***
— Сэр Кэйа! — молчание. Он продолжал удаляться. — Сэр Кэйа, я жду ваших приказов! Только скажите, что нужно расследовать, я все сделаю, обещаю! Кэйя даже не повернулся. Эмбер сжала кулаки. — Сэр Кэйа! — рявкнула она что есть мочи. Он наконец рассеянно обернулся, даже не вздрогнув от ее крика, от которого в воздух с ближайшей крыши взлетели несколько птиц. — А, ты это мне? Прости, не услышал тебя. Я кое о чем думал. Эмбер прижала руку к груди и отдала честь. — Сэр Кэйа! Я жду ваших приказов! Только скажите! Кэйа явно все еще пребывал в своих мыслях. Он смотрел сквозь нее, и его взгляд внезапно стал жестким. — Есть у меня одна идейка, но там я справлюсь один. — пробормотал он, и его лицо разгладилось. — Вольно, скаут. Просто жди моего возвращения. Развлекайся. Увидимся. Удачи. Он полушутливо отсалютовал ей и двинулся прочь, засунув руки в карманы и насвистывая что-то. Эмбер сжала кулаки и зубы от бессильной злости. Обращается с ней как… как со стажером!***
Эмбер покосилась на пустого Барона Зайчика, который сидел на полке книжного шкафа рядом с дверью. А потом на двух других, лежащих в углу. Внутри этих уже была взрывчатка. Еще один, маленький, стоял на прикроватной тумбочке. Эмбер вздохнула. Хорошо им. Просто куклы… Наверное, все началось уже после того, как ситуация с Фатуи, которую им тогда поручили расследовать и которая была началом их с Кэйей… с сэром Кэйей более тесного общения, разрешилась. Их отправляли пару раз на задания вместе, но все в итоге заканчивалось тем, что он продолжал ее игнорировать и почти всю работу делал сам, не давая ей и шанса показать себя! Оставалось только сбивать с башен арбалетчиков. Только на третье их задание она прострелила голову неожиданно тихо подкравшемуся к капитану сзади хиличурлу, и, когда он удивленно обернулся на звук упавшего тела, едва сдержалась, чтобы не показать ему язык. Все же по отношению к старшему по званию это было бы максимально неуважительно. А Кэйа солнечно улыбнулся и показал ей большой палец. Тогда она впервые почувствовала что-то отдаленно похожее на бабочек в животе. После этого первого случая было еще несколько заданий, и с каждым разом Кэйа давал ей немного больше возможности проявить себя. Когда она особенно удачно взорвала группу хиличурлов, или когда она вывела из строя митачурла со щитом, которого никак не мог лишить защиты сам капитан, он всегда неизменно улыбался ей, а в последний раз даже одобрительно потрепал ее по плечу, вновь оживив этих самых бабочек внутри. Но это еще не было началом конца. Началом конца стало задание добыть семя урагана из ядра анемо гипостазиса.***
— Скаут Эмбер, — Кэйа в последний раз подбросил монетку и спрыгнул с каменной стены, на которой сидел. Эмбер, выходившая из штаба, обернулась и тут же отдала честь. Кэйа улыбнулся. — Ты же у нас чемпион Мондштадта по полетам? — Так точно, сэр! — звонко откликнулась Эмбер. Кэйа хлопнул в ладоши. — Превосходно, — воскликнул он. — В таком случае, мне нужна твоя помощь. В груди что-то шевельнулось. Кэйа подошел ближе и приобнял Эмбер за плечи, увлекая ее за собой. — Нашему светлоголовому алхимику зачем-то понадобилось семя урагана, причем чем скорее, тем лучше. Обычно они с Сахарозой добывают все материалы самостоятельно, но тут возникла проблема иммунитета анемо гипостазиса к силам ее Глаза Бога, а сам Альбедо в одиночку не справится. Поэтому он попросил о помощи меня. А твоя помощь мне нужна, потому что… — Кэйа остановился, преградив ей путь и убрав руки за спину, наклонился чуть ближе и почти заговорчески проговорил: — знаешь, как предотвратить возрождение именно анемо гипостазиса, м? Эмбер, которая такого поведения от капитана не ожидала, растерянно помотала головой. От него пахло чем-то морозно-свежим. — Нужно взлететь на воздушных потоках и собрать анемо сферы, парящие в воздухе, — улыбнулся Кэйа и отстранился. — Ну что, чемпион, поможешь скромному капитану в небольшом дельце? — Т-так точно, сэр! — воскликнула Эмбер, но ее голос немного дрогнул. Она чувствовала странное волнение. — Отлично, — улыбка Кэйи стала шире. — В таком случае, жду тебя через час у телепорта.***
