Алмазный мальчик

      В своей комнате на большой кровати, заправленной тёмно-серым стёганным пледом, лежит Чонгук, уставившись в потолок. Правая рука заведена за голову, а пальцами левой он настукивает неизвестную мелодию у себя на животе, раздумывая. О себе? О нём? О том, как каждая клеточка неосознанно тянулась ко взрослому мужчине? О том, как рядом с ним становится тяжело дышать? Как ком в горле стоял, стоило провести наивным взглядом по мягким чертам. Как парализовало, стоило дотронуться лишь кончиками пальцев? Он думает обо всём. Чем больше Чон утопает в эти вопросы, тем больше теряет контроль над своими эмоциями, придумывая в голове развития событий, которые никогда не произойдут.       Резко перевернувшись на живот, парень топит раскрасневшееся лицо в пушистую подушку, издавая продолжительный скулёж. Стыдно. За свои действия стыдно, за свои мысли — подавно. Хочется быть ближе, почувствовать прикосновения, от которых узел внизу живота тягуче вяжется. Хочет поделиться нежностью, вручить лишь в одни руки в этом мире свою кротость и ласку. Хочет, но не может спокойно пережить элементарного прикосновения заветного мужчины.       Чонгук осознаёт, что ещё слишком мал для Тэхёна, что слишком слаб и глуп. Но он хочет быть рядом, доказать, что он не простой мальчишка, что достоин стоять рядом. Не сейчас, нет, чуть позже. Он просто хочет, чтобы его немного подождали.       Звонкое оповещение смартфона выдёргивает Чогука из дум и заставляет обратить внимание на загоревшийся экран.       «Чонгук, ты сейчас дома?»       Парень гулко сглатывает, перечитывая сообщение от того, кем грезил последний час не отрываясь. Трясущимися руками подносит телефон ближе к лицу, чтобы впечатать каждую букву в себя, распробовать это волнующее мгновение. Не без проблем набирает короткое сообщение и отвечает:       «Да.»       Парень выпучил свои большие глаза и с бушующим интересом ждёт ответа от собеседника.       «Сейчас к тебе в дверь постучаться. Открой, пожалуйста, и возьми то, что даст тебе курьер.»       Пока Чонгук перечитывал сообщение, сводя брови у переносицы, он услышал мелодию дверного звонка. Чон тут же подскочил с заправленной кровати и на всех порах пронёсся по коридору в сторону выхода.       — Господин Чон? Это вы? — интересуется молодой парень, разглядывая ошарашенное лицо.       — Я..., — в непонимании метает свой взгляд по парню и пытается уловить мотивы Тэхёна.       — Я курьер от мистера Кима, — передаёт небольшой белый пакет в руки Чонгука, — а это вам. Пожалуйста, возьмите.       Чон принимает неизвестное из рук парня, неосознанно прощается с ним и закрывает входную дверь ногой, рассматривая закрытую посылку. Парень проходит в кухню, аккуратно поставив пакет на обеденный стол. Достаёт из выдвижного шкафчика ножницы и легко вскрывает весомый пакет. В нос ударяет аппетитный аромат, сводящий пустой желудок Чона с ума. Он достаёт картонную коробочку, на которой была наклейка, гласящая «удон с курицей», за ней вытаскивает большой непрозрачный контейнер. Открыв его, у Чонгука сорвалась лёгкая улыбка и приятное чувство разлилось, словно тягучий мёд, в районе груди. Тепло. В контейнере было три отсека и в каждом лежало по три тайяки: с заварным кремом, малиновым джемом и молочным шоколадом, так было подписано над каждым рядом. Гук переводит свой взгляд на пакет и замечает там кое-что ещё — бутылка молочного коктейля. Чон закатил глаза и кротко усмехнулся, бубня себе под нос:       — Будто я больше ничего не пью.       Парень сгорает от нетерпения, чтобы всё это попробовать, но прежде решает убрать со стола лишний мусор. Разрезанный пакет первым отправляется к отходам, но из него что-то вылетает и Чон проводит взглядом за небольшим листком бумаги, что упал чистой стороной на пол. Слегка напрягшись, Чон стиснул зубы и в преддверии чего-то нового поднял записку, адресованную ему.       «Чонгук, мне очень жаль, что мы не смогли пообедать в японском ресторане, как планировали. Не хотелось оставлять тебя без твоего любимого удона. Подкрепись, а разнообразием тайяки подними себе настроение. Приятного аппетита. Тэхён.»       — Хён..., — на глазах мальчишки выступили слёзы, что он смог удержать, не роняя их понапрасну, сильно прикусив нижнюю губу. Эмоции переполняют, он хочет поделиться ими, жаждет.       Чонгук оставляет манящий обед на столе и быстрым шагом проходит в комнату, ища взглядом лежащий без дела смартфон. Чон немедля берёт его в руки и ищет в телефонной книге самый заветный на этот момент номер. «Тэхён». Кнопка вызова. Длинные гудки.       — Гук-и? Мой курьер доехал до тебя? — чётко выговаривает Ким.       — Да, приехал, — Чонгук немного медлит, — я хотел поблагодарить тебя. Спасибо большое, хён, — делает глубокий вздох, — и прости меня, пожалуйста, я повёл себя как дурак, — корит себя за случившееся и плотно зажмуривает глаза, тщетно надеясь, что ничего этого не было.       — Не бери в голову, Гук-и, всё в порядке, понял? — бархатным голосом пробирается под тонкую кожу мальчишки, вживляя внутривенно успокаивающий тембр, — Я был невнимателен и резок, возможно. Больше не дотронусь до тебя, не переживай, — мягко проговаривает.       — Нет, хён, не говори так.       Ступор. Самый настоящий хаос происходит в данный момент в голове Чонгука. Что он только что сказал? Буквально: «нет, хён, я хочу, чтобы ты трогал меня». Если можно было бы описать Чона одним словом, то это было: раскрошился. На элементы, на атомы, на молекулы. Ему бы раствориться и вернуться в прошлое, забыть момент, где он теряет последние крупицы разумных действий.       Долгое молчание прерывает старший, немного откашлявшись.       — Как тебе фильм? — непринуждённо переводит тему разговора, опуская все неловкости, — Понравился?       — Д...да, понравился. Хороший, как и ожидалось, — робко начинает делиться впечатлениями о кино, — а спецэффекты были вообще на высоте! Ты же видел, хён? Только вспомни тот момент в конце, где Человек-паук подхватывал своей паутиной других пауков! Помнишь? Концовка потрясная! — не стесняясь своих бушующих эмоций, высказывается Чонгук.       Всё же Чон ещё совсем ребёнок, его нетрудно переключить на другой разговор.       Тэхён негромко смеётся в трубку, впитывая в себя такое разное и неуловимое настроение парня. Ему нравится слушать, как он бурно делится впечатлениями, нравится его искренность. Эти качества, что хранит в себе Чонгук, очень редко встречаются у людей возраста Тэхёна. Ему так этого не хватало. Со временем Ким стал забывать, что и сам когда-то был таким же безрассудным весельчаком.       — Ой, хён, прости, я что-то заговорился, — снова почувствовал себя неловко из-за переполняющих его чувств.       — Всё в порядке, я же говорил уже, Чонгук-и. Перестань извинятся за всё, ладно? — ласково объясняет старший, — Давай кое о чём договоримся?       — О чём? — Чон максимально заинтересован.       — В разговоре, в переписке или при личной встрече ты всегда будешь собой. Настоящим Чонгуком. Мне неинтересен кто-то другой, — Тэхён добавляет в тон стальные нотки, дабы показаться более серьёзным, — хочу, чтобы ты понял, настоящий ты вызываешь у меня такой же спектр эмоций, как у тебя «Человек-паук». Понял? Не нужно вечно задумываться о моём комфорте, подумай о своём.       Чон немного медлит с ответом, пропуская через себя сказанные слова. Младший ничего не ждёт от Тэхёна, но «мне неинтересен кто-то другой»? Как ему это понимать?       — Хён, я не понимаю, — Чонгук присаживается на диван и упирается локтями в свои колени, опустив голову, — ты же не объяснишь мне, да?       — Не сейчас, Гук-и. Но ты сможешь дать мне такое обещание?       — Да, хён, я обещаю, — не думая.       — Вот и прекрасно, — Тэхён с лёгкостью выдыхает и молчаливо улыбается сам себе, — а сейчас, Чонгук, иди покушай и хорошенько отдохни.       — Как скажешь, хён, — тянет мальчишка, — только можно вопрос? — не унимается младший.       — Давай.       — Можно я буду писать тебе? — переступив через свой детский страх, Чонгук выговаривает слова дрожащим голосом.       В отчет ничего. Кромешная тишина, отдающая эхом по напряжённым вискам. Спустя несколько секунд с губ Тэхёна сорвались слова, которые дались с большим трудом, ведь желает он совсем другого.       — Чонгук, ты прости меня, — начинает свой неотрепетированный диалог, — у меня совсем нет времени, — говорит стандартную фразу, — я просто не смогу тебе всегда отвечать. Давай сделаем так — можешь писать, если у тебя что-то случится или понадобится моя помощь, хорошо? — прикрыв веки, Ким кидает в парня банальные фразы.       Чон медлит с ответом, плотно сжимая губы от обиды, что пламенем разрастается в глубине души, утягивая за собой чистое сознание.       — Да, хён, я понимаю, — еле слышно шепчет в динамик телефона, — спасибо за ужин.       — Не расстраивайся, ладно? — мягким бархатом обволакивает, словно в последний раз, — До встречи, Чонгук.       — До свидания, хён, — Чон сбрасывает звонок, не в силах больше томится в котле отчаяния.       Чон откидывается на спинку дивана, прикрывает глаза и делает глубокий вдох, задерживает дыхание. В голове — ничего. Так много всего и в то же время пустота. Ким Тэхён — единственное, о чём думал Чонгук всё время с момента их знакомства. Он на повторе возводил его черты в сознании. Он одурманен мужчиной. Не девушкой, ни парнем, ни ровесником — мужчиной.       Все эти дни пролетали незаметно, он мнимо верил, мечтал в одиночестве, что их ждёт что-то большее, чем рассыпанное у его сердца «до встречи, Чонгук». В крови играет юношеский максимализм, эмоции не потушить одним отказом, Чон будет стараться, сделает всё, чтобы Тэхён воспринял его как парня, что сможет быть рядом.       Тэхён упирается лбом в свои широкие ладони, заводя длинные пальцы в шелковистые волосы, что спадают изящными смольными локонами. Он смотрит перед собой и не излучает ни одной эмоции, хотя внутри — тикающая бомба саморазрушения. Мужчине жаль, что приходится отталкивать парнишку, жаль, что самолично втаптывает в землю зарождающиеся цветы, жаль, что повстречал его так рано. Сердце Кима медленно сжимается, стоит лишь подумать, что мальчику плохо, что сам вредит ему.       Тэхён перечеркнёт нарастающие чувства, отложит их в дальний угол, на самую верхнюю полку, спрячет, под замок посадит глубоко въевшуюся симпатию и ключ выкинет. Не даст распространиться чувствам, которых быть не должно.       Стеклянные дверцы легко поддаются и дружелюбно открываются перед хозяином, показывая дорогую коллекцию алкоголя внутри. Ким берёт пыльную бутылку застоявшегося виски и резко срезает ножом восковую пломбу с горла горького напитка. Тэхён не ищет подходящей посуды, тратит долю секунды на осмотр бутылки, смахивает остатки пыли и подносит к вишнёвым губам ароматный алкоголь, что жаром отдаёт в горле, плавно передавая эстафету в широкую грудь. Рвано оторвавшись от бутылки, Ким вытирает тыльной стороной ладони скатывающиеся янтарные капли по песочной коже, пачкая рукав светлой рубашки. Понять не может, как за несколько дней какой-то мальчишка поселился в его разуме так глубоко, как никто доселе, почему Тэхён так переживает за него? Сотня вопросов и отрицательный процент ответов.       Ким тщетно уверен, что алкоголь даст напутствие, найдёт ответы, поэтому он решает поступить по-взрослому — напиться до потери сознания, чтобы договориться с самим собой. Звучит как психологическая травма.