Обманчиво

Деку кажется неумехой, растяпой; школьники, видя его, слыша его, думали, что он ничего не может. Что он бестолково громкий, машет руками, а ударить не способен. Потом он попал в геройский класс, а они — нет. Потом его продолжали считать милым чудаком, пока в один из первых дней в дверях класса не появился Шигараки Томура. — Эй, — Сэро, не отрывая расширенных глаз от двери, подергал за рукав болтающего напропалую Денки, — это тот из большой тройки? Денки икнул. — Большой тройки? — тонко спросил он вместо ответа. Шигараки был высоким и худым, бледным до смерти, с лицом и шеей, исчерченными шрамами. Красные радужки… пугали, отворачивали от него людей. Отворачивали вместе с его причудой. Разложение. На руке, которой он коснулся дверного косяка, была надета белая перчатка из непонятного материала. Он заглянул в класс, оглядываясь молчаливо, и как будто лицом посветлел, заметив что-то в их стороне. Может, чуть ближе к выходу. — Деку, — сказал он из дверей. Голову поднял Мидория — мельтешащий, чудной, едва поступивший. Сильный, но проблемный в контроле. Поднял голову на  прозвище, обращенное к нему сильнейшим, самым пугающим из большой тройки. Сразу вскочил, на удивление аккуратно — ничего не уронив. Довольно, сыто улыбнулся. — Томура, — ответил он. До начала урока его больше не видели, но вернулся он с таким мечтательным взглядом, что даже скептики думали: пропал парень. Деку вышел из кабинета, а Киришима повернулся к Бакуго, молча вопросительно глядя. Бакуго тяжело вздохнул. — Они встречаются, — покорно озвучил он. Все, кто его услышал, были слишком взбудоражены новым Изуку и его пугающим другом, чтобы заметить еще и то, как Бакуго это сказал. — С Томурой Шигараки? Приемным сыном бывшего Зла? «Зло» было героическим именем. Да, героическим. Говорили, Зло выбирал себе сына под стать. Говорили: и выбрал. Шигараки в первом пустом помещении бестолково всплеснул руками, глядя на Деку восторженно-радостно-смущенно. — Я так за тебя рад! Прости, что говорю так поздно, практика… вымотала всех в моем окружении. — Он запустил руку в перчатке в волосы. Мидория, глядя на него, все еще бесконечно довольно улыбаясь, покачал головой. — Те самые перчатки? — кивнул он на руки Шигараки. Щеки Томуры заалели, и он кивнул. Деку с Томурой познакомились на геройском форуме. Шигараки в личке писал: «Ты защищал буквально всех героев. И Зло». «Зло спас множество жизней, — привычно ответил Деку. — Его не любят за причуду и образ. Но это не равно его реальному лицу». Томура был на два года старше, заканчивал второй курс Юэй, и Изуку написал ему однажды, что будет туда поступать. — Изуку, ты… Деку прижал телефон плечом к щеке, убирая в шкаф пачку чая. — У меня есть причуда, — ответил он медленно. Шигараки начиная с тона насторожился. — Она пробудилась неделю назад. Прости, что не сказал. Шигараки не стал развивать тему. Подумал: если Деку врет ему, значит, это не только его тайна. Сегодня Деку протянул пальцы к его руке, снова заставляя смотреть на себя. — Можно? — спросил. …как Шигараки мог отказать? Деку потянул на себя его руку, медленно, по одному пальцу, снял с нее перчатку. — Ты… поранишься… — возразил зачарованно Шигараки. Подумал было: вся ли вина его поведения лежит на его острой влюбленности, или причуда Деку тоже как-нибудь повлияла? Деку лукаво улыбнулся, опуская лицо к оголенной руке. И поцеловал середину ладони. Кожу почти обожгла теплота чужих губ. Шигараки забыл, как дышать. — Кто-то обещал, что будет со мной встречаться, если я поступлю. А? — Деку перестал целовать ладонь, опустил ее, придвинулся к его лицу. Красному, красному, пылающе-пунцовому лицу. Шигараки сдержался, чтобы не зажмуриться от смущения. — Томура, — мягко сказал Деку, прижался щекой к щеке, — можно я тебя поцелую? Томура… кивнул. С опозданием. Он не мог судить, насколько оно было критично, потому что мысли разбегались в его голове, как перепуганные человеком птицы. Деку, дождавшись его осмысленного взгляда и второго кивка, прижался губами к его губам, неизбежно, правда, стукнувшись зубами. Но они быстро нашли нужный угол — слегка ботаники, перед практикой прочесавшие кучу теории. — Деку… — прошептал Шигараки, мягко щипая того за кожу на подбородке. Изуку рассмеялся в поцелуй, разрывая его. — Я сделал это, — тише, чем Шигараки до него, сказал Деку. Не разрывая зрительного контакта. Шигараки слышались в его голосе счастливые слезы, — он слышал их и в тех сообщениях, которые оставил на его голосовой почте Деку в день, когда узнал, что поступил. Что смог. Выдержал. Шигараки не знал точно, каким было его обучение, откуда у него взялась причуда — все еще, но чувствовал: Деку было тяжело. Деку менялся на глазах. Шигараки запустил ладонь в перчатке в зеленые волосы, наклонил чужую голову, сталкиваясь лбами. Прикрыл глаза. — Я так рад, — повторил он первые сказанные им в этой комнате слова. Деку кивнул. Шигараки, помедлив, спросил: — Ты в курсе, что Кацуки уже разболтал твоему классу, что мы встречаемся? — Каччан что? — распахнул осоловелые глаза Деку. Медленно, чтобы не навредить случайно, отстранился от Шигараки, заглядывая ему в лицо с расстояния. — Но тогда мы еще не поговорили! — искренне возмутился он. Шигараки рассмеялся следом. Рассмеялся, обнял крепко-крепко Деку, по которому так скучал. — Можно тебя поцеловать? — спросил он. Деку покраснел впервые за их сегодняшнюю встречу. — Можно, — негромко дал разрешение он. — Думаешь, долго они там? — спросила Тога, изучая свой маникюр. И изредка косясь в сторону класса 1-А: вчера Неджире нагадала ей, что среди новичков она встретит свою судьбу. Тога уже поинтересовалась видео с первогодками и нашла девушку, которая очень ей импонировала. Ее звали Очако. Даби, второй лучший друг, единственный из их троицы, кто сам на стену полез от наличествующего родственника, размеренно пожал плечами. — Да, — ответил он однако. Тога вперила в него любопытный взгляд — яркий, перистый, как образ ее мыслей. Даби знал, потому что одна из их общих психологинь обожала болтать. — Тогда я пойду к Очако? Даби только фыркнул в ответ, молча оставаясь на своем месте с телефоном в руках. Тога не дождалась его ответа. И Даби не нужно было спрашивать, чтобы знать: он дождется ее здесь. А потом они вместе со звонком подберут по пути растерявшего весь лоск, счастливого до потери пульса Шигараки, возьмут под руки и отправятся на урок литературы. Даби был убежден: все романтические драмы должны были происходить во время этого урока.