Шестью часами ранее.
Знойное солнце, гавайская музыка и куча работы, вот, что я имею в свои двадцать восемь. Неделя командировки, где я даже не могу полностью насладиться окружающей атмосферой. Обеденный перерыв, актеры лениво утекают с площадки, пока я собираю везде разбросанные листы со сценарием. Мы уже потратили на съемку этой серии больше восемнадцати часов к ряду. Все выдохлись и устали, хотят спать и есть, но я никого не отпускаю. Обещаю снять последнюю сцену, чтобы довести всё до идеала и всех распустить по домам. Телефон оповещает о звонке, не хочу брать трубку, поэтому прохожу мимо. Звонок вновь отрывает меня от своего занятия. Окей, Сара никогда не звонит два раза подряд, значит, что-то случилось. Забираю телефон со стула с надписью «режиссёр» и отвечаю на звонок. — Слушаю, — никаких «привет» и «как дела». Настроения нет. — Привет! Удобно? — Не очень, что-то срочное? — Да, подруга. Видела, что кто-то трахается на твоем кухонном столе. Не хочу пугать, но видение свежее, не больше суток. — Какого чёрта?! — Не знаю, детка, тебе стоит поехать и разобраться. Твоя командировка и так затянулась, может, это знак? — Поняла, спасибо, если ещё что-то увидишь, звони. — Детка, только не горячись. Отключаюсь, злость застилает глаза. — Клэр! — кричу через всю площадку, замечая своего ассистента. — Да, Адель, чем могу помочь? — улыбается девушка. — Забронируй мне билет на самолет на ближайший рейс домой. Срочно. Девушка кивает и поспешно удаляется. Команда собирается через полчаса, я уже стою с сумкой из своего трейлера и окидываю всех присутствующих самым холодным взглядом. Замечаю, как кто-то ёжится и передергивает плечами. — На сегодня закончили. У вас сутки на отдых. Слышу приглушенные «ура», «я так устал» и прочую хрень, но меня это не интересует. Единственное, что мне нужно — это попасть домой и как следует кого-то избить. В аэропорту прохожу паспортный контроль и сажусь в самолет, набирая сообщение парню, что скоро приеду. Конечно, вы скажете: зачем предупреждать? Если Сара сказала, что видениям сутки, то, скорее всего, дома уже никого нет. Плюс перелет и дорога до дома, не хочу приехать и застать квартиру пустой. Я всё ещё в ярости, от Кевина получаю лишь: «хорошо, детка, буду ждать». Ну, конечно, будешь, сукин сын, я из тебя всю душу вытрясу.За тридцать минут до.
Влетаю в подъезд и вижу, как он пытается открыть квартиру. Отлично, только приехал. Чувствует моё присутствие и расплывается в улыбке, которая сходит с его лица, как только он оборачивается на меня. — Детка? — А ну пошли, поговорим. Хватаю парня за шиворот и вытаскиваю на задний двор. — Детка, что происходит? — Это ты мне расскажи, кабелина! — Адель! Пусти, — вырывается из моей хватки и останавливается. — а теперь, твою мать, я задаю ещё раз вопрос: что происходит? — Но я его уже не слушаю, бью по животу. Он отлетает, но всё ещё крепко стоит на ногах, на удары не отвечает, какие-то перехватывает, какие-то отражает и блокирует. Глаза застилает пелена гнева, не вижу ничего, кроме слепой ярости к нему и жгучей обиды.Настоящее время
— Ты ездил к маме? — уже спокойно спрашиваю я. — Да. — А почему не сказал? — смотрю с прищуром. — Я… — мнется. — да блять! Я хотел сделать сюрприз, но ты так неожиданно вернулась! — Мне позвонила Сара. — Ну, конечно! И ты решила, что я тебе изменяю. Звони ей и спрашивай, что она видела. Киваю, понимаю, что сейчас лучший вариант — узнать всё у подруги. Смотрю в сторону подъезда, где около двери на лестнице кинула дорожную сумку. Кевин следит за мной взглядом, кивает в ответ и берет за запястье. Секунда, и мы стоим в подъезде. Я поднимаю сумку, а он открывает нашу квартиру. Темно, из комнаты слышу шуршание, Моцарт вальяжной походкой хозяина квартиры выходит встречать незваных гостей. Кевин включает свет и присаживается, подзывая кота к себе. Тот разворачивается и, не удостоив никого лаской, уходит. Тихо прохожу на кухню к тому самому столу, не решаюсь садиться за него, отхожу к подоконнику и набираю номер подруги. Смотрю в окно, где тёмное, почти чёрное небо заволокло город. Долгие гудки намекают на то, что она спит, но мне плевать, необходимо разобраться прямо сейчас. Абонент не отвечает. Звоню ещё раз, гудки, шуршание и сонное: — Алло. — Что ты видела? — снова без приветствий. — Ммм, — хрипло тянет, — вашу кухню, стол, мужскую оголенную спину и ягодицы. Длинные ноги, обхватывающие ягодицы. А ещё, точно, родинку прямо на левой ягодице в виде полумесяца. — То есть лица ты не видела? — Нет, не видела, но