Эмбер нахмурилась и встала с кровати. Надо выбрать, что надеть. А если она появится в таверне в платье, это будет очень странно? Она же их почти не носит. И точно вызовет у Кэйи подозрения. В душе вдруг завозился червячок сомнения. Еще не поздно отложить планируемое, допустим, на завтра. Или на послезавтра. Или в принципе на неопределенный срок. Кэйа же в таверне все равно почти каждый день. Нет уж. Зачем она тогда брала сегодня выходной? Да и вообще, первый скаут она или кто? Она не должна отступать! Одежды у Эмбер было немного, все же она не из тех девушек, которые считали себя модницами, но имелось у нее и пара повседневных, и одно нарядное платье. Последнее она уверенно отодвинула в сторону и закусила губу, смотря на оставшиеся два. Одно с красной юбкой, другое белое. Может, надеть одно из них? У нее же выходной, может себе позволить. А что, если Кэйе понравится и он сделает комплимент? Эмбер расплылась в глупой улыбке, случайно поймала свой взгляд в зеркале на внутренней стороне дверцы шкафа и смутилась. Глупости какие. Она стащила с вешалки повседневный костюм с шортиками.***
Ровно через час Эмбер была у телепорта. Кэйа появился почти одновременно с ней. — Готова, скаут? — он всегда называл ее так. Она кивнула. — Отлично. Я нас перенесу. Прошу. Он подал ей руку, как и в прошлые разы, когда они переносились на задания вместе, но в этот раз все почему-то ощущалось странным образом иначе. Тем не менее, Эмбер уверенно взялась за нее. Горы Буревестника встретили их свежим ветром и прохладным, несмотря на лето, воздухом. Им предстояла небольшая прогулка до древней арены, на которой обитал гипостазис. — Ты же еще никогда не вступала в бой с подобными… существами? — спросил Кэйа, пока они шли по тропинке. Эмбер повернула голову в его сторону. Его единственный глаз внимательно смотрел на нее, а губы изгибались в легкой доброжелательной улыбке. — Нет, сэр, — мотнула головой Эмбер. — Что мне нужно будет делать, сэр? Кэйа снова посмотрел вперед и засунул руки в карманы, а потом начал объяснять порядок действий. Эмбер слушала, почему-то отметив для себя, какой у капитана приятный голос. Они дошли до огромной каменной арены. Гипостазис был большим, больше Кэйи в высоту примерно на две головы, насколько можно было судить издалека. Он мирно парил на небольшой высоте от земли и казался спящим. Его оболочка из явно очень твердых, но потрескавшихся бирюзовых кубов переливалась светлыми прожилками. Эмбер осторожно замерла на месте. Кэйа остановился рядом с ней. — Красивый? — спросил он, слегка наклонившись к ней. — Да, но он какой-то… покоцанный, — пробормотала Эмбер, невольно вдыхая тонкий запах капитана. — Когда-нибудь я расскажу тебе легенду, которая это объясняет. — хмыкнул Кэйа и перевел тему: — Стреляешь, когда ядро открыто, помнишь, скаут? — Естественно, — возмутилась Эмбер. — Вы же только что все объяснили! Кэйа рассмеялся. — Тогда начинаем, — улыбнулся он. Эмбер с готовностью вернула ему уверенную улыбку. Она не подведет. Он призвал меч и приблизился к древнему существу, которое, почувствовав движение рядом с собой, пробудилось ото сна и взлетело выше, закрутив кубы оболочки вокруг сверкающего бирюзового ядра. Эмбер осталась позади, натянув тетиву и напряженно следя за действиями капитана. Кэйа стал медленно обходить гипостазис по кругу, ожидая, пока тот нападет. Существо быстро перестроило свои кубы в две стенки, которые тут же схлопнулись на том месте, где секунду назад стоял капитан. Если бы он не успел отпрыгнуть, то… Ядро приоткрылось на долю секунды, но этой доли было достаточно, чтобы Кэйа метнул вперед волну ледяных кристаллов, а Эмбер выпустила огненную стрелу. Та попала точно в цель. Раздался низкий гул, пробравший Эмбер до мурашек. Это был голос существа. Разозлившегося существа. Гипостазис взлетел выше, выстроив кубы вокруг ядра по форме ромба. В Кэйю полетели воздушные снаряды, один за другим. Тот ловко отпрыгивал от них, один раз даже сделав сальто, и сжатый воздух лишь вбивался в пол арены, кроша камень. Эмбер выстрелила снова, и гипостазис резко взлетел еще выше и сменил форму — кубы пропали, а по бокам ядра появились воздушные бирюзовые крылья, как у бабочки. А Кэйа был слишком близко. Сердце упало в пятки. Эту атаку она знала. — Сэр Кэйа! Гипостазис сложил крылья и метнулся вниз. Кэйа еле успел отскочить, но, судя по тихому ругательству, его все же задело острыми воздушными потоками, и он пошатнулся, схватившись за бок. На местами раскрошенный каменный пол брызнула кровь. Эмбер сжала лук крепче. Гипостазис снова взлетел, снова выстроил вокруг себя ромб из кубов. Сейчас снова полетят снаряды сжатого воздуха. Эмбер метнулась на более удобную позицию и максимально зарядила стрелу энергией, а потом выстрелила, поражая ядро. Гипостазис низко загудел и переключился на другого врага: Эмбер опомниться не успела, как масса вращающихся кубов полетела на нее. Тело почему-то словно сковало. Тетива натянулась с трудом. Гипостазис открылся. — Эмбер! Ядро вблизи оказалось очень большим и красивым. Оно сияло и переливалось. Завораживающе. Кубы стали выстраивать две стенки. Стрела насыщалась огнем. Она должна выстрелить, но секунда промедления — и ее расплющит… Вдруг в нее что-то врезалось, сбило с ног и провезло по каменному полу, несколько раз перевернув. В нос ударил приятный морозный запах. Мгновение — и перед глазами возникло лицо капитана. — В норме? — быстро спросил он. Эмбер лежала на спине, а он нависал над ней, уперевшись руками по обе стороны от ее плеч. Она заторможено кивнула, почему-то не в силах отвести взгляд от его лица. — Тогда вставай, быстро! Он скатился с нее, и Эмбер поспешила вскочить, поскользнувшись в процессе на каменной крошке. Сердце почему-то бешено колотилось. Он впервые назвал ее просто по имени.***
