***
Спустя долгие часы бесконечной дороги поезд остановился на станции города Х, единственной станции в этом небольшом городе, насчитывающем не более тридцати тысяч жителей, и то, с годами эта цифра постепенно уменьшалась. Молодёжь покидала родной город сразу после выпуска, надеясь построить успешное будущее на новом месте жительства. И их можно понять, Чон Чонгук поступил точно также. — Как добрался до родного гнёздышка? Не сильно укачивало? — даже через динамик телефона голос Хосока звучал возбуждённо и живо, будто этот человек постоянно сидел на энергетиках. Чон Хосок был единственным другом Чонгука, если человека, с которым ты контактируешь чаще всего, можно так назвать. Раньше они жили на одной лестничной площадке. Нелюдимый и холодный сосед сразу привлёк внимание любопытного официанта, не прошедшего вступительные экзамены в юридический университет. Новый сосед абсолютно не хотел идти на контакт, всячески игнорируя любые попытки Хосока выведать о нём информацию. Но всё изменилось, когда в жизни Чонгука наступил переломный момент. В середине учебного года хозяйка квартиры решила повысить квартплату, ориентируясь на новые цены по району. Парню ничего не оставалось, кроме как переехать в ветхое общежитие, но любопытный Хосок изменил его жизнь, случайно услышав разговор Чонгука с владелицей. В тот же вечер он ввалился к одинокому пареньку с взаимовыгодным предложением. Жильё в обмен на помощь со вступительными в юридический. Зная, как сильно Чогук не любил людей, было ясно, что между нерадужной перспективой жизни в общежитии с огромным количеством студентов и жизнью с одним надоедливым человеком, включающей в себя все условия, он предпочтёт второе. — Отлично, по дороге выслушивал лекцию о семейных ценностях от какого-то старика, — мужчина устало трёт виски, пытаясь поскорее забыть о своей придуманной матери и женщине. И без того голова гудела после поездки. — А старик хорош! Может, возьмёшь у него номер и запишешься на ещё один приём? Тебе бы не помешало. — Завтра вернусь, — Чонгук полностью проигнорировал подколы соседа, всё тем же серым тоном выдавая дежурную фразу. — Ты говоришь это уже в пятый раз, думаешь, я тебе не верю? Был бы рад, останься ты там подольше. Что планируешь делать дальше? Вот уже минул десятый год как молодой гений, как его кличут на работе, покинул родные края. И с тех самых пор он ни разу не соизволил даже позвонить тем, кто остался на родине. Ни надоедливому соседу, ни лучшему другу со школьной скамьи, ни даже родному брату с отцом. С чего же тогда Чон вернулся к тем, кто его не волнует? — Не уверен, что за десять лет отец и брат так и не сменили адрес. Поищу кого-нибудь в магазине брата. Что-что, а это место он бы никогда не оставил. А затем… поеду на похороны.«Никто не вспомнит о тебе, пока ты не умрешь.» © У. Хьюсто
— Добро пожаловать! — доносится звонкий женский голос из-за стойки небольшого салона красоты. Чонгук невольно щурит глаза от ослепительно ярко-розовых стен помещения и не менее раздражающего жёлтого освещения. Возможно, такая обстановка неплохо бы подошла для фотосессий, но сейчас она совершенно ни к месту. Помнится, десяток лет назад здесь был магазин музыкальных инструментов, в котором Юнги подрабатывал кассиром, мечтая выкупить его. И почему Чонгук решил, что он осядет здесь на десять лет? — Как давно здесь салон? — пробубнил тот, лишь через минуту заметив пристальный взгляд администратора, направленный на него, — Я ищу человека, который работал тут десять лет назад. Мин Юнги, случайно не знаете такого? — А, бывший владелец? Уехал сразу после похорон отца, — будничным тоном произнесла она. — Вы первый, кто спросил о нём за такое долгое время. «Не стал меня ждать, значит,» — подумал Чонгук, не чувствуя сильной обиды. По правде, довольно ожидаемое действие, учитывая, что Чон намеренно разорвал с ним все связи давным-давно. И если сначала мужчину ничего не смутило, то последние слова заставили его немного напрячься. — За долгое время? Вы сказали он уехал сразу после похорон, так? Разве они были не на этой неделе? — Чонгук точно помнит, что получил сообщение о похоронах три дня назад с неизвестного номера. Сначала он решил, что это глупая шутка, но не смог долго игнорировать такую новость и приехал убедиться во всём лично. — Что вы! Видимо, вас забыли предупредить. Уже третий год пошёл. Напомните, кем вы ему приходитесь?***
