Притягательный. Часть вторая

             Тиберию казалось, что его пожевал демон. Хорошенько так пожевал. А потом выплюнул, потому что человек оказался невкусным. Болело всё, что даже в принципе болеть не могло. Тело ощущалось не просто ватным, а будто бы скованным льдами Воелда. Тиберий очень долго не мог понять, пошевелился ли он, или это только в голове. В голове-то он уже до дома дошёл, а на деле и пальцем не шелохнул, только немного глазами под сомкнутыми веками подвигал. Уже что-то! Как там говорилось? Я мыслю, следовательно, я существую? Ну, или как-то так. Но даже веки размыкаться чего-то никак не желали. В таком случае лучше бы расслабиться и дать себе ещё немного отдохнуть, но разум упрямо пытался разбудить своего обладателя и что-то сделать. Хотя бы сесть! Хотя бы глаза открыть…       — Состояние?       Когда до ушей донёсся голос Эфры, у Тиберия внутри всё точно перевернулось с ног на голову. Сердце от осознания, что теперь он в безопасности, среди своих, а рядом один из мужей, в чьи объятия захотелось спрятаться, зашлось в рваном громком ритме, разгоняя кровь по венам. Из-за активного сердца Тиберий рывками выныривал из полусонного состояния. Хотелось к нему. Туда. В объятия. Чтобы крепко обнял. Чтобы почувствовать себя в безопасности. Главное, чтобы это оказалось наяву, а не бредом, подстраиваемым повреждённым разумом: столько раз по голове били, что неудивительно, если там отбито всё…       — Стабильное. Держится выше среднего. Показатели скачут, но уже не так критично.       Второй голос тоже казался знакомым, но Тиберий никак не мог вспомнить его имя. Имя врача, который несколько раз помогал ему. И он же помогал при первой беременности. Сколько Тиберий нотаций выслушал от этого мужчины! Это, конечно, было заслуженно, до сих пор стыдно перед ним за своё поведение. Если бы не его гибкий ум, быстро сообразивший, что к чему, кто знает, что тогда произошло бы.       — Проблемного ты себе партнёра выбрал, — проворчал всё тот же врач.       — Это как-то само собой произошло, — вздохнул Эфра.       — Дети сами собой не получаются, — с нажимом сказал врач, на что глава Сопротивления отозвался коротким смешком. — И ничего весёлого! — голос врача стал возмущённым. — Вы бедного мальчика чуть до могилы не довели! Он ещё совсем ребёнок.       — Он никогда старше меня не станет, — поморщился Эфра. — К тому же… не силой он с нами ложился.       — Я признаю, что некоторые люди умеют цеплять всех вокруг себя, но думать надо головой, а не... — не закончив фразу, врач красноречиво зыркнул на пах друга, а потом снова в глаза.       — Он сам нас соблазнил, — Эфра себя ощущал мальчишкой, который оправдывался за какой-то проступок.       — Ох, Эфра, — тяжко вздохнул врач. — За то, что ты всё пытаешься свалить на юнца, мне тебя поколотить хочется.       — Это сложно объяснить, — честно сознался Эфра. — Никто же из людей меня так не притягивает.       — А никто из людей перед твоим носом так часто и не появляется, — парировал врач. — Получается, что не прояви юнец хоть немного настойчивости, не было бы у тебя сейчас Саарна. Ты обязан его беречь. От каждой мелочи. А ты посылаешь его на задания. Я предупреждал.       — Прекрати. Я не могу держать его на привязи или запирать. Райдеры на месте не могут сидеть. Он даже с детьми вёл себя очень активно.       — А потом ругал мужей за то, что не помогают! — в голосе врача появилось возмущение. — Эфра, он детей рожал не только для себя! Я бы вас уже давно бросил за такое поведение. У юнца титаническое терпение, раз он всё ещё с вами. И то, скорее всего, это из-за детей. Как с ним так можно?       