Тяжёлая ноша

Лукреция Реддл с другой стороны его двери в двадцать один час была неожиданностью, но Абраксас научился сдерживать свои эмоции при себе как следующий глава Дома Малфоев. Молодая женщина криво улыбнулась, серые глаза затуманились, лицо было красным и покрытым пятнами. Для него она все еще была красивой даже в таком состоянии, но он не мог ей этого сказать. Сейчас он был для нее никем. Всего лишь друг ей и её мужу. — Какой сюрприз, — протянул он, приподняв белоснежную бровь, с цинизмом в его тоне, но все же отошел для нее в сторону. — Что вы здесь делаете, миссис Реддл? Разве вы не должны быть сейчас в объятиях своего мужа? Абраксас не упустил из виду реакцию Лукреции на одно упоминание об её «муже». Она выглядела противоречивой — даже испуганной. Ему было жаль ее, но он не собирался возиться с женой своего Господа. Он… он был более респектабельным, чем это. — Здесь холодно, — дрожащим голосом сказала она, серые глаза нервно метались по особняку. Ее поведение было, мягко говоря, подозрительным. Он поднял одну белокурую бровь, удостоверившись, что Лукреция знает, что он ей не верит. Лукреция покачала головой, слабый вздох сорвался с ее губ, побежденный. Он не мог не заметить ее трясущиеся руки и опухшие глаза. Обычно она выглядела нетронутой, элегантной и красивой, но сейчас она выглядела как беспорядок. Красивый беспорядок, но все же беспорядок. Он мог сослаться на погоду, но слезы, навернувшиеся на ее глаза, сказали ему, что дело вовсе не в погоде. — Хорошо. Отлично. У нас... у нас возникло недоразумение, — медленно сказала она, — можно войти? Он раздраженно вздохнул, открывая дверь шире. Действительно, зачем ему было открывать перед ней дверь? Почему он не мог просто позвать одного из домовых эльфов? — Хорошо, — проворчал он, отступая в сторону, чтобы впустить ее, — но я жду, что ты мне все расскажешь. Не упускайте никаких деталей. Ваш муж может прийти сюда, чтобы расспросить вас позже. Не жди, что я солгу ему. Трудно было поверить, что это была женщина, которая должна была стать его невестой. Этот… нервный срыв, стоящий перед ним. Нервное заламывание ее рук и прерывистое дыхание сказали ему, что это было не просто недопонимание между ней и ее мужем, но он не хотел подглядывать, прежде чем она будет готова рассказать. — Спасибо, Абраксас, — прошептала она, двигаясь вперед, чтобы обнять его. — Ты лучший. Любая девушка была бы счастлива выйти за тебя замуж. Он отшатнулся, но быстро обнял ее, неловко похлопал по спине, прежде чем мягко оттолкнуть. Однажды именно она должна была выйти за него замуж. Его мать предложила ему черных отпрысков и, не дай Бог, отпрысков Гринграсс, чтобы он женился и сохранил чистоту линии Малфоев, но они, похоже, не могут заменить пустую дыру, которую Лукреция Слизнорт проделала в его сердце после того, как она решила сбежать с Томом Марволо Реддл на седьмом курсе. Их помолвка должна была быть чисто политической, но женщина проникла в его сердце, даже не желая этого. О, как забавно было жить. Абраксас провел ее в гостиную, ожидая, пока она сядет, прежде чем он сможет это сделать. Она села на диванчик, подсознательно схватила одну из декоративных подушек позади себя и прижала ее к груди. Он сел с другой стороны дивана, осторожно взглянув на нее. Лукреция выглядела так, будто вот-вот сломается, но молчала. Напольные часы в комнате непрерывно тикали, нарушая тишину между ними ровным тиканьем, но оба они не обращали на это внимания, ожидая, что другой заговорит. Первой заговорила Лукреция. — Том хочет наследника, — тихо пробормотала она низким и тихим голосом, приглушенным подушкой, которую она прижала к себе. —Я сказала ему, что не готова к этому, но он разозлился и обругал меня. Она тихонько всхлипнула, опустив голову и прижавшись лицом к подушке. — Он обвинил меня в бесплодии, — дрожащим голосом сказала она, — а если бы это было не так, он сказал, что у меня все равно будут сквибы! Я… Не то чтобы не хочу иметь