Закурить нет

Они стояли в коридоре между номерами. 1:58 Джон прижал к стене Брайана. – Пошли в номер... – Мальчики уже легли. – Поверь, через эти стены слышно всё... Опыт имеется. – улыбнулся Леннон. – Джонни, я не хочу. – Ты не хочешь, чтобы нас не считали пидорасами? Брайан смотрит Джону в глаза и отводит взгляд. – Пожалуйста, иди спать. – Только к тебе... У тебя нет закурить? – Нет! Нету! Нервы Эпстайна были на пределе. В голове невольно проносились те ужасные сцены, которые вытворял Джон, выпив. Пульс неприятно чувствовался в висках. Он положил руки под грудь Леннона, желая оттолкнуть того, но повременил, услышав вопрос. – Но в твоём номере есть? Брайан зажмурил глаза. – Я дам тебе сигареты, и ты уйдёшь. Джон мычит в ответ и накрывает губы Брайана своими. Тот не отвечает. Просто стоит, чувствуя как ладони тесно зажаты между ими двумя. Он закрывает глаза и ждёт, пока это закончится. О Боже. Если Брайан Эпстайн из прошлого узнал, что Джон Леннон прижал его к стенке и целует... Это немыслимо, он бы сошёл с ума. Но чувствуя вкус алкоголя на губах, Брайану становится особенно тошно. Конечно. Разве может Джон не в помутнённом сознании поцеловать Брайана? Искренне и страстно? Ох, нет. Сейчас... Это совсем не то, чего хотел Эпстайн. Джон разрывает поцелуй, не чувствуя отдачи. И это злит его. Брайан отталкивает того, быстрее отходя от стены. Достав ключ из кармана, он направляется к своему номеру. Леннон последовал за ним. Место, которое Эпстайн только что ткнул, горело. Он открывает дверь и включает свет. Джон протискивается между стеной и Брайаном, пока тот ищет что-то в кармане пальто, висящем в прихожей. – Держи. Забирай всё. – Брайан трясёт пачкой сигарет в руке. Леннон берёт её, Эпстайн протягивает ещё и зажигалку. Джон кладёт сигарету в рот и поджигает её кончик. Не то чтобы он хотел курить. Просто сказал что-то, не сильно подумав. – Уходи, пожалуйста. Эпстайн не может позволить себе вытолкать Леннона в коридор. Даже когда он ведёт себя так по-хамски. Последнее чего он хочет, это устраивать сцены в отеле, на виду у всех, тем более когда им ещё несколько дней жить бок о бок. Брайан уже мысленно смирился с тем, что теперь ему придётся мириться с очередным игнорированием. Ещё одна пытка. Ну почему именно он? Джон нахмурил лицо и ничего не сказал. Сделав затяжку, он хотел скинуть ботинки, но Брайан схватил того за плечи. – Почему ты ведёшь себя так? – Тебе это не нравится? – Нет! Совсем нет! Ты пьян. – Я знаю. Ну так... Пользуйся что-ли? – Что? – Пользуйся. – Тобой? Ты смеёшься? Ты правда издеваешься? – Почему я издеваюсь-то? – Леннон, Боже... Ты... Ты сведёшь меня в могилу. – Я не Боже. Брайан молча сжимает плечи Джона несколько секунд. – Тебя вытолкать? – Да хватит! Ты как баба! – Я? Я как баба? – Брайан нервно усмехается. Джон дёргает плечами и скидывает руки Брайана. Взяв сигарету в зубы, он наклоняется, чтобы снять ботинки. – Это я баба? Тебе напомнить про Боба? Боба Вулера? Или ты побьёшь меня? – Ты мне всю ночь испортил, блять. – "Мне"!? – Мы могли отлично повеселиться. Но ты начал гнуть своё. Какая разница, блять, под градусом я, нет? Ты у нас самый трезвый здесь. – Трезвее тебя. И адекватнее. – Я точно не уйду отсюда до утра. Ты заебал. – Я понял уже. Осилив снятие обуви, Джон, немного шатаясь, направился к кровати. Брайан стоял как вкопанный. Хотелось закричать. Скинуть всю одежду с вешалок, перевернуть шкафы и разбить картины в рамках. Эта походка. Господи. Ну почему? Почему Джон ведёт себя так? За что Брайан заслужил такое отношение к себе? Как к развлечению? И почему он терпит это? Почему Брайан до сих пор любит Джона? Казалось, Эпстайн простоял в своих размышлениях слишком долго, не находя ответа ни на один вопрос. Но ему ничего не оставалось кроме как последовать за Джоном и лечь спать, надеясь, что заснёт как можно скорее, избавившись от своих душевных терзаний хотя бы на несколько часов. Неприкосновенность и цивильность Эпстайна всегда безумно привлекали Леннона. Соблазнить и покорить... Так неправильно, но так заводит. Но иногда Джон не мог выносить Брайана. Как сейчас. Слишком много выпендривался. Желание спать в одной кровати теперь было не искренним побуждением, а делом упрямства, хотя Джону казалось, что он показывает свой независимый характер. Как же он может уступить Брайану? Войдя в комнату, Эпстайн увидел Леннона уже в его постели, лежавшим на его подушке, постукивающим пальцем по сигарете над пепельницей, стоявшей на тумбе. Его рубашка и брюки кое-как лежали на полу. Обычно Эпстайн бы поднял и аккуратно сложил их, положив в свой шкаф, но уж не в этот раз. Брайан хотел показать, что тоже может злиться и своенравничать. Хотя как он может долго злиться на Джона? Сев на край кровати, он начал расстёгивать пуговицы рубашки, после чего снял брюки. Подойдя к шкафу, он открыл его и, аккуратно сложив, положил штаны на полку, а рубашку повесил на вешалку. Джон молча наблюдал, периодически выпуская дым изо рта. Брайан взял неудобную декоративную подушку для себя. Ему было совсем без разницы сейчас. Джон казался действительно обидевшимся, что выглядело смешно и ужасно раздражало Эпстайна. – Ты будешь завтра объяснять почему ты не спал у себя. Говори что хочешь, мне без разницы. Брайан достал упаковку таблеток из шкафчика. – И я блять объясню! – Я ненавижу тебя под алкоголем. Он выпил две штуки и погасил свет. – Я ненавижу твоё занудство и твой ёбанный профессионализм. – Это называется самоуважение. – И давно оно у тебя?