Опасно и неправильно

      Быть представителем аристократии Южной Кореи тяжело. Быть ребёнком такого высшего привилегированного сословия ещё труднее. Конечно, плюсов было бесчисленное множество: вип-места, где только пожелаешь, много денег, значит, и возможностей реализовать себя; покупаешь всё, что душе угодно, даже самое бесполезное, а дополняется всё это уважением и известностью. Блага, доступные состоятельным людям с положением в обществе, элегантным, образованным и здоровым, становились предметом зависти. Ведь именно этого должно быть достаточно для счастья, не так ли?       Только вот и минусы такой жизни имелись. На всех мероприятиях под прицелами камер нужно вести себя согласно сценарию, чтобы ненароком никого не настроить против себя. Даже в повседневной жизни приходилось следить за каждым шагом, много раз обдумывая все решения, взгляды и даже вздохи. Общаться можно было только с людьми равного статуса, — большую роль в представлениях и ценностях играло происхождение человека — и можно было вызвать много негодования со стороны верхушки, начав дружить с ребёнком какого-нибудь фермера. Хуже этого была только помешанность на чистоте крови. Если младшим детям спускали с рук межрасовые браки, особенно по договорённости, и даже позволяли оставаться холостыми, то старшим обязательно нужно было выйти замуж или жениться на родовитом человеке корейского происхождения и оставить наследников.       Возможно, в Минхо бушевал тот самый юношеский максимализм, о котором он читал в книгах, потому что всего этого вовсе не хотелось. Он мечтал о друзьях, путешествиях, танцах и о множестве блюд, которые смог бы попробовать и приготовить. Ни одна его мечта не сбылась, разве что первая. Преданных друзей тяжело было найти среди всех этих милых лицемерных улыбок. Ли и сам никогда не позволял миру увидеть себя настоящего, однако Феликс и Хёнджин смогли подобраться достаточно близко, чтобы знать о всём самом сокровенном, что никогда не будет произнесено вслух. По мнению его отца — депутата Национального собрания — он хотел пойти по его стопам. Для Минхо даже мысль об этом звучала смешно.       С белоснежной кожей, выразительными глазами, обрамлёнными густыми ресницами, и правильными чертами лица он был мечтой всех ровесниц и по сплетням, рассказанным Феликсом, ровесников. Самодостаточный, воспитанный, с хорошими манерами, утонченностью и множеством достижений за спиной он был тем самым «принцем из сказки». Только вот немного неправильным.       И когда мама любезно познакомила его с Дахён, милой дочкой министра иностранных дел, Минхо даже не смотрел на неё. Это был один из самых нудных вечеров за последний месяц. Молодой человек не понимал, зачем эти взрослые серьёзные люди, обсуждающие на подобных светских вечерах дела, притаскивают с собой всю семью.       — Ещё одна за сегодня, и я воткну вилку себе в горло, клянусь, — пробубнил Минхо, как только почти прямым текстом слил эту нежную прилипалу. Он схватил канапе, практически срывая закуску зубами со шпажки, и принялся агрессивно жевать.       Феликс и Хёнджин переглянулись, усмехаясь. Конечно, им было смешно, ведь один средний ребёнок в семье, от которого почти ничего не требуют, а другой помолвлен с девушкой, которая изначательно понравилась ему — за последнее время это был чуть ли не единственный добровольный союз, в котором будущие молодожёны хотели замужества сильнее родителей.       — Она хорошенькая, — пожал плечами Хван, вертя бокал в длинных пальцах, внимательно следя за тем, как мерцает его напиток, переливаясь из-за яркого света многоярусных сверкающих камнями люстр стиля барокко.       — Секунду, — Минхо залез в карман брюк, доставая телефон. — Повтори, чтобы я отправил Йонг. Мы вместе напичкаем тебя салфетками, — улыбнулся он, с радостью принимая недовольный взгляд.       От нечего делать парень схватился за бокал, стоящий на фуршетном столе. Феликс принялся рассказывать о новом хобби, и Минхо позволил себе расслабиться немного, отстранённо качая головой время от времени. Душно не было, но все эти люди, их дорогие парфюмы и дизайнерские вещи, надетые словно на манекенов, душили его. Так много спеси.       