Болеть абсолютно нормально

«Болеть — абсолютно нормально». Именно такую фразу я слышу каждый раз от своей девушки, пока лежу в палате больницы. И каждый раз она улыбается, хоть по ее щекам и катятся соленые слезы, она держит мою холодную руку своими теплыми ладонями, нежно целует в висок и губы. Чем мы только не болеем за жизнь. Это непредсказуемо. Ветрянка, легкий грипп или оспа, анорексия, корь, да я так вечно могу перечислять. Больница для меня - второй дом. Если посчитать количество дней, когда я посещала школу, то цифры больницы будут превышать в два или три раза. Здесь я родилась, лежала почти всю жизнь, и скорее всего здесь же я и умру. Я ошибочно первый раз радовалась, когда попала в больницу из-за своей болезни. У меня были проблемы с общением в детском саду, а потом моя популярность резко взлетела. Ребята считали это крутым. А я почти подыхала от кашля, хрипов и всей той смеси ощущений, которые я пережила. В какой-то степени я обязана больнице, ведь здесь я встретила ее. Светлую и прекрасную девушку, которую люблю больше жизни. Хлоя тогда первый раз сломала ногу и очень была горда этим. Она ходила по всей больнице размахивая гипсом. Это была моя вторая или третья терапия, я не знала, чем себя занять, а увидя чистый гипс, захотела украсить его. Мы сидели два или три часа, окруженные красками, кистями и маркерами. Для большей стойкости я мешаю обычно акрил с мукой. Сначала я рисовала только то, что приходило мне в голову, а потом и ее пожелания. Она была самой счастливой девочкой в больнице. Помню, даже после того, как кости срослись, ей не хотелось снимать гипс. Ее быстро-быстро выписали, а мы были слишком малы, чтобы обменяться номерами телефонов, почтой или соцсетями. Лет через шесть, а может и больше, Хлоя перешла в мою школу. Удивительная штука - жизнь, в ней столько совпадений, ведь блондиночку направили в мой класс. Тот год был особенно у меня болезненным. Я пропустила начало сентября. Было грустно не видеть начало школьной линейки, не поглазеть на радостных первоклашек, которые еще не знают всей жути алгебры или физики, не стащить у кого-нибудь воздушного шара перед тем, как их запустят в небо. Хлоя напрыгнула на меня восемнадцатого числа, когда я пришла к первому уроку географии. На моем лице была смесь удивления и счастья, ведь я встретила человека, который в свое время смог со мной подружиться. Весь оставшийся год был как в тумане. Самостоятельные работы сменялись лабораторными, омлет в столовой — макаронами с сыром, с деревьев за окном слетали пожелтевшие листья. Хлоя разделяла со мной парту. Вспоминая то время, у меня тепло на душе, ведь она была первым человеком, кто по собственной воле навещал меня в больнице. Для одноклассников было привычным явлением мое отсутствие в школе. Молоденькая классная руководительница водила их как на экскурсию в мою палату каждый раз, когда я туда попадала. Для мисс Буржуа это казалось какой-то дикостью, ведь, по ее мнению, неприлично было считать меня «экспонатом». Хлоя в тот год в первый раз в жизни сбежала из дома в дождливый вечер, когда получила от меня сообщение: «Прости, не приду завтра». И я тогда считала, что она так поступила, потому что для нее не было привычным была моя госпитализация. Но лет через десять она мне уже раскрыла, что уже тогда что-то чувствовала ко мне. Я знала о женщинах, которые любили, целовались и ходили под ручки с другими женщинами. У меня среди родственников есть такие. И хоть окружающие не понимали их, семья их поддерживала во всем. А сама я никогда бы не подумала, что тоже могу что-то почувствовать к другой девушке. Пока не появилась в моей жизни Хлоя. Она была лучиком солнца среди тех пасмурных и зимних дней, которые мне надо было надо было проводить в палате. И первых своих бабочек в животе я ощутила на ее дне рождения. Гостей было очень много, но все они — взрослые: родственники, знаменитые люди, бизнес-партнеры — ведь родители Хлои были какими-то известными владельцами большой компании. Мы были единственными детьми среди этой большой толпы. После десяти тяжелых минут, когда нам обеим надо было держать прямую осанку и лживую улыбку, мы сбежали в ее комнату. Нам было по четырнадцать. Хлоя рассказала все свои самые сокровенные секреты, а я ей свои. Сыграли в карты, сделали друг другу макияж и много переодевались. Я много раз видела тела других девочек, но обнаженное тело Хлои. Это было нечто новое и привлекательное. Помню, долго не могла оторвать взгляд от него. Буржуа тогда пустила шутку: «Что, очень нравится?». А я как дура незамедлительно ответила да. Мы были красные как две помидорки, но это да, ей понравилось. Мы начали держаться за ручки. На улице, дома у кого-нибудь из нас, под партой. И это прикосновение было не то, которое обычно лучшие подружки делают. Потом впервые попробовали целоваться. И пошло закрутилось. Мы не встречались, ну, точнее никто из нас об этом не заикался, но каждый чувствовал особенность этих отношений. А лет в 16 уже начали встречаться. Наш «первый год» был необычайно волшебен, может из-за новой обстановки или просто особенного человека под боком, мое здоровье ни разу не подкосило. И я радовалась, что могу спокойно жить. Но как же я тогда ошибалась. Под конец лета я забросила свои таблетки, которые врачи мне выписывали раньше, посчитала их ненужными, ведь я прекрасно себя чувствовала на протяжении года, а это был первый в жизни случай. Был солнечный день, на улице цвела сирень и черемуха, и мы с Хлоей гуляли. Особого плана свидания у нас не было, мы просто хотели быть рядом. Еще с утра начал болеть живот. «Месячные» — подумала я и проглотила таблетки обезболивающего. В рюкзак, вместе с обычными вещами закинула на всякий случай и их. В первый раз в жизни одной, двух или даже трех таблеток было уже мало. Выдавливая из себя улыбку для Хлои, я тайком выпивала еще таблетку. Но они не помогали. На восьмой мне стало уже совсем нехорошо, мы остановились и сели на скамейку. Хлоя обеспокоенно спросила «тебе не хорошо?». А я, выдавливая легкую улыбку, и чувствуя, как носа начинает течь кровь ответила: «Все в порядке, милая». Очнутся в больнице спустя такой длительный перерыв было не просто непривычно, это было дико. Видеть заплаканное лицо Хлои и родителей, хмурых врачей, мотающих головой, и ощущать как внутри тебя все разрывается на куски. «Болеть — абсолютно нормально» — слышу я тихий голос Хлои. Она крепко держит мою руку, а я засыпаю под ее чтение учебников.