Профилактика выгорания

Ойкава сошел с трапа и снял солнцезащитные очки, зажмурившись от облака пыли, что полетело прямо в лицо. Он нелепо чихнул и, сощурившись, продолжил спускаться в эту загадочную страну под названием Энигма. Страна была долгое время закрыта для посещений, но Ойкаву пригласили сюда на один показ и съемки, а попутно менеджер рекомендовал остаться тут подольше и как следует отдохнуть. Что во всем этом Тоору совсем не радовало - так это то, что его проводником будет какой-то школьный знакомый из волейбольного прошлого. Менеджер настоял на этом, хотя Ойкава и всячески сопротивлялся - уж очень он не хотел встретиться снова с кем-то из Шираторизавы, а по закону подлости это обязана быть она. Однако его встречал вихрастый брюнет, которого он даже не сразу узнал - настолько редко они сталкивались в школьные годы. Но по прическе и заметной ухмылке было ясно, что Куроо Тетсуро не изменился ни на йоту. - Привет, Куроо-чан, - поздоровался Ойкава, надевая очки обратно и отплевываясь от пыли. - Не повезло тебе с погодой. Хорошо еще приземлиться успели, - опуская приветствия, рассмеялся Куроо, будто последний раз они с Ойкавой виделись не много лет назад, а только утром. - Это точно, - вздохнул Ойкава. Его настроение было ниже среднего из-за плохого перелета и бессонной ночи перед ним. - Далеко отсюда до моего отеля? - Ты будешь жить у меня, - сообщил Куроо, открывая перед Ойкавой дверь в аэропорт. Рядом молчали автоматические двери. - Из-за пылевой бури автоматику отключили, иначе занесет тут все, - пояснил Куроо. - Забирай багаж и поедем, а то не успеем до самого вечера смотаться. Ойкава вздохнул. Он надеялся как следует расслабиться в своем номере люкс, который ему должно было подготовить агентство, но вместо этого ему придется ютиться в крохотной квартире старого знакомого, чувствуя себя не в своей тарелке. Выгоревший дотла Ойкава хотел поскорее остаться в одиночестве, чтобы порефлексировать о собственной жизни, но у его соседа поневоле были другие планы. - Вон твой чемодан едет, - сказал он, и Ойкава неволей задумался, пока не вспомнил, что он предпочитал экстравагантные вещи и его чемодан с броским принтом бросался в глаза. Однако откуда это мог знать Куроо - оставалось загадкой. - Подумал, раз ты так любишь выделяться, то он тебе подойдет, и я не ошибся, - он подмигнул, и Ойкава понял, что уже устал от этого человека. В Куроо было триста батареек на пятьсот ампер, и этот заряд бодрости сейчас Ойкаве только вредил. Тоору молча забрал свой чемодан, не удостаивая сопровождающего комментариями, и направился к зеленой плашке с надписью "выход", которая с местного языка была любезно продублирована на английском. На самом деле наличие здесь сородича делало Ойкаве легче, он знал английский, которым в Энигме также владеют многие, но одно дело - все время говорить на чужом языке и пытаться распознать акцент, - а местный язык тоже был довольно сложным, что накладывало отпечаток на произношение, - и совсем другое - говорить на своем родном языке и приятно осознавать, что тебя понимают. - Ты учишь энигмийский язык? - спросил Тоору, когда они сели в машину. В ответ Куроо что-то пробормотал и широко улыбнулся. - Местный язык такой тихий, - фыркнул Ойкава, после чего отвалился на спинку сидения, откидывая голову на подголовник. Спустя секунду, даже не услышав звук зажигания, он уже спал. Проснулся он от теплого прикосновения к щеке. Ладонь была столь нежной, что он невольно потерся об нее щекой, пока не проснулся и не осознал, что эта ладонь скорее всего принадлежала его соседу поневоле. - Ты такой милый, - усмехнулся Куроо. - Просыпайся, соня, я понимаю, что ты видишь чудесные сны, но мы приехали и я советую сменить неудобную машину на удобную кровать. Ойкава угукнул, пытаясь не стыдиться своего невольного поступка. Из-за карьеры модели на отношения не оставалось времени, все девушки требовали слишком много внимания, а парней он заводил только на пару раз. Парень вышел из машины и сладко потянулся, разминая затекшие косточки. Его футболка задралась, оголив пресс, и Куроо проследил этот жест взглядом. Ойкава не смог