//давай соврём в последний раз
только теперь друг другу//
— прости, задержался, — лёша потеряно смотрел себе в ноги, ощущал себя провинившимся котёнком на свою промокшую обувь, грязные белые шнурки, чёрный коврик с дурацкой надписью. молчание давило, а взгляд рядом стоящего парня неприятно царапал. дима, несмотря на весь упор, резко расслабляется и произносит: — я даже не заметил, ведь разговаривал… — запинка. горелов делает вид, будто не замечает. запинка. мерзкая, как толчок в обрыв руками близкого человека. запинка. и всем всё ясно, но игнорируют факт пепла внутри. — с андреем. стены начинали плыть, а капли, тёкшие с алексея, раздражать. в их квартире потерялся уют и любовь, тепло и яркость. теперь была лишь тишина и холод, стыд и лесть. всё самое гнилое. даже уличный ветер, который принёс с собой горелов, пах уютнее, чем он себя чувствовала здесь, в их общей квартирке с парнем. парень покашлял, намекая на то, что не собирается даже смотреть на дмитрия. и прикасаться к нему тоже не будет. тот на это кивает, уходит в комнату, закрывает дверь и пропадает на несколько часов — это точно. лёша изредка будет слышать его голос и смех. в голове выжигается слово «раньше», повторяясь безостановочно. но сейчас дима звал кого-то другого. так задорно, что хотелось разбить кружку с кофе о стену и провалиться к соседям. это эмоциональное насилие. надо уходить. привыкать жить одному. без димы. без этих уже пыльных растений, которые отдала мама. она тогда сказала: «— на удачу, чтобы квартира радовала и сосед понравился!». понравился, мам.//и никогда не видеть глаз
приятней, чем летать по кругу//
алексей выходит на старый балкон, продуваемый всеми возможными ветрами. на улице самая гадкая осень, грязная и дождливая. от прекрасных жёлтых листьев, опадающих на землю, остались только грязные ошмётки в лужах. было паршиво. руки начинали трястись из-за холода, но парень усердно игнорировал это. было паршиво. хотелось подышать свежим воздухом, обновить мысли и «оттряхнуть» с себя атмосферу квартиры. с каждым днём становилось всё сложнее. но горелов ставит себе цель. надо перестать оправдывать всё влюблённостью, ведь от неё давно уже остались только буквы. только серые глаза димы без капли заинтересованности. вот зачем? лёша винил себя за эту ошибку. попался ведь на уловку глаз, идиот. теперь, сняв розовые очки, видит в них только желчь. и так день за днём… мысли съедали кареглазого юношу. он чувствовал себя обманутым. где же былая целеустремлённость? где же радость? горелов так и просидел с этими вопросами всю ночь на холодном балконе. дмитрий его не ждёт. выключает свет и ложится спать. наверное, он даже не думает о парне. наверное, они просто привыкли.//тяжёлый золотом закат
мне лестней твоих люблю//
дима сразу понял, в чем дело. как хитрый лис, который знал от и до горелова. сразу понял, когда лёша, неловко спотыкаясь на полуслове, попросил того уделить ему вечер. — в последнее время я очень раздражённый, — тихо. — прости, ладно? я понимаю, что обстановка сейчас пиздец, но по другому никак. — может, ты просто не стремишься к переменам? — тоже шёпотом, очень осторожно спрашивает алексей. серые глаза нездоро́во расширяются и начинают пилить парня рядом: — ты же знаешь, как сложно я переживаю осень. зачем ты меня обижаешь? — порыв агрессии быстро подавляется. приступила манипуляция и чувство вины. против них горелов был бессилен — он вёлся как ребёнок. — да, ты прав, — чуть помедлив, продолжает. — извини. смягчившись, дмитрий начинает приятно шутить, производить хорошее впечатление, порой флиртовать. в голове был пожар, а квартира заполнялась золотым светом, освещая горький мрак. лёше было сложно. возможно, всё хорошо и он сам всё выдумал? лёше было неприятно. он осознавал, что всё повторяется. лёше было страшно. он боялся гнева димы. обоснованного гнева. ведь они создавали всё вместе с самого начала: строили свои личности вместе, карьеру вместе, нашли круг общения, надежный и веселый. вместе. безысходность загоняла в тупик. душила, словно ты маленький муравей, который не может взять свою жизнь под свой контроль. муравьишка может только подчиняться инстинкту самосохранения, но в один момент его просто раздавят. ногой, колесом — без разницы. эти мысли ещё больше разгорались в голове. алексей устал вечно их слушать, и верить им. ему было страшно. и с каждым бокалом разум затуманивался. — я люблю тебя, — бормочет дмитриев, притягивая к себе парня. мало сил, много мыслей. мало слов, много действий. это раздражало горелова, но он не мог ответить хотя бы на объятия своему вроде как парню. вновь не получилось. разговор снова ушёл в манипуляцию. дима ведь не дурак. надавил и покрыл уши лестью.//но на закате я был рад
