Попробуй влюбиться в пацанку

      Тарталья быстро провел разгневанную Люмин в здание, стараясь успокоить ее. Это было сделано для безопасности Дотторе, ведь ещё немного, и девчонка бы вцепилась ему в лицо. Она была весьма потрясена и ее тело тряслось от эмоций.       — Люмин, что это только что было? — интересовался Тарталья, с силой усаживая Люмин на диван, но она и сама уже немного успокоилась и перестала вырываться.       — У меня было странное ощущение дежавю… — проговорила она с грустью и одновременно с яростью в голосе. — В тот вечер, когда я выиграла гонку, мне позвонили из скорой и сообщили о том, что в мою маму выстрелили…       — Но ты должна понять, что Дотторе не мог быть причастным к смерти твоей мамы четыре года назад, — мягко сказал Тарталья, пытаясь разъяснить ситуацию. — Ты несправедливо обвинила его в этом ужасном преступлении. Да, он может тебя раздражать тем, что может тягаться с тобой в гонках, я понимаю. Но это не причина обвинять невиновного. Посмотри на него: он наш ровесник, ему и семнадцати нет. А четыре года назад? Нам было всем по двенадцать-тринадцать лет. Какой убийца в таком возрасте?       Он понимал, что Люмин находилась под влиянием сильных эмоций, и его задача была помочь ей осознать и принять правду.       — Я уже ни в чём не уверена… — Люмин вздохнула и села на стул, поправляя свою прическу. Она задумчиво посмотрела на Тарталью и продолжила: — У убийцы были светло-голубые волосы.       — Но Дотторе не единственный, у кого голубые волосы. У Эолы голубые волосы, ты её тоже подозреваешь? Иногда наши умы играют с нами, создавая иллюзию, что мы помним что-то, чего на самом деле не было, — объяснил Чайльд тихим голосом. — Мы можем быть уверены в чем-то, но это не всегда означает, что это правда. Важно осознать, что наши воспоминания могут быть искажены… Тем более ты видела убийцу только на размытой фотографии. Она у тебя всё еще осталась?       — Конечно, я храню её на нескольких устройствах. Показать? — после кивка друга она достала телефон.       Снимок был довольно нечётким, да и убийца был повёрнут к камере спиной в побеге. Но в свете действительно блистали голубые волосы. По телосложению это был высокий мужчина ростом около ста восьмидесяти сантиметров.       — Дотторе тогда был совсем мальчиком, он не мог быть таким высоким, — утверждал Тарталья. — Я думаю, тебе на сегодня гонок хватит. Езжай домой и отдохни немного, а вечером придешь на вечеринку к Кэйе.       — Я лучше сразу к Кэйе поеду. Если я вернусь домой, тётка больше не отпустит меня. А снова вылезать через окно и потом за это получать не очень-то и хочется.       — Какого хрена она вообще тобой командует? Дом, в котором ты живёшь — твоя собственность, он достался тебе от отца по наследству.       — Да там херня такая, что тётка понабрала кредитов, когда ещё со своим первым мужем жила. Не могла никак расплатиться. Мой папа ей помог, но её квартиру изъяли за неуплату долгов за жилищно-коммунальные услуги. По сути куда я их выгоню? На улицу? Тем более тётка сейчас, пока живёт в моем доме, хоть за квартиру платит, а я могу копить свою пенсию, которую получаю за потерю матери и отца.       — Я понимаю, но тебе следует приструнить её, чтобы знала своё место, — посоветовал Тарталья.       — Да надо было сразу взять контроль. Но я так была убита смертью отца, что мне было не до установления контроля. Теперь от оков тётки будет трудно избавиться. Да, Чайльд, не смотри на меня так. Даже у меня бывают трудности со влиянием на людей.       Дверь внезапно открылась, и в комнату вошел Дотторе с улыбкой на лице.       — Похоже, я заменил тебя, королева дороги, верно? — на эти слова Люмин нахмурилась, чувствуя язвительность в его словах. — Ты ведь чокнулась.        С раздражительностью и гневом она вскочила и сделала несколько опасных шагов в его направлении, грозя:       — Будь осторожен со своими словами, Дотторе, иначе можешь пожалеть!       — Я всегда был и останусь главным, — ухмыльнулся Дотторе. — Ты произвела не лучшее о себе мнение, придя и устроив истерику, тем самым сорвав гонки. А может, ты просто испугалась, что я смог тебя обойти? Если утеряла навыки, так может тебе заняться чем-то другим? Начать шить, например?       — Я думаю, это тебе нужно будет научиться шить, чтобы соорудить себе такую маску, которая будет всегда скрывать твое лицо, которое я сейчас подправлю, — Люмин сделала шаг вперёд и замахнулась кулаком на Дотторе.       Однако, удивительно ловким движением, тот перехватил её кулак прямо перед своим лицом. Дотторе улыбнулся, явно наслаждаясь ситуацией, и с издевательским тоном произнес:       — Ах, я наслышан о твоем взрывном характере. Но, к сожалению для тебя, я могу быстро предотвратить этот взрыв. Что ты можешь мне сделать, маленькая королева дороги? Хотя нет, уже не дороги. Королева истерик. Или королева шитья.       — Засунь свои слова себе в задний проход и поглубже! Вот увидишь, я обойду тебя в гонках. Будешь глотать пыль из-под моих колёс, когда я тебя обгоню, — Люмин вырвала свой кулак и сделала шаг к двери. — Не попадайся мне на глаза.       — Ой-ой, как страшно, — протянул Дотторе, когда Люмин скрылась за дверью. — Чайльд, посоветуй своей подружке подлечить нервы.       — Знаешь, Дотторе, не нужно провоцировать Люмин, — нахмурившись сказал Тарталья. — Твой острый язычок был ни к чему. Ей и так было плохо. У неё никого нет, понимаешь?       — И что? Из-за этого мы все должны возвести её на пьедестал и кланяться? Девочка привыкла просто к тому, что она всегда самая лучшая. Но сегодня я возвратил её в реальность, вот она и выпалила глупость. Боже, обвинить меня в убийстве её мамаши! Да это же просто смешно! Зачем мне это нужно? Да и тем более мы с ней даже знакомы раньше не были. Нужно принимать появление сильного соперника с гордостью, а она как неудачница.       — Слышь, — Тарталья сократил расстояние между ним и Дотторе и схватил того за ворот рубашки. — Не смей так говорить о Люмин. Играй с ней честно — в гонках, но не поливай грязью за спиной! Иначе получишь уже от меня!       Тарталья отпустил Дотторе и оттолкнул его от себя, а после взял свой шлем со стола и направился на улицу, чтобы продолжить гоночные тренировки.       — Всё ясно… — пробормотал Дотторе себе под нос с улыбкой. — Тарталья под каблуком королевы дороги.

