Не-друг

Лу Гуан, честно говоря, не считает Сяо Ши другом. Он вспыльчивый, язвительный, легкомысленный и его пренебрежение правилами бесит просто неимоверно. Периодически хочется схватить его за шкирку и хорошенько потрясти, спрашивая: «Что ты, блять, творишь? Сказано же тебе, прошлое менять нельзя!». Если бы это не было абсолютно бесполезно, он бы так и сделал. Лу Гуан искренне рад, что Чэн не смотрит новости. Цяо Лин таскает заказ за заказом. Это слегка утомительно, если быть до конца откровенным. Этот чёртов секретный рецепт лапши им уже всю душу вымотал. Очевидно, что ничего они не найдут. Фотография за фотографией, а толку ноль. Впрочем, для Сяо Ши это полезно. Люди меняются со временем, ему стоит это понять. Стоит понять, что иногда ничего нельзя сделать. Тишина в ателье давит на плечи. Лу Гуан потирает синяк на лице и тяжело откидывается на диван. Он уже не уверен, что не зря разрешил конкретно этот визит в прошлое. Знал же, что всё закончится именно так. Все эти люди должны были умереть, ничего не изменилось бы, ведь смерть — ключевое событие. Знал, что Сяо Ши попытается. Знал, что у него ничего не получится. Хотя получить по морде определённо не ожидал. Да, он чувствует себя виноватым. Выражение страдания на чужом лице бьёт сильнее, чем кулак по его собственному. Он всё ещё считает, что это было необходимо, но признаёт свой метод несколько… жестоким. И только поэтому соглашается на отпуск. От визитов в прошлое лучше на какое-то время отказаться. У Цяо Лин в глазах страдание и Лу Гуан, отдавая ей два стакана с чаем, чувствует себя тряпкой. Он, в отличие от Сяо Ши, не собирается оправдывать себя благими намерениями, от которых вечно одни проблемы. Ну, то есть, да, будет хорошо, если в прошлом они обнаружат зацепку, которая поможет найти мальчишку, но, будем реалистами, шансы сделать что-то в полученном от полиции отрезке видео близятся к нулю. Он просто не смог отказать подруге. А надо было. Чэн абсолютно раздавлен очередной неудачей, это видно невооружённым глазом. Пытается храбриться, конечно, но очевидно же, что нихрена не в порядке. И за новую фотографию цепляется почти отчаянно. Лу Гуан протягивает ему ладонь и старается не думать о том, что сделает с его не-другом ещё один провал. Сяо Ши протягивает руку в ответ и безбашенно улыбается, прежде чем провалиться в фото. Провидец остаётся в помещении один, чутко отслеживая состояние напарника внутри изображения. Словами не передать, что он пережил за эти несколько часов молчания. Когда мальчик приходит в себя, а вместе с ним просыпается и сознание Чэна, от облегчения Лу Гуан растекается по дивану аморфной медузой. Слушая бред про духов предков и возмездие из будущего он не может не улыбаться, хотя никогда в этом и не признается. Сяо Ши выпадает из фотографии с грохотом и улыбкой до ушей. Хочется отвесить ему подзатыльник за дурачества. Лу Гуан протягивает ладонь и помогает напарнику встать. Ну естественно детектив не мог не сунуть нос не в своё дело. Практически выдирая из его рук конверт, парень уже знает, что обнаружит внутри. Ужас сковывает внутренности ледяной коркой, а сам он быстро убирает фотографию в конверт. Сяо Ши не должен знать об этом. Не так. Не здесь. Не сейчас. Никогда. И просьба Шаньшань как нельзя кстати. Поможет отвлечься и отвлечь излишне заинтересовавшегося Чэна. Наблюдая за тем, как Сяо Ши кривится от необходимости находиться в теле давней подруги, Лу Гуан чувствует беспокойство. Ни одной попытки изменить прошлое. Ни одной тупой выходки. Всё проходит настолько идеально, насколько вообще возможно. Это странно, окей? За всю историю их прыжков в прошлое этот удачнее всех. И именно поэтому по коже мурашки, а по