— Ну ты и лох, Чонгук. 1:1, да? Теперь вы с братом квиты. Чонгук молча выслушивал издёвки своего коллеги, теперь уже жалея о том, что вообще ему позвонил. Позор, да и только. Брат даже не удосужился позвать его вовремя. Да что уж там! Он даже не сказал ему! Не слишком ли жестокая месть? — Сразу видно, родной брат. Что будешь делать теперь? — Поеду в мотель. С утра в колумбарий и обратно. — Я не удивлюсь, если ты приедешь в колумбарий, и окажется, что отца похоронили под каким-нибудь семейным деревом, о котором ты не знал. Ровно через секунду Чонгук молча сбрасывает звонок, и без того ощущая приступ необъяснимого гнева. А чего он ждал? Руки машинально ныряют в просторные карманы, в поисках небольшой белой коробочки с таблетками. За время работы в адвокатской конторе Чонгук, сам того не замечая, подсел на успокоительные, и теперь не мог представить свою жизнь без одной, а то и трёх таблеток в день. Сначала он принимал их строго в моменты приступов сильного стресса, но теперь ему было достаточно дуновения ветра, чтобы потянуться к своей зависимости. — Чонгук-а! Не плачь, Чонгук-а! Неожиданно взгляд привлекают пустые детские качели, со скрипом покачивающиеся из стороны в сторону. Красная краска сошла совсем давно, и не скажешь, что раньше эта ржавчина была предметом детских споров, а то и драк. Чонгук отчётливо помнит, как однажды свалился с них, и бедный старший брат слёзно просил его успокоиться, чтобы обоим не влетело. — Если ты не будешь плакать, я весь год буду выполнять твои желания, идёт? Только маме не говори! Мужчина суёт белую таблетку обратно в блистер, решив не тратить её зря. В Сеуле они будут ему нужнее. — А ведь в детстве мы были друзьями, хён. Когда всё пошло не так?***
Оглушающая музыка. Раскачивающиеся из стороны в сторону подростки. Громкие визги под звуки разбивающихся бутылок. Есть только одно объяснение этой вакханалии — тусовка. Чон не думал, что, завернув в единственный мотель в этом городе, столкнётся с такой картиной. Помнится ему, что раньше здесь была тишина похлеще библиотечной. Неужели жители комнатушек с тонкими стенками не против творящегося пиздеца? — О, какие люди! — не успевает Чонгук опомниться, как его сразу же вылавливают у входа в мотель, крепко сжимая в медвежьих объятиях. Вот к нему Чон бы никогда на похороны не пришёл. — Давно не виделись, Чимин-хён, — мужчина легонько похлопывает по спинке своего старого знакомого, которого видел лишь раз в своей жизни. Видимо, того раза Паку хватило с головой, раз он вёл себя так, будто знаком с Чоном сто лет. Отец Чимина был хорошим другом их семьи, если бы не он, этого мотеля бы не существовало. Когда-то давно они вместе построили его. В те старые времена, когда это место пользовалось небольшим спросом. Правда, что самого Пака-младшего, что его отца, Чонгук практически не видел. Поэтому бразды правления фактически принадлежали Чону старшему. Видимо, после его смерти Юнги решил продать свою половину Чимину и сбежать из города поскорее. — Ты так вырос, похорошел. Девушки толпами бегают, а? — Пак легонько пинает младшего в бок, игриво посматривая на него. — Вы тоже… — Чонгук оглядывает мужчину с ног до головы, пытаясь выцепить хоть что-то привлекательное в его кричащем образе, — не постарели. На Чимине была одета ярко-красная шелковая рубашка, расстегнутая, либо вообще не имеющая пуговиц, почти полностью. Вокруг шеи красовалось порядка четырёх подвесок и цепей, как золотых, так и серебряных. Узкие джинсы и без того подчёркивали худые ноги Пака, но, кажется, ему это не приносило дискомфорта. И не скажешь, что этому человеку через год исполнится