If I could fly — One direction
Луи словно задыхался в океане своих эмоций, как задыхался когда-то давно, семь лет назад. Гарри, женщина рядом с ним, обеспокоенная Элеанор. Все кроме первого не имело значения. Лу так хотелось поговорить с Хазом, рассказать о успехах или неудачах, показать то, что Луи очень, очень-очень скучал, и эта тоска была давящей, ужасной. Не той тоской, когда вы знаете что совсем скоро увидитесь, а той, когда вы знаете что больше не сможете быть рядом. Томлинсон хотел знать, что же сейчас в душе у самого Гарри. Что он чувствует? Ту же самую тоску? Обиду? Пустоту в груди? Или самое страшное, ничего. Совсем ничего, будто бы Луи тут нет. Как так вообще вышло, что во всем Лондоне они именно сегодня пересеклись? В этом небольшом кафе со вкусным кофе. Их город огромен! Неужели судьба настолько стервозна, что решила свести их вот так? В этот снежный предрождественский день, когда каждый загружен приятной суетой в виде покупки подарков или украшения ёлки. Но черт возьми, что тут вообще делает Гарри Стайлс? Улыбка Гарри выглядела натянутой, и он нервно жестикулировал, разговаривая с собеседницей напротив. Она кивала, иногда элегантно махая рукой с безупречным маникюром. Стараясь выглядеть спокойно, Лу рассматривал Стайлса. Конечно, он повзрослел. Черты лица сильно ужесточились, появились морщинки вокруг глаз, да и сам мужчина выглядел устало, словно не спал несколько ночей. Но блеск в светло-зелёных глазах никуда не делся, да и руки до сих пор были увешаны кольцами и браслетами. Наверняка Гарри счастлив, он добился всего сам, без Луи рядом, который сейчас чувствовал гордость.***
–Собираешься с ним поговорить? –Оливия подперла тонкой рукой лицо с острыми скулами, и пронзительным серо-зеленым взглядом посмотрела на Гарри. Он метался, пусть и не внешне, но внутренне, это было видно по взгляду, то и дело возвращающемуся к мужчине на другом конце зала. По рукам, которые то нервно барабанили по столику, то сжимались в кулаки. И по искусанным от напряжения губам. –Когда-то он сам сказал мне все что нужно было сказать. Нет смысла. –Гарри будто бы равнодушно пожал плечами, но в такой ситуации его актёрский талант бесследно исчезал. Слишком сильная эмоциональность давала о себе знать. –Семь лет прошло, –Уайлд помешала белой ложечкой латте и посмотрела на друга с ноткой сарказма во взгляде, –Вы что, после этого совсем не разговаривали? –Ну, мы в одной группе находились, не могли не разговаривать. –Гарри грустно усмехнулся, стараясь не смотреть на того, кого когда-то любил без меры, отдавая самого себя. Эти ледяные голубые глаза разбивали стену вокруг сердца Гарри так, как горячий нож режет чуть подтаявшее масло. Сколько бессонных ночей прошло в попытках понять поступок Луи. Луи, имя такое же сладкое на вкус, каким и было много лет назад. Как мёд, тягучий, заволакивающий, обманчивый. –Он оставил меня, бросил одного. О чем ещё разговаривать? –Но.. –Оливия запротестовала. Женщина прекрасно понимала, что в душе её лучшего друга бушует пожар эмоций и чувств. –Лив, давай не сейчас? –Он называл её Лив только тогда, когда был особенно уязвим. В моменты, когда в загадочном сердце мелькал хрупкий мост, тщательно охраняемый. –Ладно, –Оливия посмотрела на Луи, который растерянно смотрел на свой стаканчик с кофе или чаем. И в её груди вспыхивал гнев, из-за того что этот человек сломал и растоптал хрупкое сердце Гарри, который теперь ой как не скоро откроет его для кого-то вновь. –Но знай, я вижу твои внутренние метания. Тебе стоит поговорить с ним и понять, почему ты себя так чувствуешь, когда вы находитесь в одном помещении. –Ничего я чувствую, –Гарри раздражённо повёл плечами и уткнулся взглядом в свои руки. Он понимал — Оливия права. У них с Луи остались… Разногласия. Что не дают теперь спокойно сидеть и попивать свой кофе. Но ведь именно Томлинсон опустил Стайлса в разгульный омут, в котором второй хотел забыть ледяные глаза и острые скулы — дотронешься рукой и поранишь душу. Разобьешь, растопчешь, потеряешь. После отношений с Луи Гарри едва не потерял себя, стал бестелесной оболочкой, лишь музыка вытянула его из этого ада, стала светом в беспроглядной тьме. –Может, поговорить и стоит, вот только он опять сбежит.***
