Тысячи шагов

Из коридора послышался стук приближающихся шагов. Логан, который уютно расположился на бархатном диване, вытянув длинные ноги к камину, меланхолично перевернул страницу. Во дворце постоянно туда-сюда ходили, чем-то стучали, гремели посудой – народу всегда бывало предостаточно. Слуги, просящий аудиенции у монарха люд, гвардейцы, аристократы - все они топали, шептались, смеялись, развлекались, и своим копошением создавали ту особую атмосферу королевского дворца, без которой церемониал, пышные юбки и блестящие доспехи были совершенно бесполезными, пустыми. А люди всему любили придавать значение. Хотя бы своим присутствием. После того, как Логан в добровольно-принудительном порядке сложил с себя монаршие полномочия в пользу младшего брата, на него обращали внимания не больше, чем на предмет интерьера. Он был своеобразным декором, живым напоминанием недавнего прошлого. Вместе с тем он же оставался старшим братом короля, который посчитал, что отправлять родную кровь в ссылку или сажать в тюрьму не слишком-то по-семейному. Особым Королевским указом Логану дозволили остаться во дворце, пользоваться всеми его удобствами по своему усмотрению и желанию, с единственным ограничением - не покидать пределов замка. Будучи королем, Логан не прослыл популярным и любимым в народе, многие горожане остались недовольны его помилованием и желали бы лично исправить королевскую «оплошность». Логан прекрасно знал, что сидит фактически запертый ради личной же безопасности. Впрочем, он не чувствовал себя в чем-либо ущемленным заложником установленных порядков. Наоборот – впервые за долгое время его душой владело спокойствие. И только шаги, замершие за дверью в библиотеку, всколыхнули тихую гладь его безмятежности. Створки распахнулись, и через порог переступил Ривер. Жеманно оттопырив мизинец, он придерживал полу цилиндра правой рукой, в левой держал верную трость. Логан не счел его появление достойным реакции – он продолжал смотреть на раскрытую страницу книги. Взгляд, не отвлекаясь, бегал по строчкам. Ривер прикрыл за собой дверь и стукнул два раза об пол тростью в попытке привлечь к своей персоне внимание, но не сработало. Логан даже не шевельнулся, лишь с издевательской ленцой перевернул страницу. Тонко улыбнувшись, Ловкач пошел в атаку. Подперев тростью дверь, тем самым лишая возможности желающего извне войти в библиотеку, он вальяжной походкой направился к дивану. Ривер давно ждал такой возможности. Король буквально запер Логана в замке, пресекая всякие встречи. Ловкач тосковал, изнывая от желания, которое раскаленной лавой перетекало по венам, опаляя тело ночами. Лишь слегка оно притухало к утру, когда сил ласкать самого себя уже не оставалось, и Ривер, сдавшись слабости в последний раз, наконец, забывался дурманом из блеклых снов. Не испытывая ни радости, ни облегчения, ни избавления. Ловкач скучал по тем временам, когда Логан таял и задыхался в его руках, когда двери - тогда еще королевской - спальни были для него всегда открыты. Теперь же Логан попал под тотальное наблюдение со стороны короля. А тот то ли ревностно охранял его, как и положено любящему брату, то ли берег от народной расправы – Логан не посещал никаких мероприятий вне дворца, не ходил по магазинам, не посещал борделя, а все письма и приглашения, которые Ривер лично отправлял ему, истлевали в камине. Так и не распечатанные. Получив свободу от бремени власти, Логан дистанцировался и от всего того, что раньше было прочно связано с правлением. Риверу было крайне неприятно узнать: в тот же список удаленцев Логан поместил и его – такого уверенного в собственном мраморном положении. Конечно, Ривера нельзя было назвать постоянным – его интересы менялись в зависимости от градуса любопытства к тому или иному предмету. Стабильными всегда оставались лишь интересы к деньгам и выгоде. И, конечно, к Логану. Тот не сулил своим присутствием ни денег, ни выгоды. Ловкач никогда не выспрашивал у Величества инвестиций, чаще вкладываясь в казну с собственной инициативой, причина которой ускользала от понимания всех, кто знал промышленника