I
Сердце разрывалось на части. Не хватает воздуха. Волосы во рту. Бежать, нужно бежать!
Непроглядная темень. Свечение в конце коридора казалось все ближе — еще поворот, и она прибежит к лестницам, а оттуда очень легко попасть в гостиную, где ее никто не найдет, где можно будет записать свои мысли в ежедневник. Только быстрее, быстрее, Гермиона! Когда ее руку резко рванули, прервав отчаянный бег, она почувствовала острую боль, будто лишилась конечности. Дыхание тут же прервалось, а голова начала кружиться. Она даже не успела поднять глаза, когда стальной голос сверху произнес: — Вы совсем страх потеряли, мисс Грейнджер? Носитесь, как первокурсница, да еще и на ночь глядя. Куда вы направляетесь? На уровне глаз было пару черных пуговиц, обтянутых грубой холщовой тканью. С трудом сфокусировав взгляд на них, девушка постаралась задрать голову так, чтобы посмотреть в глаза человеку, который до сих пор не отпускал ее плечо, но ничего не вышло. Даже сквозь серый свитер Гермиона чувствовала ледяную хватку его паучьих пальцев. — Я жду. Сглотнув липкую слюну, гриффиндорка почувствовала, что дрожат даже ее гланды, если это было возможно. Ну почему именно Снейп? Именно этот раздражающий, мерзкий, грубый, жестокий… — Я, — голос сорвался после первого же звука из ее рта, не говоря о сильной отдышке. Гермиона прокашлялась, — мне нужно вернуться в башню до отбоя. Когда он фыркнул, то волосы на ее затылке зашевелились от ледяного воздуха первого этажа. Молчание затягивалось, и девушка попробовала выдернуть свою руку из плена, но Снейп сам отпустил ее, тут же переместив пальцы на подбородок и задрав его вверх. Теперь их глаза встретились: в карих плескалась паника и страх, в черных — горели искры. — Смотреть. В глаза. Мне. — когда он буквально вгрызся в ее лицо, то девушке казалось, что зрачок заполнил радужку и два туннеля засасывают ее, засасывают… — Северус! — послышался женский строгий голос. Зельевар тут же отпустил добычу и посмотрел направо, в сторону света факелов в конце коридора, — пойдем со мной, есть дело. Он даже не оглянулся на свою жертву. Тихо развернулся и легко пошел вслед за Макгонагалл. Этот змеиный снейповский гипноз совсем ее дезориентировал. Гермионе хватило сил только вызвать Патронус. Уже через десять минут пришла помощь вслед за полупрозрачной выдрой. Восьмой послевоенный курс был организован с подачи Министерства. Всех молодых людей, что все-таки решили продолжить обучение, собрали в небольшой факультет без названия и без флага. Им отдали бесхозную башню, поставили пятый стол в Большом Зале и дали возможность самим составить расписание из предметов, что им пригодятся в будущем. Формальность? Да. Но диплом в новом Магическом Мире не был лишним. А еще один год для тех, кто так и не нашел себя, был необходим, как воздух. Те, кто не вернулся — либо нашли свое место в жизни, либо умерли. Помимо погибших в битве, были и те, кто скончался в больнице Святого Мунго после нескольких месяцев борьбы за жизнь. Все были оплаканы и увековечены. Поэтому когда Блейз Забини притащил на себе Гермиону Грейнджер в общую гостиную — никто не удивился. Он постарался незаметно отвести ее к креслу у окна, принес плед и сам сел на пол рядом. Несколько минут они наблюдали за играющими в волшебные шахматы Майклом Стайлсом и Томом Эвансом, за обменивающимися сплетнями остатками Когтеврана в другом углу и за делающей домашнее задание Асторией. — Спасибо, Блейз. — Ты в долгу, Грейнджер. — Ладно. — Если вдруг тебя кто-то обидел, то лучше сказать об этом директору. — Я не пострадала, спасибо за заботу. — Не за что. «Дорогой Гарри, Система сломалась. Помимо того, что я уже как две недели служу грушей для битья у Снейпа (помнишь, я писала в прошлом письме, что собираюсь отказаться от его уроков?), так теперь твоя слава влипаюшего в неприятности мальчика пришла за мной. Об этом я расскажу тебе при встрече на выходных, ведь сегодня произошло кое-что странное и… будоражащее. Я плохо соображаю сейчас, но мне уже не терпится обсудить новые обстоятельства с тобой. Жаль, что ты сейчас…> — Ладно, пойду и я спать, — зевнула Ханна, оторвавшись от пергамента — не забудь погасить камин, ты последняя. — Хорошо, доброй ночи. Гермиона огляделась и увидела, что все, кроме нее уже ушли спать. Было начало первого, и на редкость исполнительные студенты уже разбрелись по комнатам. Потянувшись и поправив плед на плече, гриффиндорка вновь взялась за перо.…не рядом. Как там Джинни? В Хогвартс не вернётся уже? Как твоя работа в Министерстве? Тедди в порядке? Не могу спать спокойно, пока не решу вопрос с волчьим геном, который мешает ему жить. Думаешь, я смогу найти нужную литературу в Хогвартсе? Напиши мне. Твоя Гермио…»
На последних буквах пламя в камине вспыхнуло зеленым, а потом синим. Девушка встала с кресла и перебралась на пол, как только увидела знакомую лохматую голову, торчащую из камина. Мистер Поттер, начинающий свой грандиозный путь в Министерстве Магии, находился в полном подчинении Министра Бруствера. Деятельность лучшего друга отнимала много времени и находилась в строгой секретности. К тому же, если бы он взялся делиться сведениями с кем-либо, даже с той самой Джинни перед сном, то она вряд ли вникла бы в сложные махинации и стратегии перестройки магической Британии. До сих пор никто не знал, что ожидать от нового правительства, общественная жизнь толком не вошла в свою колею. Еще свежи раны от последнего отлова Пожирателей. Гермиона очень скучала по другу: по его уверенному голосу, глупым теориям заговора, поддержке… — Гарри, ты не поверишь, я только что писала тебе письмо, — шепотом заговорила она, — как ты так? — Я планировал весь день связаться с тобой, но только сейчас выкроилась минутка. Я как-то внутренне знал, что тебе нужен. Только у меня не так много времени. — Ты оказался чертовски прав. Тогда к новостям. Я собираюсь посадить кое-кого в Азкабан. Гермиона вышла из кабинета Макгонагалл в восьмом часу вечера. Разговор выдался тяжелым, потому что директор до последнего упиралась и не хотела выполнять просьбу любимой ученицы. Дело было в том, что в этом семестре предмет Снейпа выбрали всего три восьмикурсника: Гермиона, Драко и Невилл. Если бы она перестала ходить на зельеварение, то пришлось бы распускать всю группу. Бюрократия. — Мисс, Грейнджер, я, конечно, поняла бы вас, если бы у вас было расписание плотное, как первые 5 курсов, но сейчас это далеко не так. В чем же причина? — седая дама в круглых очках оторвала усталый взгляд от