Фигурист и хоккеист

— Это ты после роликов захотела на коньки встать? — с нескрываемой гордостью спрашивал Какаши свою подругу, которую уверенно поддерживал на льду крытого катка. — После роликов — на коньки — самое то! Жаль только, что те ролики мне не помогли… — сказав это, Рин звонко рассмеялась и чуть не расшиблась, на секунду потеряв концентрацию и равновесие. Хорошо, что Какаши, профессиональный фигурист со спортфака, в который раз умело поддержал свою подругу-филолога, сегодня впервые надевшую коньки. Он так надеялся, что все мысли Рин сейчас были только о предотвращении своего падения на лёд, а эта весёлая девушка, оказывается, даже в таком состоянии могла выдавать различные экспромты. — Рин! Опять ты за своё! — осуждающе сказал Какаши, не на шутку испугавшийся за свою подругу. Да и ему за последний месяц уже порядком надоели все эти фразеологизмы, афоризмы, полисеманты и так далее. Какаши спросил не совсем о тех роликах, которые могли бы помочь научиться стоять на коньках. Просто недавно он скидывал всякие записи программ фигуристов, чтобы Рин могла посмотреть выполнение различных элементов. Они интересовали девушку в основном с лингвистической точки зрения. Просто некоторые из них были примерами эпонимов — имён нарицательных, которые образовались от имён собственных. Элементы фигурного катания часто образовывались от имени людей, впервые их исполнивших. Правда, Рин считала это довольно скучным и однообразным. — То ли дело бадминтон! — шутливо говорила она. Её друг уже на зубок выучил красивую историю названия этой игры: от замка Бадминтон-хаус, старинного поместья в английском графстве Глостершир. Рин вообще нравилось всё старинное, красивое и связанное с искусством. Однако в ответ на эту присказку своей подруги Какаши всегда закатывал глаза, потому что сразу же вспоминал своего шумного одногруппника-бадминтониста, который кричал вообще везде, а не только на площадке. Правда, именно благодаря нему, а точнее организованному им студенчнескому мероприятию они и познакомились с Рин несколько месяцев назад. Тогда Рин ещё и не подозревала, что на неё свалится обязанность придумывать кучу олимпиадных заданий. Но сейчас все её мысли и реплики сводились к одному и тому же. А Какаши, тем временем, готовился к очередным соревнованиям. Они впервые за месяц увиделись, выкроив время из своего загруженного графика, чтобы наконец отдохнуть. А Рин, видимо, всё никак не могла отпустить свою учёбу. То, что они проводили время на катке, было, по словам Какаши, «совсем другим делом», которое совсем нельзя сравнивать с каламбурами Рин. В ответ на такие доводы она лишь улыбалась. Наконец, Какаши снова завёл речь о скинутых роликах. Как фигуриста и просто хорошего друга, его интересовало мнение Рин о видео, которые он подобрал. — Как тебе Плющенко? — ухмыльнулся Какаши, а потом пропел. — Sexbomb, sexbomb… — Ой не, — фыркнула Рин. — Я, в отличие тебя, не по всякому разврату. Мне нравится классика… Например, «Анна Каренина» Медведевой. — Я и не сомневался, — Какаши скрестил руки на груди. — Тебя всегда классика больше интересовала. И девушки больше парней, — зачем-то добавил он. — А тебя всегда были странные вкусы, — парировала девушка. — И в литературе, и в парнях. Тут они одновременно вспомнили подобный диалог Имир и Райнера из любимого аниме и рассмеялись. Однако этот момент прервался совершенно неожиданно. Двоих молодых людей, передвигавшихся по катку с черепашьей скоростью, опаснейшим образом подрезал юноша на хоккейных коньках. Рин невольно вскрикнула, хотя её уже успел прижать к себе Какаши, который обладал невероятной реакцией спортсмена. Плечистый виновник этого происшествия словил медленные аплодисменты и осуждающие покачивания головой от девушки с фиолетовым каре, которая медленно, однако довольно грациозно подъехала к юноше. На её спине почему-то красовался двенадцатый номер. Неужели девушка тоже была хоккеисткой?.. Только на коньках она ездила совершенно обыкновенных… — А они неплохая пара! — немного взволнованно сказала Рин, переведя дух и заодно попытавшись перевести тему. Правда, она знала, что её друг не сможет оставить это происшествие без внимания. — А вот и нет! — насупившись, стал перечить ей Какаши. Его вконец разозлило поведение этого нахала, который то и дело красовался опасными трюками перед своей спутницей и невольно мешал остальным. — Почему? — Рин удивлённо вскинула брови, а потом улыбнулась. — Он тебе, что, понра- — Нет! — смутившись, резко оборвал Какаши. — Представь, что они на нас смотрят и так же думают! Рин представила и почти ничего не почувствовала. Хотя… Было немного грустно, что это могло помешать ей познакомиться с завораживающе-элегантной обладательницей фиолетового каре. Этот сложный цвет был главным в готических витражах и, по совместительству (а, может, и вследствие), любимым цветом Рин. Она часто делала