Теперь

Вечер выдался прохладным для конца весны. Хазин, скучая созерцал свой пустой бокал, из которого только что выпил алкогольный напиток. Он думал, что выпьет и эта гнетущая тоска ослабит тиски, но после алкоголя, казалось, стало даже хуже, отчего Петя бесился. Когда Хазин понял, что справиться сам он не сможет, нервно постукивая слегка отросшими ногтями по столу, Петя набрал знакомый номер. — Ало? — Послышался уставший грубоватый голос из трубки. Кажется, у Игоря вечер тоже не задался. Хазину показалось хорошей идеей взять и сбросить трубку, чтобы не мешать. Но сделав это, он тут же пожалел и набрал номер снова. — Ало, Хазин. Чего трубку бросаешь-то? — А, я случайно. Игорь, приедь ко мне, — Пете правда хотелось попросить нормально, но получилось, как всегда: приказной интонацией скомандовать. — О как, ни привет, ни пока, — усмехнулся Гром на том конце. — Ну, привет, — раздражение нарастало, но Хазин старался его скрывать за сарказмом. Естественно, раздражённые нотки всё равно слышались. — Приедешь, не? — Ну так ты сам приезжай, Петь, — спокойно проговорил Игорь. — Я? — Искренне удивился Хазин. Дома у Игоря он был всего-то раз пять, и ему явно там не понравилось. У Пети, естественно и район был благополучным и квартира дорогущая, просторная и чистая, а не этот пыльный чердак. — Ты, ты, Петенька. Чего так удивляешься? Не хочешь спускаться к нам, обычным людям? Хорошо тебе там, да? Хорошо, я не сомневаюсь, но у нас тоже не яма с говном. Ну так ты спустись к нам, мы не кусаемся, — Это было последней каплей, Хазин окончательно пожалел, что не оставил Игоря в покое, а решил перезвонить. Может, день тяжёлый был на работе, может, просто встал не с той ноги, но это не имело значения. — Блять, Игорь, ты издеваешься? Нахуя мне в твои ебеня? — Ну, может быть, ты хочешь меня видеть. Но если нет, то извини, больше не попрошу, — Да что за дешёвая манипуляция? — Вот скажи, зачем ты всё всегда усложняешь? Я просто попросил приехать, ты снова начал заливать про то, что я не человек, блять, а мразь ебучая, как и все богатенькие сынки, но знаешь, я семью не выбирал, ясно? Будь ты на моём месте... Ай, ты всё равно не поймёшь, — От злости защипало глаза. Хазин промокнул глаза рукавом дорогой водолазки, осознавая, что если бы он опять не начал выёбываться, то сейчас Игорь уже ехал бы к нему. — Бедный, обидели его опя... — Договорить Грому не дали. — Заебал, — сказав это, Петя бросил трубку и стукнул кулаком по столу. — Сука, — От обиды и глупой детской злости, Хазин всё же позволил себе пустить слезу. Хотя нет, его никто не спрашивал. Успокоился он также быстро, как и начал весь этот театр. Настроен он был решительно. Как и полагалось, после «минутной слабости» наступила та самая уверенность и бойкость. Будто бы освобождаясь ото всех проблем, с совершенно чистым духом, Хазин вышел из дома. Прохладный ветер не бесил, а скорее успокаивал, давая остынуть вечно разгорячённому майору ФСКН. Вдыхал он этот загрязнённый воздух с таким удовольствием, будто бы кто-то с балкона кокаин рассыпал, так это выглядело. Нет, Хазин завязал с наркотой. Уже несколько месяцев был абсолютно чист. Он смог бросить ради Игоря. Второй раз поехал в рехаб, где всё же смог побороть зависимость. Просто если бы его сейчас увидел кто-то из старых знакомых, он бы точно подумал, что что-то в настроении Пети не чисто. А ещё в крови. Но сейчас Хазина не волновало как он выглядит со стороны. Он направлялся к Игорю. От его дома до Громовского идти пешком было минут пятьдесят, но Петя решил прогуляться. Это, конечно, не было на него похоже, обычно он просто вызывал такси от самой парадной до места назначения. Пешие прогулки присутствовали в его жизни