Эмбер вышла из дома. Она немного нервничала, но надеялась, что за время пути от казарм Ордо Фавониус до таверны она все же успокоится. Они часто разговаривали с Кэйей в штабе или когда встречались на улице, несколько раз даже ходили вместе обедать, но в таверне Эмбер почти никогда не появлялась, а если и появлялась, то садилась со своим соком в углу и старалась не привлекать внимания, потому что чувствовала себя там неуютно. Кэйа же постоянно занимал место за барной стойкой, чтобы удобнее было доставать господина Дилюка. Эмбер хотела бы посидеть с ним, но у него всегда были другие собеседники, да и… она, конечно, уважала господина Дилюка, но когда Кэйа упорно пытался его раздраконить, было слегка страшновато. Вечерний Мондштадт шумел, но Эмбер не обращала на шум внимания, утопая в воспоминаниях. Если гипостазис был началом всего, когда она начала подозревать, что не просто так сердце заходится в бешеном ритме рядом с капитаном кавалерии, то потом, спустя всего пару недель, произошло кое-что еще. И это кое-что, хотя он ничего тогда, по факту, даже сделать не успел, заставило ее окончательно понять, что она, похоже, действительно влюбилась.***
Эмбер ходила взад-вперед вдоль мужского крыла казарм. Их снова отправили на задание вместе, но Кэйа опаздывал. Эмбер посмотрела на новые наручные часы, которые вчера купила. Без трех минут десять. Они должны были выйти из города почти полчаса назад. Эмбер снова прошлась туда-сюда. Их наверняка уже заждались. Конечно, она сама частенько опаздывала, но не на полчаса же! А что, если он проспал? Конечно, в казармах подъем происходит в шесть, да и вообще, утро рыцарей всегда начиналось рано, но от Джинн Эмбер знала, что Кэйа вернулся с задания почти в четыре утра, и поэтому сегодня им досталось не самое раннее задание, в основном потому, чтобы Кэйа смог поспать хотя бы пять часов. Эмбер вздохнула. Капитана было жалко, но им нужно было идти. А ведь если он все еще спит, то у него уйдет какое-то время на сборы… Эмбер решительно толкнула дверь. Надо его разбудить. Пока она двигалась по коридору, решительности стало немного меньше. Несмотря на то, что мужское крыло ничем не отличалось от женского, ощущения были странными. Девушкам-рыцарям не запрещалось посещать эту часть казарм, но Эмбер все равно чувствовала себя так, словно делает что-то нежелательное. У Кэйи, как у капитана, была отдельная комната в конце коридора с собственной ванной. Эмбер знала это, потому что как-то раз после задания ей пришлось побывать у него. Он был слегка ранен, но в собор идти наотрез отказался, сказав, что разберется сам. Эмбер же, которая была уверена, что левой рукой на правую он повязку не наложит, заявила, что поможет ему с перевязкой, и, видимо, выглядела при этом настолько непреклонной, что Кэйа согласился. Эмбер дошла до нужной двери, остановилась и постучала. Секунда, пять, десять — нет ответа. Видимо, действительно спит. Она вздохнула и (потом она, разумеется, будет корить себя за то, что просто не постучала громче) толкнула дверь. Та открылась на удивление легко, сразу нараспашку, и глаза Эмбер непроизвольно расширились. Кэйа стоял посреди комнаты спиной ко входу и вытирал голову полотенцем. Он был голым, видимо, только что вышел из душа. Взгляд невольно прошелся по широкой смуглой спине с множественными шрамами, на которой блестели капельки воды, худым ногам, подтянутым ягодицам… Эмбер впечатлительно икнула. Кэйа обернулся на звук. Один его глаз был закрыт челкой (повязки на нем тоже не было) а другой встретился слегка растерянным взглядом с Эмбер. Ее словно облили холодной водой. — Простите! Она быстро захлопнула дверь и метнулась обратно по коридору, в котором вдруг стало ужасно душно. Выбежав на улицу, она села на бордюр и прижала ладони к горящим щекам. В голове снова всплыл образ обнаженного Кэйи, и Эмбер замотала головой. Не может же она заглядываться на него? Хотя на такого грех не заглядеться, конечно. При мыслях об этом она покраснела. Интересно, а кожа его спины такая же холодная, как и руки? Вдруг зазвонил соборный колокол. Эмбер начала считать удары, пытаясь отвлечься. Один, два, три… восемь, девять, тишина. Стоп, что? Девять? Но ведь… Эмбер посмотрела на новые наручные часы, которые показывали уже десять. Это как так… До нее начало медленно доходить, что, купив часы, она не настроила на них правильное время. А это значит, что она ворвалась в комнату к Кэйе на полчаса раньше, чем они договорились выходить. Эмбер спрятала лицо в ладонях и застонала. Стыд-то какой! Но еще больше ее смущали мысли, что она была бы не против увидеть Кэйю в таком виде еще раз.***