поверхностно. Логан знал его предельно хорошо и всё понимал – когда Ловкач приходил к нему на аудиенцию с идеей разработки очередного найденного рудника, Логан уделял ему час или два, после чего утомленный, опустошенный до дна, со странной улыбкой требовал горячую ванну с пеною и новую смену белья. Ривер не искал оправданий своей одержимости. Он не пытался бороться с нею, предпочтя легкий путь наслаждения – он слишком долго шлифовал свои пороки, чтобы отказываться от всего того, что предлагает жизнь и обстоятельства. А запрещать что-то себе любимому и вообще не водилось среди его обихода. Стабильность, хотя бы в собственных привычках, помогала не теряться в веренице одинаковых дней, когда бывший король Логан, уже стоя одной ногой на эшафоте, попал-таки в золоченую клетку, ключ от которой носит в потайном кармане король нынешний. А с ним Ловкач ссориться никак не хотел. В конце концов, на то он и Ловкач, чтобы найти прореху даже в самом идеальном плане. Почтительно поклонившись и не выспрашивая дозволения, Ривер опустился на диван рядом с Логаном и закинул ноги на невысокий столик. Подошвы были тщательно вычищены еще на входе во дворец, так что беспокоиться за состояние интерьера не приходилось. А вот подобная возмутительная наглость – другое дело. Логан всегда терпимо относился к странностям Ривера. Не всегда понимал их, но принимал. Делал всё, что угодно, шел на любые уступки - лишь бы избавиться от внимания. Но избавиться от него было так же невозможно, как и от тяжелого, въедливого парфюма, которым поливал себя Ловкач, и который преследовал Логана повсеместно, лишая спокойствия. На банкетах за ним всегда следил чуть прищуренный черный взгляд из-под косой челки, а по тонким губам самого богатого промышленника королевства неизменно гуляла причудливая ухмылка. Иногда Ривер слизывал её языком, иногда смахивал заливистым смехом, но он неизменно возвращал её на место, как только удавалось перехватить взгляд Логана. Сейчас Логан на него не смотрел, но Ривер непроизвольно ухмыльнулся. Ежели бывшему королю оказалась неприятна его компания, он бы сразу встал и ушел. Но нет – сидит, листает какие-то военные хроники, правдоподобно изображая заинтересованность к безликим цифрам и датам громких побед и самых сокрушительных поражений. Неужели эта скука привлекает Логана больше, чем давнишний приятель, сидящий в метре от него? Ривер не верил. Поэтому придвинулся ближе. Изобразив на лице учтивое, но холодное выражение, Логан повернулся к Ловкачу. Тот восторжествовал! Королевская особа не позволит себе кричать, звать на помощь, а отсутствие постороннего внимания – всё, о чем мечталось Риверу, когда он шел во дворец. Ну, почти всё. Он подхватил Величество за подбородок, потянул к себе, но Логан вырвался из цепких пальцев и отшатнулся назад, вжимаясь спиной в подлокотник. Сам себя загоняя в тесный угол. Предчувствуя победу, Ловкач смелее двинулся на Логана, опустив ладони на его бедра. Прикосновения заявляли права, а участившееся дыхание выдавало нетерпение одного и негодование другого. Логан кипел от гнева - попытка отстраниться провалилась, он жалел, что не ушел в ту самую секунду, когда на пороге появился незваный гость из прошлого. Теперь же вырваться из его ловких рук не представлялось возможным. Ривер, разумеется, знал, что жертва неизменно попадется. Логан, может, и обманывал народ своего королевства, но обмануть Ловкача ему не удалось еще ни разу. Чужие ладони плавно оглаживали бедра, подбираясь к поясу. Логан не шевелился, он никак не мог понять, почему Ривер молчит – обычно его бывало не заткнуть. Поля неизменного цилиндра накладывали овальную тень на бледное лицо, скрывали глаза и только улыбка, блуждающая по губам, развеивала все сомнения относительно странного молчания. Риверу не нужно было ни о чем спрашивать, он и так знал ответ. Раз Величество никуда не бежит, раз не сопротивляется, раз не кричит, значит, всё в порядке. Значит, не против того, что началось и обязательно закончится. Ривер снял с головы цилиндр, кинул на столик и бросил на Логана томный взгляд из-под длинной челки. Бывший