сорок лет, лицом он оставался все тем же двадцатидевятилетним Чимином. В чём секрет? — Прошу, обращайся на «ты». Душой я всегда молод. Как тебе цвет волос? Только сегодня из салона, — мужчина указал на свои чёрные пряди у корней, плавно переходящие в ярко-красный у кончиков. — Красил под рубашку? — спрашивает вполне очевидное и получает в ответ короткий утвердительный кивок. — Какими судьбами вернулся домой? — не успевает договорить, как одно из стёкол здания ломается от брошенной в неё бутылки с шампанским. — Позже разберусь, это нормально. Ну так? Чонгук прячет замёрзшие ладони в карманы своего пальто, делая вид, что его совсем не удивила реакция Пака. — Хотел встретиться с Юнги, — нагло лжёт, дабы не выглядеть идиотом в чужих глазах. Чимин, кажется, не слишком озабочен делами Чона, всё так же летая где-то в облаках. Поэтому даже не интересуется конкретной причиной приезда. — М-м. Меня давно не было в городе. Слышал от других, что он уехал после смерти отца. Не осуждаю, я бы тоже подался на все четыре. Кстати, через две недели тоже отчаливаю. Ты вовремя успел! Иначе бы больше не увиделись. Сегодня вот устроил мини-пати с двумя-тремя друзьями. Так ты надолго к нам? — Одна ночь, не более. Завтра же уеду, — Чимин вдруг странно улыбнулся, тут же утягивая нового клиента в своё логово. Как и ожидалось, людей внутри было намного больше, чем зовут на мини-пати. — Ты же говорил их «двое-трое»? — Моих — да, двое-трое, а они позвали ещё двух-трёх своих, те своих и… теперь я не знаю половины гостей, — Чонгук неуверенно следует за Чимином, с осуждением смотря на каждого присутствующего. Смех, визг, странные взгляды, создавалось ощущение, что сейчас все заняты обсуждением новоприбывшего гостя, которого никто, кроме Пака, не знает. Добравшись до подобия вахты, Чимин что-то быстро начеркал в тетради и протянул её Чонгуку, — Распишись здесь. Внимательно ознакомившись с содержимым полупустой тетради в клетку, Чон всё же подписал «документ», заметив, что дата отъезда ещё не указана. — Можешь заранее вписать завтрашнее число, я не стану задерживаться. — А кто знает. Вдруг ты передумаешь? — снова странная натянутая улыбка. — Я знаю, — рука тянется к ключам с красиво выгравированной цифрой «3» на деревянном брелке, сделанным его отцом когда-то. Чимин не отрывает взгляда от гостя, будто Чон сейчас распаковывает его подарок на Рождество. Забавное совпадение, десять лет назад Чонгук жил именно в этом номере. — Твои друзья скоро уйдут? — На самом деле я планировал тусоваться до утра, но раз ты приехал, сегодня завершу пораньше, — Чимин так и не дал конкретного ответа, но Чону было уже всё равно. Он устал с дороги так, что готов был спать хоть под звуки падения бомб. Поэтому, недолго думая, двинулся к двери с заветной цифрой «3», услышав короткое «Доброй ночи» от владельца.***
Просыпается мужчина от приятной мелодии, играющей где-то неподалеку. Видимо некто решил начать своё утро с игры на гитаре, разбудив всех жильцов мотеля, если они, конечно, есть. Чонгук на автомате тянется за коробочкой с контактными линзами, но на тумбе её не оказывается. Зато на ней лежат чьи-то очки с чёрной оправой, возможно, оставленные прошлым постояльцем. — У меня раньше были точно такие же, — усмехается Чон, некоторое время рассматривая предмет со всех сторон. Но не только очки удивляют мужчину, в комнате уж слишком много новых предметов, напоминающих ему о чём-то. Целая стопка книг выпускного класса. На полу валяются виниловые пластинки, подаренные когда-то его отцом. На стене висит календарь с зачёркнутыми цифрами прошедших дней. А на одинокой полке у рабочего стола одиноко стоит кубок чемпионата по шахматам за 2008 год. Именно такой была обстановка в его комнате десять лет назад. Чонгук подозрительно хмурится, резко подскакивает с кровати и пулей летит в ванную, дабы проверить безумную мысль, случайно пришедшую ему в голову. Если бы мужчине сказали, что ему будет сниться то, как он попал в прошлое, он бы… А что бы он? У него такое