После падения

— Кажется, он не очень умён для палаты, да? — спросил Тамио. — А по-моему он умён для этого кабинета, — не согласился мой папа. — Тогда почему Фемида не торопится выдвигаться за целью? — спросил Тамио. — Потому что у меня есть преимущество, — раскрыла я глаза и задорно улыбнулась. — Что за преимущество? — спросил Тамио. — Сам догадайся, умник палаты, — ответила я. — Карло! — воскликнул Тамио так, будто потребовал спасательный круг в океане сотни предположений. — Неопытность, полагаю, — откликнулся на зов скелет в дорогом костюмчике. — Он что, никогда не занимался ни чем серьезным? — удивилась Джульетта. — Хранитель Солнца не стал бы поручать простому подчинённому ничего серьезного, — пожал плечами папа. — Значит, он будет кем-то вроде нашего ученика? — оживился Тамио. — Закатай губу, — посоветовал Нерайо.       Тамио загадочно улыбнулся. И вдруг вспомнил: — А где Валентина? — На поручении, — ответила я. — Зачем ты дала Алессио подсказку, милая? — спросил папа. — Чтобы у него был шанс выбраться из ловушки, которую я сделала из так вовремя поднесённой мне работы от Девятого. Алессио очень смышлёный, далеко может пойти. Но я хочу его мозги в своё пользование. Ради… себя. Это эгоизм, а не забота о друге. Друзья должны заботиться друг о друге, а я сейчас делаю себе хорошо. Так что мне немного не по себе из-за своих желаний. — Терзания юности, — улыбнулся Карло. — Разве в старости дружбы не бывает? — спросили мы с Тамио одновременно. — В старости уже всё решено, — ответил Карло. — Думаю, Алессио понравится здесь, — утешающе сказал папа. — Ведь у тебя есть доступ ко всему, к чему хранитель Солнца ещё долго его не допустит. Насколько я слышал, Алессио Манчини очень любознательный и очень скоро поймёт, что здесь ему лучше. — А кто будет отвечать за него? — спросил Тамио. — Тебе же сказали, он не будет учеником, — зыркнула на него Джульетта. — Но кто-то же должен помогать ему осваиваться первое время? — невинно хлопнул глазками Тамио. — Нерайо — правая рука Фемиды, а Карло уже стар, чтобы активно и часто передвигаться. Остаёмся лишь я, Джульетта и Валентина.       Все посмотрели на меня. Я придвинула тарелочку с кексами к Тамио и глухо пробасила: — Живи в этом бремени с честью. — Буду жить, пока… — Алессио тебя не убьёт, — договорил за клоуна Нерайо. — Не стоит ему потакать, Фемида, — вздохнула Джульетта. — Чувствую будущие драки, — согласилась я с ними как посторонний наблюдатель. — Тогда… — Карло научит их быть хорошими мальчиками, — улыбнулась я древнему скелету и распалась на несколько десятков разноцветных стеклянных шариков.       Тамио молниеносно схватил яркий оранжевый шарик, покатал меж пальцев и вгляделся в него: внутри были персиковые облака и блестящие звёзды. — Настоящий? — полезли у него глаза на лоб.       И шарик тут же исчез. — Блин, такой красивый был, — вздохнул Висконти. — Ты прям как Валентина, — констатировала Джульетта. — Можешь попросить у Мивы такой, — сказал Тамио Викензо, — у неё дома есть коллекция этих шариков. Некоторые экземпляры повторяются.       Глаза Тамио заблестели детским восторгом и желанием.                               ***       Солнце уже садилось, когда я шла по улицам трущоб. Люди в ветхих домишках зыркали на меня из окон и сразу же прятались, завидев знаменитую шляпу и светящиеся в мраке голубые глаза. Я приближалась к нужному повороту и с каждым шагом моих ушей всё громче и громче достигал шум какой-то потасовки. Завернув за угол, я узрела шок-арт: в кучке валяющихся парней неопределенного возраста стоял слегка потрёпанный Гокудера Хаято и прерывисто курил. Я остановилась и уставилась на него, как на восставшего прадедушку, которого похоронила на свалке, потому что пожмотила денег на приличную могилу. Хотя… Нет, это он на меня как на разложившегося Сталина посмотрел. А я пялилась на него как фанатка на ожившего геройчика. Всё так, как должно быть. Глаза Гокудеры бегали от моей шляпы к весам на ушах и он бледнел всё больше. Даже курить перестал.       