Abilities

      Низкорослый скелет тяжело ступал по снегу, сжав своей костлявой рукой синюю куртку. Внутри будто все разрывалось и жгло. Хотелось броситься в снег и кричать от боли. Свободная кисть коснулась заледеневшей дверной ручки. Дверца в небольшой домик со скрипом приоткрылась, и розовые, заснеженные тапочки пересекли порог дома. От резкого перепада температуры душа истошно завопила, и скелету пришлось сильнее сжать одежду, чтобы перетерпеть жуткую боль. Издав рваный выдох, он шагнул вперед. Половица предательски заскрипела. - Санс, ты снова просидел в баре? - раздался недовольный голос брата. Его слова явно доносились из кухни, от которой так аппетитно исходил запах приготовленных спагетти. Неожиданно в проходе появился высокий, тонкокостный скелет. Увидев брата в странном состоянии, его тон и вид резко поменялись: - Т-ты в п-порядке, Санс? - взволнованный Папирус внимательно осматривал старшего.       Санс выпрямился, и сделав невинное лицо и фальшивую улыбку, проговорил: - Все о'кей, бро. Я просто... - голос мгновенно исказился, а зрачки расширились. Новый прилив энергии оборвал их диалог. Чтобы исправить положение, Санс закашлялся, а после продолжил - Я просто устал. Спокойной ночи, Папс - робко произнес скелет.       Хотелось как можно скорее остановить этот кошмар. Терпеть становилось все труднее и труднее. Быстро проскользнув на второй этаж, Санс закрыл дверь и присел на матрас, оставив братца одного в недоумении. Расстегнув куртку, комик уставился на синюю душу, которая озаряла всю комнату лазурным светом. С нее медленно капала прозрачно-синяя жижа, падая и растекаясь на костях. Боль с каждой каплей росла. Это небольшое сердечко стало пульсировать, что сильно усугубляло положение.       У всех монстров есть такая способность. Когда он получал переизбыток энергии, душа начинает выплескивать ее, чтобы потом было легче. Санс мало про это знал и углублять свои знания не хотел. С монстром такой выброс происходит не часто раз или два в месяц, но с огромной ленью ширококостного скелета это бывает по нескольку раз в неделю. Он и сам удивляется, как еще его не заметил брат. Говорить об этом Папирусу, он не хотел. Во первых, братец начнет расспрашивать про энергию и станет пытаться помочь. Во вторых, такие темы слишком смущают Санса.       Он прилег на матрас, и накрыв себя простыней приспустил шорты и медленно дотронулся до "мягкой кости". Сверху послышался приглушенный стон. Такое грязное занятие слишком не нравилось скелету. И ведь выплески могли случиться где угодно и когда угодно. Чтобы не навредить своему брату в такие моменты, Санс перестал с ним спать, когда у того были кошмары, со словами, что тот уже взрослый. Папирус лишь грустно улыбнулся и сказал, что все понимает. Низкорослый просто ненавидел обижать или расстраивать своего брата, но увы поделать ничего не мог.       Костлявая рука водила по органу вверх-вниз, создавая приятные чувства. Папирус проснулся от резкой боли в груди и от жгучей слизи, которая растекалась по костям. Он открыл глаза и оглядел комнату. Еще один удар последовал внутри. Слегка поморщившись, скелет посмотрел на свою футболку, из под которой что-то ярко светилось. Та была насквозь мокрая. Паника стала подбираться все ближе и ближе. Высокий скелет судорожно приподнял одежду. Яркий, оранжевый свет окрасил комнату. Он бегло оглядывал свои кости испачканные рыжей жижей, а выше и душу. Из-за таких эмоций сердечко забилось очень быстро. И с каждым ударом становилось все больнее и больнее. Слезы потекли из глазниц Папса, и он крикнул слабым голосом: - Санс!..       Никакого ответа не последовало. Папирус сполз с кровати на пол, тяжело дыша. - Санс!.. - более громче и жалобнее проскулил скелет.       В соседней комнате послышалось шуршание, которое было почти не слышно. Дверь в комнату слегка приоткрылась. Из проема показалась голова Санса. Увидев брата плачущим на полу, он в недоумении вошел в комнату, пытаясь перетерпеть боль. - Что случи... - комик не успел договорить, как заметил яркий свет из груди высокого и подле энергию. - Нет... - только и вырвалось из крепко сомкнутого рта.       