расписания своей студентки. — Профессор Снейп срывается на мне. — Ну, моя дорогая, вы же не первый год знаете нашего сложного профессора. Уверена, его отношение к вам такое же, как и ко всем студентам. И что теперь, всех распускать? — Нет, вы не поняли, директор. Он СРЫВАЕТСЯ на мне. — Мисс Грейнджер… — Профессор называет меня «глупой девчонкой», а когда ему скучно, он подходит и начинает критиковать каждое мое действие. Учитывая, что в этом семестре форма занятий поменялась — и теперь мы просто готовим зелья, чтобы оттачивать мастерство, мне странно, что он задает заумные вопросы, на которые я не знаю ответа, а затем самоутверждается, ворча, какая я глупая. Помимо того, что мне морально тяжело, я просто боюсь, что не смогу защитить итоговый проект по зельям — профессор просто не даст мне этого сделать, — лицо Макгонагалл мрачнело с каждым словом, Гермиона набрала в лёгкие воздуха и продолжила, — И это не говоря о том, что он поощряет мальчиков к издевательствам надо мной. Один раз Невилл тихо, но неудачно пошутил на мой счёт (по-дружески), а глубокоуважаемый профессор Снейп же прокомментировал это так: «Что ж, Лонгботтом, это было выше ожидаемого, выше ожидаемого…». Я понимаю, что всем нам тяжело после войны, но Северус Снейп травит меня и унижает, а я больше не собираюсь быть мишенью для его желчи. — Я поняла вас, мисс Грейнджер. Я поговорю с профессором и сообщу вам о своем решении, — растерянная директриса, которой и так хватало проблем с новой волокитой из Министерства, плотнее закуталась в тяжёлую мантию, а затем задумчиво посмотрела на свои высушенные нервами руки, что никогда не знали тремора до этой осени: «Будет буря, — подумала она, — надо сказать Филчу, чтобы подбрасывал в камин побольше дров». Гораздо позже, сидя в библиотеке за какой-то толстой книгой, мисс Грейнджер уже мысленно праздновала победу над сорвавшимся с цепи Снейпом, неосознанно обрабатывая всевозможные варианты сжигающей ненависти, возникшей между ними. Может, он как-то узнал, что это Невыносимая Всезнайка притащила его в Больничное Крыло после битвы? Мстит за спасенную жизнь, которую он не хотел? Кто поймет этого человека… Коридор первого этажа был холоден и пуст. Факелы горели только в конце его, где остывали лестницы. Возможно, этим вечером Филч снова пренебрег обязанностями и пошел охотиться за этими странными существами, атаковавшими кладовку, с миссис Норрис. А возможно, призраки беснуются. Однако заканчивался сентябрь, а в коридоре царила тьма. Только витражное окно в начале прохода и свет в конце примерно ориентировали в пространстве. Гермиона шла не спеша, и лишь крепче сжала книгу пальцами, когда услышала сзади шелест мантии. Было спокойно, но ровно до того момента, пока агрессивный вихрь плотно не прилепил ее к стене. Все случилось молниеносно: кто-то прижал ее к холодному камню, схватил за подбородок и с упоением поцеловал. Гермиона даже не успела ничего сообразить, когда не то человек, не то призрак растворился в темноте. Она не запомнила ничего, кроме холода, запаха хвои, и волос, коснувшихся ее лица. Но чувство внутри было премерзкое. Тяжело дыша, она побежала к свету, туда, где были движущиеся ступени. Это пришла паника: на глаза наворачивались слезы, сердце стучало слишком громко, щеки горели, как от удара. А потом ее отругал Снейп. — То есть на тебя напал кто-то или что-то, поцеловал, ПРОСТО поцеловал, и растаял в воздухе? — очки Гарри чуть на лоб не полезли, — в нашем Хогвартсе?! — девушка кивнула. — Я в дичайшем шоке… Тебе нужно рассказать об этом Макгонагалл. — Она так постарела, Гарри, совсем высушилась… И вообще, вот что сделают с этим нарушителем? Отстранят от учебы? Назначат взыскания? Назначат обследование в Мунго? — глаза гриффиндорки заблестели, но не от слез, — это слишком просто, Гарри. Сначала я чувствовала себя оскорбленной: такое липкое и неприятное чувство, как будто комья грязи налипли к телу изнутри, но потом, — пламень в ее глазах разгорелся, — меня захватила жажда мести, жажда знания. Подумай, зачем кому-то целовать заучку Грейнджер? Еще и оставаться неопознанным: ни подтрунивать, ни издеваться при всех? Гарри с широко распахнутыми глазами по ту сторону камина как будто остолбенел. — Что ты на меня так смотришь? Очнись, Поттер, мне больше не с кем это обсудить! Ладно, слушай: это мог быть любой человек в Хогвартсе старше 6 курса. Преподавателей исключаем, ибо извращенцев не замечено, — она оскалилась, а затем ещё сильнее затараторила, — да, это мог быть фанат, как те, что преследовали нас на улицах этим летом, помнишь? Тогда он (или она) просто постеснялся подойти при свете дня и заговорить. Но судя по движениям, это человек довольно уверенный в себе. Плюс сильный и высокий. Но он хотел просто поцелуя: его никто не спугнул, не ударил, я даже закричать не успела. Он не боялся быть застигнутым, он боялся себя, он боялся моей реакции, он как будто просто не сдержался… Склоняюсь к версии с влюбленным фанатом… Несколько минут сидели в тишине. — Мне кажется, что ты становишься слишком тщеславной и что ты с ума сошла, — честно сказал друг, тяжело сглотнув, — очень… странное… выражение любви…выходит…- выдавил он, сминая кожу на переносице до боли, — ладно, допустим, допустим это так. Хотя у меня в голове не укладывается вся эта история, мне одновременно хочется приехать и разнести весь Хогвартс по кусочку, и истерично посмеяться, и пойти с тобой на охоту. Так, а почему преподавателей исключаем? Макгонагалл довольно высокая и сильная женщина. Последовал искренний смех. Они еще пару минут шутили, перебирая варианты, как вдруг Гарри серьезно сказал: — Скажи, что это был Снейп. Отомсти ему за то, что он ведет себя, как моральный урод в этом семестре. — Теперь ты меня пугаешь. В здравом уме в это никто не поверит. Он меня свято ненавидит, мешает с грязью — это совсем не похоже на мотивы, которые я вижу у нападавшего. Вот серьезно, Снейп — последний в списке. Так что я не буду подставлять саму себя, а просто выслежу его или ее, — в глазах Гермионы блеснул огонек, — я найду этого человека. — Гермиона…не думал, что это скажу, но постарайся не вляпаться в историю…и… — Все будет хорошо, Гарри. — по ее лицу, Избранный понял, что природное упрямство и жажда мести не позволят подруге прийти с заявлением к директору или попросить кого-то о помощи. Львица вышла на свободу, берегись, Хогвартс! Излишняя тревожность беспокоила Гермиону еще до битвы, но после — превратилась в настоящий невроз. А теперь к этому состоянию добавились