***
Чимин медленно поворачивается в кровати, окутанный сном, нехотя открывает один глаз, а после увиденного распахивает оба, уткнувшись в чужую широкую спину. Пак всё никак не может привыкнуть, что просыпается он не один и далеко не в своей кровати. Парень лежит, словно обёрнутый пушистыми облаками, в белоснежной постели, вдыхает их с Намджуном ароматы, исходящие от мягкого одеяла, тонких простыней и взбитых подушек и прикрывает глаза, невесомо улыбаясь, будто до сих пор поверить не может, что не во сне, а наяву съехался с самым желанным, с самым красивым, и с самым заботливым мужчиной на Земле. Каждый день заново пропускает через себя тысячу эмоций при виде ставшего уже родным лица. Это так волнительно. Чимин змеёй подползает к тёплому телу и дарит лёгкий поцелуй в крепкое плечо Намджуна. Спускается ниже по руке, оставляя невесомые следы пухлых губ. Мужчина сквозь сон схватил тонкое запястье и притянул к себе довольного парня, укладывая его на свою широкую грудь. Приоткрыв один глаз, старший рассматривает светлую макушку с хаотично рассыпанными волосами и награждает утренним поцелуем. — Ты рановато, птенчик, — хриплым ото сна голосом выговаривает Намджун, проводя кончиками пальцев по выпирающим позвонкам. — Сегодня выходной, можно вообще не вылезать из кровати, если захотим, — тихим голосочком лепечет Пак. Джун негромко усмехнулся, будто бы Чимин какую-то глупость сморозил. — Ты? Весь день будешь лежать? С трудом верится. — Хочешь проверим? Даже доставку из ресторана закажем, чтобы вовсе не вставать, — чуть громче и с долей смеха выговаривает Чимин. — Нет, ангел, не поверю. Ты слишком активный для такого, — Ким по-доброму усмехнулся и завёл пальцы в отросшие блондинистые волосы, перебирая густые пряди, — да и звучит это как несбыточная мечта. — Не даёшь помечтать Ким Намджун! — надулся парень и приподнялся на локтях, из-за чего воздушное одеяло спало, оголяя грудь младшего, что словно белым бархатом обтянута. Тёмные ореолы сосков контрастно выделяются на светлой коже, привлекая чужое внимание. Намджун вальяжно лежит, подперев одной рукой голову, смотря из-под опущенных век на красивое лицо мальчишки, обводит взглядом плавные очертания молодого тела, внутри диким зверем облизываясь. За спиной Чимина затейливо пробираются солнечные лучи, ярко-жёлтым очерчивают светлую кожу, оставляя на ней россыпь алмазов. Пушистые волосы весело купаются в тёплом свете, содрогаясь от каждого вздоха мальчишки. Мужчина не может его необычайной красотой налюбоваться, вечность бы смотрел и всё равно не хватило бы, чтобы разглядеть каждую мелочь, каждый эскиз, оставленный лучшим художником. — О чем думаешь? — интересуется парень, смотря в затуманенные глаза. — В моей голове давно уже всё место занял один парень, от чьей красоты хочется встать на колени, — Намджун подцепляет край одеяла, медленно уводя его в сторону, — и склонить голову, настолько непозволительно смотреть на него. Что-то запрещённое, — мужчина полностью отодвигает одеяло, оставляя Чимина обнажённым. Он сидит на коленях, подогнув ноги под себя и глаз с Намджуновых не сводит, они друг в друга стрелы страсти и похоти метают, распаляя желание. Ким проводит кончиками пальцев по молочным бёдрам, двигаясь вниз. Ласково гладит выпирающее колено, от чего младший нервно содрогнулся, почувствовав слабую щекотку. Мужчина заводит руку выше бедра и грубо сжимает ягодицу парня до белых отметин. Назавтра точно расцветут тёмно-синие бутоны их страсти, но сейчас это мало кого интересует. Чимин, уже привыкший получать кнут и пряник от своего мужчины, даже не издал звука, когда его плоть жестоко смяли, ему это даже нравится. Мазохист, не иначе. Освобождаясь от крепкой хватки, Чимин словно кошкой подползает к хозяину, чтобы получить похвалы или же напротив, он пока не решил. Прохладным носом парень проводит по крепкой шее, обводит каждую венку, заставляя того громко сглотнуть вязкую слюну, медленно