Тени Дайю

— Вы джедай? Кеноби аж передёрнуло от неожиданности, когда его негромко окликнул из-за спины звонкий детский голосок. Он резко развернулся: перед ним стоял худенький темнокожий мальчик лет двенадцати, одетый в какие-то неопределённые многослойные тряпки, перетянутые сверху бурой меховой жилеточкой. Наряд, может, и не самый приглядный, но зато полностью соответствующий здешней невзрачной публике. Большие янтарные глаза, обращённые ему в лицо, смотрели с самым серьёзным видом. — Что? — переспросил он, несмотря на удивление соблюдая осторожность. — Нет. — Вы джедай, — невозмутимо кивнул парнишка, во второй раз уже даже не спрашивая. — Вы ищете помощь? — Я… Он вообще-то хотел бы задерживаться в этой дыре как можно меньше. Найти Лею, вернуть её чете Органа, и обратно, на Татуин, к Люку, которого он и так очень нехотя оставил без присмотра. Но с другой стороны, если на Дайю находился какой-то сочувствующий старым порядкам, знакомый с местным укладом, то он и правда мог бы оказаться полезен. У самого Кеноби предположений о местонахождении похищенной девочки пока что не было ни одного. — Я могу вас отвести. Но вы должны будете показать свой меч. — У меня его нет. С мечом опасно, — буркнул Оби-Ван, не торопясь доверять первому попавшемуся ребёнку. Хотя, стоило признать, что конкретно этот ребёнок почему-то никакой опасности ему не внушал. Ему, за десять лет жизни на самом отшибе цивилизации привыкшему, что даже собственная тень могла оказаться вовсе не тенью! И этот факт сам по себе настораживал не меньше. Почему он так уверен, что это серьёзное личико с густыми бровками и коротко стриженным пушистым афро говорит правду? И почему, самое главное, у него складывалось ощущение, что его черты ему смутно знакомы? — Есть, — насупился мальчик. — Вы врёте. Чем больше вы врёте, тем меньше я хочу вам помогать. Покажите. Так я пойму, что вы действительно хороший. У меня тоже он есть. Он отвёл Кеноби подальше от центра улицы и, сунув руку за пазуху, показал краешек вытянутого металлического корпуса. У Оби-Вана кольнуло в животе. Татуинские песчаные бури могли подпортить его зрение, но память не подводила ещё никогда. Он узнал этот ребристый эмиттер. — Этот меч… — Мой. Ну же, ваш черёд. И побыстрее. Не привлекайте слишком много внимания. Кеноби, всё ещё пораженный видом знакомой рукояти, машинально откинул полу плаща, мельком демонстрируя прикреплённый к поясу сейбер. — Хорошо, — одобрил паренёк. — Следуйте за мной. Он решительно направился вперед, но, перед тем как скрыться в толпе, улыбнулся через плечо: — Я Момо. Приятно познакомиться, мастер Кеноби. Вопрос «откуда ты знаешь моё имя?» неотвеченным потонул в шуме базарной площади. Момо ловко лавировал среди чужих ног, не забывая вертеть головой по сторонам. Как догадался Оби-Ван — проверял, нет ли слежки. Несмотря на джедайскую сноровку, он едва-едва умудрялся не упускать меховую жилетку из виду, и у него закралось подозрение, что парнишка тоже был чувствительным к Силе. Необученным, конечно, и из-за этого очень слабым, но чувствительным. И умеющим пользоваться этой Силой как минимум для навигации в пространстве. Пока Момо вёл его какими-то переулками, мысли снова вернулись к мечу, который он у него увидел. Он не мог ошибаться, он был уверен. И от этого становилось только горше: «значит, и Иита тоже…». Обрывки прошлого нахлынули сами собой. Мастер Кот, обаятельный иридонийский забрак, иногда производивший впечатление единственной понимающей души во всём Высшем Совете, который когда-то даже лично навещал молодого рыцаря Кеноби ради ободряющих бесед о его воспитательной работе с Энакином. На которого, как на заслуженного консула-дипломата, он