Сказки Шести и Одной Ночи

Легкий бриз, нежно коснувшийся гладкой поверхности воды, заставил ее слегка затрепетать, и это незамысловатое движение природы почему-то привлекло к себе внимание Ванды. Она выпрямилась, заставляя себя сфокусироваться на реке. Она не могла точно сформулировать, что она хочет сделать – просто внимательно, до рези в глазах, заставляла себя смотреть на воду, которая продолжала оставаться все такой же обычной, никак не потревоженной ничьим сверхъестественным вмешательством. Сейчас Ванда не могла вспомнить, как она здесь очутилась. Последние несколько дней для нее вообще прошли как в тумане, словно кто-то применил к ней ее собственные способности, позволяющие вторгаться в разум человека и путать его мысли. Ванда не знала, как очутилась на берегу этой реки. Однако она помнила это место. Здесь они стояли с Клинтом, после того как Вселенная опять вернулась в норму. Ванда, кажется, узнала о том, что в результате повторного щелчка он потерял своего лучшего друга, и, видимо, он посчитал уместным сказать какие-то утешающие слова, потому что подумал, что горечь утраты сближала их между собой. Ванда выслушала его, но то, что он сказал, не имело никакого значения. Она знала, что после их разговора он вернется к жене и троим детям, младший из которых был назван в честь ее погибшего брата, и у них все будет хорошо. Он потерял друга, верно, но у него была семья. Его боль постепенно утихнет и со временем превратится в легкую печаль, в воспоминание, в почти неслышный шепот. А у нее никого больше не было. Ее рана не заживет никогда. Ванда закрыла глаза, опираясь локтями на хилые деревянные поручни, отделявшие пристань от воды. Чем она все это заслужила? Почему Вселенная была так несправедлива именно к ней? Почему все остальные с чувством выполненного долга разошлись по домам? Почему у тех, кто перенес потери, были друзья, на которых можно было опереться, а она была одна? Почему, почему, почему? По ее щекам снова потекли слезы, и она замотала головой, не открывая глаз, словно желая прогнать это очередное проявление слабости. Как же она устала все это терпеть. Если бы только Вселенная с ее глупыми метафизическими законами и создаваемым из хаоса порядком могла бы придумать что-то, что облегчило бы ее боль. И если бы только прекратилась эта ужасная танцевальная музыка, которая сводила ее с ума. Ванда вздрогнула. Музыка? Откуда здесь могла взяться музыка? Неужели… Она резко обернулась, открывая глаза, и обомлела. Пристань и деревья куда-то исчезли. Слегка покачнувшись, Ванда машинально схватилась за поручни, но тут же отдернула руку. Вместо поручней появились массивные каменные перила, служившие оградой длинной смотровой площадки, за которой, насколько только хватало невооруженного взгляда, простирался обширный сад. А впереди Ванды, в нескольких шагах от смотровой площадки, стоял роскошный особняк. Грандиозная лестница вела в танцевальный зал, из которого раздавалась музыка и звуки десятков радостных голосов. Был уже вечер, и огромные окна особняка светились ярким огнем тысячи свечей. - Боже… - прошептала Ванда. Неужели она опять прибегла к «магии» (это слово, которое постоянно повторяла Агата, по-прежнему было ей непонятным; оно было как чужие клетки, которые пытались привить сопротивляющемуся организму), сама об этом не подозревая?.. Но если так… - Ванда, дорогая, вот ты где! Пойдем, тебя все ищут… Она застыла, будто увидев привидение. В какой-то степени, это так и было – навстречу ей, очевидно спустившись с огромной лестницы особняка, подошел Вижен. Удивительно, но это была уже другая – третья ли, четвертая по счету – его ипостась. Он не был тем вежливым роботом, родившимся по воле Камня Разума, как не был он и тем скромным, порядочным офисным работником, каким Ванда представила его в первом эпизоде своего ситкома. Он был кем-то другим, словно пришедшим даже не из другой галактики, а просто из другой эпохи. Он был одет в элегантный смокинг, белоснежную рубашку и начищенные до блеска лакированные туфли, всем своим обликом воплощая те стереотипы о роскошных светских раутах и балах, которые, видимо, сформировались у Ванды, еще когда она была ребенком. И это было ей сейчас непонятно – ее Вижна, само существо которого слагалось из цифр и мудреных научных вычислений, очень сложно было представить таким. Но важнее было другое. Вглядываясь в приблизившегося к ней мужа (почему-то в ее голове возникло именно это слово – сила привычки, не иначе), она никак не могла разглядеть черты его лица, не могла понять, как он выглядел. Было ли его лицо темно-розовым, каким она увидела его при первой