уютный дом

— Илья! — дверь в комнату Сецко открывается, и в неё забегает Алиса, даже не постучавшись. В руках она держит чашку, в которой что-то горячее, и наверняка очень вкусное. — Да, Лисёнок, ты что-то хотела? — Илья поворачивает голову на источник звука. Потолок из синтепуховых облачков светился разными цветами, оранжевым, синим, фиолетовым и изредка красным. Сецко сидел у себя на кровати, закутавшись в бежевый пледик, а под ним была его любимая серая акула. — Илюшка, ты в последнее время какой-то очень грустный, — Алиса с искренней заботой посмотрела на парня, отдала ему в руки чашку кофе и села на краешек кровати. — Все хорошо, правда, спасибо за беспокойство, — Илья потрепал сестру по волосам, но рука отдалась болью из-за слабости. — Ничего не хорошо, ты не ел две недели, и даже из комнаты не выходишь! Лежишь, укутавшись в плед, и тупо пялишь в стену, ну или в телефон. Ты даже с Кириллом общаться перестал. От упоминания такого родного имени защемило в груди, а живот пронзило болью, будто кто-то проткнул его насквозь. — Лиса.. Ты правда хочешь знать, что случилось? — Илья сочувственно посмотрел на девочку, думая, как бы ей преподнести то, что он любит своего брата, но совсем не по братски. Она ещё слишком мала, для того чтобы так прямо ей об этом сказать. — Да, хочу… Илюшка, ты же знаешь что я тебе всегда помогу, во что бы то не стало? Мне не нравится видеть тебя таким… грустным и опущенным каждый день. — Алиса обняла брата, озабоченно прикрывая глаза. — Хорошо.. Понимаешь, мне нравится один человек, но мы не можем быть с ним вместе, из-за кое-каких обстоятельств. Это неправильно, чтоли… — Так. Тебе нравится парень? — Илья удивлённо поднял брови, хотя тут нечему удивляться. Алиса всегда была очень смышлёным ребёнком. — Да, ты правильно меня поняла. Я его знаю лучше чем себя, мы много общаемся и проводим времени вместе, но… конечно это не будет взаимно. Ни-ког-да. Последнее слово Сецко произнёс по слогам, ещё больше подтверждая тот факт. — Эй, выше нос! Ты же не знаешь, может это тоже взаимно, — Лиса фыркнула, но по-доброму, — вон, мне нравился один пацан со школы, а он вообще ноль внимания. Ну я и забила. А потом всплыло что я ему нравлюсь. Только не понимаю почему он скрывал что я ему нравлюсь, если я свою симпатию открыто показывала… В груди что-то ёкнуло. Илья не хочет, чтобы их с Кириллом история была похоже на ту, хотя местами она очень сходится. Кир всегда ведёт себя как обычно, а Сецко-младший свою любовь вкладывает в мимолетные касания, вечные взгляды в универе, когда на парах нечего делать, он рисует его, а потом часами плачет над своими же рисунками, понимая что он совершил ошибку, влюбившись в брата, но сердцу не прикажешь. Никак не получается побороть желание всегда быть вместе, притронуться, провести пальцами по разгоряченным губам… — Ох, Лисёнок, если бы ты понимала насколько все плохо, — поставив кружку на пол, Илья со стоном завалился на кровать, ложась на неё полностью. — Блин, держись, и если ты не хочешь потерять того парня насовсем, делай что-то, и как можно быстрее. — с этими словами Алиса медленно встала и вышла из комнаты, тихо прикрывая за собой дверь. Казалось, что она уже все поняла, но просто не подала виду. Тишина резала уши, а музыку включать не хотелось. Откуда-то нарыв свой скетчбук, который вроде лежал под подушкой, Илья аккуратно открыл его, как-будто самое ценное что у него есть. Первыми рисунками шли дома, леса, родители и… он. В каждую линию, в каждый плавный взмах, в них вложена настоящая привязанность, любовь и настоящее старание. Его глаза, которые единственные он раскрасил, оставляя весь рисунок черно-белым, ведь в этих карих глазах отражался главный смысл жизни. Он знал о Кирилле буквально все до мелочей, и даже то, что он пьёт чай и кофе без сахара. Вспомнил лучик — вот и солнышко. В комнату кто-то постучал. Илья даже не мог