находил честью равняться. Которого они с Энакином и Ади потом спасали из плена Гривуса в секторе Салукемай. И свидетелем ухода из Ордена которого он стал за полтора года до катастрофы. Он не знал, куда больше уже не член Совета и не джедай-консул Иит Кот после этого подался, но было ясно, что даже отказ от статуса члена Ордена не помог Коту избежать безжалостных джедайских чисток. И его меч, проделав наверняка не один круг чёрного рынка, теперь оказался в руках какого-то неизвестного мальчишки. По крайней мере, он мог порадоваться, что меч не попал в руки кого-то гораздо, гораздо хуже слабого подростка. Он мог бы поинтересоваться, где тот его взял, но посчитал это излишним. Вряд ли Момо мог быть непосредственным свидетелем гибели мастера. — Здесь направо, — предупредил мальчик, а затем резко пропал за какой-то неприметной стеной. Оби-Ван торопливо обогнул её следом, не желая отставать, — и вдруг очутился в тупике. Проулок ещё спускался немного вниз, а затем резко заканчивался у порога небольшого, — вроде как двухэтажного, но зрительно кажущегося значительно выше из-за двух высоких шпилей, — сводчатого здания, с объёмными восьмиконечными звёздами по обеим сторонам от входа. Дверь была открыта, и в глубине виднелись несколько рядов простых каменных скамей, обращённых к такой же высеченной из камня кафедре. За ней, почти неразличимое с угла, располагалось что-то ещё, по форме похожее на такую же звезду, как и у входа, но в несколько раз больше и с углублением для свеч посередине. — Это… церковь? — спросил Кеноби у своего маленького проводника. — Мне больше нравится «храм», но папа говорит, что вокруг слова «храм» теперь слишком много негативной энергии, — пожал плечами Момо. — Сегодня прихожан нету, так что заходите, не стесняйтесь. У нас есть комнаты, там, за алтарем. Он первым пересёк наискосок сопроводивший его гулким эхом коридор, и нырнул за шторы слева от кафедры. Оттуда тут же донесся его оправдывающийся голос: — Но я уверен, что это он! Он показал меч! Такой же, как на твоих картинках, честно-честно! И сам выглядит похоже, только растрепанный и старый… Меч мне разрешили, эй! Отец сказал, что я за старшего остаюсь, пока его нет. И поэтому меч мой! Да и Кеноби, кажется, узнал его, — такие глаза сделал! — И ты привёл его сразу сюда? — наконец долетел до ушей джедая и чуть хрипловатый, как будто бы сломанный после продолжительной болезни, голос допрашивающего. — Ты хоть думаешь, что ты делаешь, Момо? А если он целую свору инквизиторов на хвосте притащил? Сколько раз тебе говорить, что на первом месте — наша безопасность! — Да не было никаких инквизиторов, говорю же, я проверил! Ну ты хоть посмотри на него! — Прошу прощения, — неловко кашлянул мужчина. — Если я вас обременяю, я уйду. Ваш ребёнок просто оказался добр ко мне. Но ваша безопасность превыше всего. — Нет-нет, я сейчас! — откликнулись из-за шторы, поняв, что их гость слышал последнюю часть разговора. — Не могу же я вот так вот взять и выгнать тебя, святая Сила! Коротко прошуршали одежды, и, отдёрнув завесу, в проёме показался тот, кого Оби-Ван ожидал там увидеть меньше всего. Сердце, помимо его воли, бешено заколотилось, и он несколько раз моргнул, удостоверясь, что это не наваждение: — Мастер Кот? За двенадцать лет Иит Кот практически не изменился. Всё то же приятное округлое лицо, те же девять молочного цвета рожек, выступавших над лбом, та же тяжелая грива пепельно-серых волос, только теперь не заплетённая в три косы, а подобранная в один низкий хвост, достающий до поясницы. Да и джедайские туники сменились на закрытую чёрную робу с фиолетовой окантовкой по вороту и рукавам. Единственным, что выдавало в нём