Большая главная зала была украшена изящно, но не вычурно: пышные лилии в крупных древних вазах, столы с приятного цвета бежевыми скатертями и белоснежный рояль ближе к западному углу, из которого лилась потрясающая лёгкая живая музыка. Он стоял у панорамных окон, открывающих вид на ночной Сеул. Три последних этажа высотки, не включая крышу, на которой позднее будут проводиться торги, были выделены на «благотворительный» вечер — сплошная политика и никакой реальной помощи. Минхо никогда не любил всю эту помпезность. Окружавший его мир был цветной картинкой, совершенно пустой, если на неё направить свет.       — Джисон здесь, — удивлённо произнёс Феликс, сбившись с рассказа, смотря за спину старших. Всего одна фраза, и Минхо тут же оглянулся, внимательно хлопая глазами, совсем забывая о своих рассуждениях.       Он действительно был там. Загорелый, в белоснежной рубашке, расстегнутой на три верхние пуговицы, открывающей вид на ключицы и висящую на них золотую цепь с мудрённым плетением. Молодой человек приветствовал других гостей, широко растягивая рот в доброй, но дерзковатой улыбке. С этой улыбки всё в жизни Минхо пошло неправильно.       — Но разве он не должен быть в Малайзии? — поддержал замешательство друга Хёнджин.       И, на самом деле, Минхо был с ними согласен, хоть и не показал этого видом. Феликс поджал губы, скользнув обеспокоенным взглядом между парнями. Возможно, он был немного причастен к тому, что происходило сейчас, потому что познакомил их на своём дне рождения в Австралии ещё два года назад.       Опустошив быстро бокал, Ли оглянулся в поисках родителей. «Они наверняка уже ушли наверх», — подумал он, возвращая взгляд к неожиданному участнику мероприятия. Джисон не должен быть тут, потому что он со старшим братом и друзьями организовывал помощь жертвам природных катаклизмов в чёртовой Малайзии. А ещё он ненавидел, как и Минхо, подобные светские собрания, только вот мог позволить себе пропускать их, чем активно пользовался. Клан семьи Хан был огромен, как и его история, и известен своевольностью, которую не могли себе позволить многие аристократы.       Их глаза цвета тёмного и молочного шоколада встретились, и Минхо с явной претензией дёрнул бровью, вызывая хитрую улыбку на искусанных губах. Кажется, все были достаточно заняты, чтобы заметить их безмолвный диалог. И это хорошо, потому что Ли собирался придушить его. Они не виделись три месяца, он пропал на неделю из всех соцсетей, игнорируя его сообщения, а теперь просто так заявился ряженый в место, в котором был последний раз год назад? Однако, несмотря на негодование, Минхо не мог не отметить, что костюм сидит на нём потрясающе, подчёркивая узкую талию и соблазнительно натягиваясь на бицепсах каждый раз, когда тот пожимает руки в приветствии.       — Прикройте меня, — попросил Ли, поворачиваясь к друзьям. Две пары глаз уставились на него.       — Да ладно, ты серьёзно? — Хёнджин драматично прикрыл рот ладошкой, словно бы не ожидал такого развития событий, а потом усмехнулся. — Завали его ради всех жертв игнора. Хотя зачем же сам? Ликси, дай ему номер киллера, который тебе скидывал Чонин.       — Это вроде не настоящий киллер, — с сомнением произнёс Феликс, неопределённо взмахнув рукой. Минхо выхватил у него из пальцев шпажку.       — У меня в руках две палочки, у тебя два глаза, смекаешь, да? — серьёзно спросил он, чуть наклонив голову и посмотрев на Хёнджина.       — Да уж, ему и киллер не нужен, — состроил гримасу Хван, шмыгнув за спину Феликса, когда старший дёрнулся в его сторону. Он кивнул в сторону Хана. — Хён, ты бы шёл, пока мы так великодушны, чтобы в очередной раз прикрывать твой обнаглевший зад. Как бы ваши игры с огнём никто не потушил.       — А ты не наговаривай, — возмутился Минхо, впихнув в руки Ли-младшего шпажки. Он поправился и под неслышные хлопки и слова поддержки пошёл в нужном направлении.       