Вслушиваясь в спор двух ангара, Тиберий растянул губы в улыбке: он и подумать не мог, что кто-то вот так встаёт на его защиту. Да ещё в подобном роде чихвостит главу Сопротивления! Это даже немного польстило. И самое забавное, что Эфра толком оправдаться не мог, откровенно теряясь от слов друга. Тиберий всё надеялся, что уж назовёт врача по имени, и он вспомнит его, но нет. Врач и сам-то обращался к тому по имени редко, и то, только чтобы в очередной раз возмутиться его поведением.       Через силу, но Тиберий всё же разомкнул веки, не удивляясь, что перед глазами плывёт и немного двоится. Тело слушалось неохотно и ощущалось чужим. Из-за этого проснулись нотки тревоги – что с ребёнком? Из-за волнения приборы начали пищать, и мужчины резко оборвали разговор, подлетев к нему. Тиберий слышал всё как сквозь толщу воды. Слов не разобрать, но кто-то определённо сжал его руку.       — Эфра… — несвязно, заплетающимся языком пробормотал Тиберий, пытаясь сжать свои пальцы на его руке.       — Моя звезда, я здесь, — из-за попытки супруга сжаться в каральку и при этом прижаться к нему, Эфре пришлось его придержать за спину и немного колени, благо длины рук хватило обхватить его, максимально возможно спрятав в объятиях.       — Оставлю вас, — влив в капельницу дополнительное лекарство, врач в очередной раз красноречиво зыркнул на друга, как бы говоря: «посмотри, до чего довёл ребёнка!», и только потом вышел.       — Я живой, — Тиберий попытался рассмеяться, но только глухо застонал от боли во всём теле.       — Чтобы я тебя ещё хоть раз послушал, — покачал головой Эфра. Стоять ему неудобно, но он даже не подумал отойти и тем более выпустить супруга из рук. Сделай это, и он опять исчезнет. — Будешь дома сидеть и детей рожать!       — Я тебе что, свиноматка? — вяло пошутил Тиберий.       — Кто?       — Не важно…       — Тиберий, я серьёзно: больше так тобой рисковать не буду!       Немного отстранившись, Тиберий с любопытством заглянул в глаза мужа, видя в них тревогу. Улыбнувшись, насколько позволяли не до конца зажившие губы, он прижался к нему, чувствуя ту самую уверенность, о коей вспоминал с минуту назад. И… стало как-то легко, что сам не заметил, как начал всхлипывать.       — Тиберий… — больше Эфра ничего не смог сказать. Видя изувеченное лицо, с которого до сих пор не сошли синяки и кровоподтёки, да и не только с него, с тела в целом, внутри пробуждалась ярость. Но куда её деть? На ком сорваться, если виноват он сам? Поэтому приходилось держать в себе.       Двигаясь с трудом, Тиберий потянул руку Эфры на себя, а потом как бы вниз. Ангарцу не сразу стало ясно, что супруг пытается сделать, пока не просунул конечность под его колени, сжав пальцы на ляжке, вторую руку он подставил под лопатки, как будто собрался брать на руки. Тиберий, довольно пыхтя, расслабился, прижимаясь к торсу мужа.       — Звёздочка моя, — Эфра сам не смог сдержать улыбки и он же потянулся к губам супруга, когда тот, борясь с рвущимися наружу слезами, поднял голову.       И вроде бы, всё нормально, – относительно – Тиберий даже смог поднять руки и пальцами коснуться лица Эфры, а вот после поцелуя… Тиберий подумал, что у него всё ещё со зрением что-то, но определённо лицо мужа как-то изменилось. Долго рассматривал, пока не дошло, что там синяки. Не такие, как у него самого, но определённо кто-то от души вмазал главе Сопротивления по роже.       — А с тобой чего?       — Это я должен спрашивать, что с тобой…       — Меня побил Аксул. А с тобой? — Тиберий вопросительно изогнул брови. — Тебя же там не было.       — Твой брат…       Тиберий сделал круглые глаза. И ржать хочется, и больно во всех мышцах от любого лишнего движения. Но ржать очень хотелось. И вот так, ойкая от боли, он всё же посмеялся.       — Не смешно, — вздохнул Эфра. От вида повеселевшего супруга внутри легче не стало. Если только самую малость. Это только начало. Ещё предстоит серьёзный разговор и весьма сложные решения. Но это будет потом, а пока нужно дать ему отдохнуть.       — А где он? Почему не пришёл? — Тиберий даже медблок оглядел, думая, что Джон просто ждёт, когда они закончат.       — Он в камере…       Тиберий так и завис. Эфра же ожидал бури и возмущений. А как он мог поступить? Разъярённый тем, что стало с одним из его младших братьев, Джонатан не только по морде Эфре прописал, но и ещё нескольким ангара, включая Джаала и Мораана – эту троицу он вообще убить хотел, но не дали близнецы, которые переживали, что любимый старше-средний братик этого не оценит. Эфра до сих пор удивлялся, как от того удара у него череп не треснул, ибо бил Джон не сдерживаясь. А если учесть, что он своими кулачищами и стены проламывал, то вопрос напрашивался сам собой. Своим неконтролируемым поведением Джон не оставил выбора: навалились на него кучно, ну и заперли в камере.       — Чего? — наконец, переварив услышанное, Тиберий решил озвучить свои мысли. — Ты с ума сошёл?! Немедленно выпустите его! Как ты до этого додумался?!       — Он не оставил мне выбора! Ладно бы он на нас троих сорвался, но не на всех же подряд. Он этим так Зиана напугал, что бедный парень даже заикаться стал.       — Он племянников побил?! — у Тиберия от волнения даже голова начала кружиться по-новому.       — Не бил он их, просто напугал. Там больше близнецам досталось, потому что пытались остановить. К слову, они даже против ничего не сказали, когда мы его заперли…       — Немедленно вытащи его оттуда! — возмутился Тиберий, стукнув кулаком мужа в торс. Удар вышел такой себе, но зато понятно, что не шутит.       — Мораан, — подняв руку, Эфра через инструментрон связался с товарищем, — выпустите Джонатана.       — Уверен? — раздался весьма неуверенный голос Мораана. — Он до сих пор зверем на нас рычит.       — Я уверен! — тихо возопил Тиберий: заорал бы громче, но, увы, на что хватило сил.       — Тиберий?! — охнул Мораан. — Ты очнулся!       — Отпустите моего брата, придурки! — зашипел он и зашёлся громким неприятным кашлем, от которого и в голове взорвалась боль, мышцы заныли сильнее, а в желудке, несмотря на пустоту, появились рвотные позывы.       Тихо ругнувшись, Эфра удобнее посадил супруга на кровати, так, чтобы он с неё не слетел, и схватил стоящий рядом стакан, полный оранжевой сладковатой воды. Напоить сопротивляющегося супруга оказалось делом сложным. Эфра и сам облился, и налил ещё и на супруга, и на одеяло. С горем пополам, но лекарство Тиберий всё же сумел выпить. А как пить, когда кашель душит, и ты вдохнуть не можешь? Ещё и стакан под нос пихают!       — Звёздочка моя? — Эфра осторожно боднул Тиберия, и тот причмокнул губами.       — Ладно, согласен, это помогло, — отозвался тот, смотря на заляпанные вещи.       — Сейчас всё уберу.       — Эфра, — смотря, как муж наводит порядок, Тиберий морщил нос от ссадин на его лице, — болит до сих пор?       — Ты не обо мне переживай, а о себе, — отозвался Эфра, выдёргивая одеяло с другой кровати и пряча под ним ноги супруга.       — Но я переживаю. Я же знаю Джона.       — Я в полном порядке, — заверил Эфра, приобнимая супруга. Не сдержавшись, он потянулся за очередным поцелуем, как был перебит.       — Не мешаю? — от сочащегося холодом голоса Джона поёжились все присутствующие.