Он сидел у камина в тот момент, когда тихий стук в дверь вывел его из глубоких раздумий, отвлекая взор бело-голубых глаз на дверь в гостиную.
— Войдите!
После чего в дверном проёме показалась фигура, окутанная белоснежными одеяниями, а стук стального посоха о кафельную плитку врезался прямо в уши, принося ужасный дискомфорт барабанным перепонкам.
Лёгкие моментально наполнились ароматом мяты, которая заставляла каждую мышцу в его теле напрягаться до предела возможного, отдавая режущим импульсом где-то под сердцем, и натягивая нервы в тонкую струну, готовую порваться от невесомого прикосновения.
— Здравствуй, Геральд.
Ответного приветствия не было, лишь безразличный и полный удушающей боли взгляд, брошенный с неким отвращением, мол:
«Тебя здесь не особо рады видеть».
— Какова причина твоего прихода, Фенцио?
Это был не его голос, какой-то отстранённый, тихий и хрипловатый, словно ежесекундно потерявший всю свою мелодичность.
— Война закончилась, и мне кажется, что стоит начать работы по восстановлению школы, да и всей территории в целом.
Сейчас нам не помешала бы помощь любого.
«Вот ведь геройский поступок, друг!»
— Думал ли ты о последствиях перед тем, как вставать на сторону этого полукровки и разрушать все, что мы так долго создавали?
Мужчина взглянул на него тяжёлым, гневным взглядом, заставляющим страху пробираться прямо под кости и плоть, переворачивая внутренние органы наизнанку, стягивая невидимую удавку вокруг шеи.
— Думал ли ты перед тем, как вот так просто, завалиться ко мне в покои и просить о помощи?
Он поднялся с кресла, немного разминая затёкшие крылья, чтобы восстановить процесс циркуляции крови, и направился в кухню, дабы найти на запылившихся полках шкафов что-нибудь высокоградусное.
Ангел не мог подобрать подходящих слов, чтобы ответить демону, потому что всё-таки где-то глубоко внутри души он еще чувствовал отголоски совести и стыда за содеянное.
После потери звания Престола и ссылки Фенцио в школу, очень многие отвернулись от него, стали избегать или же посмеиваться, но только не тот, кто уважал силу больше статуса.
Геральд на тот момент уже преподавал здесь, и посмотрев на этого истерзанного жизнью паренька, взял его под свое крыло, обучая тем знаниям, которые были ему известны, параллельно раскрывая внутренний потенциал.
Демон неторопливо вернулся в гостиную, неся в руке стакан с ирландским виски, принесённым кем-то из учеников в знак благодарности, и присаживаясь обратно в кресло, устремил свой взгляд на вальсирующий танец языков пламени.
— Я..
— Был ослеплён прошлым, захотел отомстить за когда-то разбитое сердце, и поэтому решил пополнить ряды шестёрок Мальбонте, потому что с большой вероятностью, в которой я уверен на восемьдесят процентов, он тебе предложил что-то взамен.
Он слегка качнул головой, будто бы еще раз подтверждая эти слова у себя в мыслях, и посмотрел на друга.
— Верно... Но, Геральд, мне и вправду очень жаль, что все вышло именно так.
— Знаешь, самое обидное было не то, что ты поголовно предал каждого из нас, в первую очередь ты отвернулся от собственного сына, который делал все, чтобы ты хоть немного им гордился.
Демон поднял стакан к губам, вдыхая аромат еле слышимого ячменя, и делая небольшой глоток.
— В тот момент, когда я взял на себя ответственность за тебя, я был уверен, что ты будешь хорошим примером для подражания тем, кто теряет надежду, и для меня стало разочарованием осознание того, как же сильно я ошибся.
Ангел сел в соседнее кресло, сложив руки на коленях, и опуская голову вниз, показывая на то, что сейчас он действительно сдался.
В комнате была абсолютная тишина, где слышался лишь треск древесины, которую огонь нежно укрывал своими тёплыми руками.
Каждый думал о своем, и никто не хотел первым нарушать эту идиллию, а стрелка часов неумолимо быстро бежала по циферблату, унося за собой минуты.
— Я не хотел всего этого, думал, все будет по другому, не знал, что малец захочет свергнуть Шепфу.
Белокрылый смотрел в пол, и было такое ощущение, будто он сейчас признавался сам себе, признавался в том, как нелепо его обвели вокруг пальца.
— Да, лишь моя вина в том, что когда-то я пренебрег твоим расположением ко мне, и не послушал мудрых слов, ведь только поэтому сейчас десятки учеников лежат в лазарете, накрытые белой тряпкой, насквозь впитавшей их кровь.
— Ты виновник бед, сам теперь все это и расхлёбывай.
— За что на меня обрушивается твоя ненависть?