Джисон с зачёсанными назад тёмно-русыми волосами, открывающими высокий лоб, рядом с букетом лилий смотрелся не просто хорошо, а восхитительно. В чём была большая несправедливость: он даже не пытался выглядеть хорошо. Минхо уверен, что он просто нацепил первый попавшийся под руку костюм и помчался сюда, хотя бы потому что на ногах у него были чёрные конверсы на высокой подошве. Ну не идиот ли?       — Минхо, — протягивая руку, насмешливо произнёс Джисон, стоило парню приблизиться к нему. Он улыбался не только губами, но и глазами, и это было нечестно, потому что Минхо вообще-то злился, хоть и немного. Но когда он смотрел в его лицо, весь боевой настрой сбивался в далёкий уголок в груди, уступая место предвкушению и тоске, подпитываемыми лёгким волнением. Кончики пальцев закололо от необходимости скорее прикоснуться.       — Какого ты тут забыл? — всё же прошипел с улыбкой Минхо, с силой сжимая прохладную шершавую ладонь в своей.       — Не вижу радости на твоём лице, — разочаровался молодой человек, но, не выдержав пытливого недовольного взгляда, улыбнулся, большим пальцем поглаживая нежную кожу чужой руки. Кажется, их приветствие выходило за рамки позволенного. «И не только оно», — подумал Ли. — Я соскучился, — признался Хан, прекращая тактильный контакт и убирая руки в карманы брюк.       Самообладание Минхо хотело убежать и спрятаться от такого ненавязчивого натиска. Джисон сделал его таким сентиментальным, забравшись гораздо глубже Феликса и Хёнджина. Приставучий и не похожий совершенно ни на кого из его окружения, он перевернул полностью жизнь чуть ли не с первого заинтересованного взгляда. А если не с него, так с робкого поцелуя в каморке у сцены театра. Это было неправильно, потому что Минхо вообще-то мечтает о жене, детях и должности в парламенте, того и гляди даже где повыше, а не о том, чтобы Хан прижал его к себе, целуя и обещая никогда не бросать.       — Ох, спасибо, Крис, — Джисон улыбнулся, принимая из рук друга бокал. Ли незаметно вздрогнул, поворачивая голову.       — Минхо, — кивнул блондин, выпрямивший свои милые кудряшки в стильную причёску. Обезоруживающе. Чёрный приталенный костюм-двойка в мелкую серую полоску на его теле без рубашки смотрелся также дерзко, как и пирсинг в ушах Хана и накрашенные чёрным лаком ногти. Они явно стоили друг друга.       — Чан, — добродушно выдохнул Минхо, качая головой в ответ. Не долго думая, он двинулся в сторону лестницы на последний этаж, бросив через плечо: — Галерея.       Джисон просиял, допивая алкоголь, и нервно оглянулся. Если Ли пошёл к лестнице, ему нужно пройти к лифту, желательно даже поехав сначала вниз, а по пути ещё поговорить с кем-нибудь. Суть их тайных отношений была в том, чтобы никому не попадаться. Обычно они не делали ничего на людях, только вот случай действительно был не терпящий отлагательств. К тому же им с Крисом возвращаться обратно уже завтра вечером. Так что даже если бы Минхо сам ничего не предложил, Хан бы похитил его, увезя на своей «Дженезис» в загородную семейную резиденцию.       — О чём он? — всё же решил спросить Чан, ничего не понимая.       — Да мы тут думаем культурно прогуляться, — пожал плечами Хан, с намёком двигая бровями. Он усмехнулся, когда до хёна дошёл тот самый смысл фразы, который он имел в виду. Лицо Бан Чана было смешным в его искреннем удивлении. — Если что на связи.       Джисон, следуя придуманной схеме, прошёл мимо Феликса и Хёнджина, здороваясь с ними, а потом направился к госпоже Ким, давней подруге его бабушки, чтобы перекинуться парой слов. Потратив около семи минут на то, чтобы отвести от себя любые подозрения, он даже разыграл излюбленный номер со звонком.       