Проблемы Человека-паука

Питер не считал себя идеальным. На самом деле он считал, что у всех, в том числе у него, были свои сильные и слабые стороны. Его сильной стороной было быть Человеком-пауком, с остальным же — с заботой и вниманием о близких, продвижением по карьерной лестнице, проблемами с деньгами — он справлялся плохо. Может быть, не так плохо, как он считал, но быть Питером Паркером было намного сложнее, чем быть Человеком-пауком. Тем более, что приоритеты Человека-паука стояли всегда выше приоритетов Питера Паркера. Проблемы Человека-паука были не только проблемами его самого. Как минимум, это касалось двоих. И если кому-то не поздоровилось, это было уже проблемой Питера Паркера. Поэтому проблемы Человека-паука могли в прямом смысле этого слова уничтожить его. Как-то так. Это произошло в обычный день. По крайней мере начинался он так же, как остальные. Ранний подъем, кофе, ограбление, без ланча, спасение самоубийц, спасение случайных жертв, сэндвич на бегу, звонок Уэйда, лекция студентам, горящий дом с запертым ребенком в шкафу — удалось без жертв. Пропущенный звонок тети Мэй, пропущенный от Уэйда, смс от Гарри «выйди на связь», спасение перебегающих дорогу детей в неположенном месте. Пара автографов, снимок на память, запаздывание на ужин. Чтобы скорее добраться до тети, Питер остался в костюме Человека-паука. Тогда-то он заметил в переулке типичную потасовку, как казалось. Тучный мужчина в маске пытался отобрать сумочку у пожилой дамы, но дама прочно вцепилась в ремешок. Старушка держалась за сумку так же крепко, как за свою жизнь. Увидев Человека-паука, леди отказалась от его помощи. Она сказала: — Нет-нет, один преступник попытается помочь мне с другим преступником! Вот ведь каламбур! — Я не преступник, дамочка, я Человек-паук, — возразил все же Питер. — Дружелюбный сосед к вашим услугам, — он выстрелил паутиной в глаза грабителя, вынудив его отпустить сумку и заняться своим лицом. Седая женщина взглянула недоверчиво на блюстителя порядка в трико, чем напомнила тетю Мэй. Питер уже заочно питал нежные чувства к этой старушке, хотя сам он ей явно не импонировал. — Знаете, я бы не доверила вам даже свои перчатки, — проворчала она, но безобидно. Питер даже на свой счет не успел принять, как она продолжила: — Но благодарю за сумку. Без вашей помощи мне бы пришлось еще повозиться. — Нет проблем, — усмехнулся Паук, хотел поднять руку, чтобы отдать честь женщине, но в это же время он ощутил паучье чутье, предупреждающее о какой-то неожиданности. Жаль, это чутье не указывало, в какую сторону направить свою паучью силу. Питер вновь выстрелил паутиной в грабителя и попал ему в руку. Но рука грабителя уже нажала на курок. Пуля попала старушке в спину. Взгляд судорожно метнулся к лицу женщины. Она с застывшим шоком в глазах падала на него. Сердце умирало вместе с ней. Питер поймал ее, чувствуя, как уходит земля из-под ног. Грабитель быстро схватил сумку и скрылся из переулка, а Питер смотрел на женщину в своих руках и не верил в то, что происходило. Все произошло так сумбурно, нет, этого не могло быть. Он же Человек-паук. Он же спасал жизни, а не лишал их. Нужно ли погнаться за преступником? Решать нужно быстро. Но как же она? Она в его руках. Ей нужна помощь. Им. Ему тоже нужна помощь. Его руки дрожали. — Помогите! — кричал он, удерживая тело женщины. — Кто-нибудь! Пожалуйста! Помогите! Глаза старушки закрывались. Последний ее взгляд был осуждающе направлен на Человека-паука, как показалось, он словно бы говорил, что она не ошибалась, когда не желала его помощи. Все стало только хуже. Он все испортил. — Нет, — тихо сказал Питер. Под маской стало мокро от слез, начинало щипать. Осиплым голосом он умолял: — Нет, пожалуйста. Я должен все исправить. Подождите, я поймаю его и… и вернусь. Нет, не умирайте. Так не должно быть. Я все… все испортил. Не надо! Пожалуйста! Он не побежал за преступником, остался с ней. Его телефон вибрировал на бедре, слезы затапливали маску. Он остервенело стянул ткань с лица, удерживая женщину, уже потерявшую сознание. Пальто на ее спине пропиталось кровью. Питер заметил красное на пальцах, и руки затряслись еще больше. Да, кровь этой женщины была на его руках. — Нет, — он шмыгнул, разглядывая паутинчатую перчатку в крови. — Нет, я все исправлю. Я должен все исправить. Как? Скажите, как? — он всхлипнул. Чем больше Питер клялся все исправить, тем меньше верил в это. Он стал оседать на асфальт вместе с пожилой женщиной. Потрогал пульс на шее, он уже не бился. Все это напоминало Гвен, как набатом билось в голове. Как же он просчитался, не уследил. Не уберег. Снова. — Нет, нет, нет. Интересно, каждая смерть по его вине будет уничтожать его? Хотя, вроде, логично. Он же виновник. Вибрация мобильного в кармане возобновилась. Питер опустил тело женщины на землю и потянулся к своему телефону. На экране в темноте светилась фотография Уэйда с закатанной маской до лба, прищуривающего глаз с высунутым языком. — Я слушаю, — он принял вызов, чтобы хоть на минуту отойти от страшного осознания, что же он натворил. Его голос не дрогнул, в отличие от конечностей. Питер вытер слезы и сопли, случайно размазав чужую кровь по щеке. — Слушай, герой, не знаю, где тебя носит, но хорошо бы, чтобы ты притащил свою задницу к тете. Мы тебя уже заждались, особенно Мэй. Еще немного, и она покажет мне альбом с твоими детскими фотографиями. — Я… я не смогу прийти, — Питер взглянул на труп женщины перед собой. — Мне очень жаль, — он шмыгнул в трубку и закрыл глаза. Зажмурил до боли, только бы не видеть то, что он видел перед собой. — Я не смогу, Уэйд, — его