спускается вниз, оставляя смазанные поцелуи на чужой груди, тонкими пальчиками проводит по своим же влажным следам. Он, наслаждаясь моментом, доходит до каменного пресса мужчины, инстинктивно облизывает пухлые губы, мечтая поскорее оказаться под этим крепким телом. Опаляя жарким дыханием низ живота Намджуна, Чимин поднимает глаза, смотря хитрым взглядом в потемневшие омуты мужчины, что, казалось бы, тотчас же готов схватить парня и самым жёстким способом отодрать. Но он держится. Сам не знает кого благодарить за это должен. Ким зарывается пальцами в светлые волосы и несильно сжимает их у корней, получая в ответ долгожданный стон. Пак лёгким движением стаскивает ненужную ткань с Намджуна, открывая вид на давно уже вставший член, что требовал к себе внимания. Чимин потянул уголок губ и жадными глазами впился в истекающий смазкой орган. Он медленно опустил голову в район чужого паха, облокотился о матрас, удобно устроившись между ног мужчины. Кончиком розового язычка он дотронулся до влажной головки, сделал несколько круговых движений прежде, чем заполнить рот изнывающим членом. Парень делает незамысловатые движения вверх вниз головой, играясь язычком с головкой. Он отстраняется, снова припадает раскрасневшимися губами к уздечке, вылизывая её словно кот сметану. Чимин обхватывает рукой каменный стояк и начинает интенсивно дрочить, в то время как голова его оказалась чуть ниже и он обхватил губами оба яичка мужчины, принимаясь их сладко посасывать, получая в ответ приглушённый стон. Парень отстраняется, кидает взгляд на мужчину, что с диким желанием смотрит в ответ и подползает ближе, устраиваясь на крепких бёдрах. Чимин перегибается через Намджуна и берёт в ящике прикроватной тумбы лубрикант с ароматом клубники, медленно присаживается обратно, слегка поёрзав на члене мужчины, будто нечаянно. Он выжимает содержимое флакона себе на тонкие пальцы и под дикий взгляд Кима заводит их за спину, проталкивая в узкую дырочку. Худенький парень с молочной кожей и рассыпанными волосами, сзади которого отражаются солнечные лучи, стоит на коленях, раскинув ноги в стороны, возвышаясь над Намджуном. Его вставший член истекает вязкой жидкостью, слегка подрагивает от невыносимого желания, по внутренней стороне бедра стекает смазка, отдающая ягодами, а глаза, затянутые поволокой похоти, смотрят точно в намджуновы, не отрываясь, испытывая. Спустя несколько мгновений, Пак обхватывает член мужчины за своей спиной и направляет к растянутой дырочке. Парень прошипел сквозь зубы, почувствовал обжигающую боль и зуд, пронизывающие его, но не собирается останавливаться, ведь тот кайф, что он получит после, не сравнится с этой мимолётной болью. Пока Намджун бездействует и лишь наблюдает за раскрепощённым мальчишкой, тот успевает принять в себе стояк до основания, прикусив губу, глотая болевой стон. Он здесь ни к чему. Чимин хочет доставить удовольствие своему партнёру, крики боли здесь чужды. Младший, привыкнув к размерам, начинает потихоньку двигаться, плавными движениями поднимает бёдра, двигается медленно, изводит, заставляет смотреть на себя. Чимин словно в танце, он волной изгибается, открывая вид на подтянутые мышцы пресса, завораживает своей гибкостью. Он мягко стонет, откидывает голову назад, наслаждаясь моментом, утопая в нём, получает феерическое наслаждение, когда руки старшего обхватывают его член и в такт чиминовым движением крепче сжимает, проводя рукой до основания, создавая хлюпающие развратные звуки. У Намджуна от этого парня голову давно сорвало, он и мечтать не мог о таком. Его тело, плавные изгибы, звонкий ангельский голос, завораживающие глаза, манящие губы и чарующий запах будто бы созданы для Намджуна. Что-то личное, индивидуальное и больше не для кого не постижимое. Ким костьми ляжет, но никому своё сокровище не отдаст, он его сам нашёл, лишь для себя выстроил, только на его члене он может так двигаться. Намджун его душу