догадаться не сложно, верно? Кто ещё может быть в вашей квартире? — Я поняла, спасибо, перезвоню. Скидываю трубку, не дожидаясь прощания, оборачиваюсь и смотрю на Кевина, он так же смотрит на меня, подпирая собой дверной косяк. Ссадина на лице почти сошла на нет, но ребра, видимо, ещё болят, потому что корчится при движении. — Поворачивайся и снимай штаны, — безапелляционно прошу я. — Чего?! — прыскает со смеху. — ты собралась извиняться так? — Нет, можешь свой член оставить в штанах, покажи мне свою задницу. — Адель, что ты собралась делать? — не перестает смеяться. — Она не видела лица, только спину и задницу, на заднице опознавательный знак. Показывай. Смотрит недоверчиво, поворачивается, развязывает шнурки на штанах и приспускает штаны, ровно настолько, чтобы было видно правое полушарие его накаченной задницы. Так не пойдет, рывком оголяю левую. Родинка есть, но не в виде полумесяца. Выдыхаю. — Убедилась? — Да, чёрт возьми! Он резко натягивает штаны обратно и разворачивается. Смотрит на меня пристально, блуждает взглядом по моему лицу, задерживается на губах. Расплываюсь в ехидной улыбке, хватаю его за грудки и притягиваю к себе для поцелуя. Целую страстно, он поддается, языки переплетаются в танце, но мне мало одних поцелуев, как и ему. Толкает меня к стене, прижимается ко мне бедрами, чувствую его желание, упирающееся мне в живот. Зарываюсь руками в волосы и немного оттягиваю. Рычит в губы, руки уже свободно гуляют по моему телу. Срывает футболку, ткань трещит и падает на пол. Не помню, как оказываемся в спальне почти голые, продолжаем страстно целоваться и исследовать друг друга. За столько лет страсть не утихла, что несказанно радует. Такие, как мы, непостоянны, страсть угасает на первом году отношений, и так до тех пор, пока не найдем свою пару, видимо, мы нашли друг друга. Падаем на кровать, чувствую приятную тяжесть его тела. Как же я соскучилась за эту неделю. Его рука пробралась в мои трусики, хрипло стонет. — Чёрт, ты уже вся мокрая для меня. Не могу ничего ответить, хочу продолжения. Подмахиваю бедрами к нему, чтобы быть ближе, слиться с ним. Его русые кудрявые волосы щекочут мой живот, пока он пробирается с поцелуями вниз, оставляя пылающую дорожку на коже. Снимает мои трусики зубами, гладит бедра, вводит один палец в лоно. Со стоном выдыхаю его имя. Шепчу что-то нечленораздельное, ёрзаю, в ожидании продолжения. Целует внутреннюю сторону бедра и припадает губами к моим складочкам. Резкий вдох, и стон срывается с моих уст. Его язык выводит восьмерку вокруг пучка нервов. Добавляет второй палец и ритмично двигает ими внутри. Я продолжаю стонать одно единственное: «ещё». Доводит почти до пика блаженства и останавливается. Мои ноги подрагивают, а с губ срывается разочарованный всхлип. Притягиваю его к себе, избавляя от последней детали гардероба. Хочу его целиком, необходимо то самое чувство наполненности внутри. Входит одним резким движением, выбивая весь воздух из лёгких. Целует горячо, борется с моим языком, прикусывает и порыкивает мне в губы. Начинает двигаться резко, быстро, сразу набирает бешеный темп. Вдалбливает меня в матрац, даря полное блаженство. Тугой узел завязывается внизу живота с новой силой, мешает мыслить, заставляя разум подчиняться только ощущениям. Комнату заполняют пошлые шлепки, стоны и рычание. Нега распространяется по всему телу. Спина выгибается под невообразимым углом, а внутри всё разрывается в пике блаженства. Вскрикиваю и дрожу под любимым мужчиной. Ещё несколько резких толчков, и он, обессиленный, падает на меня сверху, прижимая всем телом к постели. Хаотично целует в скулу, подбородок, щеку, уголок губ. Скатывается рядом и тяжело дышит. Мы оба тяжело дышим. Шевелиться не хочется, но я придвигаюсь к нему и кладу свою голову ему на грудь. Переплетает наши пальцы, второй рукой гладит мои огненно-рыжие волосы и шепчет что-то приятное. Вспоминаю наш разговор во дворе и решаю задать вопрос. — Так зачем ты ездил к маме? И почему мне не сказал? Смотрит на меня внимательно, а после встаёт с постели, натягивает боксеры и поднимает штаны. Роется в кармане. Садится на край кровати и протягивает мне коробочку. Открываю и замираю. Фамильное кольцо его семьи. Смотрю на него, потом на кольцо и снова на него. — Адель, ты выйдешь за меня? — спрашивает, улыбаясь. Мир вокруг замер, глаза начали щипать, предательские слезы покатились по щекам. Он берет моё лицо в свои большие и тёплые ладони, смотрит на меня в ожидании ответа. — Да, — шепчу я и накрываю его губы своими.