***

      Вечером все собрались у Кэйи, чтобы провести веселую вечеринку. Была громкая музыка, а столы были накрыты разнообразными алкогольными напитками. Все было организовано так, как положено на таких мероприятиях. Даже Кадзуха действительно решил присоединиться к этой вечеринке. Однако он был немного удивлен присутствующими: были только парни: его одноклассники и те, кого он пока не знал. В доме находилось около пятнадцати парней и среди них была всего лишь одна девушка — Люмин.       — А что, больше девушек не будет? — удивился Кадзуха. Ему хотелось видеть больше представительниц прекрасного пола на этой вечеринке, чтобы начать задумываться об отношениях.       — Это вечеринка для парней, чувак. Тут собирается только мужская компания, — пояснил один из незнакомых парней, который закинул ему руку на плечо. У него были темно-синие волосы и фиолетовые глаза. — Будем знакомы. Я Скарамучча, занимаюсь гонками.       — Но Люмин здесь, а она девушка… — Кадзуха кивнул в её сторону.       — Люмин — особый случай, — пояснил Скарамучча. — Она как бы… Не считается девушкой у нас. Она своя и всегда с нами. Она не такая, как обычные девушки.       — А по поведению и не скажешь, — промурлыкал появившийся в проёме Дотторе. — Истерит, как обыкновенная баба.       Воздух наполнился напряжением. Золотые и красные глаза, казалось, метали между собой молнии. Люмин явно не была рада присутствию Дотторе, но тот лишь наслаждался её раздражением. Люмин отвернулась, словно не придала словам Дотторе особого значения и демонстративно откупоривала бутылку. Её вопросительный взгляд метнулся по присутствующим:       — Неужели никто не решится со мной посостязаться?       Ее слова повисли в воздухе, а взгляды гостей бегали друг по другу. Никому не хотелось соревноваться в выпивке с девушкой, особенно с такой, которая внушала уважение и даже немного внушала страх. Ухмылка появилась на губах Люмин.       — Слабаки, — бросила она презрительно, а затем перевела взгляд на Дотторе. — А ты у нас только в гонках хорош? Может теперь посоревнуемся в выпивке?       — Предпочитаю не пропивать своё здоровье, оно мне ещё для гонок понадобится, чтобы тебя обойти, — уверенно ответил Дотторе, ничуть не смутившись. Неожиданно раздался голос Кадзухи:       — Я готов принять вызов.       Люмин наклонила голову набок и взглянула на него с интересом.       — Ну что ж, посмотрим, на что ты способен, — ответила она, вызывающе вскинув бровь. — Значит так, Кадзуха, правила такие: кто первый выдохнется, тот проиграл. Если ты говоришь, что больше не можешь пить — проиграл, вырубаешься, становишься никаким вообще — проиграл. Все предельно ясно.       — Давай, чтобы было интереснее, поспорим на пару соток, — хитро усмехнулся новенький.       — А ты не такой скучный, каким показался мне на первый взгляд. Согласна.       Началась настоящая битва. Они опустошали стакан за стаканом, стараясь превзойти соперника. Люмин обладала удивительной выносливостью, но Кадзуха был не менее упорным. Присутствующие затаили дыхание, наблюдая за захватывающим зрелищем. Несмотря на свой небольшой рост, Люмин оказалась чрезвычайно стойкой, а ее дерзкий и решительный нрав еще больше впечатлял. Состязание продолжалось, и каждому из участников становилось все труднее поддерживать темп. Голова Кадзухи начала кружиться, и Люмин тоже чувствовала, что теряет контроль. В конце концов, сил у обоих противников почти не осталось. Они выпили до дна свои последние стаканы и одновременно рухнули на стол без сознания.       — Вот теперь можно и повеселиться. А на этих двоих пофиг, пусть спят. Их теперь гранатой не разбудишь до утра, — с удовольствием протянул Кэйа.