еще и навязчивые мысли, что тот маньяк из коридора пристально за ней следит. Его сложно было вычислить, но она точно знала, что в большом зале чья-то пара глаз выжигает на ней следы. — Грейнджер, хватит вертеть головой, раздражаешь, — проворчал Малфой, откидывая челку со лба, — если опять обострился невроз, то сходи в больничное крыло. — Откуда ты знаешь про невроз? — удивилась девушка, однако перестала вертеть головой. — Только слепой не заметил. Гриффиндорка подняла взгляд на сидящих рядом ребят. Невилл неловко опустил глаза, Ханна ободрительно улыбнулась, Пэнси сделала вид, что не услышала. -Хорошо. Убедили. Несколько минут прошли в тишине (не считая звона вилок и ложек, дребезжания тарелок и переговоров за соседними столами), а потом как-то неожиданно и тихо подкрался Снейп. — Мисс Грейнджер, ожидаю вас в своем кабинете по окончании вашей трапезы, — сказал он холодно, пока она оборачивалась, а потом, пристально посмотрев в глаза, растворился в воздухе. — Тебе лучше пойти прямо сейчас, — подала голос Астория, — а то он снова ночью будет как Цербер носиться по коридорам: ни на свидание не сходить, ни покурить нормально. Вчера ночью был настоящий ад, он просто невменяемый был. — Что-что? — Блейз наклонился пониже и заговорил шепотом. — Ты что не слышал, как утром Грант рассказывал, что он его прям за шиворот таскал по коридору, когда заметил в нише с этой девчонкой с Когтеврана. И еще он кричал, громко. — А я слышала, как Чед с шестого курса говорил, что он его чуть факелом не сжег. Ему не повезло: крался по этажу сразу после того, как Снейп вышел из кабинета директора. Видимо, она вчера ему такой разнос устроила, что он с катушек слетел, — выпучила глаза Пэнси. — Сплетни, — скривился Драко. Гермиона молча смотрела в стол, когда он ее одернул, — похоже на бред, но вот мой свет: не смей портить ему настроение, Грейнджер, на всякий случай. Гермиона была неглупой девчонкой, а поэтому у нее была версия, почему профессор вызвал ее к себе. Вероятнее всего, Макгонагалл успела поговорить с ним насчет отказа от зельеварения, а поэтому Снейп буквально вынужден решить проблему, а оттого и бесится. Какими способами он собирается это делать? Зелье? Может, в еду подмешал, и поэтому встреча сразу после обеда? Может, заклинание? Ну нет, за непростительными усилен контроль, так что вряд ли… Хотя слава Снейпа говорила, что он ловко вывернется из любой ситуации. Суда же он избежал… Однако наслаждение, граничащее с боязнью, просыпалось в ней, когда она думала о том, как же зельевару вчера пришлось несладко. — Что я только что сказал? — холодный тон откуда-то сверху прозвучал пугающе. Гермиона поняла, что уже несколько минут стоит в кабинете, но не слушает преподавателя. Пришлось импровизировать. — Что директор Макгонагалл поручила отговорить меня от исключения вашего предмета из расписания, а вы не рады, что я снова создаю вам проблему. — Хм, — внезапно мужчина перед ней сложил руки на груди и необычно весело улыбнулся, — значит вот, что вы услышали? Хорошо-хорошо, называйте, как хотите. И поскольку вы сами уловили суть вещей (хотя о ней не было сказано ни слова), мое предложение в силе, — видя ее непонимающий взгляд, Снейп поднял брови, — интересно, о чем же думала спасительница волшебного мира, когда ее старый преподаватель распинался тут? — Не старый — вылетело изо рта раньше, чем студентка успела подумать. — Вы меня поражаете, мисс Грейнджер, — кажется, профессор откровенно смеялся над ней, — ну что ж, раз это в наших с вами интересах, то я повторю: я приглашаю вас поучаствовать в 98-м съезде зельеваров, который пройдет… — В годовщину смерти Николаса Фламеля, 12 декабря в Шармбатоне, во Франции! — нетерпеливо выкрикнула девушка, хватаясь за голову, — это же грандиозное событие, куда съедутся все знаменитые зельевары за последние 100 лет! Туда нельзя попасть просто так, нужно специальное приглашение слушателя, и одобрение совета зельеваров, и…и…это нереально! — Благо, ваш преподаватель обладает всеми регалиями и состоит в совете, — его улыбка расползалась соразмерно тому, как увеличивались глаза собеседницы, — что, мисс Грейнджер, неужели вы не обладали этой информацией? О, правда? Я польщен. Но какая пламенная Всезнайская речь — а я уже и не надеялся от вас ее услышать. В этом семестре вы героически заткнули свой рот и покорно опустили руку. Однако я рад узнать, что в вас не угасло ваше зазнайство. Он оглядел ее: обескураженная мисс Грейнджер, вот это достижение дня… — О, и да, мы едем не как слушатели. Я буду выполнять работу в Совете, а вы будете представлять свою разработку. Подберите челюсть с пола: вам все равно пришлось бы писать проект по зельям к концу года, а так я зачту ваше выступление, как оценку. Мисс Грейнджер! Ну хватит уже изображать статую! Вам плохо? Голосовые связки отказали напрочь. — Хххппп…ррр.гхра.- она сглотнула, — каковы…каковы условия? — Их два. Первое — вы найдете нормальную разработку и займетесь ей. Второе — до ваших выпускных экзаменов вы не пропустите ни одно занятие по зельеварению. — И ты согласилась? — Конечно, я согласилась, Невилл! 98-й съезд зельеваров, еще и Снейп в жюри! Это такой шанс закрепиться в магическом сообществе, меня запомнят! Меня будут слушать! Да еще и авторитет Снейпа, это столько возможностей…- Гермиона жестикулировала так, что земля с драконьих перчаток разлеталась во все стороны. — Но ты же никогда не интересовалась зельеварением… — Да, но меня беспокоит сейчас не предмет, а способ выбиться в люди. И вот он меня настиг! Оранжерея профессора Спраут быстро пришла в себя после битвы. Стены вновь обрасти вьюнком Морганы, пахло сизым Веккраномом, что так любили прикладывать к синякам первокурсники после уроков полета, солнце одаривало осенним теплом даже темную и влажную грядку Снейпа, где росли ингредиенты для зелий. — Тогда я тем более не понимаю, почему Драко отказался, — отозвалась Пэнси, не стесняясь того, что она откровенно подслушивала, а затем ткнула в плечо парня грязной рукой, — ты чего молчишь? Почему отдал Грейнджер такое место? — Отстань, Пенси. — Что? Драко? — Гермиона бросила свой горшок и подошла поближе к однокурснику, — профессор Снейп предлагал тебе поехать? Почему ты отказался? — Не сошлись на теме. Это было еще в первых числах сентября, я уже и забыл, что он предлагал. А ты оказывается, тщеславная, Грейнджер, даже больше, чем Поттер, — прозвучало даже больше не насмешливо, а глупо, — С темой определились? Не отвечай, меня это не заботит… — Да, я сразу