Эмбер помотала головой и немного ускорила шаг. Ну вот еще, не хватало только об этом думать сейчас. Ей и так достаточно того, что эта сцена регулярно ей снилась, причем во снах она вполне себе развивалась дальше, заставляя Эмбер чувствовать себя по утрам извращенкой. А сейчас об этом вспоминать точно не стоит. Кэйа слишком проницательный, и точно заметит, если она будет смотреть куда-то не туда. В тот раз, выйдя из казарм, он безобидно пошутил по поводу всей ситуации и больше тему не поднимал, но Эмбер была почти уверена, что он что-то заподозрил. Почти. И это давало ей надежду. Ведь если он догадывается, что она в него влюблена, и не стал от нее отдаляться при этом, значит, он как минимум не возражает, верно ведь? Эмбер вывернула из-за угла и остановилась перед гостеприимно светящей окнами таверной. Столики снаружи были заняты, а значит, и внутри народу наверняка было много. Эмбер закусила губу, выдохнула и заставила себя улыбнуться. Все будет хорошо. Кэйа, как и всегда, сидел за барной стойкой с Розарией. Место рядом с монахиней было свободно, и Эмбер, стараясь выглядеть уверенно, хоть сердце и стучало немного чаще от волнения, бодрым шагом направилась туда. Господина Дилюка за стойкой не было, вместо него там стоял Чарльз, что-то обсуждавший с Кэйей. Эмбер села на высокий стул. Розария скосила глаза, но ничего не сказала, и Эмбер растеряла часть уверенности, но все же кивнула ей с веселой улыбкой: — Сестра Розария, привет! — Привет, — Розария отвела от нее взгляд и отпила из кружки. — Не надо называть меня сестрой. Я не на работе. Эмбер кивнула. Ей было несложно. Чарльз заметил нового посетителя и улыбнулся ей. — Эмбер, давно я тебя не видел. Тебе как обычно? — спросил он. Эмбер поймала на себе взгляд Кэйи, который тоже обратил на нее внимание. Конечно, сок — это вкусно, но сейчас ей для храбрости может понадобиться что-то покрепче. — Полуденную смерть, пожалуйста! — попросила она и положила на стойку мору. Розария хмыкнула в кружку. Кэйа хохотнул. — Надо же, Эмбер, не ожидал, что ты захочешь попробовать этот коктейль. Здравствуй. Как твой день? — Неплохо, капитан! — улыбнулась Эмбер в ответ. — Я взяла выходной. Как-то даже непривычно, когда ничего делать не надо. — А по какому поводу? — поинтересовался Кэйа. — Неужели ради того, чтобы насладиться прелестями винной индустрии моего брата? — Ну… можно и так сказать, — увильнула от ответа Эмбер. — Я ведь не пью почти. А вы постоянно так нахваливаете Полуденную смерть, что мне тоже захотелось попробовать. — Главное не переоцени свои силы, — ухмыльнулся Кэйа. — Я, конечно, провожу тебя до казарм, и при необходимости могу и донести, но все же было бы лучше, чтобы ты дошла своими ногами. — Я не собираюсь напиваться! — возмущенно воскликнула Эмбер, несмотря на то, что от того, что он собрался ее провожать, в животе что-то перекувыркнулось. Кэйа рассмеялся. — Я должна сохранять репутацию скаутов! — Конечно, — улыбнулся капитан кавалерии. Чарльз поставил перед Эмбер бокал с коктейлем, и Кэйа поднял свой. — В таком случае, выпьем за твой выходной. Эмбер с улыбкой взяла бокал, и они чокнулись, соединив бокалы перед лицом Розарии, которая на это никак не отреагировала. Вечер должен был пройти хорошо.***
— И потом я толкнул его в фонтан, — Кэйа рассмеялся. Эмбер пьяно хихикнула. — Видели бы вы, как он тогда выглядел! Они с капитаном и Розарией выпили на троих почти две бутылки вина, и, если последние уже были привыкшими и лишь слегка охмелели, то у Эмбер уже шумело в голове, а настроение поднялось до отметки, когда хотелось обнимать всех подряд. Если бы она сидела рядом с Кэйей, то уже исполнила свое желание, но под рукой была лишь Розария. Немного подумав, она признала, что та выглядит мрачновато, и решила, что, в принципе, объятия и ей не помешают. Эмбер улыбнулась и обхватила Розарию обеими руками за талию, прижавшись щекой к ее боку. Та удивленно повернула голову. — Обнимашки, — объявила Эмбер. Розария источала прохладу из-за