Луи чувствовал себя маленьким мальчиком, которого отчитывали взрослые. Элеанор наконец-то замолчала, но без её звонкого голоса все стало ещё хуже. В груди Лу, словно костёр, разгоралась тревога. Если они с Гарри не могут вынести друг друга в одном крошечном кафе, то что будет в ресторане за одним столиком? Ссора? Скандал? –Лу, –Эль робко дотронулась до ладони Луи, тот хотел оддернуть руку, но подавил в себе это желание. –Тебе тревожно из-за того что Гарри здесь, может, стоит с ним поговорить? Разрешите свои проблемы… –Нет. –У Луи начинался лёгкий тремор рук при одной мысли о том, чтобы снова ступать на тонкую кромку льда с Гарри. Потому что лёд надломится, утягивая их обоих в черный омут. Воспоминания Лу о вдруг опустевших, а до этого наполненных слезами зелёных глазах были ещё слишком яркие. Томлинсон и Стайлс. Не открытая пара о которой галдел каждый первый фанат их бойз-бэнда. Пара, сломавшая друг друга. Оба сердца, покрытые ледяной корой. Корой, которую только они сами могут разбить. Скрипнул стул в противоположном конце зала, и с места поднялась женщина. Она повернулась к Элеанор и Луи лицом. Оливия Уайлд. Потенциальная девушка Гарри. От неё веяло уверенностью и элегантностью, а также женственностью. Все это отдавалось в плавной, будто летящей походке, ухоженным волосам что были идеально уложены и мелированы. А также в каких-то странно очаровывающих чертах лица. Их хотелось разглядывать, подмечать каждую деталь. Вопреки всему, Оливия двинулась в их сторону. В чёрных скинни, подчеркивающих стройные, но округлые в бёдрах ноги и белой широкой футболке Уайлд выглядела просто превосходно. Элеанор заметно стушевалась, в конце концов, к ним неспешно направляется нереально популярная актриса. Очевидно, Эль чувствовала себя не в своей тарелке. –Молодой человек, вы не против если я поговорю с вашей подругой? Думаю, нам есть что обсудить, –Оливия жеманно улыбнулась, но ей это шло. А Луи чувствовал себя так, словно сел на огромного ежа. Грудь словно сдавили тиски, хотелось закричать от своего бессилия. Ну вот что этой женщине тут надо? Они с Гарри разве не собираются уходить? (Господи пусть Гарри останется я хочу видеть его, видеть, да) –Да, конечно, –Лу сглотнул ком в горле и, подхватив свою куртку, вышел из кафе. Холодный воздух немного остудил голову, но в ней ещё роились десятки мыслей. Ночное небо огромным покрывалом укрыло Лондон, но по дороге ездили машины и последние автобусы под светом фонарей и фар. Луи запрокинул голову и десятки, тысячи, миллионы маленьких звёздочек посмотрели на него в ответ. –Почему ты тут стоишь? –Голос сзади даже не заставил Лу вздрогнуть. Он лишь до одури пожалел что не курит. А так было бы пафосно сейчас. Но зато запах табака, долетевший сзади, неприятно пощекотал нос. –Думаю. –Просто ответил Луи и повернулся назад. Оперевшись на железные перила сзади стоял Гарри. Он почти не мигая смотрел на Томлинсона, своими зелёными глазами. Стайлс поднёс сигарету ко рту и затянулся. В воздухе повисло напряжение. Никто не знал, почему они тут стоят, о чем им говорить. О, говорить то им было о чем. Ещё как. –Ты не меняешься, –Гарри снова замолчал, устремив задумчивый взгляд куда-то вдаль. Этот человек когда-то держал руку Луи с таким трепетом, словно это не часть тела человека, а невиданное сокровище. –Откуда ты знаешь? –Лу не чувствовал ни гнева, ни раздражения. Испытываемые сейчас эмоции были чересчур противоречивы. –Я наблюдал за тобой там, в кафе, –Гарри хмыкнул, продолжая смотреть в даль и задумчиво затягиваться сигаретой, –Твои привычки, твой голос, твоя манера жестикулировать когда ты разговариваешь и