только из-за Игоря, который в свою очередь предпочитал их поездке на такси. Прошло уже около сорока минут, Хазин уже не вдыхал воздух с таким удовольствием. Теперь он был раздражающе холодным, пробирающимся под лёгкое пальто и бадлон, а затем попадал в лёгкие, заставляя мурашкам пробежать по всему телу. Вдруг, зайдя за поворот, в небольшое пространство за лестницей, на спину Пети легла чья-то рука. Он дёрнулся всем телом и только сейчас осознал, в каком положении находится. Недоброжелателей у Хазина было приличное количество, поэтому он сразу подумал о худшем. Но стоять просто так, пока кто-нибудь не придёт его спасать было глупо и он обернулся. — Тебе чего? — брезгливо скидывая чужую руку с плеча зашипел Хазин. Перед ним стоял не иначе как Илья Горюнов, которого он посадил тогда, семь лет назад, когда в очередной раз обдолбанный поехал на рейд. Долго его не отпускали эта ситуация. Не помогали ни психологи, ни родные. Помог Игорь. Игорь тогда сказал, что прощает ему этот поступок, понимает, в каком состоянии тот был. Он принял его таким и заставил поверить, что это и в правду в прошлом, теперь не будет как тогда. И вот прошлое всё же вышло на него, нашло его в этом тёмном уголке, пропахшим мочой и рвотой. — Ну здравствуй, Петь, — С улыбкой поздоровался Горюнов. И уже сразу было понятно, что улыбка эта была искренней. Но не потому что он был настроен позитивно, а потому что наконец-то он нашёл Хазина, наконец-то сможет отомстить за потерянные семь лет жизни. За его потерянную молодость и смерть матери, о которой Петя не знал. — Помнишь меня? — Ты кто, дядь? Тебе чего? — Прикинуться дурачком, чтобы что, Петь? Чтобы он подумал, раз ты ничего не помнишь, значит и тема закрыта? — Ну как, поговорить пришёл, — Всё с той же улыбочкой говорил Илья. После этих слов последовала тишина и Хазин не выдержал. — В гляделки играть будем? О чём поговорить? — Сердце колотилось как при паничках, а Петя с ними дело имел, ответить за слова может. — Ну ты правда не помнишь, Петь? Две тыщи четырнадцатый, клуб, наркота... — Начал нагонять мысли, итак всё помнящему Хазину. — Ты на семь лет меня посадил за наркотики, которые сам мне подкинул. — Ну и че? Добавки захотел? — Хазин достал свою ксиву и ткнул её чуть ли не в лицо Горюнову, который и не взглянул на неё. — Иди домой... К маме, — Это было сказано зря, триггер сработал на ура и через буквально две секунды, Петя валялся на этом обоссаном асфальте с расквашенным носом. — Я просто поговорить пришёл! — Илья взял Петю за отросшие волосы, заглядывая прямо в глаза, отражающие тусклый свет недалеко стоящего фонаря. — Поговори со мной! — И со всей силы вмазал головой по железной ограде. Хазин достал телефон и судорожно принялся набирать пароль мокрыми от крови дрожащими пальцами, но у него, ожидаемо, не выходило разблокировать. — Куда ты смотришь? На меня посмотри! Поговори со мной! Ну, поговори, Петь! — За этим последовало ещё несколько ударов в голову и пара куда-то в район рёбер, когда Петя уже лежал без сознания. Когда Горюнов осознал, что тело больше не сопротивляется, а лежит бесчувственной куклой на асфальте, страх и осознание пришло к нему. Разум прояснился и он понял, что же всё-таки натворил. — Эй, эй, ты чего? Хазин, блять, — Илья начал в панике бить по щекам Пети, но тот не очухивался. Первая мысль была — скинуть тело в колодец, но всё же Горюнов решил проверить пульс. И всё же нащупал слабое биение Хазиновского сердца. Насколько же был рад Илья, что не убил его. Найдя валяющийся телефон Пети, Горюнов протёр экран и попробовал вбить пароль, опираясь на подсохшие следы крови на цифрах. Со второго раза он смог разблокировать телефон и тут же позвонил в скорую.

