***
Блам прогуливался в одиночестве. Ему было интересно, где все остальные. Он скучал по Флампти, своему лучшему другу. Скука внезапно поразила его, как молния, и он сел, прислонившись спиной к твёрдой стене. Он вздохнул, глядя на землю. Он взял наушники и включил одну из своих любимых песен, «Cry Baby». Он знал, что она очень хорошо связана с ним самим. Когда она заиграла, на глаза Блама почти навернулись слёзы, которые потекли, когда он запел припев.«They call you Cry baby, cry baby.. But you don't fuckin' care. Cry baby, cry baby.. You laugh through your tears. They call you Cry baby, cry baby.. But you don't fuckin' care.»
Он беззвучно плакал на протяжении всей песни. Он знал, что это правда; он всегда плакал по самым глупым вещам. Никто не знал почему, и он не признавался в истинных причинах, почему он так часто плачет. Он знал, что большинство из них — это его чувства к Флампти, о которых он не хотел говорить, но... многие из них были и другими причинами. Он сочувствовал Флампти каждый раз, когда над ним издевался Грункфусс. Но у Блама было много других чувств...Что, если у него нет желания?
Что, если его ненавидят все в банде, а они просто притворяются?
Иногда так и кажется.
Но Блам не хотел по-настоящему верить в эту мысль. Он знал, как сильно Флампти обожает его... и казалось совершенно верным, что Флампти никогда не возненавидит его. Блам был действительно самым дружелюбным в группе, но он был и плаксой. Он просто не мог не плакать по любому поводу.«They call you Cry baby, cry baby.. But you don't fuckin' care. Cry baby, cry baby.. You laugh through your tears. They call you Cry baby, cry baby.. But you don't fuckin' care.»
Вдруг он услышал шаги. Он остановил музыку и отбросил наушники в сторону. Флампти подошёл к нему вместе с Глазозавром. Один из них, Джесс, жалобно мяукнул. — Ты в порядке, Блам? — спросил Флампти с обеспокоенным выражением лица. Блам фыркнул и медленно кивнул. — Какую песню ты слушал? — спросил он. Блам медленно поднял на него глаза. "C-cry baby...", — признался он. Флампти кивнул. — Знаешь, ты не плакса, — сказал он ему, гладя его макушку. — Нет, плакса... — запротестовал Блам. — Нет, ты не плакса. Многие люди такие. — Блам покачал головой. — Другие люди плачут из-за глупостей?! — прорычал он. — Ха, смешно! Насколько я знаю, никто в здравом уме, кроме меня, не стал бы плакать из-за потери резиновой утки! — ему вдруг показалось, что он обидел Флампти, и он отвернулся. — Мне... мне жаль. Я просто не могу с этим справиться... — прошептал он. — Я... я стараюсь быть лучшим, но... это никогда не получается! Я всегда плакса, даже если никто меня так не называет! — Флампти сжал его руку. — Нет, ты не плакса. — улыбнулся он. Блам посмотрел на него, слезы бежали по его щекам. — Если бы ты... если бы ты действительно знал, что скрывается внутри меня, ты бы понял. Флампти ничего не сказал. Блам отвернулся и снова посмотрел в сторону. — Мне было бы не всё равно, если бы кто-то назвал меня плаксой, но... я сомневаюсь, что кто-то когда-нибудь это сделает. — Тогда почему ты называешь себя таким? — Может быть, потому что я единственный, кто может.Флампти обнял его.
— Ты веришь, что я, твой лучший друг, могу назвать тебя плаксой? — спросил он. Блам покачал головой. — Вот именно. Ты и сам себе лучший друг. Лучшие друзья не опускают лучших друзей. — Блам посмотрел на него в замешательстве. — Я имею в виду... мы все любим и жалеем себя. Мы как наши собственные лучшие друзья. И многие люди оскорбляют себя, как это делаешь ты. Ты сейчас обижаешь своего лучшего друга, называя себя плаксой. — Блам кивнул. — Но... как ты можешь сказать, что у нас есть мы сами в качестве лучшего друга? — Потому что мы все относимся к себе так, как относились бы к лучшему другу. Блам улыбнулся, вытирая слёзы с глаз. — Ты мой лучший друг... Я бы никогда не заменил тебя собой! — засмеялся он. Флампти улыбнулся в ответ. — Я тоже. — сказал тот, и оба пошли гулять дальше.Лучшие друзья друг с другом. Лучшие друзья с самими собой. Не принижайте себя, потому что вы принижаете лучшего друга. И этот лучший друг — вы.
Конец.