губы затряслись, и он зажал рот рукой, чтобы не рыдать в трубку. На месте этой женщины легко могла бы оказаться его тетя, если бы он был более везучим. Подумать только, он не мог защитить никого. Никого, включая себя. Что он за супергерой такой? Несший за собой только шлейф боли и горя. — Оу, ладно. Тогда следующий вопрос. Эм-м. Что-то случилось? — Я… я занят, — он снова шмыгнул носом. — Я не смогу. — Почему? Что случилось, Пит? Что с твоим голосом? — Я не могу. Не могу сказать. Просто придумай что-нибудь, я прошу тебя. — Ок, ладно, хорошо, — Уэйд на том конце провода тяжело вздохнул, долго выдыхая. Помычал задумчиво, а затем продолжил: — Только где ты сейчас? Ответь только на это, хорошо? Скажи мне, где ты. — Я не знаю, я отключаюсь. — Что за хер… Прикусив до боли губу, Питер сбросил вызов. Посмотрел недолго на кирпичную стену возле себя, только бы не смотреть на застывшие глаза женщины. Телефон в его руке разрывался, но он старался не обращать внимания. Это плохо получалось. Ему просто необходима была пауза, чтобы подумать. С не затыкающимся телефоном выходило трудно. — Думай. Думай. Что ты можешь сделать, чтобы не накосячить еще больше. Зажал губу между зубами еще сильнее и расплакался, опустив голову. Больше было некуда. — Я не могу, — твердил он. — Это я во всем виноват. Потер лицо, после чего сбросил вызов тети, чтобы набрать 911 и сообщить о преступлении. — Да, да, женщина пожилая в переулке. Пульса нет, кругом кровь. Документы не смотрел, не знаю. Адрес? Хорошо. Это находится… Питер еще немного посидел возле этой женщины, даже взял ее за руку, чтобы попросить прощения. — Я не хотел, простите меня. Мне очень жаль. Когда приехала скорая, Питер сидел на крыше дома и видел, как тело женщины забирают. К этому времени он уже не плакал. Натянул маску паука и решил, что может уходить. Той ночью он еще долго не возвращался домой, летал по городу, пока совсем не вымотался. А когда приземлился на крышу соседнего дома, проверил, включен ли свет у него. Уэйд уже ложился, свет погас. Еще немного, и можно будет идти. Питер глубоко вздохнул. Мысли сами лезли в голову. Сколько бы сейчас было Гвен, если бы не он? Как бы она выглядела сейчас, когда Питер уже работает преподавателем? Это было, казалось, так давно. Словно бы в другой жизни. Питер вздохнул, свежий ночной воздух помогал успокоиться. Столько воды утекло, а Гвен всегда будет отзываться болью. Такой… родной, что ли. Такой же, какой была для него Гвен. Питер всегда будет любить ее. Любить ее и ненавидеть себя одновременно. Все это уживалось в нем и делало тем, кто есть. До сегодняшнего дня эта боль уходила на второй план, но случилось то, что случилось. Умерла та женщина. Пит пытался не думать, но образы окровавленных паучьих рук являлись к нему вместе с телом женщины в пальто. Сумочка в ее руках и застывший взгляд. Седые волосы, собранные в пучок. И ее голос «Я бы не доверила даже свои перчатки». Как и взгляд Гвен, когда она падала, не верящий, что Питер смог так обойтись с ней. — Блять, — ругнулся Питер, прежде чем прицелиться паутиной к своему окну и спикировать вниз. Уэйд уже спал, когда Питер забрался внутрь. Он молча стянул окровавленный костюм и отправился в душ. Теплая вода смывала грязь и кровь с его лица и тела, и становилось немного легче. Как будто эта грязь и кровь весили тонны. Питер тяжело дышал, когда выключил кран. Нужно придумать, что сказать Уэйду. Придумать, что могло случиться, потому что правду он был не готов говорить. Только не сейчас, пока это не улеглось в его голове. Он не готов, он не может. Нет. Все могли ошибаться. Все, но только не Человек-паук. Слишком большая ответственность. Питер взглянул на спящего Уэйда под одеялом и почувствовал, как защипало в носу. Он облажался. Как же он так мог? Снова. Возможно, это ужасно, но как же Питер не хотел существовать прямо сейчас. Он бы не прочь оказаться на месте той женщины, просто потому что он этого заслуживал больше, чем она. Она была ни в чем не виновата, может, только в том, что позволила помочь себе кому-то, вроде него. Питер увидел, что глаза Уэйда поблескивали в темноте, он смотрел на него. Откинул одеяло, и Пит принял приглашение, лег рядом, отвернувшись от Уэйда. Дыхание Питера было сбитым и неспокойным всю ночь. Уэйд слышал его, но предпочел не вмешиваться. Ночью Питеру снились кошмары. Утром бывший наемник тоже не спросил, что произошло проклятым вечером, потому что Питер убежал, не позавтракав, а лишь захватив с собой паучий костюм в рюкзаке. Этим утром Пит больше всего хотел, чтобы вчерашнего вечера не произошло. Предсказуемо, да. Но это все, о чем он думал, пока смотрел, как стирается костюм в общественной стиральной машине. Он сидел, желудок неприятно сосало от голода, а голова раскалывалась. Но он терпел. Терпел и ждал, когда костюм достирается. После Паркер забрал костюм и пулей вылетел из общественной прачечной, задев плечом молодого парня и не обратив на него внимания, пока тот не крикнул: — Эй! Смотри, куда прешь. Не это все было важно, важно было, сколько он обезжизнит людей сегодня. Что, Питер, чем сегодня порадуешь? Побьешь свой рекорд? Он злился. Прежде всего на себя, на того грабителя и на ту несчастную старушку, которой не сиделось дома вечером. Черт знает, кто гнал ее на улицу в тот день. Почему им всем не сиделось, блять, дома? Нахер. К черту эти мысли. Этого уже не исправить. Ничего уже не исправить. Это вина Питера. И только его. Позвонил Уэйд, но Питер не сразу взял трубку. Злость немного отпустила, хотя нежелание разговаривать заставляло его долго смотреть на фотографию на дисплее. Питер