Неужели испугался? Вот же мрак. С Ямамото нормально познакомиться не вышло, с Гокудерой тоже всё через горбатые горы пошло, даже если я не успела и рта раскрыть.       Впервые в жизни жалею о своей славе киллера Фемиды. — Если не выкинешь сигарету, она обожжёт тебе пальцы, — взяв себя в руки (сдержавшись, чтобы не взвыть от досады, на мне проклятье, что ли?!), предупредила я, улыбнувшись и указав на почти дотлевшую сигарету.       Я хотела познакомиться с ним прямо сейчас, однако сдержала себя. Пусть лучше он узнает меня в Намимори. А то вдруг сейчас и с ним знакомство завалю. Ямамото в первую нашу встречу повесил на меня ярлык «шизоидка» из-за моего, без сомнений, стрёмного поведения, поэтому сейчас даже рисковать не хочу.       Гокудера молча отшвырнул окурок.       Не успела я сделать и шага от будущей правой руки Дечимо, как из другого угла вырулил довольный Алессио. — Ты опоздала, Фемида! — с издёвкой крикнул он.       Я улыбнулась ему такой же довольной улыбкой. — Думаешь, опоздала? — Не думаю, а точно знаю, — ответил он и прошёл мимо меня. — Жду тебя в твоём кабинете.       Смотря ему в гордо расправленную спину, я пустила снисходительный смешок и бросила взгляд через плечо. — Принёс?       Зая кивнул, выходя из тени, и продемонстрировав шкатулку из тёмного дерева с золотыми листьями на крышке, зажатую черными лапками.       Я улыбнулась ещё шире, помахала Гокудере (он опешил) и распалась на мириады разноцветных стеклянных шариков.       Гокудера Хаято отпрянул, опасаясь, что его может задеть, однако взгляда отвести не смог. В редких лучах солнца шарики удивительно блестели. Когда все они оказались на земле, Хаято принялся рассматривать их и наклонился, чтобы поднять шарик, подкатившийся к его ноге. Выпрямившись, он с удивлением заметил как шарики вокруг начали бледнеть и исчезать. Всего несколько мгновений — и ничего, кроме валяющихся на земле без сознания кучки тел гопников. Гокудера разжал правую руку. Поднятый им шарик остался. Не исчез. Гокудера поднял его к лицу. Красный, с серебристым вихрем внутри. Хаято смотрел на него долго, но шарик никуда не исчезал. Возможно, он и дальше смотрел бы, но его недавние враги не начали шевелиться. Бросив на них уничтожительный взгляд, блондин пошел прочь.                               ***       Алессио оказался в моём кабинете позже меня. Когда он вошёл, предварительно постучавшись, я сидела в своём золотом кресле. У него брови на лоб полезли, но он быстро взял себя в руки. — Хоть где-то меня опередила. — Ага, и я безумно счастлива, — кивнула я и указала на чёрное кресло в конце правого ряда. — Присаживайся.       Алессио посмотрел с сомнением, однако всё же сел и положил на стол массивное золотое ожерелье с крупными рубинами и мелкими топазами.       В кабинете остались только я, Нерайо и Тамио. — Я принёс и выиграл. — Давай сперва разберёмся кое в чём, — спокойно сказала я. — Из папки ты узнал, что один из подельников нашего недавнего предателя хранил у себя шкатулку супруги предателя. Отбросив большинство прочитанной информации, вспомним о самом главном: было написано «принести содержимое шкатулки», верно? — Да, — подтвердил Алессио. — Я схватил того парня, допросил его и выяснил, что в шкатулке находилось ожерелье жены предателя, стоящее целое состояние. — А где сама шкатулка? — Он вытащил ожерелье и продал её своему другу, который является частым гостем ломбардов. Решил, что это может стать его платой за хранение ожерелья.       