Я тебя никогда не забуду

Это был обычный день. Один из тех дней, когда абсолютно ничего не происходило, на небе мирно светило солнце, за окном распевали птицы, всё жило, цвело и шло своим чередом, и, казалось, ничего не могло предвещать беды. Джон Хэмиш Ватсон, как всегда, в прекрасном расположении духа прошёл на кухню, чтобы заварить себе и своему гениальному соседу утренний чай. Сегодня он мог позволить поспать себе подольше, ведь был выходной день и не нужно было куда-то торопиться. Джон был полон сил, энергии и стремлений к новому дню, в отличие от его друга… Хотя, наверное, неправильно называть их просто «друзьями» или «соседями», нет. Они были друг для друга самой настоящей семьёй, мужья, проще говоря. Джон любил Шерлока всем сердцем, как и Шерлок Джона. Но это была скорее платоническая любовь, чем романтическая. Ватсон просто обожал все причуды Холмса. В особенности Джон поражался не только его изумительной дедукции и острому уму, а необыкновенному умению так искусно стирать ненужные отрезки времени, события, да и вообще всё, что вздумается самому Шерлоку, из памяти людей. Этому не было никакого научного объяснения, от чего способность становилась ещё загадочнее и непонятнее. Но знал об этом только очень узкий круг людей, в который входили Майкрофт, Джон и миссис Хадсон. Остальные даже и подумать не могли, что в какой-то момент могут остаться без своих воспоминаний, которые не нужны Шерлоку, и он лишь просто слегка им ухмыльнётся, скрывая за этой ухмылочкой большую тайну. Джон в последнее время стал часто забывать многие вещи и шутливо сетовал за это на Шерлока, а тот лишь молча тепло улыбался Ватсону в ответ. Шерлок же сам до конца не понимал, как работает его дар. Он мог просто пристально посмотреть на человека и видеть все его воспоминания, если ему этого хочется, мог также выборочно стирать те, которые ему не понравятся или могут быть невыгодны. Иногда, когда ему становилось скучно, Холмс забавлялся над другими людьми, в особенности над Джоном. Ватсон мог просто прийти в комнату или на кухню, после напрочь забывая зачем приходил, мог забывать, что уже говорил что-то и повторял это по миллиону раз, как попугай. Такие мелочи происходили не потому, что у Джона была плохая память, нет, память у него была прекрасная, а потому, что Шерлоку просто было дико скучно. Шерлок сидел в гостиной, когда Джон прошёл мимо него, бросив на Холмса заспанный взгляд с тёплой улыбкой, на кухню. Шерлок не спал всю ночь. Одного взгляда на Джона хватило, чтобы его сердце пронзила острая боль. Мысли Холмса были заняты лишь тем, что в скором времени ему попросту придется расстаться с таким уютным, домашним Ватсоном… Он больше никогда не увидит его улыбки, не позабавиться с того, как Джон ворчит на него, не сравнит его после это с ёжиком, ничего этого уже в скором времени может не быть. Лейкемия, лейкоз, белокровие, рак крови. Названий много, суть одна. Страшная, смертельная болезнь, которая поражает стволовые клетки костного мозга, после чего кровь уже не сможет обновляться в теле, что приводит к летальному исходу. Шерлок узнал об этом слишком поздно, чтобы что-то предпринять. Уже на тот момент ему оставалось всего пять-шесть месяцев. Курение в большом количестве, постоянные контакты с химическими веществами дали о себе знать. Холмс обратился к врачу с затяжной простудой и постоянной слабостью, но результаты анализов крови выявили гораздо более страшную болезнь, чем обычная простуда. Шерлок сильно мучился, у него всё болело, но сильнее всего тела болела только душа. И нет, ему не было страшно умирать, он просто смирился с этой мыслью. Он никак не мог рассказать об этом Джону. Холмс не хотел тревожить и без того устающего на работе Ватсона. Он слишком сильно любил его, чтобы просто взять и эгоистично одним разговором убить внутри доктора всё живое. Шерлок не хотел, чтобы вся жизнь Джона пала крахом только из-за его смерти, он хотел, чтобы Ватсон жил, а не существовал в дальнейшем. Сейчас Шерлоку остался месяц. Майкрофт, миссис Хадсон, Молли, Лестрейд — все они знали о скорой кончине великого детектива, но никто не должен был говорить этого Джону даже под прицелом пистолета. Холмс сидел в своём кресле и думал о том, как ему правильнее будет поступить. И единственная мысль, которая казалась наиболее адекватной, так это стереть абсолютно все воспоминания Джона о себе. Шерлок за ночь уже разработал план о том, как это сделает. Холмс приветливо улыбнулся Ватсону в ответ, подавляя в себе боль. — Доброе утро, Джон. Надеюсь ты спал хорошо? — любезно поинтересовался Шерлок, проходя на кухню за Джоном. Видок у Холмса был не из лучших, он выглядел очень уставшим, даже сильнее, чем после трудного дела. — Доброе, Шерлок. Я на удивление прекрасно выспался. А вот ты, я вижу, сном пренебрёг..