прошедшие года, были разве что заострившиеся скулы и залёгшие тёмные пятна усталости под глазами. И ещё он немного прихрамывал, не очень умело скрывая это широким подолом. — Здравствуй, Оби-Ван. Болезненная хрипотца скрадывала привычный глубокий бархатный акцент, и видимо поэтому он не опознал его раньше. — Вы… вы живы? — неверяще пробормотал он, хотя и сам понял, что вопрос прозвучал глупо. — Как видишь, — кивнул Иит. Он говорил сдержанно, но в глазах плясала приветливая искорка, — забрак действительно был рад встрече. — Ох, а ты, наверное, из-за меча подумал, — догадался он. — Нет, Момо просто не умеет слушать старших. Момо, живо спрячь сейбер обратно! Кеноби проследил за тем, как парнишка нехотя поплёлся в смежную комнату. — А это… ваш? — Мой, — подтвердил Иит. — Родной. А так сразу и не сказать, да? И рожек ему не досталось… Но ничего не поделаешь, даже при медицинском вмешательстве нельзя выбирать внешность ребенка. Зато упрям и себе на уме как самый настоящий забрачонок. Он усмехнулся себе под нос, с нежностью посмотрев на дверь, за которой скрылся сынишка. Кеноби с каким-то непонятным для себя чувством придирчиво отметил, что даже если внешне мастер Кот не сильно поменялся, то личностью ощущался совсем иной, чем каким он помнил его с Совета. И одним из ключевых факторов подобной радикальной перемены несомненно оказался ребёнок. Что ж, этого следовало ожидать. Сейчас уже не осталось, наверное, никого, кто бы до сих пор продолжал придерживаться веры в Орден, в его устаревшие традиции и философию. Даже самые крошечные ещё тлеющие искорки их пепелища, такие как тот бедняга Нари, с которым он столкнулся на Татуине, затухали слишком быстро. Залечь на дно, смешаться с толпой, — вот и всё то, что им осталось. Но, с другой стороны, он вспомнил, где он находился. И хоть и постарался выдержать нейтральный тон, получилось не очень: — Значит… Церковь, мастер Кот? Вы священник? — Да, я священник, — с ноткой любопытства наклонил голову к плечу забрак. — Тебя это удивляет? — Нет, но… После того, как вы отреклись от Ордена, я думал, вы… — Думал, что раз у меня появился выбор стать кем угодно, то я никогда ещё раз не ввяжусь во что-то настолько близкое к джедайству, как пост священнослужителя? — Да. Наверное. — Религия бывает разная, Оби-Ван, — снисходительно прищурился Иит и развёл руками, обводя всё помещение по периметру. — Это — так называемая Церковь Гантика Просветлённого. Сюда приходят люди, простые люди, ищущие простых вещей: благословить брак, отпеть умершего, причастить ребёнка. Спросить в молитве, когда работодатель перестанет грубо обходиться с ними, и когда денег будет хватать не только на еду. Тихонько признаться самим себе, что на самом деле кредиты соседа пропали не бесследно… Все те вещи, которые мы, как джедаи, когда-то или отрицали как незначительные или презирали как порочные. Когда я покинул Орден, я многое переосмыслил, знаешь? И сейчас я рад помочь этим беднякам в их простых потребностях. В каком-то плане, я нахожу эту работу гораздо более вознаграждающей. — Но при этом, вы не верите? — В кого? В Гантика Просветлённого? — фыркнул бывший мастер Совета. — Конечно же нет. Все эти маленькие церквушки и культы так или иначе всё равно идут от Силы, только со временем их представление о Силе, скажем так… значительно исказилось. Но это и не важно. Прихожанам нравится то, что делаю я, а мне нравится тот душевный отклик, что они получают, веруя, что я передаю им небесную волю их святого Гантика. — Вот как. Кеноби задумчиво кивнул. Не то, чтобы он полностью понимал позицию Иита, но, осуждать тоже не собирался. Он видел причины, по которым мировоззрение мастера могло повернуться