Сон.

1.       Такуме часто снились плохие сны. Тревоги, ответственность, дела — всё это беспокоило юного наследника клана Ичиджо. Канамэ он старался не беспокоить, ведь у того без него было полно забот. Такума мог не спать по несколько дней, опасаясь сомкнуть глаза и увидеть уродливых чудовищ, порождённых его уставшим больным разумом. Напрасно он думал, что Куран не замечает заторможенность аристократа на уроках или замедленной реакции в делах. Помочь почти не представлялось возможным, потому что Такума, не желая беспокоить никого своими проблемами, молчал, на вопросы не отвечал, как Канамэ не старался выпытывать.       Близилась пора зачётов, все студенты обоих отделений весьма нервничали. Такума сидел в кресле и нервно обрезал покусанные ногти. Канамэ перевёл взгляд с книги на аристократа. — Ты точно в порядке? Это обычные зачёты, да и учишься ты хорошо. — Куран пересаживается в соседнее кресло. Такума грустно улыбается. — В порядке, просто никак не могу нормально выспаться, от того и нервы как-то расшатались, не беспокойся. Ты готов к зачётам? — Такума грубо срезает ножницами ноготь прямо под мясо, шипит. Канамэ усмехается: — Конечно, тебе, если что, списать, то точно дам. Иди, мойся и будем спать. — Вампир откладывает книги и потягивается. Такума, откладывая ножницы, кивает. В постели тепло и хорошо. Канамэ сразу берёт Такуму за руки, переплетает пальцы. Ичиджо быстро проваливается в желанный сон.       Чужие руки, чьи-то болезненные стоны, кровь на руках, Такума бежит куда-то, сам даже не понимая откуда, видит горящие стены Академии, пытается закричать, только грудь стеснили эмоции, а связки отказывались работать. Просыпается Ичиджо резко, от того, что его трясут за плечо. Аристократ испуганно открывает глаза, пытается сфокусироваться на Канамэ. Тот обеспокоенно смотрит в ответ. — Ты кричал во сне. Плохо? — Вампир осторожно гладит тяжело дышащего юношу по плечам, тот тянет руки, и Канамэ обнимает его, прижимает крепко к себе. — Не знаю, что ты видел, но это всё осталось там, во сне. Я рядом, слышишь? — Канамэ дожидается кивка и всхлип в плечо. Успокоить Такуму — вещь сложна, но, однако, возможная. Аристократ засыпает полусидя, голову положив на плечо Канамэ. Тот остаток дня гладит юношу по волосам, следит за сбивающимся дыханием. Кошмары в этот день Такуму больше не беспокоят. 2. Смотреть за спящим человеком, вообще-то нехорошо и неприлично, даже если этот человек — твой возлюбленный. Такума отлично знал правила этикета и старался их не нарушать, но… Канамэ — любитель поспать подольше, Такума — вставать как можно раньше. От этого хочешь ты или нет, но спящего рядом человека рассматривать начнёшь. Канамэ во сне был расслабленным, обнимал подушку (хотя, конечно, чаще Такуму), улыбался мягко, иногда беседовал с кем-то из своих снов. Его тёмные волосы красиво лежали на белой подушке, длинные и пушистые ресницы слегка подрагивали. В некоторые дни через приоткрытые шторы падал луч света на красивое, бледное лицо, тогда Канамэ хмурил брови, готовый проснуться и Такума спешил закрыть шторы, чтобы понаблюдать хоть немножко подольше за таким безмятежным вампиром. Случалось, что Куран просыпался аккуратно в тот момент, когда Такума так бессовестно рассматривал его лицо. В этот момент Канамэ сонно потягивался, улыбался, хриплым ото сна голосом говорил о том, какой Ичиджо красивый и что не понимает такого удивлённого лица аристократа. Такума всегда спешил отвернуться, чтобы поскорее скрыть неуместный румянец. Канамэ смеялся и обнимал юношу со спины. 3. — Элизабет почти всю ночь провела в комнате сестры и поутру была рада сообщить в ответ на расспросы экономки, которой обеспокоенный мистер Бигли поручил справиться о состоянии мисс Беннет, что той стало лучше… — Такума тихо читает книгу и Канамэ отчаянно старается следить за сюжетом, а не смотреть на бледные, тонкие губы аристократа, что выходит, в целом, неплохо. В тёмных кудрях были тонкие пальцы. Такума приятно поглаживал вампира по голове, тихо продолжая своё чтение. Канамэ прикрывает глаза. — Ты хочешь спать? Мне прекратить? — Такума сразу встрепенулся, приподняв колено. Канамэ от резкого перемещения его головы морщиться, Ичиджо спешит извиниться. — Нет, просто устал. Продолжай, мне интересно, чем всё тут закончиться. — Канамэ успокаивающе поднимает руку и поглаживает юношу по лицу. Такума неверяще хмурится, но вновь принимается за чтение, а Куран прикрывает глаза. В комнате тепло, дрова тихо потрескивают в камине, за окном очень холодно, а Такума такой уютный-уютный, что сама обстановка благоволит тому, что заснуть. Не проходит и десяти минут, как Канамэ утыкается Ичиджо в живот и засыпает. Такума смотрит на сопящего чистокровного с мягкой улыбкой и сбавляет громкость на полтона. За окном начинает идти снег. 4.       