украл, спрятал так далеко, что тот и в жизни её не найдёт. А Чимин и не против, полностью себя отдал в чужие руки, пусть Джун сам выбирает: растерзать или оберегать. Больше у Кима выдержки нет, он крепко обхватывает парня за бока и сгребает его под себя, аккуратно укладывая и, не давая передохнуть, начинает размашисто двигаться в нём, вырывая сладкие стоны, что сродни награды для Кима. Он приподнимается на руках, упирается ладонями по бокам от парня в светлые простыни и начинает двигать бёдрами быстрее, входя на всю длину. Младший поднимает руки и хватается за спинку кровати, пытаясь удержаться на месте от столько быстрого темпа, поворачивает голову и продолжает стонать куда-то в руку. К его влажному от пота лбу прилипли пряди волос. Голос стал хриплым из-за надрывов, а температура в комнате превысила максимальную. С дикими стонами, содранными ногтями о спинку кровати, сорванным голосом и напрягшимся телом, Чимин кончает на свой впалый живот, что не ускользает от старшего, что с ухмылкой наблюдает за богоподобной картиной. Он резко подхватывает обмякшее тело и усаживает на свои бедра, продолжая грубо трахать обнимающего его за шею парня. Намджун впивается пальцами до побеления в хрупкую спину и припадает зубами к острому плечу, что тут же окрашивается в лиловый. Самый красивый цвет для Намджуна. Ким громко выдыхает через ноздри разгорячённый воздух, часто вздымающаяся грудь прилипла к чиминовой, а грубые пальцы мягко поглаживают юное тело. После секса на Намджуна всегда накатывает приступ ласки и нежности, которой он лишает до этого. Чимин нехотя отстраняется от крупного тела, но не торопится слезать с ног. Смотрит в глаза в любовью, мысленно пытается передать чувства, что испытывает к объекту напротив. Он для него не человек — Бог в чистом виде. Если уж кому поклоняться, то только ему и никому больше, он это для себя точно решил. — Полетели в Мадрид? — резко выдал Намджун, не отрывая глаз от своего драгоценного. — Почему так резко? И почему именно Мадрид? — с тёплой улыбкой выговаривает Чимин уставшим голосом, поглаживая мужчину по отросшим волосам. — Что насчёт свадьбы по-испански? К тому же там узаконены однополые браки. — серьёзным голосом спрашивает Джун и наблюдает, как узкие щёлочки его ангела превращаются в ничего непонимающие шары. — Я не понимаю, — Чимин пытается найти ответ в глазах напротив, — Намджун, ты что... — Да, Пак Чимин, я только что сделал тебе предложение руки и сердца. Почему-то я только сейчас понял, что ни дня, ни минуты, ни одного чёртового мгновения не смогу больше без тебя. Вот так сильно ты въелся мне под самое сердце. И знаешь, — Ким набирает больше воздуха, — я без ума от тебя. Не смогу отпустить тебя ни сегодня, ни через все эти долгие годы, что ждут нас впереди. Я буду любить тебя вечность, находя в каждой параллели и делая самым счастливым человеком во Вселенной. Что скажешь, ангел? Парень резко поднёс ладошки к своему лицу, закрывая рот, чтобы с губ не упал ненужным всхлип. Глаза его наполнились влагой, а сердце зашлось быстрыми ударами, словно к человеку напротив просится, само в руки ему отдаётся. Пак, кажется, даже не думал, словно всегда знал ответ, он поднял полные переполняющие его эмоций глаза и на одном дыхании шёпотом произнёс: — Я согласен. Их губы слились воедино, ведомые чувствами друг к другу. У Чимина скатывались по пухлым щекам слёзы радости, а Намджун, как лучший будущий муж, подхватывал каждую слезинку пальцами, не давая им скатываться. Он даёт обещание себе, что Пак Чимин, его будущий супруг, будет плакать лишь от переполняющего его счастья.***
