А в тростнике ли было дело?

Покидая Химмельхох после первой встречи с женой с тех пор, как она поселилась у Мюллеров, Люк крутил педали велосипеда, надеясь унять глухую злость. Почему Мэг не желает ничего понимать?! Дом, дети, дети, дом… Все, что сейчас его интересует, — это плантация! И Арне… Неделя на кухне была легкой — готовить Люк умел, по сравнению с рубкой тростника это плевое дело — и рука заживала быстро. Да и менять повязку после того, как он избавился от высокой температуры, стало намного легче. Арне остановил его вечером в спальне и, ни слова не говоря, принялся развязывать бинт — судя по всему, увиденное его устроило, потому что он молча кивнул и пошел к выходу. И уже у двери обернулся. — Поедешь работать на сиднейскую рафинадную фабрику? Люк кивнул, не думая. И уже намного позже из бесед с рубщиками понял, что больше никого Арне не звал. И с ним самим об этом с тех пор ни разу не заговаривал. Но Люк уже не удивлялся, потому что за последнее время успел узнать кое-что об Арне Свенсоне. Тот был немногословен и сдержан — чтобы никому не давать спуску, разглагольствовать не обязательно. Умел посмотреть так, чтобы сразу пропало желание возражать, тем более, доводить споры до драки — Арне однажды упомянул, что любители помахать кулаками никогда в его артели не задерживались. И этого было достаточно. Крутя педали, Люк не понимал, какой черт дернул его пообещать Мэг, что они поедут в Сидней вместе? Что она будет там делать? Нет уж, придется найти предлог, чтобы уехать одному. С Арне. Работать вместе и познакомиться поближе — в конце концов, неплохо хоть немного узнать человека, чьего уровня мастерства собираешься достичь. Люк не понимал, почему каждую минуту знал, где тот находился — и на плантации, когда не разгибал спины, и после работы. Какое-то непонятное внутреннее чутье подсказывало, что Арне в душевой, или на кухне, или курит уже не первую сигарету подряд с видом, говорящим о том, что лучше не приближаться. * * * — Что это опять с Арне? — услышал Люк разговор рубщиков, когда возвращался в барак. Только что привезли продукты на следующую неделю, и он помогал разгружать машину. — Ходит мрачнее тучи. — Правильно, на завтра дождь обещали, — беззлобно отозвался Томми. Люк узнал его по характерной хрипотце в голосе. — Не мрачнее тучи он ходит, а вокруг сами видите кого. — Джим усмехнулся, а Люк остановился за дверью, чтобы услышать продолжение разговора. — Помнишь же, что с ним было, когда уехал Трой? Теперь вот… — судя по звукам, Джим сплюнул, заставив Люка поморщиться. Вчера же только полы мыли! — Не понимаю я этого, — в разговор вступил Бен. — Вот хоть тресни, не понимаю. — Не понимай, — Боб всегда отличался миролюбивым характером. — Просто молчи, особенно при Арне. Люк, поняв, что больше ничего не услышит, зашаркал ногами, прежде чем отворить дверь и напомнить, что следующему дежурному по кухне стоит пойти посмотреть, что именно привезли. <empty-line> К концу декабря, когда завершался сезон, Люк не мог похвастаться, что знает об Арне больше, чем в первые дни, хотя порой и казалось, что Арне заводил разговоры о тростнике и его рубке специально для него. Остальные-то были в артели давно. У Люка вообще было ощущение, что Арне к нему присматривается, и оно усилилось после того, как Люк пару раз обогнал его по количеству нарубленных тонн тростника. Неужели вправду они когда-нибудь станут партнерами? Никто из парней артели не мог похвастаться результатами даже близкими к тем, которые показывали он сам и Арне. Но при этом Люк не мог не заметить, что тот избегает его. И наверняка не случайно. По пальцам можно было пересчитать слова, сказанные наедине, и то все они касались исключительно работы. Сезон заканчивался — уже и Тед уехал, вне себя от радости, что увидит свою Джейн, и другие парни собирали в мешки нехитрые пожитки. А ему что делать? Арне с тех пор не заговаривал о Сиднее и становился все угрюмее — как будто сох изнутри. Если Арне передумает и работы на фабрике не будет, куда деваться на ближайшие пару-тройку месяцев? Навещать свое многочисленное семейство желания не было, как и бездельничать, проедая заработанное. Нужно что-то найти. А то придется объяснять Мэг, почему он не забирает ее от Мюллеров, никуда не везет, редко появляется и не хочет снимать дом… Нет уж, хватит с него упреков. Люк задумался, опершись спиной о стену барака, и не заметил, как окурок в руке дотлел и уже готов был обжечь пальцы. И