёргается, затылком впечатываясь в висящий над стиральной машиной шкафчик. Или в тумбочку, стоящую у кровати. Он переворачивается, прижимая руку к звенящей голове, а другой выключая визгливый будильник и отрубая от "первых лучей" короткое "пе". "Зда", — думает Илья, взглядывая на часы и начиная метаться по квартире. В офис он влетает за минуту до начала рабочего дня. Стоящий у самых дверей Тёма с пониманием протягивает ему стаканчик откровенно херового кофе из автомата. Пили они вчера вместе и страдают от последствий теперь тоже вместе. — Неудачное бритьё? — Тёма кивает головой в сторону его щеки, и Илья пальцами находит царапину. Ну ахуеть. Овечкина потряхивает на пассажирском сидении то ли от качества русских дорог, даже в центре города оставляющих желать лучшего, то ли от Артемия Артуровича и его рук на руле и коробке передач, то ли от перспективы участия в серьёзной сделке. Первоначально на эту встречу должна была ехать Ярослава, но у неё в последний момент что-то случилось, и теперь Илья страдает от риска опозорить начальство либо своим проспонсированным похмельем поведением, либо тем, что у него на это самое начальство встанет раньше, чем они доедут. После четырёх часов переговоров очень хочется написать Тёме или любому другому пьющему другу и завалиться в ближайшее заведение, но Артём ждёт его у машины и молча вбивает названный адрес в навигатор. У Ильи теперь вип-доставка до дома, пара лишних фантазий о начальнике и миллиард вопросов. У Артёма заёбанный вид, хорошая сделка и непутёвый работник, похожий на лабрадора. Овечкин пару минут топчется у подъезда, роясь в карманах и не находя ключа. Похожее на кисель небо быстро темнеет, заливая последним теплом узкую улицу с отцветающей вишней и забывшим ключи в офисе Ильёй. Баграт оказывается таким себе другом и в первом же баре цепляет девушку, забывая о том, что обещал пустить Овечкина к себе на ночь. Илья тоже решает об этом забыть и попросту пуститься во все тяжкие, чтобы перебить слишком яркие картинки в собственной голове: уставший, одетый в явно домашнюю футболку Артём в зеркале; он же в идеальном костюме, ждущий его у машины (Илья не особо в них разбирается, но его пьяный мозг решает, что именно в таких снимают хорошее порно для людей, любящих секс в машине). "Интересно, а такие есть?" — думает он, переходя от одного клуба к другому, и не успевает ответить. Полутёмную улицу заливает свет фар, а уши наполняет скрежет тормозов и чей-то возглас, возможно, его собственный. В больнице всё белое, и в первые секунды это неприятно бьёт по глазам, а затем кто-то отворачивает прикроватную лампу. Оказывается, это не "всё" белое, а только свет, и по-настоящему в палате фиолетовая июньская ночь, воздух пахнет липой и за открытой форточкой шумят деревья. У кровати сидит Артём и рассматривает собственные руки, Илья его понимает — ему тоже они нравятся. Очень хочется узнать, что случилось, ещё больше хочется спать, и он проваливается в безумный, вертящийся мир зеркал, Артёмов, клубов, бритв, Багратов, стаканчиков с кофе, чёрных дорогих автомобилей и тёплых ладоней. Артемий Артурович о чём-то говорит с врачом за стеклянной дверью палаты, а милая молодая медсестра рассказывает Илье о том, что он отделался только лёгким сотрясением и ушибом на ноге — по её словам, это большая удача. То, что его сбил сам же Артемий Артурович, он узнаёт уже в чёрной машине, устраиваясь на заднем сиденье. Начальник выглядит непривычно, мрачно-виноватый, в помятой рубашке, без галстука и пиджака, с мелко подрагивающими руками. Илье очень хочется обнять его, просто чтобы успокоить, как друга, как простого человека. Артём доводит его до квартиры, у самой двери вручая забытые ключи: похоже, Илья выронил их в машине. Он вновь мнётся, голову немного кружит, а тело ощущается ватным. Очень не хочется прощаться, а тем более отпускать такого Артёма в офис — а ведь он поедет и весь день будет мятый, невыспавшийся и злой. — Может зайдешь? — голос охрип от долгого молчания и соскакивает на первом слоге. — Сможешь помыться и переодеться, — только договорив, он понимает, что перешёл на "ты". Артём улыбается самыми уголками губ и шагает в квартиру. Илья ставит чайник, когда Артём заходит на кухню. Теперь он точно выглядит по-домашнему, и от этого тепло и страшно. Ещё теплее и страшнее становится, когда он подходит почти вплотную и Овечкин чувствует запах своего шампуня. "Ахуенно", — честно думает Илья, упираясь руками в столешницу, потому что голову время от времени начинает кружить, но лечь и умереть — желание его организма — при госте было бы некрасиво, и он держится из последних сил, цепляясь за всю окружающую его мебель. Артём стоит близко-близко, и может, он тоже немножко мебель, а может, просто очень хочется, и голова совсем раскалывается. Упираться лбом в чужое плечо оказывается удивительно удобно и практически целебно, потому что боль медленно отпускает, уходя в затылок и вытекая из него по шее в спину и конечности. Слабость страшная, но Илья готов променять любой отдых на такое простое стояние рядом. — Вы мне нравитесь, — куда-то в плечо и собственную рубашку сообщает он, надеясь, что его чудом не услышат, понимает с очередным опозданием, что снова на "Вы", и от этого всё ещё глупее. Артём гладит его по спине, и Илья узнаёт тёплые руки из больничного бредового сна. В голове всё гудит и кипит чайник. Артемий Артурович ждёт его у машины, мрачно поглядывая на закатно-рыжие окна офиса. Илья прощается у дверей с Тёмой и за пару шагов оказывается рядом, прижимаясь коротко к губам и улыбаясь в поцелуй. Хлопает дверь машины. У Ильи вип-доставка до дома своего начальника, доступ к его морозилке, в которой стоит банка шоколадного мороженого, и тёплый Артём, с гадалками в роду и, возможно, некоторыми способностями к предсказыванию будущего. У Артёма непутёвый подчинённый, похожий на лабрадора, планы посмотреть с ним какую-нибудь дурацкую комедию и полное отсутствие одиночества в жизни. Вата на второй полке, не пейте слишком много и, по возможности, прислушивайтесь к отражениям.