позвоночнику поднимается холод. Подстава тоже будет крупнее, чем все предыдущие. От бешенства хочется орать и топать ногами. Всё, что от него требовалось — спокойно постоять, послушать, что именно пьяная в дым Шаньшань так бездарно пропустила мимо ушей и передать это ей. Всё! Нет, надо было, сука, геройствовать, надо было, блять, менять прошлое. Газетные полосы пестрят заголовками, Сяо Ши доволен, как слон. Лу Гуан, сохраняя видимость спокойствия, прикидывает, что можно разбить без видимого ущерба для ателье. Цяо Лин удовлетворённо ухмыляется, набирая номер подруги. Видя, как торжество на её лице сменяется недоумением, парень чувствует, как в животе холодным склизким клубком сворачивается тревога. Раздающийся из телефона мужской голос бьёт по напряжённым нервам. Собираясь в полицию, он неосмотрительно бросает: «Думаю, это из-за статьи в газете». Сяо Ши вздрагивает и будто становится меньше. Лу Гуан, мысленно ударив себя по лицу, прикусывает язык. Прокручивая перед глазами все доступные ему двенадцать часов внутри снимка, он пытается рассмотреть номер машины. Механически произнося цифры, его взгляд цепляется за знакомую чёрную макушку и сердце проваливается куда-то в желудок. Провидец буквально чувствует, как желудочный сок растворяет чёртов орган. Вылетая из участка, он матерится на все лады. Просил же Цяо Лин забрать у него телефон. Недоумевающая девушка сообщает, что Сяо Ши ушел спать и Лу Гуан чувствует себя идиотом, забывшим про блядский ноутбук. Он ненавидит каждую секунду пребывания не-приятеля внутри этой фотографии. Чэн использовал исключительно свою способность, а значит связи с ним нет, возможности присмотреть за ним нет, возможности одёрнуть и успокоить в нужный момент нет. Нихуя нет. Сердце продолжает вариться в кислоте. И когда напарник с шумом вываливается из прошлого, Лу Гуан уже готов разбить тому как минимум нос. У Сяо Ши настолько потерянный вид, что не хватает сил на него даже наорать. План откровенно идиотский. Настолько дебильный и безнадёжный, что просто обязан сработать. «Какая пунктуальность», — доносится из коридора и провидец весь подбирается, чутко прислушиваясь к чужим шагам. Свет в проявочной — сигнальная ракета, а щелчок выключателя бьёт по ушам не хуже, чем взрыв. Захлопывая дверь и поворачивая ключ, Лу Гуан слышит хлопок. А за ним ещё и ещё. Сяо Ши прыгает по фотографиям, уворачиваясь от ударов, а прислонившийся лбом к двери парень просто надеется, что нож в руках Лю Миня ему привиделся. И всё же не сходится. Они оба это понимают. Эмма умерла уже после аварии, Лю Минь не мог убить её. Не из реанимации уж точно. Провалившийся в фотографию Чэн ласково улыбается истерящей девушке, опасно застывшей на краю моста, а Лу Гуан откровенно не понимает. Как? Почему? Смерть — ключевое, мать твою, событие. Так почему она успокаивается? Перед глазами проносится пятилетний мальчик, одним ударом отбросивший от себя взрослую женщину. Они же знали, что все справки Лю Миня подлинные, он совершенно точно парализован, так почему вспомнили об этом только сейчас? Вскакивая с дивана, он уже почти кричит, чтобы Сяо Ши выбирался из фотографии, как вдруг чувствует резкую боль в животе. Эмма, безумно улыбаясь, летит с моста. Цяо Лин, безумно улыбаясь, проворачивает нож, которым только что чистила яблоки. Если честно, Лу Гуан не считает Сяо Ши другом. Приятелем, напарником. Нет, нахуй надо. Лу Гуан вмазался по самые уши, влетел в эту пропасть с разгона. Нет ни единой возможности спастись. И желания спасаться тоже нет. Глядя на появившегося из ниоткуда парня, застывшего в углу, Лу Гуан отчётливо понимает, как же сильно он влюблён. И в этот момент его мир застывает, словно фотография.