Большой папочкин […] приземлился в Готэме, малыш

Барри было довольно проблематично таскать с собой телефон, когда он надевал костюм Флэша, так что его приходилось оставлять вместе с остальной одеждой дома. К счастью, дорога до дома в Централ-Сити для него занимала секунды благодаря спидфорсу. Вернув одежду на манекен и натянув футболку и джинсы, он взял со стола телефон, на котором светился огонек уведомления. Приложившись к горлышку бутылки с лимонадом, Барри скосил глаза на телефон и разблокировал экран, надеясь увидеть там сообщение или пропущенный звонок от одного конкретного человека. Но он с удивлением обнаружил уведомление о переводе ему на карту десяти тысяч долларов. Благодетель был подписан как Кармайн Фальконе. Следом шло сообщение «Малыш, прошу тебя, не звони ему». Это был далеко не первый и, судя по всему, не последний жест от Фальконе, который довольно настойчиво пытался подкупить его, точно он был какой-то дешевкой. Более того, Барри пытался вернуть деньги назад, опасаясь, что Фальконе отплатит ему за неповиновение. Но Фальконе был упрям почти так же, как Барри, и вернул всю сумму обратно. Если бы Барри все еще был бедным студентом, который испытывает финансовые трудности, он был бы счастлив получить столь щедрый дар. Но с некоторых пор он больше не нуждался ни в деньгах, ни в покровителях. Не то, чтобы он и впрямь искал себе покровителя… Это произошло как-то само собой. Сложилось одно к другому. Барри руководили чувства. Кто же виноват, что объект его чувств оказался богат, имел собственный бизнес и роскошный пентхаус на вершине одного из готэмских небоскребов? Справедливости ради, у Освальда теперь был далеко не один бизнес. Как только их с Барри отношения приобрели более серьезный характер, он выкупил часть франшизы одной из популярных сети пиццерий в Централ-Сити и Готэме, распорядившись, чтобы Барри мог сделать там любой заказ и получить его абсолютно бесплатно за счет заведения. Куда Фальконе до этого? Он, конечно, порывался дать взятку судье или натравить на того своих бандитов, либо купить тюрьму, где сидел несправедливо осужденный Генри Аллен, чтобы после устроить отцу Барри побег… Все эти планы Барри считал жульничеством. Да, его отец не должен был сидеть в тюрьме за убийство своей жены, которого не совершал, но справедливость должна была восторжествовать честным путем. И Освальд предлагал ему такой вариант — нанять самых лучших адвокатов Америки. Но делу препятствовала не только бюрократия суда, слишком долго рассматривающего апелляцию, но и сам Генри, которому нужно было объяснить, откуда у его сына деньги на дорогих адвокатов. С Освальдом Барри познакомился, когда тот организовал грант в университете Готэма. Обычного паренька из Централ-Сити мог бы смутить переезд в другой город… Но не Барри с его даром к быстрому перемещению в пространстве. А также быстрому поглощению информации, чтобы быстро получать новые знания и претендовать на грант. После обучения он получил от мистера Кобблпота приглашение на работу. Генри Аллен был счастлив, что Барри наконец-то нашел что-то стабильное и основательное, а не перебивался с работы на работу, у которых не было карьерного будущего. Все могло бы и закончиться на этом, но спустя какое-то время Освальд взял за привычку брать с собой Барри на мероприятия, куда обычным готэмцам путь заказан. После это переросло в подарки и ухаживания, а затем и отношения. Именно на этих мероприятиях его и заметил Кармайн Фальконе, начавший донимать Барри своими знаками внимания. О Кармайне и его подарках Барри не говорил Освальду, переживая, что это отразится