Отдых в летний день

      Солнце легонько печёт обнажённый лоб, слепит глаза, скрытые за веками. Пэй Мин перегоняет травинку из одного угла рта в другой, меняет ноги местами — раньше на согнутой правой лежала левая, теперь наоборот — и сдаётся, с лёгкой улыбкой таки закрывая глаза рукой.       От плещущейся рядом речушки доносится звонкий смех Ши Цинсюаня и громкий всплеск воды — кажется, непоседливый Повелитель Ветров таки уговорил своего мрачного демонического друга принять истинный облик. Пэй Мин думает, что это наверняка что-то вроде жуткого полурыбьего скелета или куча мерзких щупалец вместо ног. В воде, смущённо улыбаясь, плещется стройный русал с чёрным хвостом, коим обернулся Хэ Сюань, и его похожие на плавнички уши нежно теребят ласковые пальцы Цинсюаня.       Откуда-то из поля до генерала долетает тихая речь Собирателя Цветов Под Кровавым Дождём. Кажется, Князь Демонов, устроив своего принца у себя на коленях, словно хрупкую девицу, и крепко обняв его за талию, рассказывает ему какую-то очередную безумно интересную историю, коих у него за много сотен лет накопилось великое множество. Сам Се Лянь наверняка доверчиво откидывается на его плечи, наплевав на то, что он бог войны, и позволяя себе просто побыть любимым, и забывает обо всём на свете, сжимая в ладонях пальцы своего Сань Лана и вслушиваясь в его тихий бархатный голос.       Со стороны леса доносится громкая ругань, которая вдруг обрывается, а потом возобновляется. Му Цин и Фэн Синь катают друг друга по опушке, иногда ни с того ни с сего прерываясь на грубые поцелуи, а потом вновь начиная драться. Если Пэй Мин ещё может стерпеть утопающих в любви Князей Демонов Се Ляня и Ши Цинсюаня, то от этих двоих генералов он уже так устал, что даже думать о них больно.       С противоположной стороны звучит звонкое «Шисю-юн!», с которым Цюань Ичжень гоняется за Инь Юем, старательно убегающим от него. Генералу Мингуану почти жалко беднягу, но потом он слышит отчаянное «Ох, ладно! Чего тебе?» и звук падающих на землю двух тел. Шелестит трава, и голос Циина, лучащийся довольством, говорит: «Давай просто вот так полежим, и всё». Пэй Мин уверен, что Цюань Ичжень оплёл Инь Юя всеми конечностями, прижимаясь как можно ближе, и, положив голову своему шисюну на грудь, прикрыл глаза, оставляя того лишь вздыхать и запускать пальцы в кудрявые волосы.       Сидящая дальше по берегу Лин Вэнь что-то тихо и вкрадчиво втолковывает Бай Цзину, перебирая пальцами складки лежащих на её коленях парчовых одежд. Тот, едва-едва видимый, прижимается к её спине, положив подбородок на её плечо, и внимательно слушает. Пэй Мин думает, что этот странноватый парень — весьма хороший человек, раз не злится на женщину, что так жестоко с ним обошлась — даже по-прежнему любит её. Пэй Мин слегка завидует, но никому никогда не скажет об этом.       С другой стороны поля доносится ещё один ругающийся голос. Ци Жун верещит, что не будет что-то там надевать, а Гу Цзы и Лан Цяньцю хором уговаривают его это сделать. Бог войны — бранясь в ответ, но не так грязно, как Лазурный фонарь, а мальчонка — звонко и укоризненно. Пэй Мину сам факт того, что кто-то способен противиться его почти обвиняющему «Отец!», кажется чем-то удивительным, а поэтому он нисколько не удивляется, слыша недовольное «Ладно». Лан Цанцю, наконец широко улыбаясь, опускает на чужую голову венок из самых разных цветов и выдаёт: «А знаешь, тебе идёт, лягушонок». Генерал Мингуан думает, что он, возможно, подписывает себе смертный приговор этим прозвищем, но криков боли не слышит. Наверно, Ци Жун сумел это вытерпеть.       