не обратить внимание на этот жест, но решил пропустить его мимо. - Проходи, - Куроо распахнул дверь, и Ойкава ожидал увидеть халупу на полторы комнаты, но вместо этого его встретила широкая кухня - намного шире самой большой кухни, что он видел в Японии, - большой коридор и несколько дверей в разные комнаты. Куроо устроил экскурсию, показал огромный санузел, в котором стояла душевая кабина, а недалеко стоял обычный унитаз. После чудес техники Японии видеть самого простого фаянсового друга было как-то странно, но Ойкава быстро смирился. Не всем же подавать унитазы с подсветкой, биде и музыкальным плеером. В комнате, что была отведена ему, было довольно уютно. Комната была обжитая, но пустая, будто служила как раз-таки только гостевой. - Я часто привечаю гостей из Японии, - пояснил Куроо. - Я ведь местный гид. - Но ведь Энигма - закрытая страна? - нахмурился Ойкава. - Закрытая для тех, кто не знает, как сюда попасть, - подмигнул ему Куроо. - Всего лишь несколько экзаменов и сюда можно приехать даже без визы. Так меня сюда и занесло. - Если бы безвизовый режим работал путем сдачи всего лишь экзаменов, здесь бы отбоя не было от молодежи, - скрестил руки на груди Ойкава. - Что-то я не видел здесь толпы иностранцев. - Ты спал всю дорогу, разумеется, ты не видел, - Куроо рассмеялся, а Ойкава покраснел. Он действительно ничего не знал о стране, в которую прибыл, и даже по прибытию он сразу же заснул, не успев оценить местных красот. - Ладно, я шучу. Экзамены на самом деле очень сложные, требуют больших знаний в области шифрования. Поэтому ты прав, толпами тут иностранцы не ходят. Лишь вундеркинды могут позволить себе посещение этого государства, - он пожал плечами и зашторил окно. - А ты, получается, вундеркинд? - насмешливо спросил Ойкава. Куроо не выглядел умным от слова совсем. - Я просто гипер везучий, - подмигнул Куроо и скрылся за дверью, пожелав спокойной ночи. Ойкава разобрал чемодан и решил сходить в душ, потому что в своих волосах он все еще чувствовал пыль и песок. Он довольно быстро разобрался во всех кранах, что были в кабине, посмеялся над гелем для душа с ароматом чувственного лотоса, а потом помыл голову шампунем с приятным яблочным флером. Когда он вышел из душевой кабины, на него испуганно смотрел Куроо со спущенными трусами. - Я думал, что успею, пока ты там мылишься, - почесал голову он. Ойкава невольно опустил взгляд и увидел толстый член парня. Внизу немного напряглось, но Тоору запретил себе думать о сексе, тем более с школьным знакомым. Ойкава ничего не сказал, ведь сам виноват, что не запер дверь в ванную по привычке не запираться в своей квартире. Он молча покинул ванную комнату, всеми силами стараясь не думать о том, что член у Куроо точно был что надо. После душа и подобных мыслей сон как рукой сняло. Ойкава сделал себе кружку чая и стоял у стола, глядя на ночной город. Огни горели почти также как в родном Сендае, но здесь их было намного меньше. Вывески светились, но не сильно ярко, видимо, здесь заботились о состоянии глаз своих граждан и не врубали на полную яркий неон. - Не хочешь выпить? - спросил Куроо. - Местное пиво намного вкуснее, чем в Японии. - Одну баночку. Завтра надо пойти в агентство, не поеду же я с распухшим лицом. - Брось, от пары банок пива не опухнешь. Ты все также не умеешь пить? - спросил Куроо, и Ойкава застыл, но быстро взял себя в руки. - Я забочусь о своем имидже, Куроо-чан, тебе не понять. - Действительно, куда уж мне, - фыркнул Куроо, провожая Ойкаву взглядом. Ойкава переоделся в легкие домашние шорты и футболку, чувствуя себя наконец-то чистым. Куроо принес пиво и закуску в гостиную. Местная рыба была очень похожа на японскую, но вся была в сушеном виде. - Импорт, чтобы дольше хранился, - пояснил Куроо, будто без него Ойкава не смог бы догадаться. Вундеркинд тут нашелся. Они открыли по баночке пива, чокнулись за встречу и выпили. Потом выпили снова, пиво действительно было крайне приятным на вкус. Уже после половины баночки Ойкава понял, что хмелеет, и немного сбавил обороты. Куроо это не понравилось, но Ойкава не заметил, как пил все больше и больше с подачи