Я понимающе кивнула и спросила: — Как считаешь, Девятый стал бы поручать мне такую мелочь как возвращение какой-то побрякушки? Даже если она стоит как ого-го.       Алессио застыл, недоуменно уставившись мне в глаза. Моя вежливая, сочувствующая улыбка грозилась расползтись до самих ушей из-за переполняющего мой мозг триумфа. — На такие поручения есть люди пониже, — прошептала я, почти с жалостью смотря на друга. — Однако это задание оказалось у меня. — Значит, в шкатулке было что-то более важное? — глухо спросил Алессио. — Ага. — Но тот старик сказал, что там было только ожерелье! — Он просто не увидел остальное, — ответил вместо меня Тамио.       Манчини чертыхнулся. Зая, сидящий на свободном белом кресле рядом с Нерайо (ничего, кроме чёрных ушей мы не видели) передал ему шкатулку и мой помощник поставил её на стол. Алессио видел её на фото из папки, поэтому сразу узнал. И помрачнел ещё больше. — Ты опередила меня? — Ну-у… Возможно. Обхитрила. Когда ты вышел из этого кабинета, за тобой начал следить Зая. Через него я узнала обо всём. Пока ты требовал ожерелье, он пошел за шкатулкой. Друг подельника ещё не успел сдать её в ломбард. После этого Зая пошёл в Вонголу. Я же просто прогуливалась, создавала видимость того, что ты хотел увидеть. Вот так и выиграла. Пари заключалось в том, чтобы ты выполнил задание, порученое мне, раньше меня. Но ты не смог. Даже не понял, что от тебя нужно, Алессио. А я, между прочим, предупреждала тебя о том, что тебе нужно хорошо подумать, прежде чем действовать. — Что ещё было в шкатулке? — спросил Алессио, стараясь держать себя в руках. — Давай посмотрим, — предложила я. — Ты же и без этого знаешь, — буркнул он. — Знаю, — кивнула я и потянулась к шкатулке.       Она была пуста. На первый взгляд. Внимательно осмотрев её, я острым концом уха шляпы поддела один из золотых листочков на краю крышки. Что-то щёлкнуло и из неё вывалилась маленькая продолговатая коробочка, которая раньше выглядела как часть шкатулки. Расковыряв эту ёмкость, я движением фокусника продемонстрировала Алессио чёрную флэшку. — Работу с информацией Девятый поручает тем своим людям, которым полностью доверяет.       Алессио рассеяно кивнул, думая о чем-то. — Объявляем всеми уважаемую, обворожительную, милую Фемиду победителем хитрого пари! — захлопал в ладоши Тамио.       Я тоже захлопала и над моей головой взорвалась хлопушка. Алессио раздражённо посмотрел на цветное конфетти. — Поздравляю. — Принимаю твои искренние поздравления, — кивнула я, поднялась с кресла, подошла к Манчини и схватила ожерелье. — Мне нужно отчитаться перед Девятым и сходить к хранителю Солнца. Предупредить о твоём переходе. Нерайо расскажет тебе о Палате. — Думаешь, он так просто отдаст меня? — Как кусок мяса, — улыбнулась я, щёлкнула пальцами и… запястья Манчини оказались скованы ярко-жёлтыми, блестящими, как платье пятилетней принцессы, кандалами.       Тамио расхохотался. Под маты Алессио, я выскользнула из своего кабинета и тоже рассмеялась.       Манчини в бешенстве пытался снять с себя отвратительно сияющие кандалы, а Тамио Висконти смеялся как пациент психбольницы. Алессио отвлекся от кандалов, чтобы швырнуть в него черного зайца Мивы, который так не вовремя для себя решил пройтись по столу. Лицо зайца врезалось прямо в лицо Тамио и тот едва не свалился с белого кресла. — Эй, обалдел?! Я тебе сейчас пластику устрою! — возмутился Висконти, вскакивая на стол.       Не успел Алессио ничего ответить, как открылась дверь, кто-то метнулся к столу и длинная нога в коричневом чулке дала Висконти по ребрам, скидывая со стола. — Тамио, свинья клоунская, Фемида этот стол своими руками делала!       