прочее. Все осталось таким же, как было. Луи опешил. Неужели, после стольких лет Гарри продолжал помнить все?.. Лу тоже помнил, но выбросил из памяти. Или думал, что выбросил. –Я изменился, –Луи снова посмотрел на звезды. Холодные и мерцающие. –Не обманывай себя, –В голосе Гарри сквозили насмешливые нотки. По-хорошему, они вообще должны делать вид что не знают друг друга. Но продолжают ковырять корку на подживших ранах. На это Луи нечего было ответить. Он понимал, что сам себе сейчас внушает, что и правда сильно поменялся. Поменялось его отношение к людям, к себе. Появилось ранее невиданное отвращение, которое было только до того как он похудел, но то отвращение было недолгим. А это длилось уже седьмой год. –Я ведь и правда любил тебя, –Кажется, Гарри окончательно ушёл в себя. Его глаза будто покрылись плёнкой тумана. Руки продолжали сжимать сигарету, уже новую. Лу мысленно молился богам, чтобы это прекратилось. Но в тоже время, просто стоял и слушал. Потому что сейчас это нужно. –Я был готов отдать весь мир, всего себя ради тебя. И отдал, отдал все. И я думал, это навсегда. Что мы будем много лет вместе, много лет вдвоем, и никого другого. Я же не знал что и жизнь, и судьба, и... Ты... Так жестоки и безжалостны. –Гарри. –Луи так хотел сказать все, что тяжёлым камнем осело на душе. Прокричать, расплакаться и упасть в родные, в до сих пор родные объятия. Но не мог. Мог лишь стиснуть зубы и сжать кулаки. –Думаешь, я тебя не любил? Думаешь, мне легко это все далось? Лу говорил тихо и вкрадчиво, как и Гарри. Не переходя на крик или ещё чего похуже. Но боль где-то внутри давила, заставила голос надломиться, а Луи отвернуться. –Я впускал в своё тело всех подряд, лишь бы о тебе забыть, –Гарри снова наигранно усмехнулся, пряча свои эмоции под улыбку. –А я нет? –Лу резко развернулся, нахмурившись. Если бы он тогда не трахался со всеми подряд, у него бы сейчас не подрастал маленький сын. –Тогда почему ты меня бросил? –Стайлс сжимал и разжимал ладони, на которых оставались маленькие следы полумесяцы от ухоженных ногтей. –Почему ты оставил меня подыхать в этом ужасном болоте? Ты хоть можешь представить что я вообще чувствовал? –На то были причины, и ты их знаешь. Но не все. –Лу опустил глаза вниз, как ребёнок, которого отчитывают. Гарри истерично хохотнул и приложил ладони к вискам, –Когда-нибудь я скажу тебе все причины. Но не сейчас. –Действительно, Луи, –Он криво улыбался, но глаза блестели, –Давай снова будем играть в прятки, или догонялки. Или во что ты там ещё любишь? Но никогда не скажем правду. Верно? –Я знаю, что поступил отвратительно, ужасно и грязно. –Ну вот опять, ерошить осиное гнездо неприятно, но сейчас другого выхода нет. –Но другого выхода не было! Ты не знаешь всего! –Выход есть всегда. –Голос Гарри снизился едва не до шёпота, словно он говорил сам с собой. –Нам больше не о чем говорить. Он развернулся к двери, ведущей в кафе. Окликнул Оливию, и вскоре она вышла на улицу, элегантная и очаровательная. Уайлд посмотрела на Луи сочувствующим взглядом и вскоре скрылась за поворотом вместе с Гарри на чёрном «Ленд-крузере». –Все совсем плохо? –Элеанор стояла рядом, слева от Лу, который смотрел на поворот, куда только что завернула чёрная машина. Смотрел опустошённо и растерянно. –Кажется, да. –Луи пытался собрать свои мысли в кучу, но они разъежались по разным углам памяти. –Он ненавидит меня, и для этого есть очень веские причины. Но когда-нибудь, Гарри узнаёт всю правду. Лу даже не задумывался о том, с кем говорит и о чем. Все его мысли были там, с Гарри. С его затуманенным взглядом, с его острыми чертами лица и ямочками, которые теперь появились только при нервных и ненастоящих усмешках. Он продолжал оставаться его мальчиком, совсем другим, но тем же. С его наивностью во взгляде, бесконечной светлой улыбке, с любовью, которую он дарил Луи каждый день. Но все это было разрушено, и восстановлению, кажется, не подлежало.