же предложила разработать нейтрализатор волчьего гена у детей, так как еще летом наблюдала за сыном Тонкс и профессора Люпина, и, в общем, я знала уже тогда, что хочу это попробовать, — ответила она для остальных слушателей, Драко же насмешливо на нее посмотрел, а потом продолжил капаться в своем горшке, — что смешного? — Восьмой курс, ну-ка переставайте болтать там! Я все вижу! — крикнула с другого конца оранжереи профессор Спраут. — Да ничего, — Пэнси толкнула его в плечо ещё раз, поощряя к разговору, — просто Снейп предлагал мне взять именно эту тему. — Ты шутишь? — удивился Невилл, выронив лопатку из рук. Девушка села на стул рядом с горшком Драко и уставилась в пустоту. В голове потихоньку складывалась картинка: вот она замечает, что на праздновании победы за Тедди наблюдает Снейп, вот он бросает ей фразу «жалко мальчика, не повезло с генетикой», вот она случайно видит на столе в библиотеке книжки про оборотней, вот Снейп роняет при ней записи с формулами антиликантропного зелья, она ещё тогда подумала, почему дозировка маленькая… словно… для…для… ребенка… Получается, зельевар сам подтолкнул ее к выбранной теме, создал иллюзию выбора, а теперь ликует, когда победил. Что за невыносимый человек?! Манипулятор! Испарения от котлов навели ярко-сизый дым в кабинете зельеварения. Столы, раскиданные в хаотичном порядке, были едва видны в таком тумане, а огонь под котлами отражался в банках со слизью, выставленных рядами вдоль стен. Последний курс вот уже час трудился над зельями, требующимися для Больничного крыла — это наивысший уровень доверия Снейпа, позволить варить такие важные зелья трем не особо умным студентам, как он думал о них. Однако выхода не было: на конец осени пришелся пик простуд в школе. — Фу, что это у вас тут такое варится? — недовольно закашлялся Снейп и поплыл сквозь туман к своему рабочему месту. Он вернулся только что от директора с какими-то бумагами. Еще одна примета того, что профессор доверяет — нынешний старший курс он мог позволить себе оставить в кабинете, но не дольше чем на полчаса. Хотя, может, он просто сходил с ума вместе со всеми… Такие слухи ходили ещё до сентября, ибо премерзкое выражение лица теперь на лице профессора можно было увидеть только при появлении хотя бы одного элемента золотого трио. — Микстура для легких, профессор, — откликнулся Драко, — а у Лонгботтома бодроперцовое. — Тогда понятно, — хмыкнул он, стоя изучая пергаменты у себя на столе, — только непонятно, почему вы с Лонгботтомом, зная, что может последовать такая реакция, варите зелье за одним столом? Отравиться хотите? — мальчики продолжили нарезать ингредиенты, не особо заморачиваясь по поводу замечания Снейпа, — берите пример с мисс Грейнджер: устроилась прямо у кладовки, в самом углу класса, и сидит тихонечко. Невилл и Драко переглянулись и пожали плечами, но разъезжаться не спешили. Из вышеупомянутого угла не донеслось ни звука. — Она вообще сегодня здесь? — Да, профессор, — сказал Невилл утвердительно, — и я бы не радовался тому, что Гермиона около кладовки, — студент грустно погладил живот, уныло следуя каким-то своим умозаключениям. Мысленно девушка уже задушила с недавних пор острого на язык Лонгботтома, и закопала его тело в оранжерее. Конечно, она понимала, что посттравматический синдром и желание «подружиться» с новым Снейпом заставляют парня подшучивать над ней, но иногда все же подливала слабительное приятелю в еду. Снейп обернулся и прошелся по классу, прямо к ее столу. Гермиона спокойно нарезала корень асфоделя, не считая нужным реагировать на посторонние реплики. Кудри были убраны в хвостик, рукава серого свитера — уже без нашивки факультета — закатаны по локоть, а движения плавны и неторопливы. — Что это вы тут притихли? — послышалось за спиной, когда профессор нашел ее в тумане. — Готовлю капли, сэр, — спокойно произнесла она, не отрываясь от занятия. Мужчина подошел ближе, заглянул в котел, удовлетворенно кивнул и оперся на край ее стола, невербально говоря, что хочет понаблюдать за работой, как будто не разговаривал с Макгонагалл о своём навязчивом поведении. Невилл погасил огонь под своим котлом и принялся выскребать остатки довольно густого зелья -признак того, что тонкая наука все еще с трудом покоряется бывшим гриффиндорцам — с железного дна сосуда. Котел больше не кипел, а это значит, что туман понемногу рассеивался. Изучая список лекарств, что лежал на парте Грейнджер, Снейп вдруг с облегчением произнес: — Неужели я хоть чему-то вас научил за эти годы. Даже вас, Лонгботтом. Парень неловко улыбнулся, смотря на преподавателя исподлобья. — Вы преувеличиваете сэр. Просто на фоне новых первокурсников я вдруг стал вам казаться лучше, — на этих словах Снейп усмехнулся, все так же продолжая стоять рядом с Гермионой, что ее нервировало, но внешнее едва ли проявлялось. Наверное, он думал о том, вырос ли Лонгботтом или просто ударился головой, в край осмелев. — Да, нынешний курс бездарнее даже вас и Поттера. — Кажется, сейчас будет драка, — зло улыбнулся Малфой, услышав тяжелый вздох Грейнджер. Все посмотрели на девушку, которая вдруг повернулась лицом к Снейпу, остановив свою работу, и уперла руки в бока. — Вы снова меня провоцируете, — произнесла она недовольно, — вам запретили меня оскорблять, вот вы и капризничаете, как маленький ребенок. Я не собираюсь доставить вам удовольствие, хоть как-то реагируя на эти замечания! — А вы значит взрослая, мисс Грейнджер? — понизив голос спросил он, смотря прямо в карие глаза. Гермиона перевела взгляд на недоумевающих парней за партой в середине класса, затем на зельевара и, сдув прядку со лба, утвердительно сказала «Да, сэр. Вопросов больше нет?» и вернулась к работе над зельем. Тут же тишина рассеялась, и послышались шорохи, стуки ложек о котел, и заблестели ножи — мальчики тоже отошли от оцепенения. Снейп стоял и пристально наблюдал за работой волшебницы еще пару минут, пока песочные часы не возвестили об окончании практики для старшего курса. Напряжение, которое мужчина создавал своим присутствием, ощущалось каждой клеточкой тела. Он молча смотрел, как студентка наводит порядок на столе и относит зелья в контейнер для больничного крыла. Когда она уже взяла сумку со стула, чтобы выйти вслед за мальчиками, преподаватель схватил ее за предплечье, как тогда в коридоре, и что-то хотел сказать, но класс начал заполонять седьмой курс. Мгновение было разрушено, и она быстро зашагала ко входу, запоздало почувствовав знакомый запах- тот, что оставил преступник