И вот наконец, с нетерпением поднимаясь в лифте на последний этаж высотки, он приводил себя в порядок, смотрясь в зеркало. Стоило ему заметить Минхо в главной зале, сердце чуть не остановилось от его красоты. Со стороны он выглядел недоступным и самым запретным плодом из всех. Удивительный в мягкости линий и твердости характера. Это было неправильно и эгоистично с его стороны — подвергать Ли такой опасности. Реакция его родителей, судя по их консервативным системным взглядам на жизнь, явно не будет хорошей. Но остановиться было просто невозможно. Иногда никакое «надо» не может перекрыть «хочу» в значении «нуждаюсь».       Медленно выйдя из лифта, Джисон оглянулся. Поворот в сторону галереи был перекрыт столами. Действуя по отточенной технике, молодой человек пробрался под камерой, перепрыгивая через препятствие. Сердце в груди сильнее забилось, и Хан в нетерпении облизнул губы.       — Почему так долго? — недовольно спросил Минхо, как только Джисон пришёл в их место. Исход вечера из непредсказуемого перетекал в опьяняющий.       — Ну, извини, мы тут опасными делишками занимаемся, понимаешь ли, — парировал он, останавливаясь в полуметре от прислонившегося к стене парня. Скользнув сверху вниз голодным взглядом, Хан расстегнул пуговицу пиджака. Давно они не были наедине, и это определённо быстро меняло атмосферу вокруг. Их положение в обществе накладывало слишком много запретов. — Сохранность секрета превыше всего, разве не так ты мне говорил?       — Замолчи, — требовательность тона чуть не поставила Джисона на колени, но он сдержался. — Иди сюда.       Повторять было излишне. Хан накрыл его тело своим и поцеловал со всей страстью, на которую только был способен. Резкая вспышка адреналина ударила в голову. Руками он тут же огладил сильное тело, принимаясь развязывать галстук и расстёгивать пуговицы шёлковой рубашки, которая быстро полетела вслед за пиджаком на пол. Минхо несильно цапнул зубами его нижнюю губу, получая шлепок по бедру. Он зализал место укуса, нетерпеливо выцеловывая линию челюсти, пока руки вытаскивали рубашку из брюк. Джисон зажмурился, горячо выдыхая парню прямо в рот, когда Ли руками сжал его ягодицы, сталкивая их бёдра.       Мелодия тихих стонов и томных вздохов наполнила закрытую галерею. То чем они занимались было втройне опасно, ведь не так далеко на этом же этаже именитые люди Сеула: бизнесмены, депутаты и крупные предприниматели сидели за покером, решая свои «важные» дела. Вот вам и хвалёная аристократия.       Глаза, привыкшие к темноте, стали придирчиво разглядывать каждый сантиметр любимого тела. Джисон положил руку на грудь молодого человека, надавливая указательным пальцем на ярёмную впадину. Дыхание Минхо сбилось.       — Как учёба? — любезно поинтересовался Хан, прокладывая медленный путь ладонью вниз по рельефному животу. Он опёрся согнутой рукой о стену рядом с головой Ли.       — Хорошо, иначе и быть не может, — ответил с придыханием молодой человек, подставляясь под пальцы, ласково погладившие его по голове, — но плохо, потому что… мне это совсем не нужно, — Минхо потянулся за поцелуем, но губы, дразняще скользящие по щекам и носу, оказались неожиданно далеко. Приоткрыв глаза, он встретился с восхищённым, полным обжигающих чувств взглядом Хана. — Почему ты не отвечал мне, гад? — вдруг вспомнил Ли, пихнув его в грудь. Хотелось схватить за рубашку и несколько раз хорошенько встряхнуть, только вот по возвращении их внешний вид должен остаться прежним. Даже оставленные на полу вещи лежали так аккуратно, как это было возможно.       — Может, я хотел позлить тебя?       — Ах, хотел позлить, — прошептал Минхо, недобро сверкнув глазами. Он сжал кулаком волосы Хана на затылке. Недовольное шипение разбавило наэлектризованное пространство. — Будь добр, попроси прощения как следует. В следующий раз я не буду тебя слушать.       — Я хотел сделать сюрприз, — Джисон посмотрел ему в глаза. Увидев в шоколадных омутах напротив искреннее раскаяние, Ли отпустил мягкие пряди, скользнув руками по шее, чтобы в следующее мгновение соединить губы в медленном тягучем поцелуе.       