на их деловых отношениях. Да и нельзя сказать, что Фальконе преуспел, добиваясь от него взаимности. Пока что он просто пытался обратить на себя внимание. Барри ни в коей мере не хотел поощрять этого, а деньги Фальконе собирался перечислить на благотворительность. Эти деньги наверняка были грязными, замешанными в темных делишках. Отмывать их подобным образом было неправильно, но Барри убеждал себя, что так они будут наконец-то потрачены на доброе дело. Несмотря на мнение снобов, Барри не находил Освальда отталкивающим. Оз и не обладал модельной внешностью и спортивной подтянутой фигурой. Важнее было то, что он оказался интересным и эрудированным собеседником, не лишенным чувства юмора, причем довольно острого. Он знал испанский и имел отличный вкус. А самое главное, он вел себя учтиво и вежливо, уважая мнение Барри. В такого мужчину было трудно не влюбиться. Он покорил Барри, пусть их и разделяли возраст и социальная лестница. Оза это совершенно не смущало, он не демонстрировал собственного превосходства, хотя и делал дорогие подарки. Это цепляло Барри еще больше, однако он и понимал, что Освальд соприкасается с преступным миром Готэма. У них с Озом был компромисс, на который они оба готовы были пойти. Флэш боролся с преступностью в Централ-Сити и не лез в дела Готэма, потому что у того хватало защитника в лице Бэтмена, а Освальд не разворачивал деятельность дальше границ своего города. За исключением сети пиццерий, конечно, не имевшей ничего общего с криминалом. Вернувшись с кухни со стаканом воды, Барри заметил, что ему пришло еще одно сообщение. К счастью, на этот раз это был уже не Фальконе. «Большой папочкин хуй приземлился в Готэме, малыш. Как насчет того, чтобы встретиться?» Барри сделал жадный глоток воды, осушая стакан до дна, чтобы промочить вмиг пересохшее горло. Через пару секунд от Оза пришло еще одно сообщение. «Прямо сейчас» Ровно столько же секунд у Барри ушло на сборы и чуть дольше, чтобы оказаться в Готэме у подножия небоскреба, где находился пентхаус Освальда. Он дождался момента, когда швейцар отворит дверь для увешанной бриллиантами пожилой дамы, которую от лимузина проводил водитель, и с помощью спидфорса проскочил в небоскреб незамеченным. Не сбавляя скорости, Барри пронесся через вестибюль к пожарной лестнице, полагая, что если на камеру и попадет хоть что-то, то это будет кратковременная вспышка, которую спишут на скачок электричества. Они с Озом не скрывали своего появления на публике, и все же Барри не хотелось лишний раз попадаться кому-нибудь на глаза. Ему не хотелось, чтобы о них плодили слухи. Освальд был известной личностью в Готэме, и какие-нибудь журналисты наверняка копают под него, чтобы найти сенсацию. Для Барри главной сенсацией оказалось то, как Освальд ласково вел себя с ним. Да, он не стеснялся в выражениях своей любви и привязанности, которые подчас казались со стороны слишком сладкими, но только после того, как убедился, что у Барри это не вызывает дискомфорт и даже наоборот заводит. Заводит быть его малышом, его котенком, его конфеткой. Поначалу это и правда вгоняло Барри в краску, он смущался, на щеках проступал румянец. Все же он был уже взрослым молодым мужчиной, крепким и высоким… даже немного выше Оза. Какой же из него малыш или конфетка? Но он видел блаженное наслаждение в сияющих глазах Оза, то как он отдавался ощущениям рядом с ним… Это подкупало, восторг вязко и сладко оседал внизу живота. По его телу разливалось тепло, но не от румянца, а вожделения. Барри льстило, что он вызывает в Озе подобные чувства. Ему хотелось быть его мальчиком, хотелось