после себя той ночью — лес, хвоя и дождь. На секунду сердце сжалось и готово было взорваться, но разум еще не устроил панику: Гермиона понюхала свитер и поняла, что сегодня Невилл или Драко добавляли еловый сок в свои зелья, а значит — это туман оставил след на одежде, а никакой не призрак ночи. «Найдите мне человека, которому в равной степени, как и мне, неинтересен квиддич — и я проведу с ним ближайший год бок о бок» — думала девушка, когда очередной ловец из команды слизерина пролетел над трибуной. Почему Гермиона была здесь, на холоде, на самой нелюбимой в мире игре? Вопрос на миллион. Утро не задалось с первых минут, потому что она поняла, что не успевает на завтрак. Накануне студентка безымянного факультета получила интересную книгу от профессора Снейпа для подготовки к проекту, а поэтому до пяти утра читала старинный фолиант, практически пуская на него слюни, хотя маг и запретил ей: а) читать ночью, б) пускать слюни на его драгоценную книжку. Когда Гермиона собралась, до первой пары оставалось еще двадцать минут, которые она надеялась провести в тишине: спальня была пуста, все девочки были на завтраке или уже по кабинетам. Сидя на стуле, Гермиона причесывала волосы, как вдруг сияние, возникшее перед ней, заставило ее чуть ли не поседеть. Гордый сокол приземлился на бортик стула и начал ее отчитывать до боли знакомым голосом: — Мисс Грейнджер, я же запретил вам тратить время сна на подготовку к проекту! Только попробуйте не появиться на обеде, и я больше не выдам вам ни одной книги из моей личной библиотеки! — сказал патронус и растворился. Все занятие по Трансфигурации девушка не могла сосредоточиться, думая о том, когда, почему и при каких обстоятельствах изменился патронус Снейпа и почему он решил дать ей знать, что он изменился. После урока Гермиона даже решила поинтересоваться у Макгонагалл, видела ли она патронус Снейпа после войны, но профессор ничего не знала. Выглядело так, будто её интересовали только учебники, которые по мановению палочки в иссохших руках с узловатыми пальцами, вставали в неприлично ровные ряды в старом книжном шкафу, покрытым пылью, словно старый завхоз Филч пренебрёг и этой обязанностью, уйдя охотиться за теми странными существами из кладовки. На обеде она не сводила с профессора зельеварения взгляд, а он отвечал ей тем же. Эти переглядки заметила даже Хуч, сидящая справа от Снейпа, но он совсем не смутился, продолжая с высоты наблюдать за Невыносимой Всезнайкой. Время обеда уже подходило к концу, когда на ее плечи сзади опустились две руки. Вздрогнув, она обернулась. Грант — гриффиндорец с седьмого курса, с которым она была в приятельских отношениях, сел рядом на скамью. — Грейнджер, чего тебе в жизни не хватает? — спросил он, улыбнувшись. — Отдельной комнаты, — пробурчала девушка, даже не поднимая глаз от тарелки, — что ты хотел? — Приходи сегодня на матч, пожалуйста, а я что-то с комнатой придумаю. — Грант, ближе к делу. Что мне там делать? — Ну, может, ты посмотришь, как я играю, и порекомендуешь меня Рону? — спросил он тихо, но Гермиона увидела, как нагло блеснули эти зеленые глаза. — Еще один, — закатила глаза девушка, — хорошо, но ты уже четвертый должник. — Ты просто чудо, — он тут же подскочил и поцеловал ее в макушку, — начало игры в 5 часов. Когда юное дарование умчалось восвояси, гордо выпячивая грудь, Гермиона снова уставилась в тарелку, пытаясь прикинуть, сколько времени нужно, чтобы доесть ужасно невкусные бобы. Драко, обычно сидящий слева от гриффиндорки, коснулся рукава ее мантии, привлекая внимание. — Ты же знаешь, что он ничего не придумает тебе с комнатой, — Гермиона кивнула, — и что мы сегодня разорим гриффиндор. Зачем ты им помогаешь? С недавних пор несколько человек из их безвестного факультета по разрешению Макгонагалл были допущены в команду по квиддичу. Естественно, Драко сражался за Слизерин — на этот раз вместе с 7 курсом, а Эрни Макмиллан — за Пуффендуй. — Драко, — она посмотрела прямо в эти холодные глаза, улыбнулась и помотала головой. — Нет, Грейнджер, я не верю. Нет! — он был действительно удивлен, — ты не рекомендуешь никого из них Уизли, водишь всех за нос. Ну, это как-то слишком по-слизерински! А еще по-слизерински был толчок соперника из гриффиндора, парнишки Джейми с 7 курса, когда тот уже был близок ко второму кольцу. Трибуны вяло хлопали нечестной игре Малфоя, однако именно она и могла бы привести факультет Снейпа к победе. К слову, матч прошел не так хорошо, как должен был. Драко вывели ударом в плечо, из-за чего тот вывихнул запястье, Грант пропустил 2 меча, а парень с 7 курса — нападающий — случайно упал с метлы прямо на трибуны преподавателей. Ко всему прочему, счет показался несправедливым, поэтому обе стороны теперь столпились вокруг судей, которые вместе с преподавателями решали, как быть. Тем временем Гермиона нашла глазами Блейза в толпе спорящих, Ханну рядом с Макгонагалл, а затем и Драко с Грантом неподалёку: первый крутил своим запястьем и кривился от боли, а второй, постепенно краснеющий и неугомонный, с запалом говорил ему о чем-то, очевидно, о несправедливости судейства. Девушка приняла решение помочь своему однокурснику, тем более, что слизеринский принц в этом году был подозрительно лояльным с ней. Возможно, он примет ее помощь. — Привет, мальчики. Рискованная у вас игра вышла! — получилось как-то неубедительно — любезничать она не умела. Поняв это, девушка просто схватила руку Драко и произнесла заклинание. Парень сначала завыл, услышав хруст, а потом облегченно выдохнул. — Ну даешь, Гермиона! — восхищенно выдал Грант. — Спасибо, Грейнджер, — блондин мельком на нее посмотрел, прежде чем потрогать свою руку. — Не за что. Может спасение запястья знаменитому игроку прославит меня в ваших змеиных кругах. — Я уже говорил, что ты ужасно тщеславная? — Мистер Малфой, вашему запяс…- «профессор» пронеслось у нее в голове, — гм, вижу, вам уже помогли. Гермиона посмотрела на него, пытаясь понять настроение. Профессор был расслаблен, о чем свидетельствовало отсутствие морщинки между бровей и опущенные плечи. В свою очередь Снейп посмотрел на девушку, спросив: — Мисс Грейнджер, как вам игра? Кажется, вы здесь нечастый гость, как и я. — Приглашаем вас обоих на следующую игру, — дерзко вставил свое слово Грант, — надо исправлять вашу незаинтересованность. — Смотреть, как вы бьете друг друга, вместо того, чтобы бить по бладжеру? — нет спасибо! Игра была жестокой — вот, что я думаю, профессор. — Не жестче, чем когда играл Поттер, — возразил