Перед воротами Эдема Две розы пышно расцвели, Но роза — страстности эмблема, А страстность — детище земли.
Вы любите, или, быть может, раньше любили свои школьные деньки, наполненные всяко разными неожиданностями и интересностями? Почему нет? Почему да? Скорее всего, у вас сейчас смешаются мысли об этом в единую кучу, ведь ответ не определен, верно? У каждого случались как неприятности, так и приятные сюрпризы, которые могли осчастливить вас. Так вот, именно школа и станет местом таких сюрпризов: плохих, хороших и не очень.***
«Холодно», — с такой мыслью просыпается темноволосая девушка, еще несколько минут неподвижно находясь в кровати. Конечно, хоть какое-то тепло одеяла оставлять не хотелось, однако с этим ничего не поделаешь, так ведь? Кёка лениво приподнялась, опираясь на руку. За окном ярко светит солнце, из открытой форточки еле слышно чириканье воробушков, которые перепрыгивали с ветки на ветку того молодого деревца, что находилось прямо около дома Изуми. Листья недавно приобрели разные оттенки: красноватые, ярко-желтые, оранжевые и прочие, слегка подергиваясь от легкого ветра, а после спокойно падая на холодную, мокрую землю. Девушка быстро поморгала глазами, словно отходя от гипноза (коим являлись часто мысли в ее голове). Надев на заледеневшие ноги тапочки, она поплелась к зеркалу. Там Кёка с интересом рассматривала свою пижаму: короткие сиреневые шортики, такого же цвета кофта, — а на всех этих двух элементах одежды мордочки белого кролика и сердечки. Что же, после любования собой девушка начала заниматься своими делами, приводя себя в порядок и собираясь в школу, хотя так не хочется идти... Нежная ручонка надавила на ручку темной двери, приоткрывая ее. Только Кёка хотела сказать: «Я пойду, до вечера», но лишь глубоко вздохнула. Она еще не привыкла к тому, что произошло, хоть и год назад. На то время она лишилась родителей: прямо около ее дома произошла авария, в коей и сама ученица поучаствовала, и чудом осталась жива. Все-таки всякие подонки пьяные, садящиеся за руль, могут неожиданно вас настигнуть. Одного такого Изуми ненавидит до сих пор, хотя тот человек тоже лишился жизни в тот же день. Кругом лужи из-за прошедшего ночью дождя - их приходится переступать почти на каждом шагу. Учебное заведение находилось в паре минут ходьбы, но казалось, что туда идти - это можно до смерти замерзнуть. Конечно, тонкие колготки телесного цвета, черная юбка в складку, белая рубашка и бежевая жилетка (она же символ школы, в которой и училась Кёка), а также черные туфельки на невысоком каблучке. Быстренько поднявшись по нескольким ступенькам, девушка переступила порог, облегченно выдыхая. Вот оно, приятное тепло, которое сменило мороз. До урока оставалось всего пару минут, так что следовало бы поторопиться.***
Этот парень со странными наклонностями мог не спать по несколько ночей подряд, и даже эта ночь перед понедельником не стала исключением. Зачем спать, если можно позависать в интернете за просмотром какого-нибудь фильма, или же просидеть за столом с включенным неярким светильником за чтением книги. Или и то, и другое за одну ночь. На часах было восемь тридцать, через пятнадцать минут выходить, идти в это ужасное место, которое становилось прекрасным только из-за одного человека. Хоть тот человек об этом и знать не знал. Осаму никогда не любил вспоминать свое прошлое, ведь именно там он поссорился с одной компанией своих друзей, а также с еще одним рыженьким пареньком, который ненавидит Дазая до сих пор. На все его выходки брюнет лишь пожимает плечами, хихикает и вздыхает. Ну, а ему-то что остается делать? В итоге, Чуя просто забил на него, как и Дазай на Чую. Светло-серые брюки, черная обувь, белая рубашка, а поверх нее бежевый свитер (опять же символ школы) — именно вот так в будние дни, находясь в школе, выглядел паренек. Вообще, он, как нормальный человек, одевался тепло. Точнее и правильнее было бы сказать - по временам года. Последняя парта ряда у окна — отличное место, чтобы помечтать, порисовать, поговорить и тебя не заметит учитель, ведь тебя и твоего соседа по парте даже не видно. А ведь, если так посмотреть, то чаще всего они с Кёкой так и делали, но при всем этом у обоих отметки и успеваемость были хорошими. — Ох, ребята, это же ведь уже последний год! Вы уже определились с