Они быстро приняли решение не бегать бессмысленными кругами друг от друга. Практически сразу после первого поцелуя. Это было как принять холодный душ в разгар знойного дня. Минхо буквально очнулся от бреда, который постоянно ему вешало на уши окружение, понимая, что его жизнь нагло проживают за него. Нет ни выбора, ни возможности высказаться, ничего нет. Кроме Джисона, успокаивающего во время истерики, забирающего к себе домой двух найденных Минхо котов, только потому что тому было запрещено заводить домашних питомцев, присылающего глупые картинки в переписку, а потом целующего так, что у Ли голова кругом шла и тело становилось необъяснимо лёгким.       Это было опасно и чертовски неправильно, но никого из них это не волновало в должной степени.       — У тебя получилось, — Минхо погладил его по щеке. — Вы надолго?       — Завтра улетаем, — с сожалением выдохнул Джисон, соединяя их лбы.       Во взгляде напротив вспыхнуло разочарование, которое отдалось болью в сердце Хана. Он крепко обнял его, оставляя невесомый поцелуй в основании шеи. Минхо вздрогнул, оглаживая ладонями сильные руки, обтянутые плотной тканью. Джисон прошептал что-то совсем неразборчиво, а потом поцеловал мочку, опускаясь на дорогой паркет на колени. От этого зрелища Минхо вело, он потянул руку, переплетая пальцы, и получил прикосновение губ к тыльной стороне ладони. Второй рукой Хан расстегнул брюки, спуская их до коленей и оглаживая по пути бёдра.       — Подожди, — Минхо сжимает чужую руку в своей, привлекая внимание.       — Что такое? Не хочешь продолжить? — Джисон уже дёргается, чтобы подняться, но Ли свободной рукой гладит его по голове, успокаивая. — Что случилось?       — Когда ты возвращаешься?       — Через два месяца, — как-то виновато говорит Хан. Он и сам хотел бы остаться здесь, но это действительно пока было невозможно. Выхватив себе лишь один денёк, они с Крисом тут же рванули домой.       — Я вытрахаю из тебя всю душу, — пообещал Минхо, устраиваясь удобнее у стены.       — Значит, я не зря готовился, — улыбнулся Джисон. — А теперь позволь мне достойно попросить у тебя прощения, хён.       — Ты невыносимый, — выдохнул Ли. Он не любил, когда всё было так скомкано где-то в тёмном углу, лишь бы не попасться, хотя в этом и был какой-то свой шарм. Предаться воспоминаниям о любимом теле, прекрасно смотрящемся на дорогих простынях, не дали ловкие пальцы, стянувшие бельё вслед за штанами. Член тут же был накрыт обслюнявленной ладонью.       Минхо прикрыл глаза, откидывая голову и приоткрывая рот в немом стоне, когда рука сменилась тёплым влажным ртом. Джисон пару раз качнул головой, а потом отстранился, подув на головку. Член заинтересованно дёрнулся в его руке, и на самом кончике появилась капелька предэякулята, которую молодой человек тут же сцеловал. Он языком обвёл головку, довольно улыбаясь, когда Ли сжал его руку до боли в пальцах. Выцеловывая низ живота, Хан втянул, засасывая, кожу под пупком, выбивая сверху задушенный хрип наслаждения. Рука ритмично скользила по члену, надавливая в особенно чувствительных местах.       Опять насаживаясь ртом на член, Джисон пропустил его глубже, практически утыкаясь носом в пах. Свободно болтавшаяся до этого рука Минхо опустилась на голову, чтобы остановить. Звёзды перед зажмуренными глазами предвещали скорый конец, которого в планах не было.       — Ты растягивал себя? — тихо спросил Ли, поднимая растрёпанного парня на ноги. Его укладка почти не пострадала. Расстёгивая рубашку на сильной груди, Минхо любовался. Он получил быстрое кивание головой в ответ, отчего золотая цепь на шее закачалась, поблёскивая в темноте. — Какой хороший мальчик, зарабатываешь на колечко с бриллиантом?       — Единственное колечко, которое мы можем позволить себе сейчас, — насмешливо проговорил Хан, перестав загнанно дышать, большим и указательным пальцем оборачивая член Минхо у основания, — выглядит так.       Молодой человек хватает Джисона за шею, затыкая его идиотский рот губами. Поцелуй выходит уверенным и горячим, со вкусом выпитого ранее шампанского. Желая притронуться везде и сразу, Хан прижимается всем телом, руками касаясь всего, до чего удаётся дотянуться. В конце концов остановившись на спине, он несильно царапает её, роняя тихий стон в собственную руку, пока чужой проворный язык скользит по шее.       — Снимай, — Минхо отталкивает его от себя, постукивая пальцем по пряжке ремня, — и обопрись на стол.       Хан быстро справляется с поставленной задачей, руками сжимая деревянный край. Минхо прижимается к нему сзади и оттягивает ворот рубашки, кусая в шею. Медленно и аккуратно стискивая в своих руках, словно питон жертву, Ли пытается вдавить его в себя, чтобы стать одним целым, чтобы не отпускать завтра никуда и не переживать разлуку. Джисон гладит сильные бёдра, окончательно теряя голову. Минхо сжимает его эрегированный орган, насухую двигая рукой. Грубо и немного неприятно, но Хан готов отдать всё на свете, лишь бы это не прекращалось.       Минхо нехотя наклоняет его над столом, оставив поцелуй на виске. Укороченный пиджак Джисона позволяет вдоволь насладиться открывшимся видом. Пальцы одной руки скользят внутрь, и теснота чужого тела действительно подготовлена для того, чтобы Минхо зашёл одним резким движением, затыкая Хана ладонью. От сильной волны наслаждения, прошедшей по телу, ноги затряслись. Ли плавно вышел и толкнулся обратно, рукой хватаясь за восхитительную талию. Джисон освободился от руки, принимаясь выцеловывать пальцы.       — Какой же ты всё-таки поразительно разносторонний и глубокий человек, — прошептал Минхо, наращивая темп. Хан мычит, опуская руку парня себе на грудь. Ему слишком тяжело бороться с желанием закатить в удовольствии глаза, когда пальцы начинают вырисовывать узоры, сжимать и царапать мышцы.       — Боже, я не сплю? Ты что шутишь во время секса? — всё же отвечает он, пытаясь собрать мысли обратно в одну кучу. Старший усмехается, делая особенно глубокий толчок. Джисон, не ожидавший такого, роняет удивлённый неприличный звук погромче.       — Тс-с-с, не шуми, — довольно тянет Ли, когда молодой человек возмущённо смотрит на него через плечо.       — Сложновато с членом в заднице.       Минхо примирительно целует его в плечо, к огромному сожалению, скрытому одеждой, и обвивает руками поперёк живота, поглаживая пальцами напряжённые мышцы. Голова ложится на плечо, а движения бёдрами становятся более резкими. Негромкие шлепки влажной кожи о кожу добавляются к тяжёлому глубокому дыханию и дрожащим хриплым звукам, срывающимся с губ. Джисон больше не держится за стол. Ли одной рукой прижимает к себе, надрачивая в такт толчкам в горячее нутро, а второй зачёсывает волосы Хана назад, уткнувшись носом ему в ухо. Из-за сменившегося угла проникновения младший матерится, только и успевая зажать рот, чтобы заглушить гортанный стон.       — Так тебе нравится? — во вкрадчивом шёпоте слышна дьявольская улыбка. Минхо делает ещё пару движений, а потом замирает глубоко внутри. Джисон в отместку сильнее сжимает его в себе до дрожи в бёдрах и предупреждающего рычания во влажную кожу шеи. Ли поворачивает его лицо немного, впиваясь настойчивым поцелуем в губы. Он чувствует, как Хан дрожит, судорожно обнимая его руки, и ведёт тазом в попытке быть ещё ближе.       — Блять, у меня крышу от тебя сносит, — сбивчиво бормочет Джисон, пытаясь справиться с напряжением, скопившемся внизу живота.       Минхо выходит, и ему бы порадоваться передышке и возможности перевести дух хоть на секунду, но он не делает этого, взволновано поворачиваясь и путаясь в штанах, болтающихся внизу на ногах. Ли тихо смеётся, и от этого звука Джисону хочется расплакаться, ведь он интимнее и драгоценнее любого стона. Молодой человек надвигается на него, притесняя к столу. Хан удивлённо хватается за его голые плечи, когда его сажают задницей на деревянную поверхность и заботливо помогают снять брюки. Он заворожённо следит за тем, как обнажённый Минхо придирчиво складывает штаны, разглаживая складки, и откладывает их в сторону.       Пользуясь моментом, парень окидывает его затуманенным томным взглядом, чувствуя, как каждый нерв внутри натягивается. Потрясающе красивый. Смотреть на него практически больно: тело — роскошный монолит, глаза — тёмные омуты, в которых хотелось утопиться, а губы желанны больше, чем стакан холодной воды в самый жаркий день. Джисон притягивает его к себе, чувственно целуя.       — Я люблю тебя. Никому не отдам, понятно? — отчаянно шепчет он. — Я буду с тобой, даже если они заставят тебя жениться и завести детей. Я убью её и буду помогать их воспитывать. Пол сменю, если нужно будет.       — Заткнись, боже, заткнись, — всхлипнул Минхо, пряча лицо в его плече. Он подтащил Хана за ноги ближе к краю и медленно толкнулся в пульсирующую дырочку, наклоняя голову, чтобы вновь поглотить в жгучем поцелуе. Джисон обнял его руками, закидывая ногу на поясницу, и заскулил в рот. Наверняка очень дорогая картина билась о стену при каждом особенно сильном толчке.       Разорвав долгое, сбивчивое временами прикосновение губ, Хан смотрит в любимое лицо. Глаза Минхо сверкают, словно в них тысячи звёзд, но потом он понимает, что это слёзы. Одна из них скользит по щеке с уголка глаза. Из горла вырывается неопределённый звук, когда Джисон размазывает солёную дорожку губами, шепча милости. Движения становятся более резкими, быстро подталкивающими к концу.       Он откидывается назад на левую руку, правой всё ещё держась за Минхо. Сжимая рукой бедро, Ли ускоряется, утыкаясь носом в ханово запястье. Откинув голову, Джисон сильно жмурится. Каждая клеточка тела напряжена и пульсирует. Блаженство от долгожданной ослепительной близости накрывает с головой, и Хан быстро лепечет:       — Хён, хён, я сейчас-       Минхо выходит из него, и пустота ощущается просто омерзительно. Потерянный Джисон чуть ли не хнычет, не понимая причину остановки. Расфокусированным взглядом он наблюдает за тем, как молодой человек тянется куда-то ему за спину. В руках у него оказывается незаметно стащенное ранее небольшое полотенце. Ли целует в шею, вновь притягивая его за поясницу к себе, но в этот раз соединяет их возбуждения, несколько раз проводя рукой, а потом накрывает полотенцем, продолжая манипуляции.       — Неприятно, — жалуется Джисон.       — Хочешь вернуться туда весь в сперме? Или, может быть, передумал кончать? — скептически дёрнув бровями, спрашивает Минхо, нежно поглаживая по затылку. Он замедляет движение рукой так, как нравится Хану, и кончиком пальца давит на головку, потирая её сквозь ткань. Смесь дискомфорта и наслаждения резко ударяет в пах, и парень кончает первым, прижавшись губами к щеке старшего, чтобы спрятать вскрик. Пара резких касаний, и Ли тоже пачкает полотенце.       Оргазм оглушает обоих на какое-то время. Минхо возвращался в реальность по частям, почувствовав сначала всё ещё трясущиеся коленки, потом боль в плече от удивительно сильной хватки Джисона. Кожа потная и липкая. Дыхание спёртое и загнанное. Он вытирает их, откладывая полотенце и, чуть пошатываясь, натягивает бельё и брюки.       Хан всё ещё на столе переживает оглушающую смесь эмоций и ощущений и тяжело дышит, низко опустив голову. Минхо целует в макушку, приводя в движение. Молодой человек пару раз моргает, а потом тянет руки, в который раз за вечер обнимая. Вскоре он оказывается поднятым и легко отшлёпанным, потому что Ли не смог удержаться от соблазна, пока помогал ему одеваться.       Джисон всегда уходил первым. Этот раз не был исключением. И когда, получив свой последний самый трепетный поцелуй, Минхо остался один, все те мысли, которые были выбиты наслаждением из головы, стали медленно пробираться обратно. И как бы они не пытались давить на него, ничего не получалось. Да, так опрометчиво, неправильно и грязно. Но слишком бесценно и хорошо. Он всё ещё чувствовал его взгляд и прикосновения.        Уже поднимаясь на лифте в главный зал, Минхо придирчиво оглядел себя в зеркало и, оставшись довольным своим видом, залез в телефон. Их не было всего полчаса. Но он знал, что это время добавится к тем нестерпимым воспоминаниям, которые будут мучить его ночами на протяжении двух месяцев. Рано или поздно они будут вместе, в этом Минхо не сомневался ни на мгновение.