крио Глаза Бога, и контраст с душным воздухом таверны был такой приятный, что Эмбер прикрыла глаза. Представилось, что обнимает она не Розарию, а Кэйю. — Мне кажется, ей уже хватит, — спокойно заметила Розария, и ее голос вибрацией передался щеке Эмбер. — Мы, похоже, споили ребенка. — Мне девятнадцать! — возмутилась Эмбер, слегка отлипнув от бока Розарии. — Я не ребенок! — Конечно, — покладисто согласился Кэйа, встал со своего места и осторожно отцепил Эмбер от Розарии. Когда он коснулся ее рук, ее покрыли мурашки. — Ну-ка, попробуй встать. Голова кружится? — Немного, — Эмбер покачнулась и повисла на Кэйе, не уверенная, нарочно она это делает или ей действительно трудновато стоять. Соблазн прижаться к капитану был слишком велик. — Я не хочу уходить! — Эмбер, тебе уже хватит, утром плохо будет, если еще выпьешь, тем более с непривычки, поверь моему опыту, — Кэйя мягко повел ее к выходу, придерживая за плечи. У двери он обернулся и крикнул Розарии: — Заплати за нас, пожалуйста, завтра рассчитаемся. — Только попробуй забыть, — отозвалась Розария. — Я запомнила. — Обожаю тебя, — Кэйя послал ей шутливый воздушный поцелуй, и приоткрыв дверь, вывел Эмбер на улицу. Свежий ночной воздух ударил в лицо после духоты таверны, и Эмбер как будто бы слегка протрезвела. По крайней мере, в голове стало шуметь немного меньше. — Идти сможешь? — спросил Кэйа, убирая руку с ее плеч. Эмбер прислушалась к себе. — Наверное, — протянула она, сделала шаг и пошатнулась, но устояла и улыбнулась Кэйе. — Ты… вы же меня поймаете, если что? — Разумеется, — не обратил внимания на ее оговорку Кэйа, улыбнувшись в ответ. У Эмбер снова что-то затрепетало в животе. Они молча шли по освещенным полной луной улицам Мондштадта. Нервозность, которая преследовала ее весь день, пропала. Эмбер повернула голову и посмотрела на Кэйю. Он выглядел задумчивым, вглядываясь куда-то вперед сквозь пространство. В нем не осталось шутливости или несерьезности, которую он всегда демонстрировал. Эмбер оставалось лишь гадать, о чем он сейчас думает. Почему-то сейчас он казался странно одиноким. До женского крыла казарм они дошли успешно. Эмбер споткнулась всего два раза, и оба раза была поймана Кэйей. К концу пути она чувствовала себя почти трезвой. Они остановились у входа в здание, и Эмбер повернулась к Кэйе лицом. Он улыбнулся ей, но как-то кривовато. — Спокойной ночи, скаут, — сказал он с усмешкой. — Надеюсь, утро у тебя пройдет без похмелья. На будущее запомни: пить лучше в день перед выходным. — Запомню, — улыбнулась Эмбер, чувствуя, как в груди от его слов почему-то разливается тепло. Кэйа отсалютовал ей и уже повернулся к ней спиной, как она решилась. Или сейчас, или никогда. — Кэ… сэр Кэйа! Кэйа обернулся. Его лицо выглядело даже каким-то растерянным в первое мгновение, но потом приняло привычное веселое выражение. Эмбер вдохнула, а потом кинулась вперед и обняла его, стиснув изо всех сил и уткнувшись носом в грудь. — Воу, — выдохнул Кэйа слегка растерянно, не обнимая ее в ответ и напрягшись всем телом. Эмбер почувствовала, как по спине пробежал холодок. Если бы он тоже любил ее, разве он не ответил бы на объятия? — Скаут, ты чего? Эмбер глубоко вдохнула. — Спасибо. — Да ладно тебе, — Кэйа засмеялся, но Эмбер чувствовала, как он напряжен. — Я же рыцарь, я не мог не проводить девушку! Эмбер попыталась успокоить сердцебиение. Безуспешно. Или сейчас, или никогда! Она собрала всю волю в кулак. — Я… я, кажется, влюбилась в тебя, — проговорила она пересохшими губами, рискнув обратиться к нему на «ты». Пульс был просто бешеным. Кэйа застыл. Он словно превратился в ледяную статую. Эмбер осторожно отстранилась от него и сделала шаг назад, заглянув ему в глаза. Его лицо странно окаменело, а улыбка из обычной слегка озорной превратилась в натянутую и словно бы надтреснутую. В груди что-то упало. Он же… неужели он только сейчас понял? Неужели у него не было подозрений до этого? Неужели его проницательность ничего не подсказала ему? — Умеешь ты пошутить, — попытался он издать такой привычный смешок, но вышло искусственно и наигранно. — Я… я не шучу, — выдавила Эмбер. Прохладный ночной воздух вдруг стал парадоксально душным. Происходящее ощущалось нереальным. Улыбка Кэйи получила еще несколько трещин. Эмбер почти наяву видела, как она осыпается с его лица. — Ты пьяна. — Это… для храбрости, — почти прошептала Эмбер. Пока он не сказал «нет», еще не все потеряно, верно? Верно ведь? Повисла пауза, которая, казалось, длилась вечно. Эмбер чудилось, что Кэйа собирал себя по кусочкам. — Эмбер, я… — Кэйа покачал головой. В его глазу вдруг отразилась такая вина и сожаление, что