***

      Когда первые лучи рассвета пробились сквозь неплотно занавешенное окно, Кадзуха с трудом открыл глаза. Его голова раскалывалась от невыносимой боли, словно по ней ударили тяжелым предметом. Окружение казалось ему чужим и незнакомым. Не понимая, как он сюда попал, Кадзуха попытался вспомнить события минувшей ночи. Обрывки воспоминаний постепенно начали проясняться в его сознании. Он помнил веселье, алкоголь, лившийся рекой ему в рот, и невероятное чувство опьянения. А затем… все как в тумане.       Внезапно он ощутил тяжесть на своем животе и, опустив взгляд, увидел Люмин, крепко спящую на нем. Ее волосы, переливающиеся оттенками золотого слитка, рассыпались по его груди, словно мягкое покрывало. Лицо девушки было нежным и безмятежным, а тонкие губы слегка приоткрылись в легкой улыбке. Как они оказались вдвоём на этом диване, и что произошло дальше, Кадзуха не помнил. Он почувствовал себя смущенным и растерянным.       Не желая будить Люмин, Кадзуха осторожно высвободился из-под ее тела и направился в ванную комнату, которую нашёл по интуиции в незнакомом доме. Там он умылся холодной водой, пытаясь прояснить мысли и придать себе бодрый вид. Глядя в зеркало, он увидел отражение опухшего лица и покрасневших глаз. Было очевидно, что он сильно перебрал с выпивкой вчера. Вернувшись в спальню, Кадзуха обнаружил, что Люмин уже проснулась. Она лежала на боку, подперев голову рукой и, кажется, тоже пытаясь осознать, что произошло.       — Кто у меня забрал подушку?! — возмутилась она. — Прикинь, спала, никого не трогала и — бац! Кто-то из-под головы подушку спёр!       — Так ты и не лежала на подушке, ты спала на моём животе, — усмехнулся Кадзуха.       — Хочешь сказать, что я уснула на тебе?! — удивилась Люмин.       — Получается, что так, — развел руки юноша, осматривая комнату в поиске своей сумки.       — Слушай сюда, — Люмин резко вскочила и оказалась прямо перед ним. — Никто об этом не должен узнать. Понял?       — А то что? — спросил Кадзуха с лукавством.       — А то твое красивое лицо будет уже не таким красивым, — прошипела Люмин, не найдя с утра пораньше ничего более остроумного.       — Так ты считаешь меня красивым? Я польщен.       — Учти: комплимент от меня — одноразовая акция, — не растерялась Люмин.       — Вы, конечно, ещё долго можете перекидываться фразочками, но мы опаздываем в школу, — в проёме двери появился Тарталья, натягивающий на себя футболку. Выглядел он не лучше ребят — припухшие глаза и усталый вид.       — Делаем вывод: алкогольная туса, когда тебе на следующий день в школу — идиотская идея, — подметил Кейа, бегающий по дому в одном носке в тщетном поиске второго.

***

      Кадзуха немного отстал от остальных ребят и сейчас пытался как можно скорее добежать до класса. Из-за угла вылетела девушка и столкнулась с парнем. Она упала, уронив сумочку, из которой все посыпалось.       — Прости, пожалуйста, — начал извиняться он, помогая девушке подняться.       У нее были голубые волосы и фиолетовые, переходящие в желтый глаза. Самая настоящая красавица. Кадзуха замер на месте.       — Ну чего уставился? Лучше бы помог вещи собрать, — недовольно сказала девушка.       Кадзуха быстро принялся собирать разбросанные вещи. Он не мог оторвать взгляда от красивого лица девушки, удивительного сочетания необычных цветов волос и глаз. Когда все было собрано, он протянул сумочку и улыбнулся.       — Извини, давай я провожу тебя до класса, — предложил Кадзуха, решив, что то, что он немного опоздает — уже не так важно.       Девушка улыбнулась в ответ и приняла его предложение. Их короткая прогулка до класса оказалась приятной и увлекательной. Когда они подошли к двери, девушка вдруг остановилась и повернулась к Кадзухе.       — Спасибо за помощь, — сказала она, улыбаясь. — А как зовут тебя?       — Кадзуха, — ответил он, чувствуя прилив энергии и вдохновения.       — Рада была встрече, Кадзуха. Меня зовут Эола. Может быть, мы увидимся еще, — сказала она, прежде чем войти в класс.       Кадзуха остался стоять на месте, сердце билось сильнее, чем когда-либо. Он чувствовал, как его лицо покрывается краской.       «Мне кажется, я влюбился», — подумал он и, в последний раз взглянув на дверь, за которой исчезла Эола, направился уже в свой класс.