Живой и теплый

В боку пекло от пулевого, но, что странно — больно не было. Кровь шла толчками, пульсировала, словно некая живая сущность и текла как легкое столовое вино. Курьер чуть оскалился, прижимая рану здоровой рукой. Достав из кармана ампулу с биологическим пластырем, купирующим отток крови и перекрывающим повреждения мягких тканей ложной кожей; сделал пару уколов, предварительно задрав куртку. А боли все не было. Даже легкого пощипывания от укола. Мужчина усмехнулся и задрал голову. Небо над Кансаем как обычно мертвое, как и глаза в зеркальном отражении, которые Курьер периодически наблюдает, ненароком наткнувшись на все, что так или иначе имеет гладкую блестящую поверхность. Стена в переулке была сырой и пахла плесенью. Облокачиваться о нее спиной совершенно не хотелось, но ноги еле держали. Мгновение спустя, смирившись со слабостью, Курьер сполз вниз, собирая курткой всю грязь и мерзость здешних полугнилых стен. Он оплошал. Не заметил еще одного придурка с пушкой, что прятался за баком с химическими отходами. А все потому, что доверился. Хотя, нынешний вынужденный напарник, вроде как, славился тем, что убивал людей очень быстро и в очень большом количестве. — Ох…поранился? Бархатный голос этого мудака заставил Курьера слегка поморщиться. Но не в его стиле корчить гримасы. Вот жешь… Маньяку, похоже, попали в бедро и плечо. Тоже, видать, боли не чувствует, да и ноги также еле держат — грузно плюхается рядом. — Себя то видел? — сухо отвечает Курьер. — Зато как красиво… — Маньяк наклоняет голову в бок, опуская свои полные нездорового восхищения глаза на рану Курьера. — Красиво? — мужчина еле удержался от смешка. Маньяка так хотелось ударить по смазливой, вечно воодушевленной роже. Но Курьер сдержался — сейчас он напарник, пускай и совершенно не желанный, но того хотел наниматель, и за это он платил большую сумму с авансом в пятьдесят процентов. Курьер поднялся, слегка кряхтя. По прежнему не от боли, а от досады, скорее — ноги не хотели слушаться. — Куда ты? Может посидим еще немного? Тут так тихо и спокойно, — Маньяк прикрыл глаза и облизал тыльную сторону своей ладони, что полностью была покрыта кровью. — Я так счастлив, давно не был на таком чудесном празднике смерти… — Поднимайся. Живее. Задание еще не выполнено. Курьер провел здоровой рукой по байку. Весь в царапинах… но не беда — за полученное вознаграждение он хорошенько отремонтирует своего настоящего, верного и надежного напарника. Маньяк нехотя поднялся и словно обиженный ребенок, нарочито медленно, направился к байку. Желваки на скулах Курьера нервно напряглись. Этот бесячий ублюдок нарвется, обязательно. Ветер со свистом проносился мимо, как и шумы грязных уличных трущоб. Воздух теплый, влажный, пахнущий мокрым асфальтом, жженой резиной и кровью. Прекрасный выдался бы вечер, если бы не ранение и придурок, что хихикал и махал свободной рукой каждому красному встречному огоньку. Второй рукой Маньяк крепко обнимал Курьера за талию. В очередном приступе больной эйфории горе-напарник звонко заливисто смеялся и томно вздыхал, прижимаясь лбом прямо между лопаток Курьера. И он соврет, если скажет, что все это не было до печального…забавно. Временное убежище — мотель на окраине нищего района. Хост берет наличкой и не задает вопросов — то что нужно. Внутри было тесно, воняло затхло, зато в маленьком холодильнечке, доживающем свои последние деньки, было холодное пиво, а в холле стоял автомат с самозаваривающейся лапшой. Но вот кровать была одна. Ладно, Маньяк поспит на полу. Или в ванной. Или пошел-ка он на хер. Скинув с себя всю одежду по пояс, Курьер зашел в ванну. Свет мигал, как в самом дешевом фильме ужасов; мокрицы на стенах добавляли антуража. Взглянув в отражение, избегая зрительного контакта с мертвецом, стоящим напротив, мужчина докоснулся до раны и поморщился. Не болит. Но выглядит достаточно мерзко. Приняв душ, закинув под язык колесико для хорошего сна и прилива энергии к утру, вышел. Маньяк лежал на