никогда не спрашивали, да и с какой стати? Мужчина бы просто проигнорировал чужой «высер» и дальше занимался своими делами. Слишком много работы, чтобы всерьёз задумываться над мимолетными снами. Но вот, в отражении зеркала сейчас стоит восемнадцатилетний Чон Чонгук, ученик выпускного класса, бледный брюнет со зрением -4, смотрит на самого себя, и охреневает с реалистичности собственного сна. Неужели на глубине подсознания он так хорошо запомнил каждый элемент прошлого? Кончиками пальцев парень цепляется за выступающую чёрную прядь, с интересом крутит её, прощупывая каждый волосок. Ведёт рукой вдоль щеки, касается совсем мягкой, почти незаметной щетины. Постепенно спускается всё ниже и ниже, теперь уже чувствуя разочарование. Подростком он был весьма щуплым. Годы в зале будто обнулились, и теперь он вновь столкнулся с кошмаром, с которым так долго боролся. Чонгук совсем немного оттягивает лямку боксёров и тут же слышит чужой голос за спиной. — Не, ну я, конечно, знал, что ты самовлюблённый, но чтоб настолько, — в проёме двери стоял двадцатилетний шатен в синей джинсовке поверх белой футболки. На губах шатена стояла тёплая и весьма доброжелательная улыбка, которой Чонгук с роду не видел. Это точно Юнги? — Блять, выйди! — непроизвольно ругнулся Чон, швырнув первое, что попалось под руку. Юнги тут же захлопнул дверь, тихо посмеиваясь над видом младшего. — Хорошо, хорошо! Я буду ждать тебя внизу! Слишком дружелюбный тон старшего напрягал Чонгука. В подростковом возрасте они точно не были друзьями. Юнги вечно пропадал со своими друзьями чёрт знает где, полностью игнорируя существование младшего. Так какого хера он ждёт его внизу?***
— Тётушка Джи, чего вы такая злая с утра? Людям нравится, когда их будит приятная утренняя мелодия! — Юнги всё с той же мягкой улыбкой болтал со взрослой соседкой, делая вид, что абсолютно не замечает её грубого тона. — Ебала я такое доброе утро! — А, вот и он. Доброе утро, солнце! — чуть ли не пропел Юн, улыбнувшись всё той же странной улыбкой. Чонгук замер в немом шоке, пытаясь уловить подвох в чужих словах. Напился? Головой ударился? — Сон. Да-да, дурацкий сон, — опомнился тот, дав себе пощёчину. Старший брат закинул руку на его плечо, еще сильнее удивляя Чонгука. Когда они успели так сблизиться? — Не проснулся что ли? — спрашивает с нотками заинтересованности, не похоже на издевательство, — До школы подбросить, м? — Да нет, сам дойду, — Гук пытается аккуратно скинуть чужую руку, но Юнги ещё крепче обнимает его. — Тебя друзья не ждут? — Поправка: ждут нас. Давно хотел познакомить, поводов не было. Поэтому давай быстрее одевайся, у нас полно дел, — Юнги наконец отпускает младшего, однако, его счастье длится недолго. Парень отпустил его только для того, чтобы подтолкнуть обратно в сторону комнаты. — Каких дел? Ты странный сегодня, — Чонгук всячески сопротивляется, чувствуя, что если бы сейчас он находился в своём теле, то легко бы сломал чужие руки. — Тоже самое скажу о тебе. Сам вчера уговаривал меня участвовать в музыкальном конкурсе, а сегодня спишь как ни в чём не бывало! Хреновый из тебя талисман, Чон Чонгук, — Юнги собирает книги с пола и суёт их во вместительный чёрный рюкзак. Что-то подсказывает, что старший вообще без понятия, какие занятия сегодня у младшего. — Юн, я и так сильно устаю на работе, дай мне спокойно отдохнуть хотя бы во сне, ок? — Чонгук ложится обратно на кровать, плотно укутавшись в тёплое одеяло. Но не проходит и пяти секунд, как-то бесстыдно отнимают. — Каком сне, мелочь? Я тебе сейчас такой сон устрою! — Чон поймал себя на мысли, что гиперзаботливый Юнги пугал его похлеще того, который совсем не обращал на него внимания. Старший забрался на кровать и принялся жестоко щекотать брата, не реагируя на весь поток мата, который сыпался из чужого рта. — Да свали уже, блять! Юнги, сука! — младший пытается пинаться изо всех сил, параллельно смеясь от щекотки, которую так сильно ненавидел, — Я задушу тебя во сне, понял?! — Ха-ха, чисто братские