король в последнюю секунду одернул руку, уже потянувшуюся, чтобы поправить его волосы. Этот жест возвращал в слишком далекое совместное прошлое, куда бывшему королю возвращаться совсем не хотелось. Он считал это пройденным этапом и хотел бы двигаться дальше. Но вглядываясь в глаза Ривера, Логан безвольно ощущал, как падает в черную пропасть своих воспоминаний, словно всё, что было между ними, состоялось буквально накануне, три дня назад, неделю назад. Настолько недавно, что кожа еще помнит замысловатые лабиринты, по которым скользили чужие руки, а на губах горит последний поцелуй. Спустя секунду после того, как сознание Логана пронзила эта постыдная мысль, он уже ощущал на своих губах требовательные губы Ривера. Зачем-то он стал изворачиваться, обхватив Ривера за плечи, попытался отпихнуть, но тот проявил недюжинную настойчивость – сгреб короля в охапку и тесно прижал к себе, вынуждая задыхаться в крепких объятиях. Ловкач и подумать не посмел, что Логан отбрыкивается всерьез – это больше походило на представление, предварительную забаву, чтобы поддразнить другого своей псевдонедоступностью. Ривер целовался порывисто, властно, что возмущало Логана, ворошило остатки королевской чести. Но чем дольше Ловкач владел его губами, тем меньше сил и желания цепляться за нормы поведения оставалось. Наконец, Логан покорился, оповещая капитуляции со всех позиций приглушенным стоном. Наверное, он всё-таки скучал. Ривера воодушевила и обрадовала эта мысль. Первые секунды, когда Логан играл с ним в недотрогу, Ловкач почти смирился с тем, что придется прибегнуть к насилию, но, как подтвердилось в очередной раз, месье Ривер умеет быть убедительным, используя язык не только для публичных выступлений, но и в более интимной сфере. Обретя уверенность, он выдернул края рубахи Логана из-под пояса и полез под ткань, холодя кожу шелком перчаток. Ривер слыл знатным франтом. Одевался роскошно, со своеобразным вкусом; его наряды всегда сидели точно по фигуре, подчеркивая стать и высокий статус в обществе. Кашемир, мех, шелк – вот то, что любил Ривер. Тонкая ткань приятно окутывала тело второй кожей; заниматься сексом на меховых коврах было так экзотично и возбуждающе; а шелк, будучи всегда холодным, действуя на распаленное тело, мгновенно доводил сознание до нужной температуры, способной сжечь в голове все посторонние мысли. Пальцы Ривера прихватили затвердевший сосок, сжали. Логан и не думал выворачиваться – обхватив Ривера за шею, он неожиданно перехватил инициативу. Поцелуй стал грубее, агрессивнее и, когда Логан отдалился, чтобы глотнуть воздуха, Ловкач цапнул его зубами на нижнюю губу. Усмехнулся, и полез рукой в уже расстегнутую ширинку. Логан был слишком порабощен умелым поцелуем, чтобы заметить, что все пуговицы на его одежде уже освобождены от петелек. Ривер, наконец, стянул с рук перчатки и обратил всю ловкость своих пальцев на жаждущую прикосновений плоть Логана. Он уложил его на диван, навис сверху – немного тесновато, но это нельзя было назвать чем-то мешающим. Скорее наоборот. Логан часто, отрывисто дышал, подчинившись такту властной руки внизу. Ривер смотрел в лицо бывшего монарха с легким налетом торжества – объявленный народом самодур и тиран оказался весьма покладистым. Для обуздания любого безумия требуется найти достойный противовес, и для Логана таким противовесом оказался Ривер. Логика подсказывала, что две противоположности должны исчезнуть и принести тем самым в мир равновесие, но оба они были живы. Оба они существовали. И по-прежнему тонули в омуте влечения друг к другу. Логан сопротивлялся, а вот Ривер не сомневался ни мгновения, и найти подтверждение своей правоты оказалось как никогда сладким. С шипением сквозь сжатые зубы, Логан растаял под Ривером, излившись ему на подставленную ладонь. Ловкач накрыл его искусанные губы своими, обвел языком, ловя прерывистое дыхание. Логан в неожиданном гневе рванулся наверх, едва ударив Ривера лбом в нос, пихая его плечо кулаком. Отдавшись слабости, Логан почувствовал себя использованным, забывая в секундном гневе, что сам разрешил себя