— Ты всё ещё не наелся? — бубнит Тэхён, хотя сам уплетает очередное мороженое. — Ты шам шказал: «Могу есть школько влезет», — тараторит с набитым ртом Чон, — и мне пока лезет, хён! Тэхён прыснул от смеха, разглядывая довольное лицо младшего, что перемазался различными соусами и всевозможными закусками. Чонгук только и делает, что веселит Кима. Вносит в его серую и угрюмую жизнь неподдельный контраст. С Гуком хочется быть рядом почти всегда, ибо он заряжает своей непосредственностью и энергичностью. Тэхёна, можно сказать, он даже вдохновляет. Дойдя до берега Японского моря, что приятным звуком прибоя манил к себе, парни остановились посмотреть на голубое небо с гуляющими по нему облаками, что резвятся на ветру. Здесь не было пляжа, лишь асфальтированный спуск, который омывало пенистыми волнами. — Пойдём скорее, сейчас солнце начнёт садится! — выкрикнул парень, держа в одной руке большой бумажный пакет со всевозможными японскими сладостями, а другой обхватил ладонь Кима и повёл в выбранное им место. — Не торопись, успеем, Чонгук-а. — лениво протянул Тэхён, но из крепкой хватки не высвободился. Через несколько минут они дошли до места, находящегося в тени больших деревьев. Волны были сильнее обычного из-за нарастающего ветра, в связи с чем солёную воду подбивало близко к берегу. Если они присядут, то, возможно, их ноги оближет прохладная вода, но это никого из них не страшило, а Чону так и вовсе казалось лучше. Как только они уселись, расставив все свои пакеты, в которых находились несколько томов новой манги, пару статуэток с супергероями, крутые чехлы для нового айпада и много различных мелочей, связанных со страной восходящего солнца. Тэхён любезно расстелил заранее подготовленный плед и пригласил Чона присесть. Тот на радостях быстро скинул свои кроссовки, снял носки и уселся на ворсистое покрывало, подставив оголённые конечности под набегавшую волну. Гук звонко рассмеялся, когда его стоп коснулась прохлада. Ким присел рядом, почти вплотную и как заворожённый принялся наблюдать за младшим, что хмурил аккуратный нос и пытался пальчиками дотянуться до морской воды. — Хён, знаешь, у меня есть причина, по которой я хотел проводить с тобой больше времени, — начал Чонгук, меняя улыбку, полную радости, на грустную. — Что-то случилось? — интересуется Ким, чуть нахмурив густые брови. — Помнишь, я сказал, что подал документы на архитектора? — Чон внимательно смотрит в глаза напротив, — И что я поступил? — уточняет. — Да, малыш, помню, — Тэхён непроизвольно тянет руку в сторону Чонгука, переплетаясь с его пальцами. — Так вот, — Гук громко сглатывает и нехотя продолжает болезненный разговор, — мои документы и правда приняли и всё очень хорошо складывается, но, — он переводит взгляд на их руки, оглаживая большим пальцем медовую кожу чужих рук, — не для нас с тобой, — Гук смотрит в растерянные глаза напротив, что невесомо требуют объяснить сказанное, но парень молчит, потому что даётся этот разговор ему с титаническим трудом. — Гук-и, если всё так отлично, как ты говоришь, тогда что не так? — Я поступил не в Сеульский университет, хён, — переходит почти на шёпот, — в Колумбийский, тот, что из лиги плюща, — Чонгук уводит глаза в сторону, не в силах больше смотреть на человека, в котором нашёл себя, который, думал он, всегда будет рядом и с которым в своей голове представлял красочное будущее. Молчание повисло между ними. Тэхён прекрасно знал, про какой университет говорил Чонгук, осознавал отдалённость от Сеула и понимал его «хочу видеться чаще». Ирония, не иначе, ведь видеться в скором времени они вовсе не смогут, думается младшему. Ким упёрся свободной рукой в плед, упираясь на неё, поднимает голову к небу и ищет ответа у ветра, что беспечно подхватывает его смольные пряди и кружит в игривом танце. Поразмыслив ещё мгновение, Тэхён, крепче сжав руку Чонгука, поворачивается к нему с улыбкой и ждёт, когда тот посмотрит в ответ. — Малыш, — мягким бархатом пропускает через себя каждую букву, пуская по спине Чона щетинистые мурашки, — посмотри на меня. — Тэхён слегка наклоняется, подкрадываясь к чужому лицу. От обиды на Чонгука нахлынули негативные эмоции, из-за которых влага скапливается у глаз. Он не может поверить в абсурдность ситуации: мир разделился