макияж, взяв его за основу, и носила фиолетовые вещи. Однако Рин признавала: велика была вероятность, что девушка, привлекшая её внимание, действительно пришла на каток со своим парнем. С этим ничего нельзя было поделать и оставалось только смириться. А Какаши тем временем продолжал ворчать на подвернувшегося под руку, а точнее, под ноги парня: — Как же достали эти хоккеисты! Приходят зачем-то кататься с нормальными людьми и не дают им так же нормально провести время!.. Постоянно творят рисковую дичь, и даже не думают о том, что могут сбить с ног! Рин знала, что Какаши легко приходит в дурное расположение духа, а потому попыталась свести всё в шутку: — Не понимаешь ты романтики! — наигранно томно вздохнула она. — Вдруг этот хоккеист, который тебя собьёт, твоя судьба… — Они же только что у тебя красивой парой были… — всё тем же ворчливым тоном ответил Какаши. — И вообще, Рин, не мели чушь. Девушка не стала спорить со своим хмурым другом, и вновь попыталась перевести тему. На этот раз ей удалось. Она, уже устав неловко ковылять по льду, облокотилась на Какаши и предложила ему продемонстрировать пару элементов, которые у него получались лучше всего. — Вот буду выпускать свой словарь, обязательно внесу туда прыжок Хатаке, — напутственно проговорила Рин. В ответ Какаши вместо благодарности вновь осуждающе покачал головой. Девушка опомнилась и проговорила извиняющимся тоном: «Молчу-молчу!» Какаши оставил свою подругу около бортика, предусмотрительно (и демонстративно) удалился на середину катка, где никого не было, и начал свою импровизацию. Закончилась она ещё более спонтанно, чем началась. Потому что те шутливые попытки Рин поднять настроение Какаши оказалась не просто серьёзными, а пророческими словами. Всё потому, что тот парень его сбил. Какаши, отделавшийся лёгким испугом, тут же поднялся и начал предъявлять этому горе-хоккеисту самые яростные претензии. Из-за такой реакции черноволосый юноша в долгу не остался, хотя сначала подавал сбитому парню руку и виновато чесал затылок. Оба настолько увлеклись спором, что совершенно забыли о своих спутницах. Поэтому девушка, умеющая кататься, выручила из беды другую, которая, держась за бортик, взволнованно вытягивала шею в попытке услышать хотя бы что-то. Когда они вместе подъехали к парням, те до сих пор наперебой предъявляли друг другу претензии, мол, «чего пришел обычным людям глаза мозолить, если такой весь из себя спортсмен». Из этого хаотичного потока слов все уже прекрасно знали, как кого зовут, и что девушки для них — просто хорошие подруги. — Всё равно ты выпендрёжник! — выплюнул Обито, скрестив руки на груди. — От выпендрёжника слышу! И что шайбу-то свою не принес и клюшку для полноты картины! — Ах, шайбу! — Обито вскипел ещё больше, хотя казалось, что это уже не возможно. Тут Конан устало прикрыла глаза. Она прекрасно знала, что сейчас начнётся. — Вообще, Обито добряк, но его легко вывести из себя… — сказала она Рин. Та вздохнула и произнесла: — А Какаши просто легко вывести из себя. После этой фразы девушки вздохнули вместе. А потом Обито очень экспрессивно и во всех подробностях напомнил Рин и Какаши, что хоккей бывает не только с шайбой, но и с мячом. Парень играл как раз в него. И пока двое ревнителей ледовых видов спорта продолжали жарко спорить, Рин поинтересовалась у Конан: — А ты тоже в хоккей играешь? — Не, ты что, я сама недавно на коньки встала, — спокойно улыбнулась девушка. — Тогда откуда у тебя номер? — удивлённо поинтересовалась Рин, кивая на майку, которая явно была не с плеча Обито. — Ааа, это, — Конан вновь едва-едва подняла уголки губ в своей загадочной улыбке. Девушка сама себе удивлялась, как легко новая знакомая могла заставить её улыбаться. Обычно это сложно было сделать. Поэтому Конан с радостью подробно рассказала Рин об одной душевной традиции в хоккее с мячом. Двенадцатым игроком там называли болельщиков, потому что хоккеистов на лёд выходило одиннадцать, а болельщики были неотъемлемой частью команды, поддерживающей настрой. Только к концу истории Конан двое парней наконец прекратили свои безрезультатные и совершенно неконструктивные перепирательства. И решили — о нет, отнюдь не пойти на компромисс — а на практике выяснить, кто лучше. Конан и Рин знали, что их друзей невозможно переубедить, если они что-то вбили себе в голову. Поэтому девушки с судейской серьёзностью взялись оценивать длину проката, скорость, ловкость, богатство репертуара различных трюков и так далее. К концу сеанса массового катания оба парня уже еле стояли на ногах, и с твёрдостью (но и с отдышкой) обещали друг другу обязательно продолжить спор в следующую встречу, на которую они обязательно позовут своих подруг вновь в качестве судей. Тем временем они снисходительно качали головой и были отнюдь не против встретиться ещё не раз. И не только для продолжения соревнования своих друзей.