Драко. — Да ну вас, — нахмурилась Гермиона, давая понять, что разговор окончен. Она развернулась в сторону замка и собралась пробираться через толпу, как порыв ветра донес до нее знакомый запах. Нотки хвои, свежей рубашки и мужского парфюма — что-то новое открылось в воспоминаниях, делая четче след нападавшего. Она обернулась, озираясь по сторонам: здесь было так много волшебников, что невозможно понять. Аромат улетучился также быстро, как и возник. Вся эта ситуация раздразнила Гермиону, в которой обострилась жажда охоты, отмщения, страх, воодушевленность. Если бы волшебница пошла на поводу у инстинктов, то сразу же принялась бы обнюхивать всех учеников в радиусе десяти метров. Но понимая головой, что это нерационально, прогнала оцепенение и двинулась в сторону замка. Невилл с Ханной догнали ее через несколько минут после того, как она выбралась из толпы, чтобы предупредить, что ее искала профессор Макгонагалл. Предчувствуя разговор на нелюбимую тему, Гермиона очередной раз вздохнула. И что теперь делать? Искать ее? К счастью, директор появилась на горизонте совсем скоро. Женщина в тяжелой мантии вежливо ей улыбнулась и предложила вместе вернуться в Хогвартс. — Сегодня необычайно ветрено, — высказалась Макгонагалл, прикрывая шею. — Однако это не помешало парням разнести друг друга в пух и прах. Чем в итоге там все закончилось, директор? — Ох, мы с судьей объявили ничью. Для первой игры пусть будет так. Пока они вместе преодолевали сопротивление ветра, ступая по замерзшей траве и усохшим листьям, разговор был похож на прелюдию. Профессор собиралась что-то ей сказать, о чем свидетельствовала несвойственная директору нерасторопность. Гермиона уже хотела сама подтолкнуть бывшего декана к нужной теме, но посчитала это грубым. Уже у самого Хогвартса Макгонагалл осторожно произнесла: — Ну и как ведет себя профессор Снейп? Больше не злодействует? — Иногда позволяет себе язвить и смущать меня своим пристальным вниманием, но это терпимо. Ради съезда я готова потерпеть. А работа сопровождалась довольно странными обстоятельствами. Например, излишне спокойный (как будто назло) Снейп теперь молча наблюдал за действиями подопытной в лаборатории, подчёркнуто не комментируя её действия, даже если они были ошибочными. Но уже через три недели плотной работы над зельем по устранению волчьего гена, мужчина словно начал забывать о своей принципиальности относительно мисс Грейнджер, постепенно стирая границы излишне официального общения. Когда он первый раз зачитал вслух ахинею, написанную первокурсником в эссе вслух, Гермиона не удержалась и громко засмеялась. С тех пор профессор свободно мог отвлечь ее от нарезания ингредиентов и подозвать к столу, чтобы показать какую-нибудь пробирку с неудавшимся зельем второкурсника или записку с признаниями в вечной любви от третьекурсницы, перечитавшей газет о Снейпе-герое. -Вас смешат признания в любви? — Гермиона сощурила глаза, копируя его манеру вести скользкий разговор. — Меня смешит то, что это написано для меня, — как будто всерьез ответил мужчина, а затем демонстративно сощурился, копируя Гермиону, которая копировала его. Тогда впервые в стенах подземелий она услышала его тяжёлый смех. «Дорогой Гарри…» «Гарри, ты не поверишь….» «Гарри Поттер, это просто невыносимо….» — так начинались все ее письма в начале декабря, но ответы были редкими. Джинни планировала свадьбу, имея отсрочку от школы, мистер Избранный работал, не покладая рук, чтобы купить большой дом. Поговорить было не с кем, кроме Снейпа, который хоть и стал гораздо мягче и интереснее, но эти отношения даже на приятельство не тянули. Проект уже лежал на утверждении руководства, а это значит, что уже 12 декабря решиться ее судьба. Единственным же собеседником стал Невилл Лонгботтом. Срезая засохшие листочки с неизвестного Гермионе растения, он неодобрительно цокал и пыхтел. Гриффиндорец стал довольно высоким, а поэтому было необычно смотреть на него сверху, когда он на корточках лазал вокруг своего палисадника в теплице с волшебной палочкой в руках. Его шарф перекрутился на плече, а полы мантии немного запачкались землей. — Не переживай, я тоже не совсем понимаю, зачем мне История магии сейчас. Мы сами сотворили историю полгода назад, что уж теперь говорить о ней… — Но дело в том, что я совсем не понимаю, что делаю, — сказала Гермиона, вертя черный листик в руках, — набор моих предметов не подойдет ни для одной работы, особенно зелья… Что я хотела, когда соглашалась на проект… — Закрепиться в научном сообществе, тщеславная ты ведьма — напомнил Невилл, снимая с верхушки стебля снежинку, — да, где-то теплицы продувает… Вопрос только где…. — И Снейп какой-то подозрительно терпеливый, даже ни разу не сказал мне, что у меня нет будущего в его этом зельеварении… Парень отвернулся от нее к очередному кусту. — Ну ты же, — он чем-то зашуршал, — сама нажаловалась Макгонагалл, вот он и притих. Профессор, конечно, тот еще гордец, но он же понимает, что в школе и без него обойдутся. Так что вот рот и прикрыл, — Лонгботтом запыхтел, — только мне одно непонятно, что тебя-то не устраивает? Насколько я понял, все у вас там хорошо: он тебя постоянно нахваливает, общается с тобой на равных. Мы с Малфоем могли бы вообще на занятия не ходить, раз он только тобой занимается. Ух, ладно, пойдем, а то совсем замерзнем, надо попросить Макгонагалл, чтобы Филч занялся теплицей, здесь явно поддувает. Хотя, он что-то совсем перестал свои обязанности выполнять… Они вместе прошли ко входу, когда ищейка-Грейнджер почувствовала знакомый запах. Сделав пару шагов по глубокому снегу вслед за Невиллом, она вдруг резко остановилась, хватая парня за руку. — Что? — Это мог быть ты! — ошарашено сказала Гермиона. Он уже хотел уклониться от удара или еще чего, как вдруг подруга резко припала к его шее и вдохнула носом запах его одежды. — Г-гермиона, ты ч-ч-чего… — Я почувствовала знакомых запах в теплицах, подумала, что он твой, но сейчас принюхалась и поняла, что не твой. С тех пор единственный человек, который мог ее выслушать в этом декабре, сторонился и пытался лишний раз не спровоцировать беседу, убегая с Ханной под ручку в ближайший коридор, что стало ещё одним поводом для шуток. Гермионе было неловко, но поиски нападавшего уже давно не давали никаких результатов, а поэтому, почуяв зацепку, она как будто с ума сошла. Еще пару дней после инцидента девушка принюхивалась к каждому, кто находился рядом. Естественно, незаметно. Но блокнот с заметками о нападавшем все больше покрывался пылью под кроватью, а сама идея канула в небытие. Надвигался 98 съезд.II