упиваться этой щекочущей нервы игрой. Миновав охрану, Барри приложил магнитный ключ к двери и пронесся мимо застывших охранников, вернувшись обратно на лестницу. Реакция ключа не поспевала за ним, и нужно было дать замку пару реальных секунд, чтобы сработать, а уже после проникнуть в пентхаус. Барри обнаружил Освальда с бокалом янтарного напитка перед телевизором, где показывали вечерние новости. — Даже не знаю, я восхищен твоей проворностью или разочарован медлительностью своей охраны, — с иронией проговорил Освальд и обернулся. На его изрытом шрамами и рытвинами лице расцвела приветливая улыбка. — Куда им тягаться со мной? — усмехнулся Барри, подходя к нему, чтобы обнять за плечи. Оз перевел взгляд вниз и удивленно вздохнул, видя босые и немного испачканные стопы Барри. — Твои кроссовки не способны тягаться с твоей спринтерской скоростью, — поделился очевидным наблюдением Оз. Барри смущенно пошевелил пальцами, на которых не было ни единой ссадины. Если одежда еще как-то выносила перегрузки, то обувь моментально убивалась от трения о твердую поверхность. Но ему слишком хотелось впечатлить Освальда своей прытью, чтобы думать о том, что следовало надеть обувь от костюма Флэша, которая единственная выдерживала его скорость. — Если хочешь, я могу быстро принять душ, — стушевался Барри и зябко переступил с прохладного паркета на пушистый ковер. — Только не слишком быстро, — подмигнул Оз, — иначе капли не успеют достигнуть пола душевой кабины. Барри оценил его иронию. С показным смущением он закусил губу и, пятясь спиной вперед, вышел из гостиной в коридор, чтобы направиться к хозяйской спальне. Ему уже не раз приходилось бывать не только в самой спальне, но и в примыкающей к ней ванной — роскошной комнате с ванной-джакузи. Они с Озом довольно легко помещались туда вдвоем при их немаленьких комплекциях — крепкой и в меру мускулистой у Барри и тучной у Освальда. И даже оставалось место для маневра… Но времени разлеживаться в ванной не было, ведь Барри обещал, что не будет медлить. Вероятно, именно для этих целей в хозяйской ванной располагалась просторная душевая зона, отделанная крупной плиткой под темный мрамор. Хотя, чем черт не шутит, может это и был настоящий мрамор. Уж кто-кто, а Освальд Кобблпот явно мог себе это позволить. Встав под горячие тугие струи, он представил, как выходит из ванной в одном лишь полотенце, намотанном на бедра, точно как в фильмах, и Оз уже ждет на постели, обязательно приготовив для него угощения, поскольку прекрасно знал аппетит Барри. Его невероятно трогало, что Освальд всегда внимателен к деталям и никогда не забывает про его быстрый метаболизм и снижение уровня сахара в крови. К тому же в скором времени им обоим потребуется сжечь изрядное количество калорий. Прикрыв глаза, Барри в предвкушении блаженно улыбнулся, водя мыльной губкой по телу, и краем уха услышал, как открылась дверь. Мокрых ног коснулся легкий сквозняк, лизнул по коже, точно язык, так что по телу невольно пробежала дрожь. Но дрожь была вызвана отнюдь не холодом. Барри охватило возбуждение. Оз стоял рядом, наблюдал за ним через матовую полупрозрачную перегородку душевой кабины. Чтобы проверить теорию, Барри обернулся, облизав мокрые губы, и заметил, как Оз прикрыл за собой дверь, заходя внутрь. — Решил проверить, не нужна ли мне помощь? — шутливо уточнил Барри, надеясь, что Оз пришел вовсе не за этим, а потому, что не мог больше терпеть. Хотя он и так выкладывался на пределе возможностей, чтобы немного растянуть удовольствие, а не получить все здесь и сейчас. Вода уже успела смыть грязь и пыль с его ног, основная