думал, чем ему обернется, если он не возьмет трубку по итогу. Тогда Уэйд станет дозваниваться до него весь оставшийся день, а Питер этого не хотел. Нужно ответить ему, и он отвяжется ненадолго. Хотя бы ненадолго. Хотя Питеру было и жаль, что мысли с такой эмоцинальной окраской посещали его сейчас, потому что Уэйд был самым заботливым парнем, который мог бы у него быть, несмотря на то, что он был Дэдпулом. — Питер на телефоне, — ответил он, прокашлявшись, чтобы придать голосу беззаботность. — Питер на телефоне, очень хорошо, а как насчет того, чтобы Питер сидел на стуле и поел? Ладно, я шучу, конечно, просто хотел спросить, почему ты не взял мой ланчбокс. Я готовил все утро. Я надел тот фартук с грудью Пенелопы, ты должен был заценить меня, но выбежал, как ошпаренный. Все в порядке с тобой? — Извини, — просто сказал Паркер. — Были дела с утра, надо было разобраться. — Оу. Ладно, паучьи дела, в которые меня не просили вмешиваться. Ясно. Что же. Кхм. Какие планы? Питер смотрел на прохожих, прижимая телефон к уху. — Планов особо нет, учеба и работа. Ну и спасение мира в перерывах. Или учеба и работа в перерывах между спасением мира. Сам знаешь, как это бывает. — Знаю, да. Вечером ты будешь занят, я правильно понимаю? Просто мы так и не поужинали с Мэй все вместе, я, конечно, чудно провел время с твоей тетушкой, но хотелось бы сделать это с тобой. Семейный ужин и все такое. Ну так, на какое число перенести? Думаю, она будет звонить. — На следующей неделе? Я не знаю, на самом деле, Уэйд. Я не… Мне кажется, я сейчас не готов к семейным ужинам. Уэйд молчал несколько секунд, Питер уже подумал, что их разъединили, посмотрел на экран, но Уэйд все еще был с ним, просто потерялся, что ответить. Это было странно, особенно для Уэйда. — Даже для своей тети? — Да-да, я знаю, что это стремно, я мудачье паршивое. Я выйду с ней на связь, обещаю, сразу, как только буду готов. Я не знаю, что со мной. Я пока не готов. Прости, я не знаю, как объяснить. Просто пока что так. — Это ваше дело, я просто удивился. Но понял, в общем-то. А что насчет меня? Мы так и будем разговаривать только по телефону? Может, посмотрим фильм сегодня? Ты во сколько будешь? — Может быть, к восьми. Или к десяти. — Ясно, лучше выбрать фильм не столь длинный, ну хорошо. Или вообще без фильма. Ладно, до вечера, герой. — Пока. — Эй? — Да, что? — Питер уже был готов положить трубку, но Уэйд окликнул его. — Люблю тебя, Паутинка. Питер совершенно точно понимал, что его любить не за что. — И я тебя. Уэйд отключился первым, и Питер убрал телефон в карман. На лекции он не пошел, попросил заменить себя на занятиях, вместо этого отправился в отделение скорой помощи. Узнать, в какой морг была отправлена миссис, которая умерла не без его участия. Он не понимал, почему все его мысли занимало желание присутствовать на похоронах. Может быть, так его совесть стремилась очиститься. Это было глупо, он понимал. Но делал то, что считал нужным. День прошел спокойно, относительно спокойно, потому что снова пожар, снова перебои в проводке, и вот опять вместо написания научной работы он летел спасать Нью-Йорк. Благо, сегодня никто не умер по его вине. Каждый день был счастливым, если соблюдалось это правило. Хотя герой едва не предал огню молодую девушку, пока спасал, правда, сломал ей ногу, и это выбило его из колеи. Нет, так продолжаться не может, он уничтожит город такими темпами. Он сам — угроза. Джеймсон был прав со своими заголовками в газете. Питер примчался в университет, узнав, что лабораторные у первокурсников ведет все-таки он, так как заменить его некому. И, отведя два с половиной занятия, он подумал, как славно они с Уэйдом сегодня посмотрят фильм на ночь, но у одного из студентов загорелась лабораторная работа. Питер потушил огнетушителем возгорание, никто не пострадал. Черная полоса, решил он, черная полоса настигла его, как карма за плохие дела. Вот только он не совсем понимал, в чем виноват, раз жизнь поступала с ним так бесчеловечно. Питер возвращался домой на метро, его немного укачало, и он прислонился к окну. Шерстяное бежевое пальто в красных разводах крови резко всплыло перед глазами. Лицо умирающей женщины смотрело на него «Спаси меня». Питер вскочил на ноги и оставшуюся дорогу ехал стоя, хмурясь, чтобы не заснуть. Со своей остановки он уже двигался легче, свежий воздух на улице бодрил. Он заскочил в магазин и купил вино, а когда вернулся домой, то показал бутылку удивившемуся Уэйду. — Сделаем глинтвейн? Привет. — Привет, — замедленно ответил Уилсон. Он приблизился к парню и взял бутылку из его рук, пока тот снимал верхнюю одежду. — Как ты вовремя. Семь часов? Я правильно вижу время? Я только поставил утку. — Ничего страшного, подождем. И перестань иронизировать, — закатил глаза Питер, повесив куртку. Потянулся за поцелуем и, получив его, улыбнулся Уэйду, ласково смотрящему на него. — Я рад, что ты выбрался. Что, все старушки спасены, мы можем посмотреть фильм? — Насчет всех не знаю, но, — Питер пожал плечами, проходя в комнату. Плюхнулся на диван и кивнул на телевизор. — Фильм мы определенно можем посмотреть. Уэйд победно воскликнул и отправился на кухню с вином. — Это охуенная новость. Самая охуенная новость после той, что в субботу будет марафон Золотых девочек. Кстати, в субботу ты свободен? — послышался хлопок открывающейся бутылки. — Потому что у нас марафон, как ты уже догадался. — Кто бы мог подумать, что наемный убийца в отставке такой киноман в розовых тапках, — усмехнулся Питер, вставая с дивана. — Тебе идет быть в отставке. Он прошел в ванную, по пути сняв одежду, чтобы принять