Висконти в самый последний момент успел сделать сальто и тут же кинулся на худенькую девочку лет тринадцати в пышной юбке до колен цвета вишни и такого же цвета шелковой рубашке с зелёным бантом на шее. — Валентина! — Тамио порывисто обнял её и невидимым движением фокусника сунул в одну из длинных каштановых косичек дохлую змею. Алессио даже моргнул, не сразу поверив в увиденное. — Я так соскучился по тебе!       Пока Валентина пыталась отделаться от Висконти, продолжавшего пихать ей в волосы всякую гадость, Нерайо, привычный к выходкам Тамио, подошёл к застывшему от увиденного зрелища Манчини, стукнул указательным пальцем по кандалам и они исчезли. — Кажется, я понял, почему этот кабинет на самом деле зовётся «Палатой», — сказал Алессио. — Они здорово коверкают название, — кивнул Нерайо, смотря как Валентина обливается слезами, потому что увидела всякую дохлятину в косах, а Тамио с почти виноватым видом расплетает их и выкидывает гадость в раскрытые окна, попутно гладя девочку по макушке. — Я тут свихнусь, — уверенно заявил Алессио. — Только если позволишь им дёргать себя за нервы, — сказал Нерайо.       В этот момент к нему подскочила Валентина и обняла за пояс. — Синьор Нерайо, у меня дохлая кровь в волосах и лапки пауков! — проныла она. — Почему бы тебе не попросить зайца Фемиды расправиться с Тамио? — спокойно предложил Нерайо, похлопав её по плечу.       Валентина мигом отвлеклась от объятий и сверкнула вишнёвыми глазами в Висконти. Тамио со скоростью ветра выскочил в коридор. Валентина пробормотала проклятия ему вслед и устало улыбнулась Алессио. — Пополнение? — Алессио Манчини, — представился Алессио. — Валентина Пульверри.                               ***       Тамио догнал меня этажом ниже. С красным, довольным лицом, свежим порезом на лиловом узорчике под левым глазом и следами крови на руках. — Уже подрались? — удивилась я. — Не надо было ржать с кандалов. У Алессио тяжёлая рука. — Нет, это Валентина вернулась! — расхохотался Тамио. — Змея, которую я подарил ей в качестве резинки для волос случайно лопнула и… — Не хочу дальше слышать, — замахала я рукой. — Ты что-то хотел от меня? — У тебя есть оранжевый шарик с облаками и звёздами?! — тут же вцепился мне в руки Висконти.       Недавно я начала коллекционировать маленькие стеклянные шарики с разными картинками внутри или с просто красивыми, редкими цветами и прочими узорами. И папа, и Вино обязательно преподносили мне новые шарики, когда возвращались в Намимори (или когда мы с папой в Вонголе пересекались). У меня в комнате даже появилась особенная тумбочка с пятью отсеками для них. Пока был заполнен только один отсек. Сто шариков, не считая повторяющихся. И шарик с персиковыми облаками был только один, мне его Вино из Греции привёз. — Подарю в следующий раз, — пообещала я Тамио. — Спасибо, Фемида! — коротко обнял меня он и помчался куда-то.       Эх, не то, чтобы мне было совсем легко отдавать такой прекрасный шарик. Однако для друга ничего не жалко. Пошарив в карманах юбки и пиджака, я внезапно поняла, что шарик, который всегда носила с собой, потерялся. Серебряный ураган в красном небе. Подарок от папы из Турции. Именно с него началась моя коллекция. Потерялся.                               ***       Девятого в Вонголе не было (уехал в гости), поэтому добытую флэшку я отдала его Правой руке. Затем нашла хранителя Солнца и по выражению его старого лика сразу поняла, что ему известно о моём пари с Алессио. — Очень невежливо с твоей стороны действовать за моей спиной, Фемида, — сказал он, стараясь выглядеть строго (обычно из-за дружбы с Михой он относился ко мне как к внучке, поэтому быть строгим со много было для него в новинку).       