догадываться кто за ней стоит, надеясь что это просто папа или мама. — Войдите, — тихо донеслось от парня, но оно вышло таким… слабым и неуверенным. Но вошла внутрь далеко не мама, и зашёл далеко не папа. В комнату зашёл Кирилл. Быстро сунув блокнот обратно под подушку, Илья повернулся к брату, и сердце невольно начало биться быстрее. — Кир, ты чего здесь делаешь? — Сецко-младший испуганно посмотрел на Кирилла, и живот опять свело, то ли от голода, то ли от шикарнейшего вида своего брата, на котором болталась его любимая чёрная футболка “Stranger Things”. — Ничего, тебя проведать решил, а то ты сам не приходишь. Илья не знал, обвинение это или нет, но раньше он очень любил приходить к брату, и сидеть на диванчике, слушать его бархатистый, мягкий и до одури родной голос, когда он записывал песни. — Что-ж, садись… — Илья похлопал по месту рядом с собой, привстал на локтях и сел на кровать, облокачиваясь спиной об стену. Кирилл без всяких раздумий плюхнулся рядом, и теперь его лицо было непозволительно близко. Чувства переполняли младшего парня, и хотелось то ли смеяться, то ли плакать. — Ну так, мой чувырлик, рассказывай что у тебя случилось, а то ходишь как в воду опущенный, и не ешь ничего, — про еду он уже где-то слышал, — я, вон, тебе сладкого принёс, может расчухает, — Сецко-старший кинул шоколадный батончик в руки парню, а тот лишь слабо улыбнулся. — С-спасибо, — голос дрожал, и вдруг стало неимоверно жарко. — Я все ещё жду объяснений что с тобой происходит. — Кирилл проговорил это своим фирменным тоном, который не терпит отговорок и отмазок. — Ладно… Вообщем, нравится мне кое-кто. И я очень этого человека люблю, прям не могу. С ума меня буквально сводит, — Илья решил зайти издалека. — Так… И что же мешает тебе признаться этому человеку? — Кирилл пододвинулся еще ближе, и перед глазами начало в прямом смысле этого слова, плыть. Эмоции перемешались в одно большое месиво, и не сдержавшись Илья начал тихонько плакать. Потому, что он был рад, что его любовь лежит рядом с ним, но и потому, что сердце и живот ломит от боли. — Тише, иди ко мне, — шепнул Кирилл, открывая свои руки для обнимашек. Зная, что Кир ненавидит обниматься, Сецко заревел ещё больше, но все же уткнулся куда-то в ключицу своему брату, обвивая руками непозволительно, по его мнению, худую талию. Илья продолжал всхлипывать, но Кирилл ничего не говорил, просто продолжал поглаживать парня по волосам, приобнимая одной рукой и притягивая к себе. — Теперь готов рассказать? — в голосе не слышалась ни нотка ревности, ни злости, а только искренняя поддержка и забота. — Да… вполне. Вообщем, тот человек который мне нравится, и даже больше, которого я люблю, это ты. Кирилл прекратил поглаживать парня, лишь заправив ему выбившиеся волосы за ухо, вдруг замер. Илью кинуло в тремор. Руки тряслись, ведь Кирилл молчал, а это могло означать все что угодно. Вроде слёзы прекратились, но было чувство что они сейчас нахлынут с двойной силой. Кир так ничего и не сказав, просто придвинул к себе лицо брата, и со всей нежностью поцеловал его, но быстро, будто спрашивая разрешения. Илья криво улыбнулся, уже сам начиная тянуться к лицу Кирилла. Он долго рассматривал свои родные карие глаза, соприкасаясь кончиками носов, а потом резко подался вперёд и затянул брата в поцелуй. Но в поцелуях он был не силён, поэтому передал инициативу Кириллу. Тот умело притянул парня ещё ближе к себе, проталкиваясь языком к нему в рот. Илье лишь оставалось раздвинуть свои пухлые и манящие губы, и тихо стонать в губы Кира. Когда воздуха не хватило, а воздух стал как раскалённая лава, Сецко-старший разорвал поцелуй, и произнёс три самых, наверно важных слова для Ильи: — Я тебя люблю. А тем временем, из щёлки двери за ними наблюдала Алиса, которая уже давно все поняла, и умильнулась своим братьям, которые опять потянулись к друг-другу, в бешеном порыве любви и страсти.