опять… Шерлок, сколько можно? У тебя точно всё хорошо? — Ватсон устремил упрекающе-переживающий взгляд на Холмса, слегка поджав губы. — Ну, если не считать того, что я не спал около двух ночей и выпил за это время слишком много кофе из-за чего у меня резко скакануло давление, то да, в целом все в порядке. Не переживай, Джон, правда, всё нормально, — Шерлок успокаивающе положил свою руку на плечо Джона, мягко поглаживая большим пальцем, слегка поведя уголком губ. — Что ж…– Ватсон с недоверием обвел лицо Холмса глазами. — Ладно, допустим. — Ну чего же ты, Джон? Посмотри, какая хорошая погода на улице, что думаешь насчёт того, чтобы прогуляться, зайти в гости к Анджело? — Что ж, я не против. Но ты точно здоров, Шерлок? От тебя никогда не дождёшься таких предложений, да и про хорошую погоду ты никогда положительно не высказывался, — взгляд Джона сменился на подозрительный. Он помешивая чай ложечкой, смотрел на Шерлока и понимал, что с тем явно было что-то не то. — Нет, всё прекрасно, Джон. Тогда на обед, я жду тебя у Анджело. А сейчас, я пойду, развеюсь, нужно привести мысли в порядок. Не дав Джону опомниться и возразить, Шерлок мигом скрылся за дверью их квартиры с пальто в руках. «Удивительный человек», — проскочило в голове Джона, прежде чем он отправился пить чай, не переставая думать о Холмсе. Его любящее сердце понимало, Шерлок был не впорядке и что-то скрывал… ***** Шерлок и Джон сидели на своем излюбленном месте в гостях у Анджело, который постарался устроить им романтическую атмосферу и принес свечи, улыбнувшись на воспоминание о том, как Джон в первый раз возразил ему о том, что у них с Холмсом не свидание. Ватсон с удовольствием уплетал чудесный стейк. К обеду он успел сильно проголодаться после тщательной уборки в гостиной. Шерлок же просто молча сидел напротив Джона, держа в руках чашку кофе и смотря куда-то вдаль в окно. Джону, как доктору и как любящему мужу, не очень понравилось то, что Холмс ничего так и не съел за этот день. — Шерлок! — окликнул Ватсон мужа достаточно громко, чтобы тот его услышал и смог выйти из своих размышлений. — Что случилось, Джон? — слишком спокойно произнёс Холмс, переведя взгляд на Джона. — Ты ничего не ел с самого утра… Мне это не нравится, — нахмурился Ватсон. — Как-то не хочется… Я всё думаю. — И о чем же таком интересном ты думаешь, что еда может подождать? — прыснул Джон, бережно взяв Шерлока за руку. — О своей способности. — Так, давай, ты съешь хотя бы этот салат и параллельно будешь думать о своей способности, — Джон поставил перед Шерлоком порцию салата и буквально всунул ему в руки вилку. Шерлок нехотя начал поедать салат. Не от большого голода, казалось, последние несколько дней почти все физические потребности Холмса вообще сильно притупились. Он не хотел есть, спать, иногда только что-то пил, чаще всего кофе, Шерлок ел и пытался хоть немного поспать только для того, чтобы не расстраивать своего мужа. — Шерлок, у тебя правда всё нормально? Ты ведёшь себя страннее, чем обычно вот уже почти неделю. Если тебя что-то беспокоит, можешь рассказать мне, — Ватсон непонимающе нахмурился, сжав свободную руку Шерлока в своей. — Ты когда-нибудь боялся, что тебя все могут просто забыть? Как будто тебя и вовсе не было в этой жизни? Вот, я боюсь этого. — Что за глупости, Шерлок, конечно же нет. Это может произойти только если ты заставишь других о себе забыть. Тем более я уж точно всегда буду помнить о тебе, уверяю, — добро улыбнулся Джон, стараясь заглянуть своему мужу прямо в глаза. — Но воспоминания — это ведь всего лишь проекция наших чувств под коркой мозга, обычная иллюзия, не больше. Они имеют свойства пропадать со временем. Я умею видеть все воспоминания людей, если этого захочу. И также, если захочу могу стирать их. И то, что человек так долго ценил и берёг в своих воспоминаниях, становится для него пустым местом. Так как же ты тогда с полной уверенностью можешь утверждать, что никогда меня не забудешь, если всё равно со временем в мозге заканчивается место для новых воспоминаний, из-за чего старые просто ликвидируются, как будто их и не было вовсе?.. — Шерлок поднял пристальный взгляд на Джон, серьёзно смотря на него. — Обещай, Джон Ватсон, что всегда будешь меня помнить… — перед глазами Шерлока