Я обворожительно улыбнулась и сделала смущённые глазки.       Михаэль, раз уж ты стал стукачом, я тоже протолкну себя на чёрный квадратик. Подлость иного вида: призрачная карта любви. — Я же давно говорила вам, что хочу Алессио… — Помню, год назад. — Да, год назад. И вы сказали, что я могу попробовать позвать его к себе и вы отпустите его, если он согласится. Вы не были серьезны? — мои глаза широко раскрылись от осознания чего-то, я опустила их и нерешительно поднесла ладони друг к другу, робко соединив кончики пальцев (недо-молитвенный, умоляющий жест, мой любимый, запомните его на будущее). — Если бы я знала, что в той шутке не было серьёзного разрешения — не стала бы подходить к Алессио с… Такой стороны.       Мой голос звучал взволнованно, в нём без труда угадывались три волшебных чувства, с помощью которых я уже давно манипулировала шишками и пешками Вонголы: трепет уважения, невысказанное сожаление, юное смущение.       Было важно заработать уважение стариков и других людей. Да, очень важно. Но что, если куда полезнее просто расположить их к себе не своими впечатляюще-сильными глазами, а милым поведением? Может, это будет эффективнее?       Вот так я мыслила все эти годы. Моё очарование шло впереди меня и распахивало чужие души. — Нет, тогда я серьёзно позволил тебе попробовать переманить Алессио, Фемида, — покачал головой Найброу-младший, — И ты добилась его согласия, поэтому я уступаю тебе. Но с одним условием.       Условием, которое он любит всем своим старческим сердцем. — Слушаю, — улыбнулась я тревожной улыбкой. — Ты возьмёшь в Палату моего внука. Они с Алессио лучшие друзья и отличные напарники. Ты не пожалеешь, белла.       Не переставая улыбаться, я перевела взгляд к окну. Моя интуиция настойчиво зашипела о том, что ничего хорошего с моим согласием на такое предложение не выйдет.       Палата и Михаэль должны быть порознь. — Михаэль и мой хороший друг, — перестав улыбаться, я опять посмотрела на хранителя Солнца, только уже прямо ему в глаза без какого-либо кокетства. — Я бы хотела видеть его рядом с собой. Если бы это не угрожало мне в какой-то степени. — О какой угрозе ты говоришь, Фемида? — нахмурился Найброу-младший. — Я считаю Михаэля своим другом. Отличным другом, невзирая на наше плохое знакомство. Но вы знаете, кем он считает меня. Своей любовью. Я не испытываю к нему и щепотку похожих чувств и это его цепляет. Михаэль злится и ревнует меня к Алессио из-за того, что я симпатизирую именно ему, как парню. Мне жаль, что всё получается именно так, Михаэль ничем не хуже Алессио. Но я не могу его взять в палату. Я не смогу быть уверенной в том, что он не решит мне отомстить, если вдруг ему снова покажется, что мы с Алессио слишком близки. Сейчас никто из нас ни в чём не виноват (Фемида внутри меня несогласна, Миха виноват в крысятничестве), однако Михаэль может стать виноватым, если совершит что-то непоправимое. На благо нас всех, я не принимаю ваше условие.       Хранитель Солнца замолчал. Он думал о моих словах, находил их правильными, но я чувствовала, что это не заставит его уйти со стороны внука. Потому что он дорожил им больше, чем симпатизировал мне. — Тогда нам не о чём говорить, Фемида. Мне пора работать, — по-этикетски послал меня Найброу-младший. — До свидания, — лёгкой улыбкой улыбнулась я.       И мысленно добавила: «До свидания на вашей могиле».       Итак, мой шаг на черный квадрат и разыгранная карта влюбленной пиковой дамы были побиты безусловной властью Найброу-младшего. Трефовым тузом. Чёрный квадратик подо мной треснул и превратился в ничто, а я зависла в воздухе. Михаэль всё ещё оставался королём. Дама проиграла тузу другой масти.       Непорядок.