Эмбер почувствовала ком в горле. — Прости меня. Мне жаль. Эмбер сглотнула. По щекам потекли слезы, но она не опустила голову, смотря в лицо Кэйе. Тот резко вдохнул и, сделав шаг вперед, заключил ее в объятия. — Мне жаль, — повторил он. Эмбер обхватила его руками в ответ и заставила себя кивнуть. Ее словно ударили по голове тяжелым камнем. Кэйа погладил ее по спине, и Эмбер почувствовала, что внутри что-то обрывается. А он проговорил едва слышно: — Ох, Эмбер, не тот я человек, в которого стоит влюбляться. Эмбер хотела возразить, но не смогла. Вероятно, она вообще не должна была услышать эту фразу. Кэйа сделал попытку отстраниться, и Эмбер отпустила его, с болью осознавая, что это, возможно, последний раз, когда она могла прикоснуться к нему. Они замерли друг напротив друга, не зная, что делать дальше. — Прости, — снова повторил Кэйа. — Я… — Н-ничего, — шмыгнула носом Эмбер и попыталась улыбнуться. — Со всеми бывает. Подумаешь… Кэйа криво улыбнулся и развернулся к ней спиной, собираясь просто уйти в сторону мужских казарм. — Спокойной ночи, — проговорил он, прежде чем сделать первый шаг прочь. — Спокойной, — выдавила Эмбер, смотря ему вслед. Когда он скрылся за углом, Эмбер почувствовала, что ноги ее не держат, и села на край клумбы. Алкоголя в крови, кажется, совсем уже не осталось. Из глаз снова потекли слезы, а тело казалось до ужаса слабым. Вот так просто… получается, она все это время обманывала себя? Получается, переоценила проницательность Кэйи? Эмбер не знала, сколько просидела на бордюре, пялясь в пустоту. Может, минут десять, может, час. В голове было пусто. В груди — тоже. Кристальные бабочки, уже столько времени жившие внутри, тоже не подавали признаков жизни. Уши заполняло пение ночных птиц, стрекот насекомых и скрип лопастей ближайшей ветряной мельницы. Эмбер не сразу поняла, что случилось, когда ее рывком подняли на ноги, потянув за руку. Она даже не заметила, как к ней кто-то приблизился. С трудом сфокусировав взгляд сквозь пелену слез на чьем-то бледном лице, Эмбер даже не удивилась тому, откуда здесь появилась Розария. — Иди за мной, — коротко бросила монахиня и направилась прочь от казарм. Эмбер поплелась за ней, не особо понимая, зачем и куда. Ни о чем думать не хотелось. Они прошли, наверное, половину города. Эмбер плохо помнила путь. Каким-то чудом преодолев тысячи ступенек, ведущих к соборной площади, они пересекли саму площадь и поднялись к собору, но, вместо того, чтобы войти в главные его ворота, Розария грубовато схватила Эмбер за руку и потянула куда-то в сторону. Оказавшись у маленькой двери, монахиня отпустила Эмбер и сунула ключ в замочную скважину. За дверью оказалась узкая винтовая лестница, по которой Розарии пришлось Эмбер практически волочить. Поднявшись на самый верх, Розария толкнула люк, и они оказались на башне собора. Эмбер посмотрела вниз, и у нее закружилась голова. Она свалилась бы, если бы Розария больно не вцепилась своими перчатками с железными когтями ей в плечо. — Сядь и не смотри вниз, — сказала она. — Лучше вдаль. Эмбер подчинилась, все еще не понимая, зачем она здесь. Розария села рядом, свесив ноги с края. В ее руках появилась портсигар и спички, которые она, взглянув на пиро Глаз Бога Эмбер, убрала обратно. — Здесь легче дышится, чем в городе, — произнесла она, доставая одну сигарету и протягивая пачку Эмбер. — Будешь? Эмбер пялилась на сигареты несколько секунд, а потом неуверенно вытащила одну подрагивающими пальцами. Розария проводила ее руку взглядом и спрятала портсигар. — Ты не куришь, — уточнила она, хотя ее вопрос больше звучал как утверждение. Эмбер потерянно кивнула, уставившись на сигарету, которую держала в руках. Почему он не догадался о ее чувствах? Почему не отдалился от нее при первых признаках? Он же всегда видит людей насквозь… Слезы с новой силой покатились по щекам. — Эй, — рука Розарии сжалась вокруг ее плеча. — Не реви, — Эмбер попыталась подавить всхлип, но он все равно прорвался наружу. — Не реви. Эмбер. Эмбер, — Розария грубовато встряхнула ее. — Эмбер, послушай меня. Вытяни палец вперед. Эмбер подчинилась, всхлипывая. — Теперь глубоко вдохни, — вздох получился рваным и дрожащим, — выдохни, успокойся и зажги огонь на пальце. Огонек вышел едва заметным, но Розарии, видимо, этого было достаточно. Она наклонилась к руке Эмбер, зажав сигарету губами и придерживая ее двумя пальцами, и прикурила, а потом откинулась назад, сделала глубокую затяжку, выпустила дым, смотря куда-то вдаль, и повернула голову к Эмбер. — Чего сидишь? Зажигай, — кивнула она на сигарету в руках Эмбер. Эмбер опустила глаза на названный предмет и