отношения, — и опять в проёме двери оказывается неизвестный объект. На этот раз действительно неизвестный. — О, ты пришел, — старший наконец слезает со своей жертвы, будто ничего и не было, — Чонгук, знакомься, Ким Намджун — второй гитарист. Намджун выглядел чуть старше Юнги. Носил серую шапочку поверх коротко стриженных чёрных волос. Свободный стиль в одежде, практически ничем не выделяющийся. Парень совсем не помнит такого друга. Хотя, он вообще знал кого-нибудь из друзей Юна? — Вы скоро уже? — Намджун указывает пальцем на наручные часы, намекая, что им давно пора ехать. Лишь после этого возбужденный Юнги наконец отползает от бедного брата, хватает его под локоть и тащит в сторону двери. — Да, блять, куда? — лениво бормочет Чон младший, желая поскорее проснуться от этого кошмара. Обычно это не составляло для него никакого труда. — В школу, дорогой, в школу. Перед зданием мотеля стояла припаркованная серая машина. Чонгук не уверен в названии марки авто, так как никогда не интересовался данной темой. Но ему ясно одно — техника слишком древняя и, вероятно, однажды сдохнет. Будем надеяться, что это произойдёт не сегодня. — Знакомься, моя ласточка шестьдесят девятого года, — кратко представляет своё авто Намджун, довольно улыбаясь. — Надеюсь, тысяча девятьсот шестьдесят девятого, — добавляет Гук, крепко держась за лямку рюкзака. — Харе бурчать, тебе нужно в школу или нет? — Юнги насильно впихивает младшенького на заднее сидение до тех пор, пока тот не сталкивается с ещё одним дружком Юна. — Приветик! Ты тот самый знаменитый брат Юнги, а? — парень протягивает пачку сырных снэков, мило улыбаясь. Друзья Юнги действительно были такими дружелюбными, или сон так обманывает его? — Я Джин. Барабанщик группы. Чонгук ошеломленно таращится на незнакомца, кажется, уже позабыв о том, какого это, видеть сны. С тех пор, как он начал принимать успокоительные, природа наконец позволила его мозгам отдохнуть хотя бы во сне. Как жаль, что он забыл принять таблетки на ночь. — Блять, Джун, две минуты осталось! — вдруг кричит Юнги, взглянув на стрелку своих наручных часов. Чонгук не сразу понял, о чём они говорят, молча ожидая конца этого сна. — Всё нормуль будет, не переживай, — произнёс он, а в голове парнишки бегущей строкой пробежала фраза: «Нет, не будет…» И как же он был прав, когда полуживая машина со скоростью 80 км/ч с большой натяжкой держалась в строю. С каждым очередным поворотом на дороге сердце младшего ускользало в пятки. Дряхлую ласточку качало не по-детски. Юнги, Джин и Джун, кажется, наоборот были горды за тачку, которая еле сводила концы с концами. Чонгук же мечтал поскорее очнуться, перспектива такой смерти во сне его абсолютно не привлекала. — Я, конечно, не водитель, но здесь ограничение 40 километров в час! — выкрикнул Чон, с ужасом смотря на дорогу. Юнги же на его слова громко посмеялся, добавив что-то в духе: «Не боись, малышка и не такое проходила». Но счастье ребят продлилось недолго, на хвост сели полицейские. А чего, собственно, они ожидали? — Джун, проскочить выйдет? — неожиданно спрашивает Юн, на что водитель тихо усмехается, еще сильнее давя на педаль газа. — Конечно, не веришь в мою малышку? — Намджун быстро разминает шею, не сводя взгляда с дороги. Кажется, ему предстоит долгая гонка в стиле тех самых фильмов из 90-х. Или не предстоит. Кажется подозрения Чонгука были верны, и машина вдруг резко начала снижать скорость до тех пор, пока просто не остановилась на дороге. — Ну, могло быть и хуже, — заключил Джин, нарушив повисшую тишину между ними. — Главное живы. Из полицейской машины выходит высокая взрослая женщина лет сорока и, судя по её выражению лица, эту компанию гонщиков встречает не впервые. Она молча сверлит взглядом нарушителей, и в первую очередь Юнги, который и был причиной всех бед этой группы. — Я дико извиняюсь, а можно младшего братика до школы подвезти? — с натянутой улыбкой спрашивает зачинщик беспредела у полицейской, на что та драматично закатывает глаза.Сон обрывается.