на до и после знакомства с Тэхёном, он никогда не испытывал подобных чувств и эмоций. Чонгук злится лишь на то, что именно сейчас, когда нужно покинуть страну, он встречает того, с кем каждую минуту хочет быть, чей голос желает слушать, такой успокаивающий, ласковый и красивый. — Ты же знаешь, что у меня бывают выходные? А ещё, что выходные будут и у тебя? И, если мне не изменяет память, то они в одни и те же дни, — Ким делает задумчивый вид, не убирая лёгкую улыбку. — На что ты намекаешь, хён? — хриплым голосом спрашивает Чон, не понимая, к чему клонит тот. — К тому, что мы сможем видеться чаще, чем ты думаешь. Ты не продумал план, а лишь принёс мне новости. Опрометчиво, Гук-и. — Тэхён качает головой из стороны в сторону. — У меня есть несколько мыслей по этому поводу. Сейчас озвучу, а ты подумаешь над этим, хорошо? — Да, хён. — Итак, начнём. Сколько продлится твоя учёба? — Три года, — с грустью выдохнул младший. — Это не так много, я думал больше. Тогда это даже проще, — снова дарит свою улыбку, дабы успокоить, — Насколько я знаю перелёт из Сеула в Нью-Йорк составляет чуть больше полсуток — многовато, соглашусь, но это не значит, что невыполнимо. Так вот, думаю, что раза два в месяц могу прилетать к тебе на выходные, буду снимать номер в отеле на эти дни и жить там. Если хочешь, можем проводить время вместе в нём, но ночевать ты будешь всё равно в кампусе, иначе нельзя. Также у вас будут каникулы, на которых ты можешь прилетать домой, и мы будем видеться как и сейчас, возможно даже путешествовать по другим странам, как мы и хотели. На зимние каникулы, как раз по продолжительности они позволяют, можно будет отправится в Швейцарию на праздники, думаю, будет весело, — хихикнул старший, — а в остальное время будем разговаривать по телефону, но не очень часто, чтобы ты не отвлекался от учёбы! Знаю я вас, студентов, лишь бы о любви раздумывать, нет уж. Так вот, также есть видеосвязь, хороший помощник, если захочешь проверить, не провожу ли я время с другим таким же прекрасным мальчиком, как ты. — Тэхён ловит на себе хмурый взгляд парня, от чего становится дико смешно. — Если серьёзно, то это будет хорошее испытание для нас с тобой, проверка на прочность наших чувств, малыш. — Ты видел сколько стоят билеты на самолёт? А Швейцария? А отели в Нью-Йорке? Хён, ты так легко говоришь об этом, но стоит ли это всех средств? — Чонгук, ты стоишь всего мира. — Тэхён заводит руку за голову младшего и притягивает к себе, чтобы впиться в его губы сладким поцелуем, забрать всё плохое и оставить в парне лишь расцветающий букет искренних чувств. Оторвавшись от вишнёвых губ, Гук провёл языком, разрывая ниточку слюны между ними и смотрит в глаза Кима, что с уверенностью смотрят в ответ. — Пойми, малыш, я так много работаю именно для того, чтобы тратить свои накопления. У нас с тобой нет проблемы в финансах. Будет так, как я сказал раньше, если тебя всё устраивает, конечно. — Хён, это лучшее, что можно было придумать. Только ты правда готов столько ждать меня? Тебе уже будет двадцать девять, когда я закончу учёбу. — А тебе будет двадцать и это прекрасно, будешь полностью свободен, очень молод, полон сил, с хорошим образованием и с любящим тебя мужчиной. У тебя будет всё, о чём другие даже мечтать боятся. — Хён... — парень вжался в Тэхёна, обвивая его в кольце своих рук, он зажмурил глаза, не в силах выдержать переполняющих его эмоций. — Спасибо. Спасибо. Я так благодарен тебе. Я люблю тебя, хён. — вырвалось на эмоциях из его уст. Но он не жалеет об этом, лишь распахивает глаза, ожидая ответа. — И я тебя, мой маленький мальчик, — Ким наклонился и поцеловал Чонгука в макушку, проводя рукой по острым плечам. Бог видел, как Чонгук был счастлив в тот момент, как колотилось его неугомонное сердце, как широкая улыбка, которую трудно было сдержать, украшала покрасневшее лицо. Больше никому не надо было этого видеть, по крайне мере, не сегодня.