душ. — Я так и не понял, это «да»? Уэйда замечание Питера не впечатлило, он готовил вкусный ужин сегодня, помешивал глинтвейн в кастрюле и был готов провести уютный вечер со своим супергероическим парнем. — Это «посмотрим», если не случится апокалипсис, — крикнул из ванной Питер, и Уэйд согласно промычал. — Я думаю, это «да». Что думаете, ребята? — обратился он к своим розовым тапочкам-зайцам. — Да, да, он согласен. Он пошевелил сначала одной ногой, потом другой, и довольно усмехнулся. Пока Питер был в душе, Уэйд проверил утку, снял фартук и оглядел кухню. Похоже, со своей ролью в отставке он справился лучше всех. Всякие отчаянные домохозяйки могли спать спокойно, пока рядом проживал такой хозяйственный наемный убийца. А может, стоило вымыть посуду перед ужином? Чтобы в край впечатлить Питера и выбросить левые мысли из его головы? — О, брось. Он и так знает, на что мы способны. Думаю, да. Стоит. Уэйд наводил порядок на кухне, пока дожидался Паркера. Питер много времени провел в душе, Уэйд начинал беспокоиться, но тогда сработал таймер, и внимание было отдано ужину. — Сервируем стол. Ну, так что тут у нас? Свечи? Не стоит, лучше подключить фильм, чтобы, когда Лапуля вышел из душа, мы были готовы во всеоружии. Под «всеоружием» я имею в виду именно кино, вино и ужин. Мы неотразимы. — Надеюсь, во время фильма ты хотя бы заткнешься. Уэйд швырнул тапку в сторону ванной, когда Питер вышел. На самом деле комментарий Пита не обидел, но в тапках становилось жарковато, вторую тапку Уэйд усадил в кресло, а затем дождался Питера. — Думал, ты утонул, — проронил Уэйд, не совсем впечатленный чистым и намытым Питером. — Знаешь, как паучки, которых смывает в канализацию. Они съеживаются, и их засасывает водоворот. — Оу, — проронил Паркер, стоило ему увидеть все старания Уэйда. К этому времени бывший наемник уже накрыл на стол перед телевизором, и разнообразие блюд было впечатляющим. Питер по привычке проигнорировал замечание про пауков. — Это… это невероятно. Ты хорошо постарался, да? — Да, но что мы все обо мне да обо мне. Тебе положить салата? — Спасибо, что сделал все это. — Не стоит благодарности, я люблю готовить. Чур, посуду моешь ты, — Уэйд показал на парня вилкой, вид Питера был растерянным. Вероятно, он понимал, насколько свинством было бы отказываться, когда Уэйд так старался, но слишком долго мучить героя Уэйд не стал, усмехнулся. — Эти две тарелки и пара приборов остались. Остальное вымыто. Питер заметно выдохнул и сел ужинать. — Я помою, нет проблем. Может, у Питера кто-то был? Хотя и вряд ли, для этого нужны силы, а он сорок минут отмокал в душе. Очевидно, что Питер был слишком депрессивен для интрижек. Бред. Почему Уэйд вообще об этом думал? Да потому что Питер вел себя странно. Уэйд имел право думать всякую чушь, пока Питер не подтвердит обратное. А Питер молчал и делал вид, что все нормально. После ужина они сели смотреть фильм в обнимку и пить глинтвейн. На середине скучного просмотра Питер обнаружил лицо Уэйда совсем рядом со своим лицом. Глаза закрывались, а дыхание Уэйда было так близко. Пришлось отложить бокалы, потому что целоваться и при этом не разливать его содержимое получалось довольно плохо. А еще очень хотелось обнять, прижаться ближе и ощутить тепло совсем близко. Шершавые губы Уэйда были до родного знакомыми, его руки, нежно прикасающиеся к бокам под кофтой, и мощное тело, что толкало его лечь на диван. Питер тяжело задышал, когда Уэйд стал целовать его шею и при этом поглаживать поясницу. Все бы хорошо и очень приятно, если бы не кровяное пальто перед глазами и взгляд умирающих глаз. Питер резко распахнул свои глаза, он дернулся вперед, желая подняться, но Уэйд сверху ограничивал движения. — Все хорошо? — спросил он, почувствовав толчок. — Нет, то есть… то есть да. Все хорошо, — убедил Питер, взял его лицо в руки и потянул к себе, целуя. Руки Уэйда обвивали его за спину, а спина той женщины была в крови и истекала так мощно, что под нею накопилась целая лужа. Питер изнеможенно простонал, но не от наслаждения, а от накатывающего кома в горле. Он остановил целующего его в ухо Уэйда и приподнялся, отвернувшись к телевизору, после чего его вырвало на пол и махровый ковер под ними. Питер тяжело дышал, когда ложился обратно, а Уэйд благодаря свету телевизора пытался разглядеть содержимое рвоты, а потом Питера под собой. Питер закрыл лицо сгибом локтя и больше не стремился целовать его. — Может… — заговорил Уилсон, сглотнув, — может, без пиздежа в следующий раз? Я же вижу, что происходит что-то. — Это… это не то, что ты думаешь. — Интересно, что ты думаешь, что знаешь, что думаю я. Я думаю, что надо убирать твою рвоту, пока она не засохла. Я только сегодня вымыл чертов пол. — Гениальное наблюдение, — изрек Питер, открыв лицо. Уэйд над ним изогнул бровную дугу. — Я уберу, дай мне пару минут. Сейчас отдышусь, сглотну остаток рвоты в горле и… Уэйд слез с него раньше, чем Питер договорил, и перепрыгнул через диван, оперевшись на спинку, дабы не обходить рвоту или, не дай боже, наступить. Питер остался лежать на диване и бесцельно смотреть перед собой. Это вносило раздрай, на самом деле. С каждым прожитым часом, он чувствовал, что становилось хуже. Это нарастало и нарастало, и вскоре грозилось поглотить его. После рвоты самочувствие было паршивым. Желудок ныл, а в горле еще оставалось горькое послевкусие. — Дерьмо, — Питер тер глаза, пока не пришел Уэйд с тряпкой и не включил свет. — Не то слово. Ужин удался на славу, не так ли? Утка вернулась в озеро. — Извини меня. Прежде чем протянуть руку к тряпке, Питер почесал затылок, а когда хотел