***
С утра Чонгук собрал все свои вещи, точнее — он их даже не разбирал. Да и разбирать было нечего. Сейчас в голове было лишь две цели — попрощаться с отцом и уехать в Сеул к своей привычной и размеренной жизни. Но для начала стоило выразить свою благодарность владельцу мотеля, так, из вежливости. — Ну и? Надолго к нам? — слышит у стойки уже знакомый вопрос Чимина, правда, теперь он адресован не Чону, а высокому незнакомцу в чёрном пальто. Кажется, кто-то решил заселиться сюда с утра. Позади мужчины стояла маленькая девочка лет десяти, крепко держащая подол его пальто. — Да нет, хочу остановиться на пару дней, показать дочке, где вырос. Моя семья давно здесь не живёт, — тихо посмеивается тот, поглаживая маленькое чудо по мягким чёрным волосам. Чимин наклоняется к девочке, опирается руками о колени, с долей интереса разглядывая чужие глазки-пуговки. — Я бы не советовал загадывать заранее. Вдруг вы не захотите уезжать? — Чонгук подметил про себя, что Пак любит всем приезжим заливать в уши странные фразы. — Папа, этот дяденька пугающий, — девочка ещё крепче сжимает пальто своего отца, но мужчина начинает только больше смеяться. — Ёнхи-я очень пугливая. Надеюсь, вы не в обиде. — Всё в порядке. Дети обычно меня любят. Вот увидите, мы скоро с ней подружимся. О, а вот и еще один постоялец. Как спалось, Чонгук-щи? — Чон готов поклясться, что Чимин уже давно заметил, как он подслушивал их разговор, но по какой-то причине не поспешил выдать его. — Нормально, мне уже пора, — мужчина возвращает ключи от своего номера, желая поскорее покинуть помещение. — Уже уезжаете? — вдруг интересуется незнакомец с дочкой. — Жаль, было бы неплохо познакомиться хотя бы с одним соседом. — Ничего страшного, Намджун. Найдете ещё кого-нибудь, — Чонгук коротко кивнул ему, взяв со стойки свой дипломат. — Простите, мы знакомы? — с неподдельным удивлением интересуется мужчина, внимательно уставившись на Чонгука. Тот в свою очередь слегка нахмурился, пытаясь понять, что смутило собеседника. — Помнится, я не называл вам своего имени. — Ах, вы разве не дружили с Юнги? Может, мы раньше пересекались из-за него, — вдруг вспоминает Чон, но получает ещё более дезориентирующий ответ. — Юнги? А кто это? — Что? Чонгук надеется, что это неудачная шутка, поэтому ждёт неловкого смеха или намёка на то, что Намджун просто ещё не вспомнил его. Но мужчина всё так же вежливо улыбался, смотря на Чона как на диковинку. Чимин всё это время молча наблюдал за неловкой беседой этих двоих, пока вдруг не решил вмешаться. — Зато вы теперь знакомы. Не важно, каким образом, — пытается смягчить углы знакомства, но Чонгук спешит завершить разговор. — В этом нет необходимости, я всё равно уже уезжаю. Вам удачи с дочкой. Чимин, спасибо за теплый приём, — сказав пару слов на прощание, мужчина поспешил покинуть необычную компанию. И пытался вспомнить, откуда же он знает имя этого человека.***
В колумбарии практически не было посетителей. Оно и понятно, кто ринется с утра навещать усопших? Лишь изредка можно было услышать хоть чей-либо голос в этом «мёртвом» здании. — Я и не знала, что у него было двое сыновей. — отзывается седая женщина, случайно заметившая посетителя у урны Чон Чонхёна. — Знаете, старший сын так сильно плакал на его похоронах. Как сейчас помню, как я подумала, разве у него нет никого, кто смог бы его поддержать? Чонгук тяжело вздохнул, невольно представив эту картину. Такой холодный и агрессивный Юнги и плачет? Ха, да он в жизни не поверит. — Доброе утро, солнце! До школы подбросить, м? В сознании всплыл небольшой эпизод из вчерашнего