шмыгнула носом. Ну и пусть. Да, это вредно, да и дедушка всегда просил ее не убивать легкие этой привычкой, но от одного раза же ничего не изменится. Эмбер неуверенно взяла сигарету в рот и попробовала поджечь кончик. — Когда закуриваешь, воздух в себя втягивай, — посоветовала Розария, сделав очередную затяжку. Эмбер скосила на нее глаза и попыталась последовать ее совету. Горький дым осел на языке, и она тут же выдохнула, не успев даже впустить его дальше. Розария хмыкнула и стряхнула пепел. — В легкие бери, во рту держать толку никакого. — В смысле? — переспросила Эмбер. Получилось слегка гнусаво из-за заложенного носа. Она шмыгнула. — В прямом. Вдыхай как воздух, — Розария снова затянулась, переведя взгляд вдаль. — Если правильно сделаешь, почувствуешь легкость и расслабление через пару затяжек. Эмбер неуверенно посмотрела на сигарету, на кончике которой уже образовался небольшой столбик пепла. Осторожно поднеся ее к губам, она глубоко втянула воздух и, стоило дыму попасть в дыхательные пути, жутко закашлялась. Горло не то жгло, не то саднило, и Эмбер не могла нормально продохнуть. В этот раз слезы на глазах выступили уже от неприятных ощущений. Розария хмыкнула, снова поднеся сигарету к губам. — С первого раза у меня тоже не получилось. Потом научилась. — И сколько раз… — Эмбер снова зашлась в кашле. Розария без особого интереса наблюдала за тем, как она пытается снова нормально дышать. — Сколько раз тебе пришлось так… — Сигареты три, может, четыре, — пожала плечами Розария. Эмбер с сомнением оглядела почти целую сигарету. Нет, она так насиловать свое горло не сможет. Она и одну-то не выкурит. Но тушить было жалко, и поэтому она просто набрала полный рот дыма и выдохнула. Горько. В принципе, под стать настроению. Снова захотелось плакать. Они молчали, думая каждый о своем. Розария слегка щурилась, глядя вдаль. Эмбер смотрела на свои коленки, размытые из-за слез. Она не знала, что дальше делать. Не знала, как общаться с капитаном, как ходить на совместные задания. А будут ли вообще совместные задания? Будет ли она вообще с ним видеться? Захочет ли он ее видеть? — Он еще мягко с тобой обошелся, знаешь, — сказала вдруг Розария. Эмбер повернула к ней голову. Монахиня смотрела словно бы сквозь пространство, а потом усмехнулась с какой-то смесью горечи и гордости. — Этот болван все же учится на своих ошибках. Эмбер вытерла слезы свободной рукой. — Что ты имеешь в виду? — голос звучал слегка сипло, а горло снова начало саднить. Розария молчала долго, докуривая остатки сигареты. Потом она резко опустила голову и затушила бычок о пол башни, особенно тщательно вдавливая его в камень. — Дай угадаю, — Розария посмотрела прямо в глаза Эмбер. — Он сказал тебе что-то вроде: «ты совершила ошибку, полюбив меня»? Эмбер растерялась на секунду. — Не… не совсем, — она снова набрала дыму в рот и выдохнула, сморщившись от вкуса и сморгнув выступившие слезы. — Он сказал, что он не тот человек, в которого стоит влюбляться. Мне кажется, я вообще не должна была этого услышать, — добавила она тихо. Розария хмыкнула. — Так похоже на него, — пробормотала она. Они снова надолго замолчали. Эмбер не спрашивала, откуда Розария знала, что произошло и зачем притащила ее сюда. Она никогда не замечала ее в актах благотворительности, но была благодарна ей за то, что она подняла ее с той клумбы. Розария была безразличной и холодной, но почему-то сейчас этот холод действовал как анестезия, притупляя чувства. Возможно, именно это ей и было нужно сейчас. — Что мне теперь делать? — тихо проговорила Эмбер, не ожидая, впрочем, ответа на свой вопрос. Розария не из тех, кто будет давать советы. — Что делать, — фыркнула Розария, снова доставая пачку и подцепляя новую сигарету зубами. Эмбер без слов протянула ей огонек. — Наблюдать, как он тебя избегает, улыбаясь так, как будто ничего и не произошло. Эмбер почувствовала ком в горле. — Это произойдет постепенно, — Розария со вкусом затянулась. — Сначала ты даже не поймешь, что что-то поменялось. Будет казаться, что он просто забыл о произошедшем. Все те же шутки, те же подколы, та же улыбка, разве что прикосновений станет меньше. Потом у него станут находится более важные дела, или более важные собутыльники, или более важные напарники, — Розария замолчала, смотря в сторону горизонта. Потом, хмыкнув, продолжила: — Если ты заметишь, что он стал отдаляться, он просто заверит, что это временно, что это обстоятельства, что скоро все вернется на круги своя. Но это не так. Эмбер не могла отвести взгляд от нее. Она не знала, почему Розария говорит ей все это, но видела горькую иронию в ее глазах, ее жестах