взять тряпку, то увидел, как Уэйд опускается к полу и убирает его рвоту. — Блять, я бы… я бы убрал сам. Можешь сам завалить ебало, потому что тебя вырвало, и сам помыть свой рот, потому что, опять же, тебя вырвало, хотелось сказать Уилсону, но он промолчал, потому что он зачем-то любил Питера и понимал, как противно все это переживать. Уэйд просто хотел помочь. Питер молча слез с дивана, перекатившись через спинку, и догадливо отправился умываться. Уэйд в это время убрал стол и отодвинул диван, чтобы отправить в стирку плюшевый ковер цвета слоновой кости. Питер стоял в ванной и чистил зубы, когда Уэйд замачивал ковер в тазу. Посмотрев в зеркало, Питер увидел окровавленное бежевое пальто и уже хотел было снова стошнить, ком подкатывал с горлу, но он сумел остановить порыв и сплюнул пасту в раковину. Зажмурился, проморгался, а потом снова взглянул в отражение. В тазу плескался светлый ковер с коричневыми разводами содержимого желудка Питера. — Спасибо, — сказал он, но магия приятного вечера, конечно же, канула. — Мне жаль, — извинился он снова. — Пить хочешь? — спросил Уэйд, когда вымыл руки. Питер стыдливо покивал. Когда они ложились спать, Уэйд приглашающе раскрыл объятия, и Питер лег прямиком в них, спрятав лицо в его шее. Лицу было не мягко, скорее, жестковато из-за шероховатых струпьев на коже Уэйда, но знакомый запах заставлял Питера двигаться ближе. Мысли унесли далеко, казалось, в прошлую жизнь, к Гвен и к тому, как он с ней обошелся. Партнерам Питера было важно проходить тест на жизнестойкость, потому что иначе они могли умереть раньше, чем разочаруются в Питере. Паркер вздохнул, ну, да, Человек-паук забрал все лучшее из его жизни: Гвен, свободное время, жизнь. Оставил близких, но и те не были гарантом. Тетя и друзья, вопрос времени, когда уйдут из его жизни, и с этим ничего нельзя будет сделать. Это как неизбежность или рок, потому что Человеку-пауку запрещено иметь личную жизнь. Хотя нередко Питер нарушал правила, и сейчас его личная жизнь была все еще при нем. Он старался изо всех сил ее сохранить. Правда, стоило признать, Человек-паук не всегда мешал Питеру, ведь если бы не Человек-паук, Питера никогда бы не занесло в постель к Дэдпулу. Уэйд очень тесно был вплетен в его жизнь уже несколько лет, к тому же живуч. Как таракан, пошутил бы он, если бы слышал мысли Питера в сонном бреду. Уэйд был рядом, и это стоило ценить. Человек-паук много отнял у Питера, но так же и очень многое дал. Если бы еще сам Питер не подкачивал время от времени. Руки Уэйда гладили по спине, и Питер вскоре расслабился, дыша спокойно и размеренно. И уснул бы, если бы не голос Уэйда. — Может, все-таки поделишься, что с тобой происходит? Что с ним происходит? Купается в непомерном чувстве вины, как и всегда, в вечных размышлениях, как было бы хорошо без геройств. Без геройств он никогда бы не вмешался в чужую потасовку и не стал бы виновником смерти. Питер открыл глаза и отстранился, встречая участливый взгляд Уэйда. На это не нашлось ответа. Без геройств у него не было бы Уэйда — весомо. И он сказал: — Выходи за меня. Уэйд расширил глаза, потому что совершенно точно не ожидал такого отвода темы. — Чего?.. — Я сказал, давай поженимся? — повторил Питер, а потом объяснил причину: — Я люблю тебя. Ничего лучше Питер не придумал, но в своем предложении он был уверен, как никогда. Это событие точно будет в сто раз приятнее дурацких воспоминаний о смерти пожилой женщины. Уэйд поднял бровные дуги и присвистнул. — Это… это твоя первая свадьба? Потому что если ты зовешь замуж каждый раз, когда накосячишь, то это не решение проблемы, милый, должен сказать, — Уэйд с жалостью улыбнулся и потянулся рукой к лицу Питера, но тот увернулся. — Это мое первое предложение кому-либо. Ну так, что? Согласен? — Подожди, я так не могу. Мне нужно время. Знаешь, маникюр сделать, в зеркало на себя посмотреть, — Уэйд пожал плечами. — Такая красавица, как я, уже была в браке. Но там все закончилось хреново. Развод потом этот по коридорам Преисподней. Собери шестьсот шестьдесят шесть подписей и поставь печать пентаграммой. Бр-р, как вспомню. Стоп. А у нас будет гетеронормативная свадьба? Мы будем в смокингах оба? Или кому-то придется надевать платье невесты? Потому что, если что, я не против. — Как захочешь, — Питер улыбнулся. — Тогда… Дай-ка подумать. Нет, — ответил Уэйд на выдохе, смотря на Питера. — О, — удивился Паркер, но не отстранился. — Нет? — Нет, — повторил мягко, но четко Уэйд и вопреки своим словам коснулся щеки Питера, поднял за подбородок и поцеловал. — Эм-м… ладно, — Питер не знал, что на это принято отвечать. Он ожидал совсем другого. Уэйд пожал плечами: — Спокойной ночи? Значит, разговор, наверно, на сегодня считался законченным. Они могли расходиться по кроватям? В их случае — по половинкам кровати. — Я все еще люблю тебя, — посчитал нужным сказать Уэйд. Питер покивал. Что еще ему оставалось? Его отшили. — Я знаю. Но он знал, что Уэйд не врет. Уилсон выключил ночник у кровати, оставляя включенным только ночник Пита. Питер лег на свою подушку, чувствуя себя растерянно. Он ожидал, что реакция Уэйда будет совсем другой. Он ведь… Он ведь не стебал его на ночь глядя? Питер думал, Уэйд завизжит от радости и они разбудят всех соседей, объявляя о своей помолвке. Но он его отверг. Питер сделал что-то не так? — Это, наверно, самое дурацкое предложение, когда-либо существующее, — сказал Питер, чувствуя себя глупо. — Не бери в голову. Просто оно… сумбурное. И неуместное, — ответил Уэйд. Погладил Питера по лопаткам. — Понял. Уэйд смотрел перед собой, поглаживая спину и затылок парня, не