соседа, а потом почему-то все перешло в горизонтальную плоскость. Ойкава помнил обжигающие губы на своих губах, помнил, как он часто дышал в шею своему соседу, иногда не удерживаясь и кусая. Помнил, как Куроо что-то шептал ему на ухо, но не помнил, что. Помнил, как горячая рука обхватила его член, а с губ сорвался громкий стон, ведь у Ойкавы давно никого не было. Помнил ощущения толстого тяжелого члена в своей ладони, а потом солоноватый привкус на языке. Больше он не помнил ничего. Он проснулся от стука в дверь. Голова туго соображала, как это было всегда по утрам. - Просыпайся, соня, я подвезу тебя до агентства, - сказали по ту сторону двери, и Тоору мгновенно проснулся. Воспоминания о прошлой ночи захлестнули его с головой, и ему тут же стало стыдно за свое неподобающее поведение. Ведь он действительно не умел пить, никогда особо не учился, а здесь почему-то поддался моменту и переспал со своим сожителем. Ойкава подошел к зеркалу и критично осмотрел себя - никаких следов засосов на нем не было, лишь небольшие помятости на коже от долгого лежания на боку. Задница не болела, голова тоже, возможно, ему все это лишь приснилось. Ойкава сглотнул слюну и понял, что нет - не приснилось. Во рту будто бы до сих пор был привкус чужого члена, да и губы были слегка - едва заметно - опухшими. Вот же чертовщина. Тоору навел марафет, намазав губы гигиенической помадой, чтобы скрыть их опухлость, и вышел из своей комнаты. Куроо уже ждал его с голым торсом и чашкой кофе в руках. И вот на его шее Ойкава заметил багровые следы засосов, которые, разумеется, мог оставить только он сам. Немая сцена закончилась смешком Тетсуро. - Предлагаю рассматривать это как курортный роман. В конце концов, прошлой ночью мне было очень приятно, - почти промурлыкал он, подавая Ойкаве кофе. Тот молча отпил немного из кружки и поморщился. - Я пью сладкий. - Ты и так сладкий, - фыркнул Куроо, но повернулся и достал сахар. На его спине сияли полосы от ногтей Ойкавы. Тому стало еще более стыдно. - Ты это специально? - спросил он, вернув себе самообладание. Куро вопросительно изогнул бровь. - Специально красуешься моими следами? - Да, специально, - ухмыльнулся Куроо, а потом подошел непозволительно близко и легко укусил за шею. Ойкава был готов поклясться, что еще немного и у него бы встал. - Чтобы ты не забыл и мы могли повторить. Тоору ничего не ответил, ведь до конца не разобрался, хочет он повторения или нет. Они поехали в агентство, где Ойкаву утвердили на показ и сделали несколько пробных кадров, сообщив дату проведения съемок. Общаться на английском с ними было не очень трудно, но иногда они переходили на свой язык, который звучал как кривой немецкий. Куроо объяснил, что страну назвали в честь немецкой шифровальной машины, поэтому языки у них так похожи. По сути энигмийский язык - это зашифрованный немецкий. Ойкава кивал, глядя по сторонам. Жители выглядели загруженными, но не напряженными. Ойкава когда смотрел на себя в зеркало, видел понурого уставшего от жизни человека, но эти люди не были такими. Они любили свою работу, но не горели на ней. Они были в отношениях, но не сгорали от любви. Ойкава же горел до тла по всем фронтам. Некогда любимая работа модели начала сидеть в печенках и надоедать, он едва не поругался со своим менеджером, расстался с девушкой, которой собирался сделать предложение, потому что та изменила ему из-за нехватки внимания, и перешел на парней, сгорая в мучительных мужских руках. И этим вечером он снова горел от прикосновений почему-то всегда горячего Куроо. Он провел успешную фотосессию, сделал пробный проход, и всех все устроило. А после Куроо повез его в спа, где Тоору принял ванну из теплого молока, как некогда принимала Клеопатра, ему сделали расслабляющий массаж, а потом Тетсуро вылизал его всего, когда они остались наедине. Тоору действительно перестал придавать этому значение, ведь курортные романы они на то и даны, чтобы пройти мимолетно, оставшись лишь приятным воспоминанием о проведенном времени. Несмотря на то, что Ойкава прибыл сюда по работе, волею случая это все же переросло в отпуск. Менеджер настаивал