будущим? — Как же это сложно, Господи! — А мне вообще все лень... Подпирая голову рукой, Дазай продолжал делать наброски на листке из своего блокнота, слушая посторонние голоса своих одноклассников, пропуская их мимо ушей, и надеясь все еще на приход того самого человека. Хотя... быть может, она немного опоздает? Спустя какое-то время резко раскрылась дверь кабинета, что и заставило брюнета отвлечься от своих занятий и поднять голову, а также снова сдерживать улыбку до ушей от счастья. — Доброе утро! Звонкий и такой милый голосок снова произносит эти слова, на которые Дазай снова просто кивает, закрывая свой блокнот. Такая же милая улыбка на лице одноклассницы радовала парня, как и ее хорошее настроение. Ведь именно она ему дорога, именно она — причина того, почему Осаму теперь хочет жить (боже, это так странно звучит). Вот, снова звенит звонок, сообщающий о том, что уже начался урок. А время так и тянулось долго, что не особо нравилось парню-суициднику: все же, в конце концов, стоило бы признаться одной девушке в своих чувствах и высказать то, что накопилось за почти пять лет. Да, вот так вот долго можно любить и скрывать это от посторонних.***
"Почему этот день длится так долго? И это всего лишь пятый урок, еще один остался, ладно..." — Дазай глубоко вздохнул, ставя точку в конце предложения в своей тетради. Краем глаз он взглянул на соседку по парте, которая внимательно и с неподдельным интересом слушала учителя. Видимо, она очень любила этот предмет - японскую литературу. Забинтованная рука вдруг потянулась к портфелю, расстегивая замок на нем. Сейчас просто нужно было достать листок бумаги. Парень достал свой блокнот, открывая его в конце. Вырвать лист оттуда бесшумно было немного непросто, однако эта задача оказалась выполнимой. Черная гелиевая ручка – вот, чем любил писать и рисовать в том числе, кареглазый. Пару фраз, которые после написания были зачеркнуты, а затем просто несколько слов и листок был сложен пополам. Облегченный выдох. Но осмелится Осаму отдать Изуми этот листок?***
Учебный день подошел к концу, все спешили как можно скорее выйти из этого помещения (ну или почти все, ведь школу мало кто любит, полагаю). Дазай молча, отставая на шагов пять-семь, шел за Кёкой, зажимая меж пальцев руки записку, которую нужно было отдать ей же. Наконец, когда раздевалка освободилась, парень зашел и закрыл дверь. Итак, теперь они наедине. Темноволосая девчушка немного непонимающе посмотрела на одноклассника: зачем закрывать дверь сейчас? Мало ли что этот человек может натворить, ведь Кёка никогда не знала его таким. — Дазай? Что-то не так? - взгляд темно-карих глаз заметно, скажем так, не нравился девушке. Он.. напугал ее? Изуми тотчас же отставила сумку в сторону, поворачиваясь лицом к парню. — Нет, все в порядке. А, и, кстати, вот, возьми это. Прочитаешь, как выйдешь отсюда. До завтра. Осаму еле заметно улыбнулся, протягивая листок бумаги Кёке, затем беря свой портфель и выходя из раздевалки, оставляя ее дверь открытой. Однако девушке было невтерпеж узнать, что написано, или, быть может, нарисовано на этом листочке для нее? Развернув его, прочитав, глаза ее расширились в удивлении, а щеки покрылись румянцем почти незаметным. "Надо же, так неожиданно". Изуми, взяв в руку сумку, выбежала из раздевалки, но уже не смогла найти Дазая, чтобы поговорить с ним обо всем этом. С тихим стуком прикрыв за собой дверь, она направилась к выходу из школы, снова выходя на улицу, где было, к счастью, уже не так холодно, как утром.***
«Почему время летит так быстро?» — кажется, еще совсем недавно он спрашивал сам у себя, почему время идет слишком долго. Но вот теперь, когда они вместе, а учебный год уже подходит к концу, все кажется другим. За все это время они успели многое сделать вместе, они провели рядом друг с другом множество вечеров, сотни раз сказали, что любят друг друга. Впрочем, закружила их любовь в этом танце прекрасном, а если это все же сон, если ничего на самом деле не было — пусть не наступает утро. Хоть бы был он вечным, был беспробудным. Когда-то на асфальте он рисовал для нее «с 8 марта», а она лишь смущалась, отводя взгляд, называя его дураком. А ведь он и был дураком, ее любимым дураком. — Какие цветы ты любишь? — рука Дазая мягко касается щечки темноволосой, после убирая мешающую прядь