понимая, наверно, почему тот так не доверял ему. А Питер чувствовал, как его поглощает стыд, потому что он опять облажался. Все это было так нелепо. Но усталость брала свое, и вскоре Питер выключил свой ночник и заснул. Уэйд промучился от бессонницы полночи. <> — Ты не звонил своей тете? — спросил за завтраком Уилсон. — Мы ведь так и не сходили к ней на ужин. Она спрашивала про тебя. Знаю, что мы, вроде как, договорились, что ты сам свяжешься с ней, как будешь готов, но я переживаю за нее. Ты ее совсем забросил, Пит. — Ладно, да, я позвоню, — Паркер решительно отпил кофе. — Ладно, — согласился Уэйд, намазывая тост арахисовой пастой и подавая Питеру. — Что делаешь сегодня? Уэйд вел себя так, словно не отвергал его предложение о женитьбе. Словно бы этого предложения вчера вообще не существовало. Впрочем, резонно, ведь Питер и сам делал вид, что у него не было проблем. Получалось все равно плохо, и он признался. — Иду на похороны, — выдал Питер и поставил чашку на стол. Уэйд уставился на парня, как на ненормального. Он что-то пропустил. — Похороны? Чьи похороны? Повисла тишина, Питер облизнул губы и взглянул на своего парня. — Одной знакомой. Если хочешь, пошли вместе? Я знаю, что это… звучит странно, — Питер хмыкнул. — Пока остальные пары зовут друг друга в кино, я зову на кладбище. Но как бы… да. Если хочешь. Если ты не занят. — Какая прелесть, Пити! Сто лет на бывал на кладбищах, пора возобновить, не так ли? Я? Я за любой движ, ты же знаешь. Позови меня хоть канализацию чистить, если и ты со мной, то я уже там. Рядышком. Дэдпул игриво стукнул героя в плечо кулаком. Питер усмехнулся, откусывая кусок тоста. — Знал, что тебе понравится, — Питер покачал головой от абсурдности этого разговора. Типичное свидание кого-то, вроде них. Уэйд озвучил его мысли: — Однако будни Человека-паука и Дэдпула, да? Мы прямо как… в старые добрые времена. Еще немного, и пойдем плохишей ловить. Питер на это ничего не ответил, только поцеловал перед уходом в университет. — Я позвоню! — крикнул он у двери. Возможно, это была не самая лучшая идея Питера. Но он точно знал, что виноват. Почтить память той женщины и проводить ее — меньшее, что он мог сделать на своем месте. Он верил, что это поможет. Что станет легче. После того как Питер узнал время и место, он скинул координаты Уэйду. Возможно, потому, что перед ним тоже чувствовал свою вину. Питер успел в церковь еще до начала, все только собирались. Он надел черный костюм тройку и надеялся, что Уэйд также будет выглядеть соответствующе, когда появится. Питер разместился на последнем ряду ближе к выходу и оглядывал гостей. Они были в небольшой протестантской церкви. Священник стоял у скромного алтаря во главе и готовился к церемонии. Пожилой мужчина возраста покойной сидел на первом ряду ближе всех к священнику и гробу и выглядел разбитым горем, должно быть, в гробу находилась его супруга. Питер отвел взгляд от него, на деревянных скамьях сидели другие люди, но он посмотрел на белые стены и конусовидные уходящие вверх потолки, свисающие маленькие люстры и резное коричневое дерево кругом. Пахло ладаном, деревом и свечами. На втором ряду сидели две женщины, а с ними девушка и молодой парень. Наверно, это были дети и внуки. Три пожилые дамы сидели с другой стороны ряда. Они все плакали. Питер чувствовал огромный ком в горле, когда смотрел на их подрагивающие плечи. Он сидел тихо, стараясь не привлекать к себе внимание, но чувствовал себя глупо. Глупо и жутко. Просто потому, что ситуация была соответствующая. Услышав шаги в открытых дверях, Питер обернулся в надежде, что пришел Уэйд, но это был мужчина крупного телосложения в спортивной куртке и джинсах. Он сел с другого края ряда, возле прохода, уходящего вглубь церкви. Его нога дергалась, Питер заметил боковым зрением и напрягся, сел прямо. — Можем начинать? — обратился мягким голосом к гостям священник. Все согласились с ним. — Эй, я не опоздал? — раздался шепот Уэйда позади, Питер обернулся на него. Он стоял над ним в костюме. Питер мысленно почувствовал облегчение. Присутствующие тоже обернулись, а Питер кивнул присесть к нему на скамью. — Нет, решили начинать только сейчас. Уэйд кивнул. Он тоже чувствовал себя глупо. Он даже не знал, кого хоронили. Гости отвернулись от пары и повернулись к гробу. Уэйд сел рядом с Питером, заметив сбоку движение, и повернул голову. Заметил мужчину, что сидел, сгорбившись, сунув руки в карманы куртки, и дергал ногой. Было видно, он нервничал, что странно, ведь худшее уже случилось. Мадам умерла, чего же он тревожился? Уэйд взглянул на Питера, что тоже выглядел странно, и взял его за руку. Питер немного сжал его руку в своей. — Сегодня мы собрались, чтобы проститься с миссис Браунинг, — начал священник. — Прощание это обратная сторона встречи. Почему-то встречаем мы всегда с радостью, а провожаем со слезами на глазах. Так было задумано еще до нашего рождения. Когда-то давно Бог сотворил мир, установив правила. Мы обязаны следовать этим правилам. Питер слушал, в его носу щипало, а руку не отпускала рука Уэйда. Передать то, что он чувствовал, было сложно. Его накрывало тоской, отчаянием и беспомощностью, но вместе с тем он чувствовал присутствие Уэйда и как будто не мог позволить себе пустить слезу. Уэйд словно заземлял его, не давал пуститься в поток самобичевания. — У каждого человека есть свое жизненное предназначение. Предназначением миссис Браунинг было быть верной любящей женой, хорошей матерью, заботливой бабушкой, искренней подругой. Пусть пример Веры Браунинг послужит достойным для нас. Мы будем помнить вас, Вера. Странный гость