— Ну чего ты плачешь? Перестань — сказал Снейп требовательно. Гермиона, прикрывающая лицо рукой, чтобы рыдания не были слышны, никак не могла успокоиться. Ее очаровательное лицо было искажено скорбной эмоцией проигрыша, крупные горячие слезы капали из глаз. Девушка почувствовала, что профессор подошёл ближе, а затем будто его упаковка, состоящая из желчи, злости и разочарованная, треснула, лопнула, разлетелась на осколки. Он уверенным движением легонько обнял её, даже не прижимая к себе, а сохраняя пространство. Несомненно, для него это был большой шаг. Настолько жалко она выглядела, что даже Великий и Ужасный убийца Дамблдора не выдержал такой боли и печали. — Ну же, Гермиона, — осторожный шепот, — я знаю, ты сейчас думаешь, что подвела всех, но это не так. Главным было — заявить о себе, тебя многие заметили, ты многим понравилась. Так что не ставь на себе крест, тебя не раз еще пригласят на подобные съезды. Ну? Девушка вытерла слезы и подняла взгляд на преподавателя. Он мягко скривил губы в подобии улыбки, и на душе стало немного легче. Груз ответственности стал невесомым. Северус Снейп не злился на неё. Разве это не победа? Почувствовав, что ей легче, зельевар выпустил девушку из неловких полуобъятий и предложил вернуться в зал, где теперь продолжался банкет в честь окончания съезда. Первое, о чем вспомнила Гермиона, когда увидела место проигрыша, это то, как комиссия спустилась со своих мест к победителю, чтобы поздравить — как того и требовал обычай — а профессор, первым делом, подскочил к ней таким образом отделив ее от толпы, чтобы никто не увидел поступающие слезы. А когда набежали прочие люди, чтобы поздравить или поддержать, он плавно и незаметно увел ее подальше. — Г`ермайни! — к девушке, которая уже час пыталась выследить Снейпа на скучной ярмарке тщеславия, называемой «банкетом», подбежала лёгкая, как лепесток вишни, девчушка в синей мантии. С трудом Гермиона узнала в ней младшую сестру Флёр Уизли — Габриэль. — Мантикора меня подери, — глаза девушки расширились, — Габи, что ты тут делаешь?! Как тебя пустили? Та лишь многозначительно поправила волосы, откидывая их назад. — Вон тот молодой человек меня пропустил, — самонадеянно она неопределенно ткнула пальцем куда-то в толпу, хлопая длинными ресницами, — он был очень милым. А вообще, вчера Гарр’ги рассказал, что у тебя важное выступление, вот, была в соседнем корпусе, решила тебя поддержать. У нас там скучно — сбор колдомедиков и астрологов — она пожала плечами, — …и у вас тут тухленько, как я смотрю. — Да, уныло… — моргнула Гермиона, упираясь глазами в господина Торрента, который уже сотый раз рассказывал историю о том, как он догадался использовать клык муравьиноподобного Клюелапа в своём 3545-м зелье. — Есть идея! Вряд ли кто-то будет смеяться, когда вслух транслируется история о том, как профессор Шармбатона так разозлил своего студента-оборотня, что тот прямо во время лекции надкусил ему горло. Но волшебный напиток господина Делюви, заведующего кухней, полученный путем небольшого флирта с вейлой, действительно творил чудеса. Ещё немного, и Гермиона думала, что взорвётся от смеха, лёжа на крыше корпуса, где проходила конференция. Обросшие зелёными вьюнками стены, лавочки в стиле эпохи Возрождения, запах хвои из леса, недавно прошедшего дождя… Она смеялась до слез, обхватив себя руками, совершенно счастливая и несчастная одновременно. — Как можно было проиграть, Габи? — смеялась она, шмыгая носом, — какому-то соплихвосту с залысинами? Ха-ха, он даже не знал, где растут Вечные Лунники! Прокусил горло, а ногу не смог? — она вопрошала к Делакур, которой уже давно здесь не было, лежа на холодном полу, откуда открывался замечательный вид на звезды, — а у Блейза усики растут! Это так смешно, что… Ахахахах. А мы чуть не поиграли Тёмному Лорду, вот умора! Гарри даже умер сначала! — слезы вперемешку со смехом почти задушили ее, когда Снейп влетел на крышу, поднимая её с пола, встряхивая. — Агуаменти! — вода окатила её лицо и волосы, прекращая смех, оставляя только глупую улыбку, — что вы ели, пили? Грейнджер, быстро отвечай! — Профееееессор, — фыркнула она, слегка шатаясь. — Где же вы так надрались, Грейнджер, — скривился он и тяжело вздохнул — сейчас вернусь, сидите здесь. Сначала её тошнило от первого в жизни Антипохмельного, потом болела голова, затем более-менее она пришла в сознание. Но это неточно… -Так красиво, — сказала она, смотря на ночное небо. — Да, — его взгляд сверкнул, но не оторвался от залитого светом луны лица Гермионы, — красиво. — По его внешнему виду ничего нельзя было распознать: ни одна эмоция не выдвинулась наружу, не вышла на свет, кроме слегка вздернутой брови и расслабленных губ там ничего не было — пустота, сплошная туманность… Гермиона, все ещё бороздя невидимую палубу, шатаясь, подошла к нему и поцеловала в щеку: мол. спасибо, что вы всегда рядом. — Ну-ну, мисс Грейнджер, не перегибайте. Я к вам в друзья не записывался. — Да, но. Вы все равно рядом. Мне хотелось бы иметь такого друга, как вы. Зельевар ничего не сказал, и тогда Гермиона оперлась на бордюр балкона и посмотрела вниз: — Мы больше не враждуем, так ведь намного лучше? , — он помедлив кивнул, как будто только осознав это, — поймите меня правильно, профессор, я — самодостаточная и сильная, но раньше всегда рядом были Гарри и милый Рон, готовые прикрыть мне спину, защитить, а сейчас любой может… Раз… И наброситься, использовать, растерзать. — Вы имеете в виду… — вкрадчиво сказал он, подходя ближе и вставая за её полуобнаженной спиной открытого платья. — Только это секрет, сэр — сказала волшебница, смешно махнув руками, — в начале года в отношении меня было совершено преступление. Насилие. И я до сих пор не знаю, как жить с этим… Сэр, я не хожу в библиотеку, ношу палочку в рукаве, остро реагирую на любой взгляд, дергаюсь от прикосновений, чувствую себя грязной, но не могу отмыться. Я боюсь, я… Боюсь. -Все из-за… Одного поцелуя? — спросил он, подойдя вплотную. -Да, и запаха… — она втянула носом свежий воздух, — дождя, хвои и… — глаза её расширились, Гермиона мгновенно отрезвела. Она повернулась к Снейпу, затем поднялась на носочки, схватив его за воротник сюртука — и он позволил ей это сделать — и жадно втянула воздух где-то у его ключицы, — это были вы… все это время! — Класс зельеварения отлично нейтрализует запахи, мешает, путает, дурманит, — прошептал он в ответ, — хотя