задача была выполнена. В постели им было бы явно удобнее, но сама мысль о том, как Оз прижимает его своим телом к кафельной стене, повергла Барри в трепет, сладко сдавившим внутренности. Он был раздетым и мокрым, точно мишень для похотливых желаний, и чувствовал себя ненасытным во всех смыслах. — Разве нет? — немного вальяжно растягивая слова, спросил Оз, обходя перегородку, и застыл перед ним, не спеша заходить под струи душа. Он пристально изучал Барри, любовался им, лениво прикрыв глаза, но это не могло скрыть вожделения Оза. А вот самому Барри было видно не так хорошо, потому что с отросшей челки на лицо сбегала вода, мешая обзору. Но что Барри точно видел — на Озе совсем не было одежды. Барри молча протянул руку навстречу. Он улыбался. Барри никогда и не с кем еще не чувствовал себя настолько желанным и любимым, обласканным вниманием, уязвимым, но в то же время преисполненным силы. Властно сжав его пальцы, Оз ступил к нему под струи воды. Барри мигом обнял его за плечи, прижимаясь к широкой груди и свисающему плотному животу. — Мой прекрасный мальчик, — с вожделением проговорил Освальд, собственнически поглаживая его бока и талию, изучал его тело, точно хотел убедиться, что оно и правда все буквально для него. Оз никогда не скрывал своего восхищения, но при этом не заставлял Барри чувствовать себя так, будто он его красивая игрушка, с которой приятно развлекаться. Барри знал, что Оз искренен в своих эмоциях и никогда не потребует сделать что-то, что было ему в тягость или неприятно, что шло бы вразрез с его философией и мировоззрением. Почти невесомо очертив его скулы пальцами, отчего Барри сглотнул слюну, Оз провел большим пальцем по его горячим губами, погладил мокрую кожу и толкнулся вперед, касаясь зубов ногтем и подушечкой пальца. Барри мигом среагировал, приоткрыв рот шире, и втянул в рот его толстый палец с такой жадностью, будто уже заглатывал член. Большой папочкин хуй приземлился в Готэме, малыш. Барри опустил руку, сжимая на нем пальцы, и двинул ладонью вперед и назад, чтобы приласкать. Член Оза и правда был большим и толстым, идеально растягивающим Барри, пока тот его трахал. Не меньше его заводило, когда он сам трахал Оза, сжимал мягкие бока и дрочил его член. От непристойных мыслей и поглаживающего язык пальца во рту у Барри собралась слюна. Он был в шаге от того, чтобы упасть на колени перед Озом и взять его член в рот. Однако тот пока что просто убрал ладонь и поцеловал его. Жадно и влажно, с языком, тесно прижимая к себе. Барри убрал руку, и Оз вжался в него, потираясь стоящим членом о пах вплотную к его собственному стояку. Барри ответил не менее яростно, облизывая губы Оза, дразня языком. Положив ладони на его лицо, Барри скользнул пальцами по шраму на щеке. Кожа на рубце ощущалась нежной и слишком чувствительной. Оз застонал в рот Барри. Его руки, покоящиеся на талии, сместились ниже, сжимая упругие поджарые ягодицы. Пальцы скользнули между ними, поглаживая морщинки кожи у входа. Барри глубже проник языком в рот Оза, без слов давая понять, что жаждет более откровенного продолжения. Изнывающий по прикосновениям член, которым он потирался о бедро Оза, молил о том же. — Я хочу тебя, — влажно прошептал Барри, оторвавшись от его рта и заглядывая в глаза. Ресницы Оза слиплись от воды. Он улыбался. Расслабленно и немного дразняще, будто подталкивал Барри к дальнейшим действиям. Но смысла подстегивать Барри не было, потому что тот уже спустился вниз, встав коленями на кафельный пол. Перед его лицом под выступающим объемным животом Оза покачивался набухший от крови член. Взяв его в руку