под таким углом. В конце концов, когда они, как Совет, приняли решение об освобождении Кота от его обязанностей, они наверное этим самым и подтолкнули его задаться вопросами о состоятельности учения джедаев. — К тому же, положения Церкви, как ты уже услышал, не запрещают браки и детей, — хмыкнул Иит. — Будь я джедаем, за такое меня бы выгнали повторно. Детей. Да. Он не должен терять драгоценное время. У него всё ещё оставалась его миссия. — Кхм. Мастер Кот, я надеялся, что вы сможете мне помочь. — И чем же? — Девочка. Её похитили. След корабля ведёт к Дайю, и вряд ли они отсюда улетели. Один человек, с ним двое инородцев, фоллинка и крупный мужчина с гребнем. Я должен вернуть её родителям, это очень важно. Вы знаете, куда они могли её забрать? — Джедаи всегда остаются джедаями? — тихо пробормотал Иит, обращая вопрос не столько к Оби-Вану, сколько в риторическую пустоту. — Хм. Думаю, один из моих прихожан сможет что-то подсказать насчёт похитителей. Я свяжусь с ним. — Пожалуйста. Забрак достал из рукава компактный маленький датапад, и, включив устройство, набрал чей-то код. Он быстро наговорил в созданный контакт что-то на хаттезе, а потом, посерьёзнев, принялся ждать ответа. Когда он хмурился, — обратил внимание Кеноби, — в нём действительно прослеживалось что-то похожее с Момо. Но тем не менее, Момо тогда так странно напомнил ему отнюдь не Иита, нет. Забавно. Если мальчик пошёл не в него, значит, это были черты второго отца. Но кого именно такого он мог раньше знать, определить не получалось. Наверное, стоило просто спросить об этом самого Кота. — Мастер Кот, вы ранее упомянули своего супруга… Иит поджал губу и посмотрел на него с каким-то очень неоднозначным выражением. — Простите. Я соболезную, — спохватился Кеноби, по-своему истолковав его реакцию. — Что? О, он не погиб, нет, — забрак приподнял бровь, снова с тем же странным, словно бы испытывающим выражением в глазах смотря на рыжего мужчину. — Но полагаю, прежде чем ты с ним встретишься, ты захочешь присесть, друг мой. — Зачем? — Не спрашивай, просто сядь. Он должен вот-вот вернуться. Как раз сам всё увидишь, — он подождал, пока Оби-Ван займёт ближайшую скамью, и загадочно добавил. — Мой муж, он личность весьма… противоречивая. Особенно для джедаев. Кеноби покорно присел, гадая, что такого могло быть в супруге Кота, что тот так настойчиво хотел держать интригу. — И, Оби-Ван, — Иит извиняющись опустил подбородок, — не бери на свой счёт, что я не сразу тебя принял. Раньше мы ещё могли себе позволить такую роскошь, как безусловное доверие каждому, кого Сила приводила к нам, но теперь времена другие. Инквизиторы стали гораздо умнее. И изощрённее. А у меня появились вещи, которыми, увы, я эгоистично дорожу больше, чем первым встречным. Когда мы нашли приют на Дайю, я пообещал себе, что это будет последнее место, где мы осядем. — Вас преследовали инквизиторы? — Они разрушили моё убежище на Шрилууре, а потом несколько лет спустя сожгли целый квартал на Нар-Шаддаа, надеясь добраться до меня. Я потратил много сил, но мне в итоге удалось убедить их, что я погиб в пожаре. Но жертвы той ночи, Оби-Ван! Их было мучительно много, — Кот печально вздохнул. — Я был вынужден окончательно закрыться от Силы, иначе сошёл бы с ума. Целый квартал! Кеноби сжал кулаки. Тысячи невинных жизней ради одного джедая, который давно и не джедай вовсе. Инквизиторий вместе с Императором, действительно не останавливался ни перед чем ради полного уничтожения. Вот оно, истинное лицо лорда ситхов. От бывшего канцлера Палпатина в нём не осталось ни капли человечного. — Это вас… тогда? — после гнетущей паузы спросил он, намекая на хромоту. — Нет, — Иит покачал