***
Лидия всегда морщится при виде него. Брезгливо складывает руки на груди. А он смотрит на неё с восхищением. Надо же — живая. Дышит. — Можно я потрогаю? Я так давно не прикасался к живым, — Биджей настойчиво тянется рукой к ее плечу. — Я тебе потрогаю! Тронешь — все пальцы переломаю, — Лидия резко вырывается. Он усмехается только. — Рано или поздно — разрешишь.***
И рано или поздно Лидия разрешает. — Ух ты, — он осторожно ведет рукой по ее коже, — теплая какая. Биджей очерчивает ее линию ключиц, медленно скользит вниз подушечками пальцев. Ищет ее взгляд, как бы спрашивая разрешения. Но Лидия отводит глаза. Внутри нее слишком много противоречивых эмоций. Внезапно, он резко сдавливает нежную кожу, вонзаясь ногтями. Лидия ойкает и дергается. Он хватает ее за плечи. — Да подожди ты, я эксперимент провожу. — Ты на мне синяки ставишь, — произносит она возмущенно. — Могу засос оставить, если хочешь. Лидия фыркает. Заманчивое предложение. Интересно, что на это скажет отец. Легко представить, как он рассвирепеет, как мрачно сведет к переносице брови, и разразится пламенной тирадой. А, впрочем… Подростковый возраст дает о себе знать, и Лидии отчего-то очень хочется позлить и отца, и мачеху вдобавок. Да и в конце концов — заигрывать с мертвым пугающим существом — это только ее личное дело. Биджей наклоняет голову и прислоняется ухом к ее груди. Слушает, как мерно постукивает сердце. Считает про себя удары. Совсем-совсем живая — даже сердце стучит. — А ты не только теплая, но и мягкая. — Эй!***
У Лидии волосы как воронье крыло и длинные ресницы. Она жует резинку «Trident» со вкусом клубники. У нее бледная кожа и черные чулки на ногах. И ей еще слишком мало лет для масштабов вечности. «Подростки, что с вас взять», — кривится Биджей. Но отчего-то не уходит. Смотрит с любопытством. Кладет ладонь на ее острое колено. Лидия настороженно замирает, но тоже отчего-то не уходит. Обычные парни-ровесники ее не привлекали никогда. Их она с чистым сердцем считала полными придурками. А здесь ведь что-то другое. Новое, необычное, потустороннее. Биджей медлит, проводит большим пальцем по выступающей косточке колена. И время будто тоже замедляется. Становится тягучим, как патока. Лидия окидывает его придирчивым взглядом. — От тебя воняет смертью, — тянет она, и лопает губами розовый пузырь жвачки. — Тебе же нравится все связанное со смертью. Лидия пожимает плечами. — Ну так-то да. И он настойчиво лезет пальцами под ее кружевную юбку. Сжимает молочно-белую кожу. Подбирается к черным трусикам с серебристым изображением черепа. Лидия хихикает. — Ты холодный. Она берет руку Битлджуса в свои маленькие ладони, подносит ко рту и дует теплым воздухом. — Это не помож… — Заткнись.***
Лидия проводит рукой по его спутанным волосам, взъерошивает их и смеется. — Будешь моим домашним питомцем, — она щелкает его по носу, — и будешь меня во всем слушаться. Он ухмыляется. — Могу вылизать тебя. Как песик. Лидия неодобрительно цокает языком. — Сначала вылижи мне ботинки. — она приподнимает ногу с зашнурованным черным берцем, подносит к его лицу. Тычет в чужие, бледные губы. Биджей складывает руки на груди. С важностью вскидывает голову. — Чтобы ты знала, я уважаемый человек в загробном мире. И не занимаюсь подобными глупостями. — А я тебя поцелую, — она хихикает, призывно дует губки. Ей до безумия нравится эта игра. Подразнить стрёмного чела с того света, который может тебя убить — вообще благое дело. Биджей щурится с подозрением. Раздумывает, чешет бороду. Наконец, произносит, сдавшись: — Ладно, давай сюда свой ботинок. И Лидии хочется смеяться в голос: неужели так просто? Развела дурачка местного. Она прячет улыбку. Гордо ставит перед носом Биджея ботинок. — И подошву чтоб вылизал. Он закатывает глаза, ерзает на месте, устраиваясь поудобнее. Открывает рот, и медленно высовывает длинный язык. Лидия приподнимает брови. А язычок-то ничего такой. И он не спеша проводит им по ботинку, оставляя влажный след на черной поверхности. И в эту секунду Лидия чувствует себя королевой мира. Она скалит белые зубки. Вот ведь какая — приручила зловещего монстра. — Тщательнее давай, — произносит строго. Снизу раздается сварливое мычание. Биджей и правда старается. Вылизывает с неожиданным усердием. Она довольно опирается на руки. Лидии очень нравится картина, разворачивающаяся перед ней. Она приподнимает его голову носком ботинка, заставляя отвлечься, смотрит властно в чужие глаза. — Вот так, хорошая псина. Он обиженно моргает. — Ну и где обещанная награда? Лидия звонко смеется, и, внезапно для себя, сама тянется вниз. Быстро сокращает расстояние и, зажмурившись, утыкается в холодные губы. Нравственные мысли и уколы совести она решает отложить на потом. Битлджус замирает на секунду, но затем резко притягивает ее к себе, будто ждал этого вечность, хватает за худощавые плечи, просовывает язык в рот, углубляя поцелуй. Прикусывает ее губу, так, что Лидия чувствует как во рту разливается солоноватый привкус крови. Ей страшно до ужаса. Но со страхом соседствует и болезненный интерес. Новый опыт, как ни крути. Все равно, что целоваться с самой смертью. Он отстраняется, смотрит на нее, наклонив голову, и внезапно расплывается в блаженной улыбке. Добился всё-таки чего хотел. — Я надеюсь, это был не твой первый поцелуй. Я, конечно, бесспорно хорош, но целоваться первый раз в жизни с призраком — дело сомнительное. Она улыбается в ответ. — Надейся.