уместнее тебя терплю//
алексей светился, а дима с восхищением наблюдал за парнем, который осматривал каждый уголок их совместной квартиры. что-то бормотал… вроде о том, как круто всё обустроит здесь. дмитриев ему верил. верил, ведь тело покрывалось мурашками от осознания реальности: — только представь, как нам повезло! — алексей, наконец, развернулся к парню и своими лучезарными глазами преданно посмотрел на диму. — теперь будет ещё сложнее скрывать близкие отношения, — подметил дмитриев, усмехаясь. он понимал, что это пустые слова сейчас. лёша тоже, поэтому, не жалея сил, рассмеялся, подбежал к парню, вцепился в него и повис на шее. дмитрий был не против. крепко обнял за талию и опустил голову на взъерошенную макушку. нежно, тепло, аккуратно. через некоторое время горелов все-таки ответил куда-то в шею дмитриева: — скажем, что стали жить вместе, но пока опустим момент, что встречаемся. — правильно ли мы поступаем? — серые глаза потупились в угол. неуверенность в себе — это главный недостаток в диме. алексей, как узнал, какая это серьезная проблема, сразу начал пытаться улучшить положение: делал разные комплименты, поддерживал. вот только дмитрий будто был сшит с установкой «у меня ничего не выйдет». очень зря. лёша продолжал дальше о чем-то рассуждать. конечно, дима бы слушал, но его зацепил чудесный осколок: небо было окрашено всеми тонами фиолетового, всей палитрой показывалось городу. солнце садилось, дул слабый прохладный ветер. лето такое доброе! — смотри, закат встречает нас и показывает, какой наш путь будет розовым, — поэтично высказался дмитрий, совсем не этично перебивая лёшу (тот ни капли не обижается). — но меня всё равно не отпускают сомнения, — продолжает неожиданно, на что лёша удивлённо смотрит: было странно признавать, что диму вообще что-то заботит. — отпусти, ладно? и алексей был рад. закат светил, дима грел в объятиях, будущее больше не пугало — мысли перестали бить тревогу — рядом с ним был надеждой человек и все было взаимно. и каждый склонялся к этой точке зрения.//давай уйдем в последний раз,
я разберусь с другим, я знаю//
— блять, лёша, ты ведь знаешь, как это важно! — срываясь на крик, произнёс дима. алексея потряхивало. он с ужасом осматривал несколько стопок бумаги с конспектами, на которую от только что разлил горячий чай. он точно не хотел этого, не хотел портить и так плохое настроение димы, не хотел слушать его крики, а после самостоятельно приносить ему леденцы для горла, ибо этот болван сорвал голос. — дима, извини… — к горлу подходила рвота. — я случайно. я не хотел! — блять! — резко крикнул дмитрий и рукой отбросил всю бумагу на пол. — тебе чё, чай пить негде? — его сильно трясло. ну, конечно, он только закончил писать все вручную, как горелов все портит. он подходит к окну, берётся за голову, тяжело дышит и смотрит на небо. алексей замирает в отчаяние, боясь расплакаться: — прости меня, я ведь не специально… — шепчет юноша. — лёх, ещё одно слово, и я точно разобью тебе лицо… иди, пожалуйста. куда-нибудь просто уйди. отличный показатель того, что будет с людьми, которые полностью изматывают себя. раздражительность, плаксивость, любая мелочь кажется трагедией, тревога, нервные срывы. но алексей упёрто стоит на месте, не веря, что его дима может причинить ему боль. а причинял ли до этого?//ты растворилась, я погас//
и потом, он просто не найдёт его рядом. алексей откроет тяжелые веки и вздрогнет от тягучего и мерзкого осознания. не почувствует больше его рук в своих волосах, не почувствует его тёплых губ. лёша погас. эмоциями, чувствами, мотивацией. ведь «его» больше нет. но оставил бы дима хотя бы один сон на прощанье. или крошку на столе. а может, излюбленное кофе — окурок на балконе. осознание. горелов шёл к этому так долго. он знал и был готов, что будет сложно. он знал, что больше не проснётся в сказке, где дмитрий будил его утром, чтоб парень снова не проспал весь день. он знал и был готов. знал и пытался не удивляться каждое утро пустой кровати.//другим любимыми мы станем//
горелов скидывает с себя тёплое одеяло, тянется, сладко зевает. хочется закурить. хочется отобрать эту пагубную привычку димы. от мыслей передёргивает. медленно умывается, вглядываясь в своё отражение в зеркале. в голове пусто, мысли намешаны. пьёт чай, разглядывая улицу. одевает, что попадает под руку и выходит на морозную улицу. из-за метели глаза неприятно пощипывало, а снежинки таяли в небрежных волнах на волосах. метро. замечает столько серых лиц. все не выспавшиеся и недовольные. алексею самому только хуже становится от этого. помнит, как раньше задорно со всеми играл карими глазами и любил улыбаться, ибо ненавидел эти кислые лица. а сейчас слился с толпой. а сейчас и улыбаться не хотелось.