сна. Точнее, та тёплая улыбка, которой одарил его старший, когда тот только вышел из комнаты. Такой Юнги хоть и смущал своей чрезмерной заботливостью, но был таким братом, о котором Чонгук подсознательно всегда мечтал. Этим сны и отличаются от реальности. Не всё бывает таким сладким. — Теперь вижу, что вы очень похожи друг на друга. Чон уже не слушает лепет старой женщины, которую даже не знает. Он не просил рассказов о прошлом, в которое он не вернётся. Юнги плакал, и что с того? Чонгук плакал меньше? Или это скрытый упрёк в его сторону? Мужчина молча выходит из здания колумбария, представляя, как уже вечером будет сидеть в своей квартире. Никакого Юнги, странных незнакомцев, никакого прошлого.***
— Внимание. Поезд прибывает на станцию. Просьба отойти от края платформы в целях безопасности, — на удивление разборчиво сообщает диспетчер. Чонгук напоследок окидывает взглядом родные края, мысленно прощаясь со всем, что его связывало с этим местом. Наконец точка поставлена. Впереди его ждёт новая жизнь, новые высоты, новые… — Эй, это мой дипломат, отдай его! — неожиданно чьи-то ловкие пальцы выхватывают кейс прямо из рук. Чон не успевает разглядеть лица, но спину этого объекта запомнил наверняка. — Охрана, ловите его! — кричит тот, прорываясь сквозь толпу пассажиров, заходящих в поезд. Люди будто не реагируют на творящееся преступление, чем ещё больше выводят Чонгука из себя. Вор был одет в чёрный деловой костюм, не совсем типичный образ, но, возможно, это такой трюк для обмана. — Блять, остановись! — Гук яростно проскакивает сквозь толпу, уже небрежно толкая всех и каждого, кто встречается ему на пути. Наконец ему удаётся выбраться из живого потока людей, однако… — Где? — Чонгук оглядывается, параллельно пытаясь привести своё дыхание в норму. Высокий и худой вор словно сквозь землю провалился. — Куда побежал мужчина с дипломатом? — Тут кроме вас с дипломатом никто не бегал, — смеется старик, указывая пальцем на чужие руки. И впрямь, украденный дипломат сейчас был в правой руке. Ловит на себе косые взгляды, но старается не обращать на это внимание. — Но ведь… — не успевает Чонгук договорить, как слышит гудок отъезжающего поезда. — Да блять! Чон из последних сил возвращается обратно на станцию, но, увы, на поезд не успевает. Людей стало заметно меньше, приезжие уже расходились. Мужчине удалось выцепить в толпе человека в служебной форме, который, вероятно, следил за здешним порядком. — Сожалею, но следующий поезд только завтра, — без всяких сожалений, как не иронично, сообщил он, желая поскорее избавиться от надоедливого пассажира. — Как это только завтра?! — недоумевает Чонгук. — Помнится, здесь каждый час ходили поезда до Сеула и обратно. — «Помнится» это когда? В 90-е? Вы, конечно, можете запрыгнуть на крышу грузового поезда, а там как-нибудь слезть в Сеуле. Но боюсь, поездка будет не совсем комфортной, — усмехается мужчина, заметив выступающие вены на лбу собеседника. — Вы же сами видели как у меня украли дипломат, разве не могли остановить поезд на время? — А может вы всё выдумали? — Да на кой хер мне выдумывать несуществующих воров чемоданов! — Уезжать не хотите, вот и фантазируете, — бросив странную фразу, мужчина уходит, оставляя Чонгука наедине со своими мыслями. Люди странные. Город странный. Всё странное. А может странный он? Или такие последствия у одного дня без успокоительных? — Ну пиздец, — он разворачивается в обратную сторону, обдумывая дальнейший план действий. Нет, он не останется здесь. Ни за что. Даже если действительно придётся прыгнуть на крышу грёбаного грузового поезда.