прежде, чем Люк бросил его на землю, появился Арне и, схватив за руку, почти прошипел: — Уезжаем послезавтра. Сегодня был последний день работы, и в бараке осталось человек пять — остальные уже отбыли, радостно потирая руки и рассказывая, на что планируют потратить деньги. Люк, отправившись мыться после всех, плескался долго и с наслаждением, подставляя пылающую кожу под прохладные струи. Да уж, мышц за последние месяцы существенно прибавилось. Возвращаясь обратно, Люк подумал, что уже пару часов не видел Арне — тот еще до ужина куда-то уехал. Почему-то вспомнилось, как на днях Люк застал его одного в душевой, и отшатнулся, смутившись. Хотя… что в этом такого? Каждый день толпой сюда заваливались, и ничего. Но толпа — это не Арне Свенсон, который занимал все его мысли. И не только те, которые касались занятости на ближайшее время. Люк решил дождаться Арне, несмотря на то, что было уже поздно — поговорить об отъезде. А с утра навестить Мэг. Придется, наверное, сказать, что он и в Сиднее будет жить в мужском бараке, где ей не место. Пусть привыкает, что муж всегда будет работать — пока не накопится достаточно денег для покупки земли. А до этого еще долго… Тысяча взглядов Арне. Лежа в постели, Люк долго не мог уснуть. И его тревожила далеко не завтрашняя встреча с Мэг… * * * Арне тихо, стараясь не разбудить уснувших после тяжелой работы парней, подкрался к кровати Люка. Пока тот спал, Арне хотел внимательнее рассмотреть упертого парня, посмевшего бросить ему вызов — можно подумать, раньше тайком не насмотрелся. Но подойдя ближе, понял, что Люк не спит — белки глаз поблескивали в тусклом свете луны, выдавая своего хозяина. Приложив указательный палец к губам, Арне покачал головой, призывая Люка не шуметь, и, взяв за руку, потянул за собой, надеясь, что тот не станет упираться. И Люк последовал за ним, немало при этом удивив. Неужели?.. Арне вывел Люка из барака и потянул в сторону плантации. Ночь была жаркой, несмотря на легкий приятный ветерок — но зато там можно уединиться, не боясь быть застигнутыми врасплох. Арне знал, что рискует — за пытливыми, тяжелыми взглядами Люка могло не скрываться ничего, кроме банального желания заработать побольше. Но лучше все выяснить сейчас… до Сиднея. Тогда Люк просто уедет, а потом не вернется в его артель. Как поступил Трой. Оказалось, он вовсе не делал вид, что не понимает намеков: на самом деле не понимал и в ужасе и отвращении отшатнулся. Что, если Люк?.. Арне был почти уверен, что нет — в нем это сидело, но настолько глубоко, что Люк и сам не подозревал. Темный, спрятанный инстинкт выдавали взгляды — Арне их прекрасно чувствовал, нарочно стараясь то почаще попадаться на глаза, то, наоборот, исчезать, заставляя искать себя. Арне повалил Люка на кучу успевших подсохнуть на жаре листьев и, больше не раздумывая, впился в губы поцелуем. Постарался не вспоминать о том, что Люк женат, и почти сразу почувствовал, что интерес взаимный, и Люк не оттолкнет и не врежет в морду за такие проделки. Не ошибся — Люк с тихим вздохом сдался! Чуть помедлив, ответил на поцелуй, приоткрыв губы и впуская язык Арне внутрь. Страсть затеяла игру с сильными мужчинами, для всех бывших соперниками. Но здесь и сейчас соперничество было забыто. Инстинкты и желания брали верх над разумом, унося обоих далеко от неприглядной реальности. И только яркие далекие звезды были свидетелями минутной слабости, опутавшей вязкой паутиной. Целуя Арне, Люк вдруг осознал, что то, что он делает — самое естественное и правильное. Так же, как и прижиматься с тем же напором, с которым вдавливались в него. Сильный с сильным. Равный с равным. Уже без страха почувствовать сопротивление, причинить боль. Только не отпускать, вцепиться в широкие плечи так крепко, словно это могло удержать от падения с обрыва, и, услышав стон, не понимать, кто из них являлся его источником. Уже не крутились в голове слова, исчезли мысли… Только руки Арне на его коже — и его собственные, сомкнувшиеся на его спине. Поцелуи, больше похожие на сильные, рваные укусы — так лишаешься кусков плоти, даже не понимая этого. Раздваиваешься, не лишаясь половины, а обретая целостность. Не боишься, кто и что подумает. Находишь свой мир, принимая его в подарок. Завтра все вернется на круги своя, а жизнь расставит акценты по местам? Возвращаясь в барак, крепко держа руку Арне в своей, Люк О Нил отчетливо осознал, что никогда не будет жить в домике со светлыми занавесками. И с Мэг…