я не предполагал, что вы будете искать меня по такому критерию. — А что вы предполагали? — оскалилась Гермиона, отходя в угол. Ее стойка предполагала немедленное нападение. И Снейп готов был сыграть в эту игру, наступая. — Мисс Грейнджер-мисс Грейнджер. — он цокнул языком, — конечно то, что вы побежите к директору, а Минерва точно знает, во сколько я вышел в коридор и куда направился. — Вы хотели меня использовать, чтобы попасть в Азкабан? Но это нелогично! Зачем, профессор, зачем?! -… — ЗАЧЕМ ВЫ ЭТО СДЕЛАЛИ?! ПОЧЕМУ?! — Да потому что я ненавидел вас всей душой! Я должен был отправиться на тот свет, наконец, но вы и там не дали мне покоя, вернув в эту никчемную никому ненужную жизнь, — слова были буквально выплюнуты ей в лицо, — когда я увидел вас вновь в этой проклятой школе, то сразу решил превратить вашу жизнь в ад, а потом и вовсе сорвался, увидев в коридоре после проповеди от Минервы! Ваша «милая» директриса заделалась еще одним псевдо-спасителем моей прогнившей души, проповедуя о том, что таким умным людям как мы с вами необходимо дружить, а также о том, что нужно к вам присмотреться повнимательнее. Я был зол и хотел мести! Гермиона смело смотрела ему в глаза, хоть её и колотило. — И, о чудо, милосердный Мерлин подарил мне случай. А план родился мгновенно. — И в чем же он заключался? — Нарушение правил-обвинения-Азкабан-Смерть. — А мне позор и порицание? — Нееет, — он улыбнулся, — это слишком просто, мисс Грейнджер. Скажите мне, долго ли вы протянули бы, мучаясь от осознания, что спасли мне жизнь, а затем её погубили? Я наслышан о ваших переживаниях о моем здоровье от Помфри, и кстати, о слабительном для Долгопупса тоже. Молния пронзила небо, словно ножом. Из раны посыпались капли, разбивающиеся об землю. Подул ветер, ночь стала нежна и опасна. Они стояли и смотрели друг на друга, абсолютно мокрые и не знающие, что делать дальше. Два палача. Где-то в Хогвартсе Минерва Макгонагалл плотнее закуталась в тяжелую мантию, выставляя сухие руки вязкой и черной воде, как помои, льющейся на крышу школы. — Говорила же, будет буря. Гермионе снилось, как Снейп нависает над её телом абсолютно голый и смотрит своим убийственно уверенным взглядом, а затем вбивается в ее тело так, что она кончает не от удовольствия, а от боли. Кругом кровь, пот и смазка, и эти непрекращающиеся поцелуи, рассыпанные по её телу, шептание змеи, страсть, первый раз…и… Она открывает глаза в поезде, уходящего с платформы 13 8/9 спустя каких то пятнадцать минут. Профессор сидит и читает газету, закинув ногу на ногу. Волшебница мельком смотрит на него, а затем выходит из купе в коридор, направляясь в уборную. Гермиона смотрит на себя в зеркало, а затем закатывает рука в пудрового джемпера по локоть, целует свою руку, смотря в зеркало, а затем кусает, всасывая кожу, делая красный засос. Первая капелька крови стекает вниз к запястью. Резкий толчок поезда, секундное падения века на расширенный зрачок. Беснуется больная фантазия — не было н6икакого укуса, не было засоса, не было боли, не было возбуждения. «Умыться холодной водой. — говорит она себе, окончательно сходя с ума- враждебный взгляд на зеркало, где в отражении появляется Снейп, стоящий за её спиной. Минуту они смотрят друг на друга косвенно, а потом он уходит обратно в купе, не пророня ни слова. Когда Грант приходит на ужин, весело улыбаясь, Гермиону это злит. Злость распирает её, растекаясь по венам, желудку, височным долям. Когда он спрашивает её, как прошла конференция, ведьма утыкается палочкой ему в горло. Сидящий недалеко от неё Блейз подскакивает, чтобы оттащить от парнишки: никто больше не хочет войны. Затем бесноватая выходит в коридор, толком не позавтракав, пытается отдышаться. Макгонагалл выходит следом, отводит её в сторону безвкусных гобеленов на стене, пытается спросить что-то о Снейпе, который без вести пропал с платформы вчера. Гермиона лишь злится ещё больше, отчего получает обследование в больничном крыле и двойную дозу сна без сновидений. К среде она приходит в норму, когда Гарри и Рон навещают ее во владениях Помфри. Рон сидит в её постели, приобнимает за плечи — от него пахнет стряпней Молли и шампунем с травами. — …И когда Флер опрокинула суп прямо на свитер, мама тут же подскочила, чтобы наложить очищающее, но та не далась. И чтобы избежать конфликта, то Биллу пришлось рассказать о том, что Флер беременна. Я так рад, у нас будет еще один рыженький Уизли! — воспрял Рон, и, пожалуй, Гермиона видела его таким счастливым впервые после смерти брата. -А Габриэль была с вами? -Нет, конечно. Габи уже месяц в состоянии стазиса, так как истратила весь магический потенциал по глупости. Билл говорит, что во Франции это обычная процедура и беспокоиться не стоит. — В общем, в коме, — задумчиво протянул Гарри, кусая верхнюю губу, — а что? — Ничего. Когда тело перестаёт предавать её, а все внутри чахнуть, Помфри выпускает её на свободу: зимние каникулы уже завтра, нужно паковать чемоданы. Снейп так и не объявляется, но Макгонагалл почему то расслаблена и спокойна — все глубже погружается в складки тяжёлой мантии. Невилл грустит, что Филч так и не заткнул дырки в теплице. Драко проиграл матч на прошлой неделе. Блейз приносит ей тетради с лекциями, чтобы заучка-Грейнджер копировала их за каникулы. Прямо перед отходом поезда приходит известие, что Филч умирает в своей постели от почтенной руки её величества старости. Гермиона думает о том, был ли счастлив завхоз хоть раз в жизни, целовал ли кто-то его? Любил? Мучился ли он в агонии в последние дни своей жизни? И самое главное, знала ли хотя бы одна душа, что старик болеет в старой каморке рядом с кладовкой, пока факелы в коридоре не поджигаются, шкафы зарастают пылью, а оранжерея замораживается сквозняками? В конце концов, обожжённые кипятком мысли складываются в умозаключение:Спасибо, мистер Аргус Филч. Спасибо, что одной сентябрьской ночью факелы не были зажжены в тёмном коридоре, что извивался нервной линией от кабинета директора до библиотеки. Спасибо.
Миссис Норрис остается одиноко бродить по коридорам, не то словно призрак, не то словно тень бывшего хозяина, пока Гермиона загружает свои вещи в поезд, а поезд трогается с платформы, вопреки ужасам темноты, вопреки скорбному мяуканью, вопреки здравому смыслу. В толпе провожающих Гермиона видит волшебника в чёрной, как смоль, мантии. Его глаза опухшие и красные, словно он проплакал всю эту нежную и опасную ночь.Сердце разрывается на части. Не хватает воздуха. Надвигается снежная буря.