настолько, что забронировал билеты на обратный путь только через неделю. Ойкава порывался купить билет на ближайший рейс и уехать обратно, но теплые объятия Куроо, его толстый член и горячие ладони каждый раз уговаривали его остаться. На показе Ойкава блистал, а Куроо был в прекрасном черном смокинге, и Ойкава впервые за последнее время оторвался на подиуме, привнося немного эротики в свои позы, глядя поверх голов, но лишь иногда опуская взгляд и чувствуя такой же взгляд в ответ. До дома они не доехали, Куроо отогнал машину на безлюдную смотровую площадку, и они остервенело дрочили друг другу в официальных костюмах, пропустив специальный прием в честь моделей. - Я хочу тебя трахнуть, - прошептал Куроо прямо ему в ухо, и Ойкава застонал от этого хриплого шепота. - Дома, - лишь смог ответить он. Один оргазм совсем не удовлетворил обоих парней, и они, все еще возбужденные, заехали в аптеку, где Куроо с еще большим бардаком на голове чем обычно засмущал юную продавщицу, покупая презервативы размера XL и большой тюбик смазки. И уже дома после долгой подготовки Ойкава отдался полностью своему школьному знакомому, который волею судьбы стал его проводником в закрытой стране. Он не думал о работе, не думал об упущенных полезных знакомствах, которые могли бы состояться на приеме, он думал только о том, как он хотел, чтобы Куроо трахал его еще и еще. После оргазма он едва успел вытереться салфетками и отключился на кровати Тетсуро, проспав без малого двенадцать часов. Когда утром он заглянул в свой телефон, то увидел там тысячу поздравлений от фанатов, благодарности от агентства и кучу радости от менеджера, который заявил, что этот показ был одним из лучших. Ойкава посмотрел свой проход и действительно понял, что он уже давно настолько не отдавался работе, посвящая свои проходы кому-то и пытаясь кому-то что-то показать, а не просто пройтись, пошевелить бедрами и пойти дальше. В нем горел азарт, пылала кровь, и все благодаря одному лишь парню, который затащил его в постель. В благодарность Тетсуро получил крышесносный минет за чашкой кофе, а на десерт они снова занялись сексом. Тоору больше не хотел уезжать, он хотел выжать все из этого курортного романа, пока их связь не исчерпает саму себя. Они занимались сексом везде - в баре, в машине, в лесу, в каждом уголке квартиры. Ойкава даже почти предложил секс в агентстве, но Куроо остановил эту затею, и сделал ему минет в машине на людной парковке. Тоору до этой страны не замечал в себе такую склонность к сексу в общественных местах, но здесь, в Энигме, почему-то все было так чарующе и ново. В консервативной Японии он не мог допустить даже подобных мыслей, но здесь никто ничего не стеснялся, и поэтому ему было здесь очень комфортно. Когда приблизилось время отлета, Ойкава даже не заметил. После показа Куроо сорвался с цепи и оставлял на нем багровые отметины, которые не сходили по несколько дней, оставаясь заметными даже под светлой футболкой. Тетсуро объяснил это тем, что сдерживался, пока Ойкаве нужно было работать, а сейчас уже он не мог перестать. Не то чтобы Ойкава был против. Когда Тоору прибыл в аэропорт, такой же крохотный, как и в прошлый раз, снова началась пылевая буря, позволив им побыть вдвоем еще немного. Ойкава не был влюблен в Тетсуро, но уже давно он не чувствовал себя столь отдохнувшим, хотя уже миллионы раз ездил в отпуск и отдыхал дома. Отметины на теле горели и чесались, и Ойкава попросил Куроо поставить еще одну, самую свежую, чтобы не зажила как можно дольше. Тот с удовольствием согласился. Менеджер отметил посвежевший вид Ойкавы, но, увидев кучу засосов, сначала зарделся, а потом что-то промямлил, будто на энигмийском языке, и Ойкава понял, что никогда в жизни не забудет эту поездку. Уже в собственной квартире, разбирая чемодан, он нашел записку на неизвестном языке. Быстро поняв, откуда ноги растут и загуглив перевод с шифра энигмы, а потом с немецкого, получил простое сообщение: "профилактика и лечение профессионального выгорания от Куроо Тетсуро. Жгучая терапия". И номер мессенджера. Надо ли говорить, что Ойкава снова отправился в Энигму уже спустя месяц?