Цзюнь У орёт откуда-то: «Что за чёрт? Как так получилось?» Ему отвечает абсолютно спокойный голос Мэй Няньцина: «Ну, вот так, моё дорогое Высочество. Снимай что-то с себя, ты проиграл». Пэй Мин роняет смешок, слыша ворчание бывшего императора небес — подумать только, проиграл в карты! И кому? Старику-звездочёту! Мэй Няньцин звонко хохочет, глядя на его недовольное лицо, и обещает: «Я обязательно компенсирую нанесённый тебе моральный ущерб». «Ловлю на слове!» — почти угрожающе заявляет Цзюнь У, и вот они смеются уже вместе.       Где-то совсем рядом с Пэй Мином тихонько хихикает Бань Юэ, прижимаясь к боку лежащего на траве Пэй Су и сравнивая проплывающие по ясному небу облака с разными смешными зверями. Юноша, прижимая её к себе за талию, предлагает свои варианты того, на кого они могут быть похожи, и ласково улыбается, глядя на счастливое лицо девушки.       Пэй Мин тихо вздыхает, вновь меняя ноги местами и опять перекатывая травинку. Вокруг него столько парочек, что ему, никогда особо не заморачивающемся о чувствах, вдруг тоже хочется кого-то постоянного, надёжного, кого-то, на кого можно положиться. Ветер легонько треплет его волосы, и мужчина вновь вздыхает. Ведь это могло бы быть. Вот только…       Вот только много сотен лет назад он на своих руках нёс окровавленный труп девушки, которой по его вине пришлось перерезать себе горло ради спасения своего государства, в храм, где она жила. Девушки, единственной из сотен и тысяч, к которой он что-то чувствовал, кроме желания, но не посмел даже притронуться в таком ключе, даже намекнуть. Лишь она могла вызывать в нём такой круговорот противоречивых чувств. Он тогда положил её на пол посреди зала и долго-долго смотрел на мертвецки спокойное лицо с мягкой улыбкой, а вокруг из ужасной раны на шее растекалась кровь. Это до сих пор снится ему в кошмарах.       Вдруг кто-то, едва слышно подкравшийся к нему и опустившийся рядом, осторожно приподнимает его голову и кладёт на свои колени. Пэй Мин скидывает руку с лица, открывая глаза, и с трудом различает среди пляшущих перед взором кругов улыбающееся лицо Юйши Хуан.       — Вокруг столько счастливых парочек, генерал, — со смешком говорит она. — Надеюсь, Вы не против, что я составлю Вам компанию.       Пэй Мин неуверенно — подумать только, он и неуверенность! — поднимает руку, и Повелительница Дождя мягко переплетает свои пальцы с его, даря ему тёплую улыбку. Генерал поворачивается, ложась на живот и опираясь локтем на её колени, и недоумённо глядит в добрые глаза, ничего не говоря.       — Забудем давние обиды, — ласково просит девушка, запуская свободную руку в его волосы. — Те времена давно минули, хватит им уже мешать нам жить настоящим.       Она наклоняется и совсем невесомо касается губами его носа, а потом отстраняется, с широкой улыбкой глядя на ошарашенное лицо мужчины. Пэй Мин хлопает ресницами какое-то время, а потом немного меняет позу, ложась на её колени уже грудью и утыкаясь затылком в её живот, обнимает руками за талию и поворачивает голову чуток в сторону, вздыхая уже намного свободнее. Богиня мягко кладёт ладони на его широкую спину без привычного доспеха, гладит сквозь ткань и умиротворённо улыбается.       Яркое солнце всё так же слепит, отовсюду доносятся счастливые голоса устроивших себе выходной небожителей и демонов, а генерал Мингуан, отпустив все обиды и неловкости, спокойно дремлет на коленях единственной девушки, что способна сбить его сердце с ритма.