детей с Томом — я действительно хочу, я думаю, но… Я не знаю… Я просто… Мне не хотелось иметь детей…? Я люблю детей, но мне почему-то кажется, что я не готова? Это странно, потому что я всегда хотела иметь детей! Со мной что-то не так?, —Она глубоко вздохнула. — Я знаю, что ты ненавидишь слушать драмы, но я тебе доверяю. Ты вроде как мой лучший друг, ты знаешь? — её губы изогнулись в смущенной улыбке, но обожание к нему было в ней. Абраксас закатил глаза, пытаясь не обращать внимания на румянец на щеках, на бабочки в животе и на улыбку, которая угрожала появиться на его губах. Предоставьте Лукреции Реддл возможность заставить его почувствовать себя влюбленным школьником-подростком. Абраксас подошел к ней сбоку, обнял ее за плечи и прижал к своей груди. Он убеждал себя, что это было по дружеский и что он не чувствовал никакой теплоты на сердце. «Ты ей как брат, Абраксас»-сказал он себе, не обращая внимания на смутное чувство, заполнившее его сердце. Ты просто утешаешь ее. — Вы обе еще молоды, Лукреция. Я бы очень удивился, если бы у тебя родился ребенок так рано. — В большинстве чистокровных семей дети появляются рано, — тихо сказала она, ерзая на стуле и наклоняясь к нему чуть ближе. Абраксас покраснел. — Моя мать родила меня почти через одиннадцать месяцев после свадьбы с моим отцом. Мой брат последовал за мной через тринадцать месяцев после моего рождения. Он закатил глаза, ткнув ее прямо в лоб. Действительно, эта женщина. Лукреция резко взглянула на него, глаза расширились от удивления, ее руки уронили декоративную подушку, чтобы прикрыть лоб. — Что это было, черт возьми!? — Ваши родители поженились немного позже, — заявил он. — Кем был твой отец? 38 лет, когда он женился на твоей матери? Твоя мать, которой было 34 года? Послушай, Лукреция, дело в том, что вы обе еще молоды! Тебе всего 21 год. У тебя много дел, — Абраксас позволил своему взгляду упасть на ее глаза, глядя прямо на нее. Лукреция поежилась под его пристальным взглядом, чувствуя себя немного неловко, но в любом случае не сводила с него глаз. Он обхватил ее лицо руками, потирая щеку большим пальцем. Её глаза расширились от этого действия, но Абраксас знал, что она совсем не возражала, потому что наклонилась к его прикосновению. Он подавил желание ухмыльнуться. Мерлин, он чувствовал себя легкомысленным подростком. На мгновение ему захотелось проклясть Тома Реддла к черту, если он уже не был. Он не хотел в этом признаваться, но ему не нравилось, что его лорду понадобилась всего одна ночь, чтобы налететь и украсть его невесту прямо у него под носом. Ему потребовались годы, чтобы Лукреция увидела в нем своего друга, но Реддлу понадобилась ночь чтобы она увидела в нем любовника? Какая нечестная игра была под рукой здесь? Лукреция должна была принадлежать ему! Он подумал про себя, каким-то образом осознавая семя страдания, но слегка покачал головой, чтобы избавиться от этих чувств. Он… он не хотел ею пользоваться. У него было больше достоинства. — Не обращай на него внимания, Лукреция, — прошептал он, — помни, что ты всегда можешь отказать ему, если он тебе не по зубам. Он твой муж, а не отец. Он не должен требовать от тебя такого. — Его глаза упали на ее губы. Он хотел поцеловать ее прямо сейчас, принять ее как свою, но… нет. Он уважал ее. Он слишком уважал ее, чтобы не запятнать ее своими недостатками. О, как соблазняла она его своей красотой — немногие чистокровные могли гордиться красивой внешностью. Поколения инбридинга[1], как правило, путаются с генетикой, но Лукреция Реддл… она была настолько красива, насколько вообще может быть красивая женщина. — Буду иметь в виду, — выдохнула Лукреция, полуприкрыв глаза. Слезы высохли, но ее глаза оставались красными и слегка опухшими. Абраксас резко отстранился от нее, не успев сделать с ней что-нибудь… грешное. Лукреция подпрыгнула на своем месте, ее щеки вспыхнули. Она крепко держала декоративную подушку, костяшки пальцев побелели от силы.