Притягательный. Часть вторая

             То ли боги Галактики услышали безмолвную мольбу Тиберия, то ли на всё семейство неожиданно снизошло озарение. На протяжении последней недели, чуточку дольше, все дни практически под копирку: с утра встали, помыли моськи, позавтракали, собрались и разошлись по делам. Эфра, Джаал, Мораан и Джон исчезали в офисе Сопротивления, решая свои дела – в основном, искали Аксула. Феррэ и Саарн шли на тренировочные площадки оттачивать свои навыки и учиться чему-то новому. Скотт и Сара под своеобразным командованием Зиана уходили в блоки учёных и что-то там вытворяли. И всё это без ругани, скандалов, споров, перетыкиваний, подколов, насмешек и всего остального.       Первые дни Тиберий откровенно ждал подвоха: уж слишком подозрительно все себя покладисто вели. Правда, разговор между некоторыми… особями семейства за столом не клеился, но это терпимо. Тем более, спустя дня четыре или пять Тиберий застукал грязно матерящегося на Эфру Джона, который ему отвечал более сдержанно. Ничего не поменялось. По крайней мере, у этих. Просто они договорились не ругаться при Тиберии, чтобы не доводить его до психов и не вызывать соответствующую реакцию организма. Его нужно беречь! Себя бы поберегли хоть немного. Что понятно, Тиберий в это вмешиваться не стал, а потом ненавязчиво полюбопытствовал за ужином, как у старшего мужа и старшего брата дела. Их лица просто надо было видеть. Дураку станет ясно, что грызня между ними никуда не делась. Джон как не мог найти общий язык с Эфрой, так и не старался. Эфра придерживался этого же. Да и зачем ему находить общий язык с Джоном, когда он неплохо ладит с Тиберием? Сейчас этот вопрос встал остро. С учётом того, что никто из лидеров не хотел уступать – очень остро.       Углы сглаживали сыновья. Удивительно, но Феррэ и Саарн стали охотнее делиться с папой, чем они занимались на тренировках. Тиберий этому откровенно радовался. Даже предложил дать пару уроков. Сыновья сначала замялись, часто переглядываясь, но потом Саарн сознался – вид у него тогда сделался, как у побитой собаки – что Ольвек категорически запретил трогать Тиберия ради драк. Ещё и ему лекцию прочитал. Тиберий не обиделся, поблагодарил сыновей за беспокойство, отчего те заметно приободрились и даже начали улыбаться. Зиан же мог часами не замолкая щебетать о ботанике. Тиберий уже вообще ничего не понимал в научных терминах, но всегда слушал внимательно. Хотя бы потому, что сын от этого сиял солнцем в небе. И что удивительно, Саарн и Феррэ на это перестали реагировать: не смеялись над братом с его цветочками, не подначивали, вообще ничего. Но всё равно не выдержали, когда того стало заносить, и попросили прекратить. Вот что значит заниматься любимым делом!       Сам Тиберий всё это время «прохлаждался». Каждый день с вселенским нежеланием таскался к Ольвеку, чтобы дать ему себя проверить, выслушивал, что показатели продолжают скакать, а это не хорошо, и шёл домой. Иногда, когда Ольвеку казалось, что показатели могли быть лучше, оставлял его под капельницами на несколько часов. Что Тиберий в них ненавидел, так то, что иной раз писать хотелось так, что сил никаких терпеть нет. А он вставать запрещал! Однажды реально чуть в штаны не напрудил. И как вот с ним поговорить нормально?! Поэтому Тиберий никогда не ел и не пил, когда шёл на проверку – легче терпеть.       Как-то Ольвек спросил: «Райдер, ты вообще лечиться собираешься?» и помахал бумажками с данными. Так и хотелось в ответ сказать: «Тогда уж не лечиться, а выздоравливать». Несмотря на спокойное окружение, показатели отказывались подниматься выше среднего. Вроде и в норме, а могло бы и получше.       