День был сложный. Четырнадцатое февраля всегда жутко выматывало аристократов (ну, кроме Ханабусы, конечно же). Такума только на публику казался общительной и социальной личностью, однако же в действительности был более закрытым, чем тот же Шики или Акацки. В общежитие он возвращался нервным, на взводе, занятия дались ему с большим трудом, всю самостоятельную по истории он и вовсе списал у Канамэ. В комнату Ичиджо пошёл сразу к себе, чем немало удивил Ханабусу и Луку (возможно даже в приятном смысле) и уж тем более Канамэ. Хотя чистокровный и понимал, что одна из причин нервозности — ревность, наверное. — Шики, спроси что с ним, если захочет, то пусть зайдёт ко мне, хорошо? — Канамэ осторожно кладёт руку на плечо своего кузена. Вампир долго смотрит на брата, а потом кивает. Снова проблемы у других, а связным выступает он.       В комнате Такума падает на кровать и стонет в подушку. Шики присаживается рядом. — Канамэ беспокоится. Ты порядок? Просил, если хочешь, зайти к нему. — Юный вампир смотрит, как Такума переворачивается на спину, смотрит невозможно яркими, зелёными глазами в душу, потом срывается и бежит в комнату Канамэ. Шики удивлённо вскидывает брови. — Идиоты. — Качает головой. Шики думается, что он уже ко всему привык, а потому спешит уйти к Риме.       В комнате Канамэ не оказывается, только расправленная постель. Вероятно, он уже успел уйти к ректору. Такума кривится и падает на излюбленную тахту Курана, желая подождать его, прежде чем им лечь вместе спать. Тяжёлые, будто свинцовые, веки, закрываются. Такума перенервничал сегодня, приревновал своего дорого вампира к девочкам из Дневного класса. Ичиджо негромко смеётся сам с себя: это же надо до такого додуматься! Как будто Канамэ за столько лет давал хоть малейший повод. Однако когда столько юных девушек, в целом, необделённых красотой, едва ли не признающихся в любви, даже самая стойкая психика начнёт давать сбой… Нужно будет обсудить это с Канамэ завтра. За такими мыслями Такума внезапно засыпает.       Канамэ заходит в свою комнату от ректора. Он ведёт плечами: столкнулся с Зеро Кирию в коридоре, перекинулись парой ласковых, конечно же. Но раздражение сходит на нет, а губы Курана растягиваются в улыбке от умиления. Такума заснул, видимо придя сразу после переданной просьбы Шики, ладошки положил под щёку, а коленки к груди прижал. Снова Канамэ о чём-то просит, а сам пропадает. Вампир присаживается перед тахтой и смотрит на лицо спящего, слегка тормошит за плечо. — Такума, просыпайся, потом шея болеть будет, ну. — Ичиджо кривит нос и отмахивается. Канамэ тихо, почти про себя, смеётся. Поднимается на ноги, идёт к кровати, чтобы пошире откинуть одеяло, потом идёт обратно к заснувшему аристократу и берёт угловатое, легкое тело на руки. Такума приоткрывает глаза, что-то бурчит, малопонятное, и закрывает обратно. Куран кладёт аристократа на чистую постель, укрывает пушистым одеялом. Ичиджо неосознанно укрывается сильнее, по самую макушку. Канамэ ложится поверх одеяла, кладёт руки под голову, прислушивается к тихому и ровному дыханию, вскоре засыпает сам. 5.       Засыпать вместе — один из лучших видов отдыха, определённо. Канамэ уже давно спал, в то время как Такума решил принять ванну, подольше похлюпаться в тёплой воде, отдохнуть и посвятить время заботе о своей коже. В комнате было очень тепло (никто не любил холода или жары), на прикроватной тумбе горела мягким, жёлтым светом небольшая лампа.       Выйдя из душной ванной, вытирая мокрые волосы, с которых ещё капала вода, Такума зачем-то осмотрел комнату, случайно громко хлопнул дверью. Было уже много времени, он, вероятно, один из всего общежития, ещё не лёг в постель. Внезапно гора из одеяла поднялась, Канамэ, такой сонный и взъерошенный, смотрел с непониманием на Ичиджо. Конечно, у чистокровного такой чуткий сон, а тут он разгремелся дверями! Пора спать. Такума отложил полотенца, спешно накинул пижаму и нырнул под одеяло к Канамэ, обнимая его. Под одеялом стало ещё уютнее, а уткнуться носом в чужую шею было очень приятно. Усталость рабочей недели, волнения, какие-то суетные события отошли на задний план, оставляя после себя расслабленность. Нагло закинув ногу на ноги Канамэ, Такума засыпает.