Папирус поднял на него умоляющий взгляд. Санс резко покрылся голубым румянцем. - "Тебе же только 16, Папс" - подумал шутник. - П-помоги м-мне, С...ах. - раздался легкий стон из уст брата.       Взгляд комика забегал по брату. Он не мог ничего сделать. Стеснение накинулось на него. - Прости, бро... - старший сделал паузу, давая надежду высокому - Но помочь я тебе не могу - процедил низкий и отошел от комнаты, как вдруг услыхал: - Н-нет! П-постой! П-помоги, п-прошу - взвыл Папс, при этом делая рваные выдохи.       Шутник стоял в коридоре. В голове мелькали мысли о помощи. Он резко вспомнил себя, когда у него несколько лет назад впервые излилась душа, и как он лежал на матрасе, сжавшись от боли, не зная, что ему делать. Взгляд старшего упал на беспомощного Папируса, он не хотел, чтобы его брат чувствовал тоже самое. Тяжело вздохнув, старший неуверенно сказал: - Хорош, я попробую...       Комик прошел в комнату и сел на кровать, попросил брата сделать тоже самое. Тот послушно выполнил указание. Высокого бросило в дрожь. - Теперь... - Санс слегка приостановился, чтобы выдохнуть - Снимай с себя мокрую футболку...       Младший откинул вещь в сторону и уставился на старшего, периодически всхлипывая. Низкий устремил свой взор на изливающуюся душу брата. Жижа словно лава, медленно стекала. Любопытство охватило Санса также как и стеснение. - Медленно и аккуратно достань свою душу - проговорил Санс. Его спокойный голос в тишине казался другим. Они одновременно ухватились за сердечки. Старший резко зашипел, доставая ее. А Папирус дрогнул от резкой боли. Из глазниц снова блеснули капельки слез. Выдохнув, шутник плавно переместил свою лазурную, яркую душу в воздух. Точно также сделал и Папс. Он стал полностью повторять за братом, чтобы не сделать ничего лишнего. Их души находились в воздухе, слегка покачиваясь и дрожа. Сердечки медленно и плавно соприкоснулись, освещая комнату зеленым светом. С обоих сторон послышались довольно громкие стоны. Души аккуратно начали двигаться, создавая контраст. Санс тяжело дышал, пытаясь не подаваться чувству похоти, а младший прикрывая рот рукой, тихо постанывал. Все движения наполняли братьев незабываемыми ощущениями.        В это время в голове старшего начался просто хаос. Совесть не давала покоя. Вы же братья! Санс, вспомни все ваши счастливые братские моменты! Как ты читал сказки на ночь брату, как помогал ему в трудных ситуациях! Вы шутили и веселились... И что же я вижу сейчас? Ты просто портишь ваши отношения... Папирус еще мал, чтобы понять всю серьезность ситуации, но а ты... Ты все это хорошо понимаешь, а еще и старшим зовешься!       Санс отгонял от себя эти мысли. Он знал, что если сейчас остановится, то брату помочь не сможет. И тот будет в муках лежать несколько дней. Ему просто хочется помочь братцу и забыть все это как страшный сон.       Чтобы ускорить процесс, старший ухватился за светящиеся органы скелетов, делая резкие и грубые движения. Папирус резко простонал, что аж шутник вздрогнул. Он не думал, что высокий так на это отреагирует. Ведя пальцами туда-сюда, он создавал прелестные ощущения! Их души забились и за пульсировали. В этот момент Санс открыл глаза, радуясь, что они близки к разрядке. Стоны обоих стали громче и страстнее. Ширококостный полностью покрылся ярким, лазурным румянцем. А младший весь светился рыжим оттенком. Настолько приятным и смущающем все это было. При видя своего брата таким, Санс невольно просмеялся и еще больше залился краской. Души налились своими цветами, делая яркую вспышку. Из органов выплеснула и потекла жижа. Санс громко простонав, упал на кровать, лежа в неком шоке, быстро дыша. Сквозь тяжелое дыхание, Папирус спросил, указывая на души, с которых стекала слизь. - Ч-что это т-такое?       Старший взглянул на потухшие сердца, а после выкинул очередной каламбур: - Это жидКость...       Папирус закатил глаза и недовольно процедил: - Даже в такой момент ты умеешь шутить...       Из-за этого случая Санс поклялся, что больше такого никогда не повториться. А утром скелет объяснил брату все подробно уже без всякого смущения, жалея, что не сделал этого раньше. Тогда бы их братская связь не содрогнулась...