Фенцио поднял голову, встречаясь потухшим взглядом с голубизной неба, на что Геральд лениво покрутил стакан в руке, затем поставил на стеклянный столик и потянулся к переднему правому карману на брюках, ловко вытаскивая какой-то серебряный кулон и бросая его рядом со стаканом.
— За это.
Серые глаза ангела немного сощурились, пытаясь из памяти вырвать хоть одно воспоминание, где могла храниться даже малейшая информация об этой подвеске, и найдя нужное, очи резко раскрылись.
— Я понимаю те..
— Понимаешь меня?!
Геральд резко вскочил с кресла, откидывая его на назад, так, что оно опрокинулось с глухим звуком на кафель, и навис над Фенцио, смотря сверху вниз.
— Ты действительно считаешь, что понимаешь меня?!
— Все мы кого-то да потеряли в этой войне.
Адское пламя закрасило недавнюю кианитувую радужку, в след за которым бушующий огонь заставил сердце биться по меньшей мере в несколько раз быстрее обычного ритма, заставляя непроизвольно сжимать кулаки, в попытках сдержать вторую ипостась в оковах исчезающего контроля разума.
— Пошёл вон.
— Мы не..
Ангел было хотел возразить ему, но тут же сник под грозной яростью во взгляде древнего демона.
— Прочь, Фенцио, исчезни из моего дома!
Фенцио покинул его покои так же быстро, как и пришел в них, оставляя наедине с самим собой Геральда, что пытался удержать гнев внутри, не давая выйти наружу и не разнести здесь все к чертовой матери, хотя ему уже было глубоко на это плевать.
***
— У меня не получается..
Девушка бессильно упала на траву, опуская голову вниз и начиная немного всхлипывать, отчего содрагнулись ее плечи и платиновые крылья, что так красиво сверкали в лучах заходящего за горизонт солнца.
Мужчина смотрел на всю эту картину с лёгкой улыбкой на лице, в то время как ветер бесстыдно игрался с его волосами, разлохмачивая их в разные стороны.
— Все придет со временем, лишь у единиц может что-то получится с первого раза, главное не сдаваться и продолжать усердные тренировки.
Сегодня она посмотрела на него иначе, не так, как раньше, не так, как на обычно учителя мифологии, что преподавал в ее школе.
Именно сегодня она поняла, что как бы усердно не отталкивала мысли о том, что ее сердце трепещет перед его бдительным взглядом, уверенными движениями рук, вечно сдвинутыми к переносице бровями, насмешливой ухмылке на губах – она влюблена.
— Пойдем, хватит с тебя на сегодня.
Он протянул ей руку чтобы помочь встать, а она, ухватившись за чуть шершавую, теплую ладонь, вдруг резко начала очень громко смеяться, тем самым вызывая у мужчины недоумение.
— Простите, просто у Вас волосы так смешно взлохмачены, и одна прядка торчит как хохолок.
Геральд провел рукой по голове, укладывая волосы в более менее нормальное положение, и восторженным взглядом посмотрел на все еще смеющуюся Уокер, которая уже была похожа на раскрасневший помидор.
Ее сверкающие янтарные глаза были прикрыты веками, рука незамысловато прыкрывала рот, а ореховые волосы рассыпались по слегка подрагивающим плечам, вызывая у мужчины умиление.
И именно в этот же день, именно сегодня он понял, насколько цепко эта девушка держала его сердце в своих изящных ручках.
— Да... забавно.
Вики резко остановилась, делая взгляд серьезнее и посмотрела на демона.
— Я Вас обидела? Простите, мне не стоило смеяться над этим.
— Брось, Вики, все нормально... А знаешь, может попьем вместе чаю, заодно и обсудим план дальнейших тренировок, как считаешь?
Он видел как моментально загорелись ее глаза, словно у ребенка, которого родители позвали съездить в Диснейленд, и на душе почему-то стало неимоверно тепло.
— Знаете, профессор, а почему бы и нет.
***
Он вылетел сквозь открытое окно гостиной, лишь бы убежать от фантомных иллюзий ее силуэта, лишь бы сбежать от запаха лавандового кофе и яблока ее энергии, лишь бы улететь подальше от своих собственных воспоминаний про нее.
Ноги опустились в густую поросшую траву на небольшом островке недалеко от школы, который они в тайне от всех называли своим.
Мужчина лег на траву, и его глаза наполнились звёздами бескрайнего неба, звёздами, за которыми она так любила наблюдать, подлавливая момент падающей звёзды и загадывая сокровенное желание.
В глазах демона отражался весь космос, что так услужливо был предоставлен ему вселенной, хранившей в себе целое сборище тайн.
Геральд тяжело вздохнул, противясь непрошеным слезам, стекающим по его щекам, вдоль шеи и прячась в засушенной земле, обещавшей сохранить их надолго.
— Прошу, прости меня.
Он лежал так еще по меньшей мере около нескольких часов, завороженно наблюдая за мерчающими огнями небосвода, пленившими его своей красотой.
И его преданное волчье сердце завыло.
