Солнечный мальчик

Горный хребет давно покрыт толстым слоем льда, словно листья луковицы — от каждой попытки приблизится к желанному это всё больше приносит боли и отчаяния. Растение будто пытается защититься от глаз других и отдалится, да и впрочем мало, кто пытается снять «кожуру» и увидеть совсем нагой силуэт. Холод пробирается под рёбра, а в глазах уже помутнения, сугробы снега так и хрустят под ногами, а самих конечностей уже не чувствуешь, они настолько замёрзли, что отдаются красным. В некоторых местах вовсе идёт алая жидкость от долгого пути «альпиниста». Совсем босый парень давно измученный от острых камней и изморози ворвался на этот хребет, но не смотря на долгие мучения он не сдаётся, а наоборот уверенно идёт к заданной цели — покорить вершину, он давно сломан, а в его душе царит боль, но парень продолжает идти. Этот момент заставляет сердце колоть больше и больше, страх и мириады чувств переполняли Майки, под ногами далёкая пропасть, которая так желанна и так соблазнительно обещает кончину этих страданий. Ветер продул и локоны развеваются на ветру, будто говоря решать: отдастся вечному сну или хотя бы в последний раз почувствовать любовь и заботу Дульцинеи. Манджиро чувствует, как дрожит рука держащая его прямо сейчас, на глазах «спасителя» выступают ручьи слез, переливающихся на лунном свете. Такемичи почти забрался на самую верхушку мрачного хребта. Ханагаки что-то говорил, слова отдавались звоном и тревогой в ушах, но не той болью, что преследовала его укоренения десятилетие, а та боль, которую он хочет испытывать снова и снова и одновременно хочет быстрее всё закончить. Большой стресс от переполнения, в Сано амбивалентные чувства горячеют с каждой секундой и вот-вот что-то одно перевесит другое. Свет фар и шум толпы пред зданием мерещился и заставлял вернуться в реальность. Глаза Такемичи так и светились желанием помочь Майки — самому желанному и самому ужасному человеку в мире, именно эти два противоречия столкнулись в душе Манджиро и волновали его. Ему не важно общество, ему противно от себя, но эти слова заставляют вновь преклонить колени пред Такемичи и отдавать честь парню до того времени, пока молящийся не упадёт в обморок. Майки настолько мерзок, но чрез гордость на его глазах появились капли слез — очень больно: физически и душевно. Он хочет любви и заботы, чтобы его гладили по голове и расчесывали волосы, но Манджиро слишком ужасный человек, не заслуживает этого. Словно крик пронзает тело, но отдаётся эхом в ушах: — Только попроси меня, — рука Такемичи всё больше скользит от алой крови, но изо всех сил продолжает монолог, — И я спасу тебя, Манджиро! Боль стала, словно вином льющимся по телу, отдаваясь теплом, нервная улыбка выступила из-за силуэта, словно нагого непоколебимого ребёнка, верящий в надежду и Афродиту. Майки не заслуживает взаимности этого парня, нельзя полюбить такого эгоиста. — Спаси меня, — кадык нервно глотает слюни и на выдохе продолжает, — Такемучи, — больная улыбка озарила лицо от лучей света «солнечного мальчика», в животе начало тянуть мерзкое чувство, но это уже не важно, и не важно, что люди думают, Манджиро ужасен, но хотя бы в последний раз отдастся желанию. Горный хребет был покорен и расстаят погрузившись в тот час же сад мириады бутонов.