пролетали все воспоминания Джона, связанные с ним. Он, как старый фильм на плёнке, смотрел всё то, что помнил о нем Ватсон. — Я тебя никогда не забуду, Шерлок Холмс, гениальный детектив и мой самый родной человек, — с такой же серьёзностью в голосе твердо произнёс Джон. — Спасибо тебе за всё, — просматривая все воспоминания Джона о себе, Шерлок стирал их одно за другим, пока не стёр все до самого последнего воспоминания об их знакомстве. — Прощай, Джон… — с грустной улыбкой произнёс Холмс, он никогда не плакал на людях, но сейчас из его глаз тонкими струйками потекли слёзы. Он быстро встал с места и поспешил уйти, пока Ватсон не опомнился. — Шерлок, — вдруг позвал его мягкий голос Джона, который сидел, тупо смотря в одну точку. Он быстро проморгался и перевёл взгляд на мужчину в пальто, который уже развернулся, чтобы уйти. Джон понимал, что уже где-то его видел, но не мог вспомнить где. Внезапно короткие отрывки воспоминаний ударили в голову Ватсона, и имя мужа само соскользнуло с его губ. — Шерлок, стой, куда же ты?.. Сердце Холмса замерло. Он не торопился поворачиваться к Джону, просто стоял в ступоре. Шерлок тряхнул головой, приводя мысли в порядок, он быстро утирает слёзы, поворачиваясь обратно к Джону и удивлённо смотря на него. — Что ты только сказал?.. — Куда ты пошёл, Шерлок? Мы не закончили обед, садись обратно. Холмс просто рухнул на стул, в шоке раскрыв рот. Такого ещё никогда не случалось. Никто никогда не восстанавливал свои воспоминания после того, как Шерлок их стирал. — А если ещё раз попытаешься стереть мои воспоминания о себе, мартышка ты бесноватая, то я тебя собственноручно придушу. И да, это угроза, — Джон кинул строгий взгляд на Шерлок, сложив руки на столе в замок. — Но как ты.. — попытался хоть слово вымолвить Холмс, но оказался перебит Джоном. — Сердце, Шерлок Холмс. Ты умеешь стирать воспоминания из-под корки мозга, но совершенно забываешь о том, что сердце людей тоже помнит, и ты никогда не сможешь стереть чьи-то воспоминания о любимом человеке. Ты живёшь в моём, Шерлок. Я не могу тебя забыть. Но остаётся вопрос: зачем ты это сделал?.. — Джон, я... — вот это поворот. Гениального, великого детектива, который умел заставать людей врасплох, самого загнали в угол. Он нервно сглотнул, смотря на такого строгого Джона на вид, но глаза его выражали полное спокойствие. Придётся всё рассказать. Он не хотел, чтобы Джону было больно, но ситуация была безвыходная. — Джон… У меня есть что-то, о чём мне не очень хотелось бы тебе говорить. В общем.. Я болен, смертельно болен. У меня лейкемия, и мне осталось жить всего месяц. Я не хотел тебе об этом рассказывать, не хотел видеть, как ты страдаешь, не хотел, чтобы тебе было больно. Я бы хотел, чтобы ты просто забыл обо мне и жил нормальной жизнью. — Я в курсе, Шерлок, уже очень давно, — спокойно проговорил Джон, опуская грустный взгляд на тарелку. — Но откуда? — Что ж, твоей гениальности хватило, чтобы подговорить ребят ни о чём мне не говорить, но совсем не хватило на то, чтобы грамотно избавиться от результатов анализов и спрятать их куда подальше, чтобы их никто не увидел. — Тогда почему ты ничего не говорил мне? — Я не хотел на этом зацикливаться. Хотел, чтобы твои последние месяцы жизни были лучшими, поэтому старался сделать всё, чтобы ты чувствовал себя самым любимым, — Джон слегка улыбнулся, поднимая печальный взгляд на своего мужа. — Предлагаю, сейчас заняться тем же, чем и обычно. Думаю, можно продолжить наш обед, а после прогуляться по парку. — Джон, ты самый лучший, — Шерлок улыбнулся Джону в ответ, выдыхая. Словно гора с его плеч свалилась. Он понимал, что только благодаря Джону этот последний месяц его жизни пройдёт прекрасно. Шерлок больше не хотел, чтобы Джон его забывал… *** (Два месяца спустя) Джон каждый день приходил на могилу Шерлока, разговаривал с ним, рассказывал всё о своей жизни, будто Холмс его мог услышать. Он каждый день будто давал Шерлоку знать, что помнит его и будет помнить всю оставшуюся жизнь. — Я тебя никогда не забуду, великий Шерлок Холмс, гениальный детектив и мой самый родной человек, — не в первый раз вторил Джон, стоя у могильной плиты своего мужа. Он прикрывает глаза рукой, чувствуя жгучие слёзы на щеках. Слёзы жгли не оттого, что они солёные, а оттого, что были полны воспоминаниями, одновременно самыми приятными и болезненными воспоминаниями о любимом человек, которого уже нет в живых. Человек умирает тогда, когда умирает последнее воспоминание о нём. © «Гарри Поттер и Орден Феникса», Джоан Роулинг