кровати, лучше даже сказать распластался; бормотал что-то себе под нос и все глядел на свои задранные к потолку окровавленные руки. — Ванна свободна, — буркнул Курьер, подходя к кровати. — Ты слышишь? Маньяк перевел взгляд на напарника, блаженно улыбаясь. Ну что за идиот. — Мне так не хочется смывать с себя произведение искусства… — заговорчески прошептал мужчина. — Как красиво красный смотрится на белом… — Иди. Нарисуешь себе новое…искусство, — хмыкнул Курьер. На его удивление Маньяк послушался. Проторчал в ванной минут сорок точно; Курьер успел выпить уже две бутылки. Когда, наконец, вышел, был весь мокрый, вместе с одеждой. Похоже, мылся он не раздеваясь. — Почему ты весь мокрый? — Какой глупый вопрос! — Маньяк весело улыбнулся. — Я же мылся! Ты сам мне сказал. — Ты что, настолько идиот, что не знаешь, что перед этим нужно сначала раздеться? — Зачем тратить время, если одежда тоже была грязная? — Тратить время?.. Ты там сорок минут торчал. — Я наблюдал, как драгоценный красный сходит с меня. Это очень красиво, — деловито произнес мужчина, важно приподняв палец вверх. Курьер действительно хотел рассмеяться. Он так устал. Правда устал. Но сил, чтобы замахнуться железным кулаком и разнести пустой, полный нездоровых мыслей и порочных идей череп точно хватит. Как, вообще, этот полоумный придурок может выглядеть так бодро после того, что с ними случилось? Его же тоже ранили. Курьер отвлекся от мыслей, когда взгляд цепляется за медленно расползающимся по влажной белой штанине красным пятном. И на плече тоже. — Твои раны… — О! — Маньяк улыбнулся шире. — Красный всегда со мной! Следует везде и всюду… Разве не чудесно! Курьер не ответил. Стоит ли оставить все как есть и подождать, пока этот больной помрет от потери крови? Как не прискорбно, но нет. На завтрашней вылазке его умения очень даже понадобятся. Байкер подошел к рюкзаку, оставленному на тумбе у кровати, достал аптечку. — Садись, — скомандовал, указывая на кровать. — Только на край. Не хочу, чтобы из-за тебя намокла вся кровать. Маньяк подчинился, поражая своим внезапным послушанием. Курьер присел перед ним на одно колено и грубо закатал белую штанину. Так. Рана от огнестрела, ничего сверхъестественного. Пуля застряла внутри, но не особо глубоко. — Все до свадьбы за-жи-вет, — по-детски пропел Маньяк и по идиотскому хихикнул. — До свадьбы? — Курьер усмехнулся. — Думаешь, в Кансае есть такая самоубийца? — Я женат на смерти, — мужчина улыбнулся, поправляя упавшую на глаза челку. — Кто бы сомневался. — А вообще, у меня есть дама сердца, — важно произнес Маньяк, будто хвастаясь. — Серьезно? Она об этом знает? — Естественно! У нее чудесные розовые глазки, и милое розовое платьице! Курьер хохотнул. Ну что за придурок. Пока байкер вытаскивал пулю, Маньяк даже не шелохнулся. Сидел смирно, наблюдая и нервируя своим пристальным взглядом. Металл застрял в мышцах — жестких и напряженных. Курьер поймал себя на странной мысли: хочется провести рукой по гладкой, слишком бледной для живого и слишком горячей для мертвого коже. Тугое неуместное возбуждение ударило между ног и дрожь прошла по всему телу. Мужчина смутился — что, блять, еще за мысли. Высокотехнологичных больничных ампул не осталось, а потому пришлось закрывать рану по старинке — шить, а потом перевязывать бинтом. Вставив леску в крючок, Курьер поддел красноватые по краям куски разорванной плоти. Маньяк вздохнул, как-то слишком томно, совершенно неуместно, полностью выводя из равновесия. — Можно…так не делать? — Курьер поднял глаза. — Как? — Маньяк недоуменно наклонил голову в сторону, словно пес, не понимающий команду. Курьер потупил взгляд. То, что ему кажется томным, на самом деле вполне нормальная реакция этого психа на все внешние раздражители. Он все время вздыхает, стонет и говорит с тупой интонацией человека в одной секунде от оргазма. Нужно взять себя в руки. Залатав и перевязав рану, достаточно туго и резко, получив еще один непонятный, переполненный эмоциями