волос за ушко, поправляя ее очки, целуя невесомо в шею. Уткнувшись носом в плечо Изуми, парень обвивает руками ее талию, боясь даже отпустить это хрупкое тело, боясь когда-либо потерять саму ее. — Розы. Красные… или белые. А у тебя есть любимый цветок? Кёка обнимает теплыми руками Дазая в ответ, но почти сразу же пальчиками зарывается в темные волосы, слегка потрепав их. Разница в росте теперь не была проблемой - она могла спокойно повалить парня на диван и сесть на него, потом даже мучая щекоткой, которую Дазай ой как не любил. — Да, пожалуй, есть. — Какой? — Ромашка. Я люблю ромашки. Они такие... красивые, беззащитные, растут где-нибудь на поле, их могут спокойно сорвать, порвать на кусочки, как морально делают с людьми какие-нибудь не очень хорошие люди. Ее белоснежные лепестки так напоминают солнечные лучики, собранные вокруг бархатной желтой серединки. Хотя, знаешь, цветочки у ромашек небольшие, но их нельзя не заметить. Они выглядывают из высокой травы, как любопытные птенчики из гнезда. Похоже ведь? Особенно красива ромашка на рассвете, когда ее украшают бриллиантовые капельки росы.***
19 июня — день рождения ее любимого человека, половину которого Кёка опять просидит в школе, пока Осаму болеет. Ну, как болеет, уже идет на поправку — сегодня должен поехать к врачу, дабы забрать справку. Все та же последняя парта, тебя никто не замечает. С собой девушка принесла все то, что прятала до этого от брюнета. Шарфик, связанный ею самой — подарок, хоть и маленький, ему на день рождения — сегодня Кёка планировала окончить эту работу, чтобы по его приходе домой все было сделано и можно было бы спокойно отпраздновать. Дазай наоборот спешил порадовать возлюбленную букетом белоснежных роз, которые прикупил как раз после того, как забрал справку. Это был уже вечер — как по времени, так и по виду на улице. Дождь - вот, чего не хватало так давно этому суициднику для полного счастья. Хотя, видимо, он уже и забыть забыл о празднике сегодняшнем, а может... Букет цветов Осаму старался укрыть от дождя, что, собственно получалось неплохо. Хотя и смотрелись бы капельки дождя красиво, но записку, припрятанную в нем, промочить не хотелось. Вот, наконец-таки пришел долгожданный транспорт, на коем кареглазый и решил добраться до дома — так было бы по-любому быстрее, ведь он хотел успеть до прихода Изуми, которая пришла порядком раньше, и уже сидела у окна, приготовив все, что она планировала на сегодня. Пробки — редкое явление в районе, где жили эти двое. Странно, что парень даже не злился на все это происходящее, ведь он уже опоздал. О, что же это? Транспорт тронулся с места. Неужели все? Смотря в окно, в глазах Дазая читалось недоумение, легкое удивление и... ничего больше. Видимо, водителю этого транспорта надоело стоять так минут с пятнадцать. Что ж, объехать колонну машин удалось без всяких проблем, однако... Впереди ремонт дороги, из-за сильного дождя дорога была скользкой, и водитель просто-напросто не справился с управлением, резко нажав на газ.***
Поздний вечер, Изуми сидит вся в слезах, уже успев множество раз позвонить по наизусть заученному номеру, который был записан у нее как «мой Котя». Этот шум дождя уже порядком надоедал, как только раздался телефонный звонок от абонента, голоса чьего сейчас услышать было бы спасением и успокоением. — Алло?.. — Кёка Изуми? Если это вы, то приезжайте по указанному адресу: район Чуо, квартал Акасака, второй микрорайон, дом семнадцать. Далее послышались короткие гудки, Кёка с раскрытыми от удивления и страха глазами судорожно убрала телефон, сразу же выбегая на улицу, и направляясь к семнадцатому блоку домов - это как раз было совсем недалеко от ее дома, всего через улицу. На месте происшествия уже находилась машина скорой помощи. Тело возлюбленного накрыто черным саваном, его не удалось спасти. Рядом лежит букет бывших белых роз - лишь некоторые остались чистыми и не окрасились в алый цвет. Цвет крови. Она дрожащими руками раскрывает записку, шепотом читая текст: — «Я давно хотел подарить тебе розы, но не мог выбрать какие: белые или же красные, как ты и говорила. Все же я решил, что подарю тебе белые. Я люблю тебя»... И я люблю тебя, Дазай... Спасибо за красные розы.Одна так нежно розовеет, Как дева, милым смущена, Другая, белоснежная, рдеет, Огнем любви обожжена.