чуть ниже головки, Барри сдвинул крайнюю плоть. Задрав голову наверх и смотря в глаза Оза, он высунул язык и плашмя довольно похабно лизнул нежную кожу. Оз прерывисто вздохнул сквозь стиснутые зубы, мощные бедра дернулись. Барри взял в рот головку, пососал, неторопливо дроча член, а потом взял глубже. Головка ткнулась в гланды, и Барри расслабил горло, чтобы пропустить член дальше. Оз низко застонал, ухватился пальцами за его мокрые отросшие пряди. Барри замычал, думая о том, как Оз трахал его, как растягивал для себя пальцами и языком, чтобы было больше слюны, и член плавно скользил у него во рту. Струйка стекла с уголка рта, но ее тут же смыло водой. — Мой прекрасный Барри, — елейным голосом приговаривал Оз, массируя кожу его головы и перебирая слипшиеся пряди, кончиками щекочущие шею. — Мой хороший мальчик… Раньше его стрижка была значительно короче. Но Барри быстро раскусил, что Озу нравится играть с его волосами, тянуть за черные пряди. Ему и самому это нравилось до безумия, так что прическу пришлось отпустить подлиннее. Отяжелевшие от воды вьющиеся пряди распрямились. Барри шутливо шлепнул его по сочной заднице, слегка впился в кожу короткими ногтями. Будто получив разрешение столь оригинальным образом, Оз надавил на его затылок, не давая возможности отстраниться. Воздуха стало не хватать, Барри засопел, захлебываясь собственной слюной и давясь членом. Но Оз не думал отпускать, размашисто толкаясь в его горло. На глаза Барри навернулись слезы, но их смыла вода точно так же, как и слюну. — Да, котенок, да… — рыкнул Оз, резко замерев и еще сильнее надавив на его голову. — Какой же ты сладкий… Видел бы ты, как твои губы растягиваются вокруг моего члена, малыш… Барри забулькал, пытаясь глотать слюну, нос заложило, а льющаяся сверху вода совсем не помогала и так затрудненному дыханию. Глаза слезились, но он не позволял себе вырываться, не скреб ногтями по коже и не отбивался, прося прекратить. Для кого-то это было бы унизительно, но Барри нравилось, когда Оз вот так довольно грубовато использовал его для удовлетворения собственной похоти, безжалостно драл его в горло. Член болезненно ныл, тяжело повиснув между бедер Барри, и он сжал его, яростно дроча и чувствуя волнительное давление внизу живота. Оз не стал кончать в его горло. Он потянул за волосы, и Барри с облегчением широко раскрыл рот, челюсти начало немного сводить. Вода смывала с его губ взбитую до пузырей слюну, смешанную с предсеменем Оза. Получив долгожданную свободу, Барри отклонился от бьющих вниз струй воды и навалился спиной на кафель, жадно хватая воздух ртом. — Eres fabuloso, — по-испански прошептал Оз, пожирая глазами Барри, который теперь уже захлебывался воздухом, а не слюной и толстым членом, пытаясь выровнять дыхание. Смысл его слов был прекрасно ясен и не нуждался в переводах. Он восхитительный. Барри восхитительный. Прямо сейчас. В этот самый момент с немного горящими легкими, припухшими губами и слезящимися глазами. Восхитителен, разлегшись на полу его душа с торчащим и истекающим смазкой членом. — Чего ты хочешь, малыш? — ласково спросил Оз, заглядывая в его глаза, возвышаясь над ним, точно мифологический бог похоти, вершивший его судьбу. Он потянул Барри руку, чтобы помочь подняться. — Хочу, чтобы ты меня трахнул, — с жаром прошептал Барри, покрепче ухватившись за его ладонь, чтобы та не выскользнула из его пальцев. Как только он встал, то тут же сам повернулся спиной к Озу и бесстыдно повилял задницей, прося о продолжении. — Так-так, что тут у нас… — проворковал Оз, поглаживая его ягодицы. Иногда он любил дразнить