Заканчивались дни совместным ужином и очередями в туалет с ванной. Тиберий над ними всегда посмеивался. Чего-то гневно друг на друга шушукаются, пыхтят, пытаются в туалет пробраться. После пары таких столпотворений стали делать иначе: распределили, кто и когда идёт. Первых выгоняли спать детей – раз дети, должны пораньше укладываться. За ними шли близнецы, а потом и все остальные.       Но каждый ужин начинался с:       — Как поход к врачу? — спросил Джон, садясь на своё привычное место за столом. — Что интересного в этот раз?       — Не надейся, — рассмеялся Тиберий.       — На что? — Джон сделал вид, что ничего не понял. — А всё-таки?       — Ничего нового. Ольвек заколебал на меня ворчать, что якобы я никак не хочу поправляться. Как будто это от меня одного зависит, — Тиберий развёл руками. — Показатели всё так же в районе середины. Не знаю, чего он от меня хочет. Я следую его правилам, хожу каждый день, ни с кем не ругаюсь, дома тишина и спокойствие, наконец-то, — с облегчением выдохнул он, воздев очи к небу. — Ем всё, что он прописал. Скоро в туалет этим же ходить буду, — тихо проворчал Тиберий. — В общем, всё как всегда. Лично я рад, что кровью не харкаю. Остальное переживу, — пожав плечами, он повернулся к плите, где готовилось мясо в подливе, пошевелив его, Тиберий накрыл крышкой и проверил соседнюю кастрюлю с варящимися яйцами.       — Он хоть что-то конкретное говорит? — спросила Сара, плюхаясь рядом с Джоном, а дальше приземлился Скотт. Очень сонный Скотт. Очень взъерошенный Скотт.       — Скотт, ты во сколько вчера спать лёг? — полюбопытствовал Тиберий, ставя перед младшеньким стакан с кофе и сливками.       — Под утро, — сонно просипел он, слепо берясь за кружку, чуть её не уронив.       — Занимался онанизмом с Рэйесом по видкону, — заржала Сара.       — То есть сегодня, — констатировал Тиберий, с нотками укора глянув на хохочущую сестру. — О чём говорили? — полюбопытствовал он и поспешно добавил: — Если это не секрет, конечно.       — О его-моей беременности, — явно не соображая, что говорит, ответил Скотт. Если бы его с утра не потащили к учёным, то он просто бы лёг и выспался нормально. Но нет, накануне-то толком не отдохнул, сегодня не успел до постели добрести, а оказывается, уже встали все. Пока туда-сюда таскались-помогали, уже ужин. А организм-то не железный, отдых требует. К тому же, разговор с любимым мужчиной состоялся крайне тяжёлый. Хотя его конец можно считать положительным, вымотал он ужас как. Скотт чувствовал себя морально изнасилованным. А вроде радоваться надо…       — Дядя, ты рожать собрался?! — охнул Зиан и сел мимо стула, брякнувшись на пол.       — Зи?! — Тиберия от плиты как ветром сдуло. — Родной, ты в порядке?!       — Немного промазал, — нервно хохотнул тот. — Спасибо, пап!       — Не за что! Но лучше так не делай, — усадив сына на стул, Тиберий повернулся к хлюпающему кофе Скотту. — О чём договорились?       — По-моему, он согласен.       — По-твоему? — переспросил Джаал. — А по-его?       — Я не знаю, — Скотт растёкся сонной лужицей по столу.       — Так, — Тиберий присел рядом с братом, — Скотт, может, ты лучше спать пойдёшь? Я тебе завтрак сделаю сытный, если что. И сейчас оставлю порцию. Мало ли, проголодаешься и проснёшься. Хорошо? Давай, — перекинув его руку через голову, помог подняться. Когда же Джон бросился помочь, Тиберий остановил его жестом. Сейчас Скотту надо хоть как-то выговориться, а уже потом всё остальное. А из Джона слушатель такой себе. — Мясо с плиты снимите и накладывайте. Яйца не забудьте. Сейчас вернусь, — наказал он и утянул Скотта в их с Сарой спальню.       