встрече, или пепельно-серым, как после того, как его убил Танос. Она даже не могла понять, был ли он роботом или же принял человеческий облик, который они оба давным-давно ему придумали. И то, что она не могла взглянуть ему в лицо, словно видела какой-то кошмарный сон, настолько сильно ее испугало, что она забыла даже о тех трансформациях, что буквально за секунду произошли вокруг нее. - Ванда, - Вижен остановился в метре от нее и, взглянув на нее с легким упреком, протянул ей руку. – Почему ты покинула наших гостей? Ты же знаешь, они так давно хотели тебя увидеть. - Гости?.. – Ванда сглотнула. – Какие… какие гости?.. Вижен покачал головой. - Ванда, дорогая, что ты такое говоришь? Все пришли тебя поздравить. Все-все-все, как ты и хотела. - Все?.. – ее прошиб холодный пот. С ужасом она посмотрела на ярко освященную бальную залу, но чем был вызван этот испуг, она понять не могла. - Конечно, все! – она не видела лица Вижна, но почему-то почувствовала, как он улыбнулся, что лишь усилило ее страх. – Мистер Старк пришел вместе со своим отцом, мисс Романофф уже несколько раз спрашивала, куда ты подевалась. Твой брат, конечно, очень по тебе соскучился, да и твои родители тоже. Они так давно хотели тебя увидеть, а ты убежала – разве так поступает хорошая дочь? Ванда почувствовала, как у нее пересохло в горле. Она ни в коем случае не может подняться в бальный зал. Если она это сделает, случится непоправимое. - Мама, мама!.. Она вздрогнула и обернулась. По лестнице, со стороны сада, к ней быстрым шагом, перепрыгивая через ступеньку, подбежали Билли и Томми. - Мальчики мои… - прошептала Ванда, машинально прижимая к себе сыновей. Они, в отличие от Вижна, были такими, как она их запомнила – два самых обыкновенных мальчугана, веселые и любознательные. Сейчас они были одеты в бальные костюмы, но на это Ванда почти не обращала внимания. - Мама, у Билли порвались манжеты, - взяв брата за руку, Томми продемонстрировал ей пострадавший предмет одежды. – Нужно поскорее это исправить. - О, дай посмотреть, - Ванда наклонилась к сыну. Действительно, праздничный наряд был испорчен. – Мальчики, боюсь, сейчас я ничего не могу сделать – здесь нужны нитка и иголка… - Да нет же, мама! – воскликнул Томми. – Зачем тебе нитка и иголка – используй свою магию! Ванда вздрогнула. Она продолжала держать Билли за запястье. Мальчик, который до сих пор не сказал ни слова, внимательно на нее смотрел. На лице Томми было написано нетерпение, а Вижен – Ванда не увидела этого, но почувствовала – отчего-то нахмурился. - Конечно, Ванда, - сказал он. – Как ты можешь говорить о каком-то ручном труде, когда тебе подвластна столь сильная магия? Исправь эту ошибку, и мы пойдем к гостям. Ванда сглотнула. Слова застряли у нее в горле. Она отпустила руку сына, непроизвольно делая шаг назад и прижимаясь к холодным каменным перилам. - Да, Ванда… - прошептал где-то рядом знакомый голос. – Исправь эту ошибку. В конце концов, ты ведь Алая Ведьма… Услышав это обращение, она подскочила на месте и обернулась. На расстоянии нескольких метров от смотровой площадки, над бескрайним чудесным садом в воздухе парила Агата Харкнесс. - Алая Ведьма… - облизав губы, повторила она. – Алая Ведьма… Ванда в ужасе опустила глаза и тут только поняла, что на ней было надето прекрасное бальное платье – красное, как кровь. Она дотронулась до него, и ее ладони сразу же стали такими же красными, а еще какими-то непривычно тягучими и липкими. - Нет… - прошептала она. – Нет, пожалуйста… Только сейчас она поняла, что в бальном зале стихли звуки. Теперь голоса наполняли ее сознание. Боль, страх, отчаяние – страдания людей, которых теряла она и которых теряли другие. В мире было так много зла, и отныне она навсегда стала его частью. - Неет! – Ванда зажмурилась и громко закричала. Шум в ее голове на несколько секунд стал нестерпимым, а затем все разом стихло. Тяжело дыша, Ванда открыла глаза. Она сидела на деревянной пристани, судорожно цепляясь за поручни. Ее лицо было мокрым от пота, а ноги дрожали, так что сначала она не могла встать. Когда, наконец, у нее это получилось, она снова закрыла глаза, пряча лицо в ладонях. Если так будет продолжаться дальше, эти способности ее убьют. Мало того – они уничтожат всех, кто будет в тот момент рядом с ней. Если она не найдет способа это контролировать, наступит хаос, и она никак не сможет этому помешать. Сделав несколько глубоких вдохов, Ванда выпрямилась, убирая руки от лица. Если Вселенная настолько к ней безжалостна, она должна научиться давать отпор. Пусть даже самым опасным оружием в руках ее врагов по-прежнему остается она сама.