головой. — Это вынужденное. Вторая операция оказалась гораздо сложнее, и я очень тяжело её перенёс. Прямой походкой, в частности, пришлось безвозвратно пожертвовать. — Вторая? — А я разве не упомянул раньше? О, тогда прошу прощения. У меня два ребёнка, — он снова вздохнул, но уже не так тоскливо. Своими детьми Кот явно искренне гордился. — Не самое разумное решение, в моём возрасте и состоянии, конечно. Но я ни разу о нём не пожалел. Момо и Квеку — моя надежда на то, что будущее для нас ещё не совсем потеряно. — Но потерять его теперь мы можем в любую секунду, пока ты здесь, — грозный мужской баритон раскатами пролетел через весь холл. — А вот и мой супруг, — едва слышно прошептал забрак, пряча довольную получившейся сценой улыбку в ладонь и с интересом наблюдая за реакцией рыжего мужчины. Совет Кота Оби-Вану действительно пригодился, иначе ноги точно бы предательски подкосились. Он во все глаза смотрел на только что вошедших в церковь, и всё равно не верил, что это не какой-то дикий затянувшийся сон. Твёрдым шагом приближавшийся к ним человек в поношенной рабочей куртке был контрастно высок и широк в плечах, по сравнению со своим скромным партнёром-иридонцем. На руках он держал ещё одного мальчика, на несколько лет младше Момо, но родственное сходство было налицо: кофейная кожа, густые черные волосы, только подлиннее и не такие курчавые, задумчивые большие глаза и забавно-круглый крупный нос. У Квеку, как назвал своего младшего Иит, в отличие от брата, на лбу топорщились четыре крепких бугорка — зачатки забракских рожек. Мальчонка надёжно прижимался щекой к лысой макушке родителя, обвив обеими руками шею, и недоверчиво разглядывал исподлобья незнакомого гостя. Но поразил Оби-Вана, конечно, не ребёнок, а тот, кто его нёс. У него значительно прибавилось морщин, со стороны левого уха на скулу и висок наползало большое ветвящееся пятно, — причудливой формы шрам, как если бы ему в лицо ударила молния, — а на щеках и подбородке появилась неровная тёмная щетина. Но вот горящий суровый взгляд, столько лет заставлявший падавана, а потом и рыцаря, и даже мастера Кеноби невольно робеть и приниматься усердно разглядывать собственные сапоги, остался прежним. Ну конечно же. Теперь это было так очевидно, на кого именно походили оба сына Кота, что он даже поразился, почему не сложил два и два раньше. Хотя нет, впрочем, это наоборот было вполне себе объяснимо: мозг настолько отказывался воспринимать этого человека в роли любящего отца и мужа, что он даже никогда и не подумал бы брать его в расчёт. Кроме того, вот уж кого-кого, а его он точно считал погибшим. Йода утверждал, что в офисе Канцлера в тот вечер Сидиус расправился со всеми четверыми, и у него не было причин усомниться в словах гранд-мастера. Да и просто не мог бы Император спать спокойно, если бы знал, что он до сих пор дышит после всего случившегося. И тем не менее, Император умудрялся спокойно засыпать и просыпаться на протяжении десяти лет, а он всё ещё дышал, ходил, и прямо сейчас с укором переводил взгляд с него на Иита и обратно, поплотнее прижав малыша к груди. — Магистр Винду, вас же убили, — наконец поражённо выдавил Оби-Ван, уже не заботясь о том, насколько по-идиотски это звучало. — Да. Но я выжил. Винду холодно смерил взглядом рыжего джедая. Тот, в свою очередь, заметил тусклый блеск металла из-под задравшегося рукава куртки — вместо правой кисти у коруна был протез. Почувствовав чужое внимание к отсутствующей руке, магистр сдвинул брови. — И уж точно не благодаря твоему падавану, Кеноби. — Мейс, прошу, сейчас не время, — мягко одёрнул его Иит. — Ты же знаешь. Поиском виноватых давно ничего не исправить. Несмотря на