и в том, как она выдыхает сигаретный дым. В голове стала вырисовываться смутная догадка. — Он… — Мы переспали с ним около полугода назад, — бросила Розария, перебив Эмбер. — Оба были пьяны. Он много тогда наговорил мне. А я ему, — она усмехнулась. — Все закончилось фразой «все, что сейчас произошло — одна большая ошибка». Эмбер почувствовала, что холодеет. Розария снова надолго замолчала. — Мы все еще друзья-собутыльники, — сказала она, затянулась, и добавила будничным тоном: — Вот только теперь мы пьем почти молча. Снова тишина, нарушаемая только далеким криком ночных птиц и звуками ветра. Эмбер затушила недокуренную сигарету, ощущая какую-то адскую смесь боли, ревности и сочувствия, которая как будто усиливала сама себя с каждой последующей мыслью. Вопрос вырвался прежде, чем она успела обдумать его последствия. — Ты… прости за вопрос, но… ты призналась ему тогда? Розария усмехнулась. — Возможно. Я помню тот день урывками. Я же была пьяна. Эмбер закусила губу, возя окурком по каменной плитке. Она не могла не задать следующий вопрос, хоть и знала, что ответ может сделать ей больно. Эмбер исподтишка посмотрела на монахиню. Та сидела, свесив одну ногу с края башни, а другую согнув в колене. Казалось, мыслями она была далеко отсюда. Глубоко вздохнув, Эмбер выпалила: — Ты любишь его? Розария замолчала надолго. — Я не знаю, — сказала наконец она, продолжая смотреть сквозь пространство. — Я не знаю, способна ли я любить. Сердце как будто кольнуло — столько усталости и безразличия было в этом голосе. Безразличия к себе, к своим чувствам, к своей судьбе. Они снова погрузились в относительную тишину. — Знаешь, почему этот идиот так себя ведет? — произнесла вдруг Розария и жестко усмехнулась. — Потому что он считает себя недостойным любви. Считает себя чужим для этого мира. Считает порочным. Грязным. Эмбер слушала. Внутри все переворачивалось. — Он утопает в сожалениях и ненависти к себе, думает, что спасает других от себя, а на самом деле только делает хуже. У меня есть догадка, почему он поступил с тобой мягче, чем со мной. Ты слишком солнечная, Эмбер. Он боялся запачкать твой свет. Другое дело я, — вместо привычной ироничной усмешки на лице Розарии проступила грустная улыбка. — Я не сильно отличаюсь от него в плане порочности. Но даже меня он попытался от себя «защитить», — она изобразила пальцами кавычки. — Эти его улыбки, шутки, смех — все это просто фасад, за которым скрывается зияющая дыра. Я видела его настоящего в ту ночь. Я видела, и могу сказать, что это была самая грязная исповедь, которую мне доводилось слушать. Розария погрузилась в воспоминания и замолкла. Ее взгляд как будто остекленел. Эмбер не знала, что ответить, да и не была уверена, надо ли. Впервые у нее не было желания ничего говорить. — Знаешь, — Розария первый раз за долгое время повернула голову к Эмбер. — Мне кажется, что если бы кто-то и смог его вытащить из клетки, в которую он сам себя запер, то это ты. — Я?.. — Не смотри на меня так, — фыркнула Розария. — Твоей воли к жизни хватит на троих. Тем более, раз ты его, как ты говоришь, любишь, думаю, не откажешься поделиться с ним этим метафорическим светом. Эмбер растерянно приоткрыла рот. В груди смешались надежда и сомнение. В голове проносились сотни мыслей, начиная с «а точно ли я» и заканчивая «но ведь он мне отказал», но ни одна из них не смогла оформиться в полноценную. — А… а ты? — это все, что она смогла ответить. Розария усмехнулась и потушила сигарету. — А что я? Такие, как я, всегда остаются в прошлом, и это, наверное, к лучшему. Эмбер почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются слезы. Она не удержалась и обхватила Розарию обеими руками, обнимая. Та от этого слегка опешила. — Не говори так! Ты… ты замечательная! — Весьма наивно так думать, — проговорила Розария безэмоционально, но ее голос слегка дрогнул. — Отпусти меня. Эмбер неохотно отстранилась. — Я все равно своего мнения не поменяю, — заявила она. — Как знаешь, — безразлично пожала плечами Розария. Они опять погрузились в молчание. — Я попытаюсь, — уверенно сказала Эмбер. Теперь она чувствовала прежнюю уверенность и энергию. — Я хочу, чтобы он был счастлив. Я найду способ. — Если ты действительно сможешь вытащить его из-под семи замков, под которые он себя загнал… я буду тебе должна. — Никаких долгов! — недовольно скрестила Эмбер руки на груди. — Я против! Розария хмыкнула. — Такая же упрямая, как и этот балбес. Она достала новую сигарету и повернулась к Эмбер. Та без просьбы подпалила ее и откинулась назад, оперевшись на руки. Розария выпустила большое облако дыма. На горизонте занимался рассвет.