Уложив брата на кровать, Тиберий стащил с него одежду, распустил заделанные в хвост волосы, немного помяв голову, и накрыл одеялом. Присев на край кровати, погладил Скотта по плечу и шепнул:       — Что бы он ни сказал, всё у вас будет хорошо.       — Наверное, — неуверенно протянул Скотт, не размыкая тяжёлых век.       — Он отказался? Не хочет детей?       — Согласился…       — М… Где подвох?       — Просто, — Скотт всё-таки открыл глаза и сел, подтянув к груди колени, — он так интересно ответил, что я даже запутался. Всю ночь разговаривали, а я так ни хрена не понял. Я тупой, да?       — С учётом того, как иной раз высказывается Рэйес в попытках казаться умником, даже я его не всегда понимаю, — Тиберий пожал плечами. — Хотя бы намекни, что он сказал. Может, я что-то соображу?       — Ну, если не вдаваться в подробности, то прозвучало это так, что если я не против, то и он согласен. Но, знаешь, мне показалось, что я его принуждаю к этому. Понимаешь? А я не хочу его заставлять. Но блин, ему же не три года! Или, если он реально не хочет детей, почему бы так и не сказать? А то ходит кругами, всё какие-то отговорки. Я-то как понимать должен?!       — А ты ему по голове стукни, вдруг поможет, — рассмеялся Тиберий. На самом деле, весело ему не было. Но чтобы младшенький не впадал в ещё большее отчаяние, надо немного поднять ему настрой. Он гораздо красивее, когда весёлый, а не когда грустный.       — Например, твоим кулаком? — так же отозвался Скотт.       — О! Всю жизнь теперь мне вспоминать будешь?! — воскликнул Тиберий. — Один раз было!       — Да-да, — хихикнул Скотт.       — Сам-то что делать будешь? — пересев, Тиберий приобнял брата за плечи.       — Ну, для себя-то я уже всё решил. Суви согласна. Он не хочет – я хочу. А дальше будь что будет. Больше я ничего ему говорить не буду. Сделаю сам. Сара, правда, негодует, но я же не могу его реально заставлять. Сара даже в порыве недовольства заявила, что от Гила родит, — Скотт не сдержал смешка.       — А он-то на это согласен? — немного опешил Тиберий.       — Ещё не спрашивали, — Скотт пожал плечами.       — Вот это вы даёте, — кашлянул Тиберий.       — Тебя-то нам никогда не переплюнуть, — съязвил Скотт.       — Так! — деланно сердито Тиберий свёл брови и толкнул смеющегося брата, заваливая его набок, — быстро спать!       — Как прикажешь! Многодетная мать! — Скотт залился громким весёлым смехом.       — Не смешно же! — прохныкал Тиберий, пряча пятна на животе под рукой. — Всё, хохотунчик, укладывайся. Или есть пойдёшь? — поправив одеяло, он вопросительно изогнул брови.       — Не, посплю лучше. Реально что-то сил нет, — Скотт натянул одеяло по самый нос. — С тобой поговорил, и легче стало. Спасибо…       — Обращайся, — смачно чмокнув младшенького в щёку, Тиберий вернулся на кухню, где народ, завидев его, навострился. — А что такие мордахи? Ничего я рассказывать не буду! Захочет, сам поделится, — наложив себе поесть, Тиберий сел за стол и сразу заметил переглядки Эфры и Джона. — Только не говорите, что вы опять надумали ругаться, — крякнул он.       — Не то чтобы ругаться, — кашлянул Джон.       — Джонатан, — красноречиво произнёс Эфра.       — Вот когда ты скажешь мне вескую причину умолчать, я буду держать язык за зубами. Есть такая? — Джон замолчал на несколько минут, в ожидании, что скажет Глава Сопротивления, но тот лишь скрипнул клыками. — Я так и думал, — Джон повернулся к вопросительно поднявшему брови Тиберию. — Мы нашли Аксула. Он вернулся на Хаварл. О нас пока ему не известно. Ход за тобой, Лань.