его, медлить, потому что прекрасно знал, как Барри нетерпелив. Барри всегда был таким. Даже до получения суперспособностей, не умея подчиняться привычному течению времени. — Как сильно ты этого хочешь? Оз, точно издеваясь, погладил его между ягодиц, надавливая на анус, обвел пальцами, но не проникал внутрь. Барри было сложно бороться с собой. Он подался бедрами назад, чтобы острее почувствовать прикосновения Оза. — Боже, что ты творишь… — взмолился Барри, слизывая с губ капли воды и из-под полуопущенных век через плечо поглядывая на обнаженное горячее тело Оза. Лицо Барри обдало жаром, под диафрагмой сладко екнуло. Он выгнул спину, прижимаясь к груди Оза, и сжался вокруг проникшего в него пальца. Барри казалось, что, даже стоя под душем, у него пересохли губы. Его щеки пылали. Барри тихо заскулил. Оз добавил второй палец, и рефлекторно он двинул бедрами навстречу, когда тот вновь заговорил. — Думаю, — мазнув языком по мокрым губам, сипло проговорил Оз, — нам придется здесь еще немного задержаться. Черт возьми, да! Барри хотел, чтобы Оз закончил дурачиться, вальяжно соблазняя его, будто все происходило в первый раз, и взял его, наконец. Толкнулся в него членом и трахал, немного грубо и собственнически. — Как сильно ты этого хочешь, моя конфетка? — повторил он, навалившись на него и шепча на ухо. Оз прихватил губами кожу на шее, сжимая и засасывая в рот, оставляя легкие засосы. — Что ты хочешь от меня услышать? — приложив все усилия, чтобы сосредоточиться и сформулировать ответ, хрипло ответил Барри. Он завел руку за спину, касаясь бока Оза, спустился ниже, ведя по мокрой горячей коже, пока не нашел вслепую его член, сильно сжав у основания, и слегка двинул кулаком вперед. — Хочешь услышать, как я хочу, чтобы ты трахнул меня? — жарко прошептал Барри, сглотнув. — Прямо здесь, под этими струями воды. Хочу чувствовать твой член в своей заднице… — он облизал губы. — Хочу, чтобы ты трахал меня, прижимал меня всем телом к стене душа… Этого ты хочешь? — Как пожелаешь, мой сладкий. — О господи, Оз! — прохрипел Барри, поджав пресс и толкнувшись назад, легко принимая в себя его член и вспоминая их недавний секс перед отъездом Оза и как тот прижимал его к кровати. Вытянув руки наверх, Барри вжался в теплый кафель, сходя с ума от ласкающей его живот ладони и размеренных неторопливых толчков. — Сильнее, прошу тебя, — едва слышно на фоне шумящей воды взмолился он, измотанный медлительной прелюдией. Заведя другую руку за спину, он вжался плечом в кафель и с трудом ухватился распаренными от горячей воды пальцами за мокрое бедро Оза. Ноги Барри разъезжались от возбуждения на скользком полу. Он впечатался щекой в стену, чтобы хоть как-то сохранить равновесие, и накрыл ладонь Оза, настойчиво ведя ее вниз к паху. Мокрая челка лезла в лицо, глаза заливала вода, Барри часто и глубоко дышал, распахнув рот, и каждый раз сжимался на члене Оза, когда тот упирался головкой в простату. Накрыв сжатую в кулак ладонь на своем члене, он прогнулся, подставляя задницу для сильных толчков. — Оз, пожалуйста… — надсадно прошептал Барри, не понимая, о чем именно просит. Он вновь ухватился за ягодицу Оза, пытаясь прижать его еще ближе к себе, ощущая приятно саднящий жар в заднице и сворачивающееся в тугой узел возбуждение в паху. — Повернись, малыш. Я хочу видеть твое лицо, — попросил Оз. Он не стал ждать одобрения Барри и вышел из его тела. Барри угнетала оставшаяся внутри него пустота. Выйдя из под непрестанно льющегося на него потока воды, Барри прижался спиной к кафельной стене, гадая, что задумал Оз. Трахать его уже было непросто в таком