справедливые слова забрака, едкое чувство вины всё равно неприятно сдавило Оби-Вану грудь и противно запершило в горле. Он и без этого укора каждую ночь просыпался в своей пустынной пещере в холодном поту, снедаемый своим бессилием, а перед внутренним взором, как в испорченном голопроекторе, мешались в одно кошмарное наваждение и счастливый Энакин-падаван, и искажённый слепой ненавистью новообретённый ученик ситха. Скайуокер был его лучшим другом, названным братом, — а он подвёл как его, так и весь Орден. Что ещё успел натворить Энакин, прежде чем они столкнулись над лавой Мустафара? Он помнил голозапись с мастером Драллигом, которую ему показывал Йода. Помнил многочисленные тела совсем маленьких юнлингов, разбросанные по коридорам Храма. Помнил без чувств упавшую на грязный настил посадочной площадки Падме. И, судя по нынешним словам Винду, именно Энакин лишил его руки, тем самым предав Мейса и помешав его дуэли с ситхом. — Мне жаль, магистр, — прошептал джедай, совершенно разбитый воспоминаниями. — Я должен был быть лучшим учителем для него. Он обречённо склонил голову, как будто бы приготовившись к казни. На самом деле, он не знал, чего именно ждал сейчас от Винду и Кота, но готов был покорно принять любое слово, любое наказание, какое им захочется. Они имели на это полное право. — Кеноби, — устало поморщился корун, протянув здоровую руку, но не к джедаю, а только чуть вверх, чтобы ласково взъерошить волосы сына. — Объявись ты лет на семь-восемь раньше, я бы, может, и вытряс из тебя душу, но сегодня… Он коротко посмотрел на Кота. Тот в ответ одобрительно кивнул. — Сегодня я соглашусь с Иитом. Он прав, Кеноби. Орден остался в прошлом, а наши взаимные обиды не пошатнут ни единого камня нынешней реальности. Так что, не надо извиняться передо мной. Я больше не твой магистр, и с джедаями меня ничего не связывает. — Мы выбрали семью, — тихо продолжил за него иридонец. Он обошёл скамью и встал рядом с Мейсом, вкрадчиво обнимая того за плечо. — То, чего Орден бы никогда нам не позволил. Я считаю, этого достаточно, чтобы говорить, что мы навсегда порвали с прежней жизнью. Мы теперь такие же простые люди, как и все остальные разумные галактики, Оби-Ван. Эпоха джедаев ушла. Как странно было слышать те же слова, которые он не далее как две ночи назад говорил Нари, но обращённые к нему самому. Но в то же время, рядом с гложущей виной затеплился другой, приятный огонёк: он не один отказался от бессмысленной борьбы за давно утраченный уклад. Он молча поднялся на ноги и слегка поклонился в знак согласия. — Знать, что ты жив, приятно, — проговорил Мейс. — Но боюсь, мне всё равно придется попросить тебя уйти. На Дайю слухи разлетаются слишком быстро, и я не готов рисковать ради тебя ни Иитом, ни детьми. — Я вас понимаю. Мне нужна лишь зацепка, где искать дочь. Дочь моего друга, то есть, — поправился Кеноби. — И я сразу покину ваше убежище, обещаю. Корун вопросительно обернулся к супругу. — Да, конечно. Вот, мой информатор как раз вышел на связь. Иит открыл на планшете присланный ему фрагмент схемы города. — Он говорит, подходящую под твоё описание парочку никто и фоллинки несколько часов назад видели здесь, — забрак ткнул ногтем в маленькую красную точку. — Эти склады заняты под подпольную лабораторию для перегонки спайсов. Она под усиленной охраной, но полагаю, ты разберешься. — Разумеется. Спасибо. Спасибо за помощь… Иит. Мейс. Называть старших по рангу мастеров по именам, без титулов, было непривычно. Но ему показалось, так будет правильней. — Да пребудет с тобой Сила, — ответил Винду, и на долю секунды джедаю показалось, что на губах непоколебимого коруна промелькнула тень улыбки. — Оби-Ван.