***

Очнулся Хазин в больничной палате. Голова раскалывалась, а белый свет от ламп и стен раздражали ещё больше. Кое-как разлепив глаза, Петя увидел перед собой врача. На секунду ему показалось, что это был Горюнов в форме доктора, но моргнув, картина исчезла и Хазин позволил себе успокоиться. Несмотря на то, что скорее всего у него было сотрясение, память ему не отбило. Помнил он обстоятельства точно и в деталях. — Здра-а-авствуйте, молодой человек, — протянул доктор. — Очнулись, наконец. Давайте знакомиться... — Врач заглянул в папку, — Пётр Юрич Хазин, меня Павел Семёныч Дольский зовут. — Здрасте, — хрипло выдавил Хазин. — Ну-с, как ваша голова? — Будто кто-то мне вчера знатно так настучал по макушке, — съязвил Петя. — Позавчера, — поправил Павел Семёнович. — К вам там молодой человек заходил, фамилию его забавную запомнил — Гром. Он так и сидит перед палатой, как вы себя чувствуете? Хотите, чтобы он зашёл? — Говорил доктор, а сам светил фонариком в глаза. — Можно мне зеркало? — Конечно, держите, — Павел Семёныч достал из кармашка небольшое зеркальце и подал Пете. — М-да, — резюмировал Хазин, оглядев своё помятое лицо. — Это значит нет? — Спросил Дольский. — Это значит да. — Как скажете, — Врач вышел, а через пару минут в палату влетел Гром. Весь взъерошенный, с испуганно бегающими глазами, Игорь. Он правда ночевал тут два дня подряд, пока Хазин был в отключке? Тепло разливалось по телу от вида любимого. — Петь, Петь, ты как? Петя, — Гром прижался к Хазину, ложась рядом на больничную койку. — Прости меня, пожалуйста, родной, прости дурака, я ж ведь сначала говорю, потом думаю, я не хотел, — Игорь и не думал отлипать от Пети, но хотелось заглянуть в глаза возлюбленному, увидеть в них прощение. — Игорь, всё нормально, я тебя прощаю, и ты меня прости, что завёл всю эту шарманку, — Холодная рука гладила по коротким волосам Грома. — Ты замёрз? — Игорь взял в свои большие руки аккуратные Петины и стал дышать на них, как делал это всегда. — Ща согрею тебя, погоди. — Игорь, а нос сломан? — Тихо спросил Хазин. — Нет, целый твой нос, не волнуйся, — и чмокнул его для подтверждения. — Мы Горюнова нашли. На камерах засветился. Он щас у нас в отделе. Димка сказал, всё лепечет, что не хотел он тебя бить, хотел просто поговорить с тобой и прочее. Ну, я думаю присядет он щас лет на... — Можно его отпустить? — Вопрос застал Игоря врасплох. Отпустить? Человека, который тебя чуть не убил? — Ты ебанулся, Петь? Он сядет, ещё как сядет, за то, что сделал с тобой, — в глазах плескалась злость, Игорь не мог её контролировать. — Ну я же виноват, получил по заслугам. — Петь, нам отведено определённое время на этой земле. Оно позволяет нам меняться, оно прощает и даёт жить дальше. То, что было в прошлом, осталось в прошлом, если ты признал свои ошибки и впредь больше не делал их. Ты изменился, признал ошибки, теперь ты другой человек, у тебя другая жизнь. Горюнов жил прошлым, его можно понять, у него тяжёлая жизнь. — Но у него такая жизнь из-за меня... — Это правда, Петь, но от этого никуда не деться. Сейчас Горюнов не смог себя контролировать с тобой, а потом не сможет и с другими людьми. Он опасен, он сошёл с ума. Ему надо лечиться, а тебе жить дальше, понял? Мы сможем пережить и это, вместе.