сбоку от них поднялся на ноги и направился к проходу, к которому сидел ближе всех. Должно быть, там была уборная. Посидев немного, Уэйд отправился следом. — Я на минуту, — наклонился к уху Питера, отпустив его руку. Он пошел за гостем. Питер бросил взгляд, но остался в зале. Как и предполагалось, там был туалет. Уэйд осторожно открыл дверь. Мужчина стоял над раковиной, опираясь на нее руками, и тяжело дышал. Что с ним? Неужели так переживал утрату? Уэйд протянул руку, хотел дотронуться до плеча и спросить, все ли в порядке, как незнакомец резко развернулся к нему и схватил за руку, собираясь сделать захват. По инерции, скорее, вряд ли по желанию, но Уилсон перехватил руку и, не рассчитав, вырубил мужчину ударом в шею. Он ослаб в его руках, и Уэйд почувствовал тяжесть его тела. — Бля, — только сказал Уэйд, медленно опуская странного типа на пол. — Пит меня убьет. Дверь скрипнула, Уэйд посмотрел в отражение зеркала и увидел опешившего Питера в проходе. — Что за?.. — не понял он, выглянул за дверь, никого не увидел и крепко закрыл дверь за собой. — Здесь полно людей, переживающих горе. Что ты творишь? — Подожди, дай мне объясниться, — Уэйд развернулся к Питеру и показал расправленные ладони. — Я просто хотел спросить, все ли с ним в порядке, но он напал на меня. — И ты вырубил его? — догадался Паркер. Он звучал с претензией, но и его тоже можно было понять: сам пришел сюда на птичьих правах, а его бойфренд наводил свои порядки в туалете. Создавалось впечатление, что им вместе лучше вообще никуда не выходить. — Я вырубил его, — сознался Уэйд. Питер осуждающе покачал головой, а потом посмотрел на мужчину без сознания. — Не тронь — не завоняет, слышал такое правило? — Это ты себя решил сравнить с... — Питер не договорил, так как в глаза бросилась черная ткань, выглядывающая из кармана ветровки. Терять было уже нечего, и Паркер наклонился к телу мужчины, потрогал его пульс, он бился. Питер все же опустил взгляд на его карманы, они немного топорщились. Было видно, что они не пустовали. Питер осторожно потянул черную ткань, а за ней на пол вывалились золотые серьги, кольца, жемчужное ожерелье. Паркер взял черную ткань и развернул, это оказалась маска грабителя. — Боже, — до него быстро доходило. — Уэйд, это же тот грабитель! Блять. Он тоже пришел проститься. — Какой грабитель? Проститься с кем? С гробом? — вопросы посыпались, Уэйд не стремился контролировать это. Питер беспомощно посмотрел на него и покивал. — Пошли, нас могут засечь. — Подожди, обезоружу его, здесь и так слишком много людей для еще одной трагедии, — Уэйд пошарил по карманам у преступника и извлек два пистолета, один найдя в ботинке, оставив их, конечно, себе. — Вот теперь можем идти. Подарок на международный мужской день, не находишь? — усмехнулся Уилсон, Питер недовольно глянул на него. — Ты же в отставке. — Я ценитель, вообще-то. И у меня коллекция, — оправдался Уэйд. — Не беспокойся, дорогая, эти побрякушки хорошо расходятся на гаражной распродаже. Они вышли в зал, служба продолжалась. Священник предложил проститься гостям с покойной. — Бабушка действительно заботилась о нас больше, чем о себе самой. Ее призванием было печь панкейки с кленовым сиропом, — говорила молодая девушка около стойки священника. — Это была моя фишка, — шепнул Уэйд, проходя к их местам. — Скажешь такое обо мне на моих похоронах, и я воскресну, чтобы испечь еще один панкейк и залепить им твой рот, — наклонился к уху Питера он. Паркер зажал губу зубами и толкнул в плечо своим. Улыбка рвалась наружу, но какая-то жуткая, улыбка сквозь слезы. Боль от осознания, что Питер отнял у этих людей. Он отнял у них еще несколько лет любви и заботы. Он и тот грабитель в отключке, валяющийся в туалете. Питер больше не мог здесь находиться. Нет, это было выше его. — Я помню, как собиралась в первый класс, а бабушка заплетала мне бант. И я злилась, ведь я не хотела идти в школу с глупым бантом. Я хотела заколки. Мне жаль, что тогда я не понимала, как важно было для бабушки вообще заплести меня, и неважно, заколками или бантом. «Я бы не доверила вам даже свои перчатки», — пронеслось в голове Питера, но он отчаянно старался дышать и вникать в слова речи девушки несмотря ни на что. В голове стал отдаваться стук сердца, который вскоре уже заглушал все. Сердце билось так сильно, когда тело в бежевом пальто упало в его руки. Он поддержал ее, еще не веря в то, что выстрел пришелся прямо в тело пожилой женщины. Это было слишком. Он не думал, что проститься, будучи виновным в случившемся, могло быть так изнуряюще. Он больше не выдержит. Питер вдруг направился к дверям. Их места находились совсем рядом с выходом, Уэйд пошел за ним. На улице было серо. Небо гремело, облачая природу серостью. Питер не останавливался. Он шел быстрым шагом, хотелось поскорее оказаться, как можно дальше от церкви, покойной, ее близких и того грабителя. — Питер! Пит, постой! — Уэйд прибавил шаг вместе с ним. — Я не могу, я не могу! — отчаянно крикнул Питер. Уэйду удалось его догнать, он схватил его за рукав, но Питер резко обернулся и вырвал руку. — Я не могу! Понимаешь? — со слезами тихо сказал он. Уэйд обвел взглядом его лицо, полное страданий, и кивнул. — Понимаю, иди сюда, — Уэйду нестерпимо хотелось прижать его к себе, потому что то, что творилось с Питером в последнее время, было невообразимо грустно. Когда-то улыбчивый Питер Паркер засранец стал тем, кого стало жаль. Если это состояние было связано со смертью этой женщины, то Уэйд, пожалуй смог бы понять. Отсюда нежелание связываться с тетей Мэй и избегание разговоров. — Она была кем-то важным для