вздох, Курьер приподнялся и оперся коленом о кровать, слегка прогибаясь под его мягкостью. — Снимай, — вновь скомандовал. Маньяк загадочно улыбнулся и оттянул ворот своих многочисленных рубашек (черт, как гребанная капуста ведь), подставляя раненное плечо. Курьер хмыкнул. Здесь было осколочное. В ране ничего не застряло — просто обработать и свободен. — Ну разве не прекрасно… Байкер вопросительно приподнял бровь. Опять красный? Ну конечно, чего же еще. — Могу оставить. Потом прилетит подарочек, в виде гангрены. — Я про твои глаза. — Что? Курьер непонимающе нахмурился, чуть отстраняясь, Маньяк же наоборот — подался вперед. — Как будто…мое отражение. Загляденье… Сердце непривычно застучало какой-то ранее неизвестный ритм. То ли от выпитого алкоголя, а может от долгого отсутствия всякой близости, не говоря уже о сексе, или же просто от тотального одиночества, но Курьер недвусмысленно перевел взгляд на губы Маньяка. С мужиками Курьер еще не целовался. И не хотелось, если честно. Но этот, похоже, был исключением — смазливым, складным, и голос такой звеняще бархатный… Курьер не знал, чего ожидать. Возможно, его ударят ножом куда-нибудь в печень или перережут горло. Может, поцелуют в ответ, но он решил попробовать. Подался вперед, пробуя на вкус прохладные, на удивление мягкие губы. Никакой ответной реакции кроме укуса не последовало. Курьер чертыхнулся и отстранился, смотря на блаженно-непроницаемое лицо Маньяка, чьи губы были измазаны чужой кровью. Наружу выплыло раздражение. Вроде того, когда ты пытаешься, а тебе отказывают. Наверно, это называется обида. Вкупе с усталостью это вылилось в агрессию. Курьер схватил Маньяка роботизированной рукой за горло и повалил на кровать. Но тот разулыбался, да так безумно, что байкер опешил и застыл на мгновенье. Жесткие пальцы Маньяка впились в рану на боку, разрывая искусственный барьер и пуская наружу кровь. Курьер зашипел и ослабил хватку, теряя бдительность. И вот, теперь это он лежит на спине. — Не люблю, когда на мне сидят без моего разрешения, — Маньяк оскалился, приставляя нож к горлу Курьера. — Я тоже, — плюнул мужчина. — Может, вырезать твои прекрасные глазки? — зрачки сиреневых глаз опасно сужаются, застланные безумным возбуждением. — Ах, мне так нравится эта идея! Твое лицо будут обрамлять красные слезы, как красиво… — Маньяк наклонился, тяжело дыша Курьер в приоткрытый рот. — Я слижу их и попробую тебя на вкус… — прошептал горячо, так, что по телу байкера прошла очередная волна мурашек. Курьер схватил Маньяка за больное плечо железной рукой, сжал сильно, но так, чтобы ничего не сломать. Последний звонко ойкнул и они вновь поменялись местами. — Глаза мне еще пригодятся… — Байкер сцепил руки Маньяка над головой. — Но на вкус…ты можешь попробовать меня и по-другому. Маньяк обиженно поморщился и попытался выбраться. Без особого энтузиазма — видимо, и это полоумное создание устает. — М-м-м, мне больше не нравится эта игра!.. Хочу другую… — капризно захныкал мужчина, все же продолжая слегка елозить под Курьером, лишь сильнее распаляя. — Играть я…не намерен… — Правда?.. — Маньяк широко улыбнулся, смотря сквозь слегка прикрытые веки. — А я вот совсем не наигрался…закуска была не вкусной, я хочу десерт… Байкер поморщился — в глазах внезапно зарябило. Опустив голову вниз, он только сейчас заметил открывшуюся рану и горячую пульсирующую боль вокруг нее. Больно… Больно… Легкая улыбка расцвела на лице мужчины. Живой… Ноги Маньяка играючи обхватили бедра Курьера, и, приподнявшись, он с силой ударил головой по лицу. Байкер отшатнулся назад, оглушенный и растерянный — падает на пол. Кровь из разбитого носа струйкой идет из обеих ноздрей. Маньяк снова садиться сверху, но теперь они на полу. Курьер в недоумении крутил головой, стараясь прийти в себя. Приходит, когда что-то горячее и влажное касается раны на боку. Стон — неожиданно для самого себя — удовольствия, вперемешку с болью срывается с губ. Нащупав рукой светлую копну еще влажных, мягких волос — запускает в них пальцы и придвигает голову Маньяка ближе к горячей кровоточащей ране. — Красный…ах…красный, красный… — Безумная мантра, повторяемая снова и снова в перерывах между слизыванием крови. Эрекция в штанах Курьера неприятно заныла; боль отрезвила, Маньяк и его горячий язык окончательно привели в чувство. Байкер потянул его за волосы вверх. Тот ахну и поднялся, выглядя как нашкодивший котенок, перепачканный малиновым вареньем. Долго тянуть Курьер на стал — толкнул его на себя и поцеловал. В этот раз на поцелуй ответили с особым рвением, потираясь о выпуклость в штанах байкера своей. Курьер застонал в поцелуй и дрожащей рукой потянулся к ремню, успев лишь расстегнуть пряжку, когда Маньяк вдруг отстранился. Он сел, весь сияя блаженным счастьем и тяжело дыша от возбуждения. Курьер рвано выдохнул, не в силах отвести от него глаз. Загляденье, действительно… Достав нож, Маньяк полоснул себя по ладони, после чего нежно стал распространять собственную кровь по голому торсу Курьера, постанывающего то ли от чрезмерного возбуждения, то ли от абсурдности происходящего. Приподняв собственную рубашку, оголяя истерзанный шрамами подтянутый живот, снова полоснул себя: поперек, стройной линией чуть выше пупка. Не смертельно, но достаточно глубоко, чтобы кровь заструилась сразу, окрашивая низ живота и край его белых штанов ярким багрянцем. Курьер не понимал, что, зачем и для чего, но останавливать не было ни сил, ни желания. Только смотреть, желательно не моргая. Последнее, что сделал Маньяк, это медленно слизал кровь с ножа. С острой его части, режа язык, смотря Курьеру в глаза. Последний задыхался от желания. Маньяк жадно впился в губы байкера, даря острый вкус железа. Курьер все же смог освободить жесткий член из брюк; Маньяк оперативно сделал тоже самое. Дрочить обоим было бы не очень удобно, поэтому Маньяк любезно взял инициативу в свои руки. Из-за кровавого пореза на руке, члены в его ладони скользили гладко. Курьер инстинктивно подмахивал бедрами, из-за чего Маньяка слегка потряхивало и они периодически сталкивались зубами. Наслаждение было перемешано с болью и каким-то совершенно не свойственным Курьеру безумием. Он лишь надеялся, что больные пристрастья партнера не передадутся с его кровью, которой байкер уже успел наглотаться во время поцелуя. Между ног горело огнем, рука Маньяка была подозрительно искусной. Курьер крепко держал его за волосы, чтобы тот даже не вздумал отстраниться; второй рукой придерживал за задницу, сжимая не сильно, но достаточно ощутимо. Маньяк скулил и периодически нашептывал какие-то кровавые бредни о том, как сильно он хочет убить Курьера и вытащить его кишки. Байкер был на пределе. Запах крови, тяжесть чужого тела, горячий бред, безостановочно льющийся изо рта партнера — все приближало оргазм быстрее, чем хотелось бы на самом деле. Но Маньяк кончил первым. Горячая сперма толчками лилась на подрагивающий живот Курьера. С жарким стоном, с безумной улыбкой на лице и закатывающимися глазами Маньяк просто обрушился на байкера сверху, повергая того в легкий шок. — Э-эй… — язык не слушался; дыхание было тяжелым и глубоким. — Что с тобой?.. Ответа не последовало. Спустя минуту, после отдышки, стиснув зубы, мужчина скинул с себя бесчувственное тело и навис сверху. Дыхание есть: прерывистое, болезненное, но есть. Из приоткрытого рта на пол стекали кровавые слюни. Рубашка пропиталась красной полосой на животе, становясь почти полностью мокрой. Отключился от потери крови. Идиот. Ему бы кровь остановить и обработать раны, но… Курьер еще не кончил. Байкер ведь не был особо добросовестным человеком. Никогда. И пускай людей Курьер убивать не особо любил, но это в любом случае не значило, что он бы не погнушался сделать это. Или что-либо еще не законное, грязное, неправильное… особенно сейчас. Особенно с ним. Курьер окончательно стянул с Маньяка штаны. Оказывается, что с человеком в без сознании взаимодействовать так же сложно, как и с тем, кто активно