положении, разве что… — Что ты хочешь?.. Оз погладил его бедро, подхватил под коленом и поднял безвольную ногу. Барри сразу смекнул, чего тот хотел, и согнул конечность, пытаясь сделать так, чтобы она не соскользнула к широкой талии. Придерживая его ногу, Оз подступил ближе, и Барри выгнулся так, чтобы можно было вновь насадиться на его член. Теперь он проникал уже не так глубоко, но зато Барри мог видеть покрытое шрамами лицо Оза и родинки на щеке, мог видеть, как тот поджимает губы и хмурит густые темные брови, сосредоточившись на движениях. А еще Барри наконец-то мог вновь целовать его, обнимая за мощные плечи и поглаживая лопатки. После выпитых накануне воды и сладкого лимонада давление внизу живота подпирало. Следовало успеть помочиться до того, как Оз пришел к нему в душ, но сейчас был не тот момент, чтобы просить прерваться. К тому же член Барри стоял, а это тоже затрудняло мочеиспускание. Но ему так хотелось… мысли ослепляли. Еще и эти струи, ласкающие его тело, будто фантомный любовник. Будто они здесь были втроем. Влажное тяжелое дыхание Оза и шум воды сводили с ума. Барри казалось, что он стал чрезмерно чувствительным к каждому прикосновению, к каждому давлению члена на простату, отдающемуся по всему телу точно разряд электрического тока. Надсадно замычав, Барри кончил, выстрелив спермой на живот Оза. Вода тут же подхватила его семя, смывая в канализацию. Барри затрясло, закинутая на бок нога стала сползать, и Оз теснее прижал его к себе, чтобы удержать и не дать упасть. Облегчение оглушило Барри, точно он обрел просветление и свободу, каждая клеточка тела вопила о резонирующем восторге. Ему было слишком хорошо, упоительно хорошо, чтобы контролировать свое тело и то, что не все его части получили блаженное освобождение. Из дырочки на головке обмякшего члена выступила капля, которую тут же смыло водой. Может, Оз ничего не заметит, пока продолжает долбиться в его задницу? Барри больше не поджимал мышцы, отпустив это ощущение, уже становящееся болезненным, и расслабился. Он резко выдохнул, затем сделал глубокий вдох, и на этот раз вытолкнул из легких воздух с неописуемым блаженством. Ему казалось, что он буквально испытал второй оргазм подряд, настолько прекрасно и чарующее это было. В мыслях стало пусто, голова казалась легкой, будто наполненной ватой и светом. — Ох, мой мальчик… — прогудел Оз, крепко стискивая пальцы на его бедре. Барри распахнул глаза. Испуг уступил место трепету. Оз яростно толкался в его узкую задницу, жадно наблюдая за тем, как из обмякшего после оргазма и зажатого между их телами члена Барри с напором сочится моча. Вода почти сразу смывала ее с мягкого живота и их бедер, окрашиваясь в бледно-желтый цвет. Барри застыл. Оглушенный. Будто время замедлило свой ход, когда Оз излился в него. Он ощущал горячую сперму внутри, и с силой вновь крепко сжался вокруг Оза, который не выходил из его тела, пока Барри окончательно не отпустил себя, издав хриплый стон. Шея горела от грубых, страстных поцелуев и стыда. Он задрожал и обмяк в объятиях Оза, тяжело на него навалившись и пряча лицо в его плече. — Вышло немного дольше, чем ты планировал, — шутливо пожурил Оз, обнимая Барри за плечи и прижался губами к его уху. — Только не вздумай терзать себя по этому поводу. Ты бы видел свое блаженное лицо в этот момент… Пересилив себя, Барри отстранился и сыто и пьяно ему улыбнулся, уютнее устраиваясь в объятиях. Он на полминуты замешкался, а потом немного вывернулся в руках Оза, прижал ладонь со сморщившейся от горячей воды кожей к его щеке и лениво и медленно поцеловал, закрыв от удовольствия глаза.