тебя? — спросил он, чувствуя трясущееся тело в своих объятиях. Питер сжимал его пиджак в кулаке и дышал в шею, жмуря глаза. Они простояли так еще какое-то время, пока тяжелое прерывистое дыхание парня не выровнялось. Питер отстранился и взглянул на Уэйда, качая головой с прикушенной губой. — Она меня терпеть не могла, — выдал он, и Уэйд вдруг нервно прыснул, Питер усмехнулся вслед за ним. Тогда Уэйд потянул его обратно в свои объятия. Питер сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить, держась за спину Уилсона. — Я вообще ее не знал. Я бы никогда не узнал ее, если бы грабитель не застрелил ее у меня на глазах. Уэйд отстранился, чтобы посмотреть в глаза Питера. Это был тот мужчина в туалете, он правильно складывал дважды два? — Это было в тот вечер, когда мы должны были ужинать у Мэй. Я хотел помочь ей спасти сумку, но не сумел спасти даже ее жизнь, — объяснил все, опережая вопросы Паркер, и пожал плечами, отходя на шаг назад. — Человек-паук не справился, надо же. — Надо же, — повторил за ним Уэйд. — Ты сказал мне правду, вау. — Сказал правду? — утирая слезы, поинтересовался Питер. — Сказал, что тебя гложет. Я все думал, что происходит. Думал, может, кто-то у тебя появился, или даже кто-то помладше из твоих студенточек, и ты пытаешься отделаться дежурной хуйней, вроде замужества и приглашения на похороны, — Уэйд показал, где они находились. — А ты Человек-паук до мозга костей. Охренеть! — Как будто ты только в этом убедился, — Питер пожал плечами, будучи не сильно впечатленным такими выводами. — Не только, но я так люблю тебя, Питер Паркер, ты вообразить себе не можешь, — Уэйд взял его за руку и потянул к себе. Обнял и глубоко вздохнул. — Так сильно тебя люблю. — Я тоже люблю тебя, Уэйд, — ответил Паркер в его руках. — Даже когда ты вырубаешь чувака в туалете на похоронах. — Но не как я, поверь. Я люблю тебя так же сильно, как ты отчаянно нуждаешься в том, чтобы быть Человеком-пауком. То, как сильно ты предан Человеку-пауку, поверь, я никогда такого не видел. Питер Паркер пришел на похороны той, кого не уберег Человек-паук, — Уэйд взял лицо Питера за подбородок и погладил пальцем линию нижней челюсти. — Я ненавижу Человека-паука, — с мокрыми глазами признался Питер. — Потому что я никогда больше не смогу стать просто Питером Паркером. Когда Питер произнес эти слова вслух, он вдруг ощутил, как будто тонна груза упала с его плеч. Как будто он понял, что проблемы Человека-паука были не только проблемами Человека-паука. Они были еще и проблемами Питера, а Питер никогда не стремился к званию «идеальный человек». Питер был слабым, но сильным в своей слабости. Он имел в себе силы признать это. Питер все ещё плохо справлялся со своими личными проблемами, но по крайней мере он знал, что это было в его руках и зависело только от него. Осознав, он потянулся обнять Уэйда вновь. — Но Человек-паук дал мне тебя, — своевременно сказал он, и Уэйд согласно промычал. — Знаешь, я подумал, — заговорил он. — Я хочу быть твоим мужем, — сказал Уилсон, и Питер разомкнул объятия. Лицо Уэйда не отличалось, он просто сказал то, что сказал. Питер улыбнулся. — Ты выйдешь за меня, Уэйд Уилсон? — предложил он на этот раз, стараясь звучать не так сумбурно, как вчера. — Боже, да! Питер Паркер, я выйду за тебя! — вид Уэйда на этот раз был похож на то, что он собирался скандировать. Почти то же, что он представлял вчера, но этого не произошло. Питер улыбнулся так искренне и открыто, как не улыбался, должно быть, с тех пор, как та женщина умерла у него на руках. А глядя на него, Уэйд чувствовал, что улыбается еще шире. Потому что лучшее, что получил от Дэдпула он, была даже не регенерация. Лучшее стояло прямо перед ним. — Отлично же нам запомнится этот момент, предложение на похоронах, после того как уделали парня в туалете, — вытирая лицо от слез, рассудил Питер, все еще улыбаясь. Уэйд пожал плечами. — В стиле нашей парочки в трико, думаю, — покивал Уилсон, подавая ему руку. — Уделали бабулю, затем грабителя, можно и пожениться. Что? Черный юмор помогает принимать жизнь такой, какая она есть. Тебе ли не знать? — Спасибо, что согласился идти со мной, — сказал Питер, имея в виду похороны, но звучало намного глубже. Уэйд был тронут. — Это много для меня значит. — Для меня тоже. Ну, так что? — Уэйд повел его за собой. — Можем составлять список гостей? Надеюсь, мы пригласим твою тетю, ты ей так и не перезвонил, к слову. — Я обещаю, что позвоню. И приглашу на свадьбу. — Это отлично, потому что было бы неловко, если бы ее позвал только я. У Мэй чудные финиковые кексы, без них не представляю нашу свадьбу. Мэй дала мне рецепт, я выклянчивал его годами. Звонил без перерыва, навещал. Я имею в виду, в окнах появлялся, по крыше стучал — в общем, полная жуть. — У нее поставлен удар, да? — ухмыльнулся Питер, ступая по траве вместе с ним. Дышать стало легче, как будто он мог вдохнуть намного больше воздуха в легкие, чем прежде. Невероятно. — С чего ты взял, что мне влетело? Мне влетело. Просто интересно, откуда знаешь ты. — Птичка на хвосте принесла, — улыбнулся он. — Передай этой птичке, что она тоже приглашена. — Передам, куда денусь. — Передай. Кстати, о какой птичке мы говорим? — О Мэй. О ней самой. — Что же. Это все проясняет. — Уэйд? — Да? — Спасибо. — За то, что согласился выйти за тебя? От меня не так-то просто отделаться, я просто напоминаю. — От тебя я хочу отделаться меньше всего на свете. — Предлагаю выгравировать это на наших кольцах. Ну, знаешь, так, просто предлагаю. Звучит и правда трогательно. От тебя я хочу отделаться меньше всего на свете. Да. Звучит, пожалуй, хорошо.