оказывает сопротивление. Подтянув Маньяка к себе за бедра, мужчина устроился поудобнее. Его член был скользким от крови, так что особых проблем было быть не должно… По началу входить тяжело, даже больно; Маньяк был достаточно узким и по прежнему напряженным. Курьер рвано выдохнул, закусывая нижнюю губу, постепенно погружаясь глубже. Тело было горячим, жестким, а отсутствие сознания распаляло пугающе сильно. Дойдя до конца, погрузившись в мужчину полностью, Курьер выдохнул, прикрывая дрожащие веки. Было тесно, жарко, пульсирующе сладко. Он начал двигаться. Сначала медленно, боясь порвать и как-либо травмировать Маньяка, потом все быстрее, входя во вкус. Задрав пропитавшуюся кровью рубашку, стал бездумно шарить рукой по твердой груди и животу. Механическая рука остервенело сжимала бледное бедро; под искусственными пальцами стали появляться кровоподтеки. Курьер наклонился, утыкаясь Маньяку в шею, чувствуя губами его пульс через взбухшие напряженные вены. Он кончил, со свистом выдыхая сквозь сжатые зубы, еле сдерживая стон. Оргазм накрыл небывалой волной удовольствия; в глазах зарябило тысячами фейерверков. Из последних сил Курьер перевернулся, падая рядом, дыша глубоко и часто. Тело била легкая дрожь, в ушах гулом пульсировала кровь. Сил думать о том, что он только что сделал — изнасиловал человека в отключке — не осталось. Да и просто не хотелось. Курьер был ублюдком, преступником, акудамой, но не гребанным насильником. Но Маньяк не был невинным, в том смысле, что этот говнюк заслужил, он, похоже, сломал байкеру нос. Спустя минут десять передышки, Курьер приподнялся на локтях. Маньяк все еще был в без сознании, все так же пускал кровавые слюни (под ним была уже небольшая лужица). Светлые волосы растрепаны, некоторые пряди слиплись из-за крови. Все, что сейчас хотелось — это просто залезть в кровать и уснуть, даже не мыться, вот так, полностью покрытым кровью и спермой (в основном чужой). Но нужно прибраться. Просто необходимо. На трясущихся ногах Курьер проковылял в ванную. Промыв рану на боку и убедившись, что она больше не кровоточит, решил перевязать бинтом весь торс. После по быстрому умывшись, мужчина намочил полотенце и вернулся к телу в отключке. Маньяка он решил раздеть окончательно — его одежда нуждалась в стирке. Быстро протерев тело, байкер потянулся к аптечке. Перевязал руку, вновь обработал плечо и ранение на бедре; также перевязал торс. С языком было сложнее. Самое неприятное то, что Маньяк мог захлебнуться собственными кровавыми слюнями, потому рот ему лучше было не закрывать. Пошарив в сумке Курьер выудил оттуда новые штаны и кофту. Что ж, одеть человека в отключке тоже невероятно сложно. Окинув взглядом свои труды и вытерев пот со лба, мужчина устало фыркнул, садясь на пол и облокачиваясь о кровать. В темной одежде байкера Маньяк смотрелся неестественно и чужеродно. Но она была ему точно в пору. Так странно…они были ровесниками. Одного роста, одной комплекции, да и, наверное, одного веса. Может еще и размер ног одинаковый. Курьер пересилил глупое желание помериться членами. Фраза Маньяка о его глазах…была странной, пронизывающей насквозь, даже какой-то интимной. Их глаза ведь тоже, почти что, одинакового цвета. Как будто мое отражение… Курьер поморщился, устало потирая лицо ладонью. Все это какая-то чушь собачья. Он ведь жив, верно? Все это не гребанный сон, он чувствует боль, чувствует наслаждение, слишком много всего чувствует… В последнее время с Курьером происходит какая-то чертовщина. Нужно взять себя в руки. Сделав Маньяку укол с питательными веществами и кое как затащив его на кровать, байкер без сил упал рядом. Его лицо казалось безмятежным. Грудь плавно вздымалась вверх и опускалась. Ведомый секундной сентиментальностью, мужчина протянул ладонь и подцепил белую прядь пальцами, но почти тут же отдернул руку. Какая глупость. Байкер вновь посмотрел на Маньяка. Связать бы его, на всякий случай… А то еще начнет возмущаться на утро о саднящей боли в заднице…