тронуть. Слишком давно он не позволял Риверу подобные вольности. Унижение горело под кожей - если бы он только мог, то вспыхнул как деревянная лучина, поднесенная к открытому огню, и сгорел дотла. Предел мечтаний. Но если бы Ривер позволил Логану уйти сейчас, то ни за что себе бы не простил. Кто знает, когда выдастся еще шанс застать бывшего короля в таком доступном состоянии? Растрепанный, в сползшей на одно плечо рубахе, пытающийся подтянуть штаны. Злой, негодующий, ненавидящий себя - не человек, а чаша до краев наполненная отчаянием. Эмоционально-нестабильный, едва избежавший смерти. Чудо то, что нынешний король его пощадил. И Логан никогда не узнает, что к его помилованию приложил свою шелковую перчатку и щедрые инвестиции в казну королевства промышленник по кличке Ривер. Не за чем и без того сломленному человеку знать, что жизнь его была выкуплена за астрономическую сумму. Эта блажь обошлась концерну Ривера определенными убытками, которые никак не могли не отразиться на общем благосостоянии его дела. Следовало срочно пополнить личную казну. К счастью, Ловкачу удалось убедить короля заняться разработками богатейших рудников на континенте Аврора. Но чтобы начать там бизнес, Риверу требовалось прибыть в страну за морем лично. Пароход отбывает уже завтра на рассвете. Времени мало. Действительно, последний шанс. Если он будет упущен – Ривер не уверен, что окажется в состоянии всколыхнуть память Логана с такой же страстью. А тот с такой же страстью поддастся на его провокации. Ривер придержал Логана за локоть неожиданно-стальной хваткой. Логан открыл рот, чтобы отправить наглеца к чертям, но опоздал на долю секунды – не желая ничего слушать, его заткнули поцелуем. После чего Ривер перевернул Логана на живот и подмял под себя. Заломил руку, выворачивая сустав до тех пор, пока не услышал покоренное шипение, вместо недовольного таким оборотом игры рычания. Логан сам выбрал свою роль. Ривер предлагал равноправие, но выбор был сделан в пользу жертвы. Снова. Одним рывком Ловкач стянул с Логана штаны вместе с бельем. Расстегнул свои, радуясь и трепеща от предстоящего восторга утоления. Пошарив по карманам, он выудил прямоугольник презерватива – он всегда носил с собой одну-две штучки. Забывая себя секундном порыве, теряя голову от застилающей рассудок страсти, очнувшись, можно потерять гораздо больше. В чистоте Логана он был уверен, а вот в своей собственной… Эластичная резина звонко щелкнула о плоть, Логан непроизвольно дернулся под Ривером. Тот даже не попытался быть аккуратным, хотя и отдавал себе отчет, что Логан за долгое время от него «отвык». Но сдерживаться в плане собственных эмоций – нет, такому трюку Ловкач обучен не был. Он преодолел сжатые мышцы грубой силой, подчиняя своей воле чужое тело ритмичными толчками, с каждым новым погружаясь в горячий жар глубже. Доведенный до бешенства своим положением, Логан рычал, пытался соскочить, извиваясь словно угорь, но Ривер быстро пресекал его попытки вырваться. В отместку вонзаясь сильнее, припечатывая ладонь на поджатых королевских ягодицах, которые Величество никак не желал расслабить. Логан кусал пальцы, чтобы не стонать в голос, зажимал рот ладонью и всё-таки не сдержал крика, когда Ривер навалился на него, вжимаясь грудью в спину, прикусывая плечо, руками забираясь в тесноту между прижатым телом и бархатом диванной обивки. Повинуясь требованию, Логан приподнял бедра, чувствуя, как по внутренней стороне стекают горячие капли смазки, а пальцы Ривера обхватывают его член, дразнят, оглаживая влажную головку. Ловкач шумно дышал на ухо, продолжая ритмично толкаться в тугом теле, и первым заметил, что Логан начал подаваться навстречу, нетерпеливо насаживаясь на плоть. От осознания этого Ривер мгновенно утонул в нахлынувшей эйфории, от опьянившей радости сбившись с ритма. Логан приподнялся над диваном, упираясь локтями в подушку - то ли обрадованный, что всё кончилось, то ли разочарованный тем, что не получил удовольствия. Хотя бы удовольствия. Кое-как пришедший в себя Ривер возвратил Логана на место, прижав кулак между лопаток. Он навалился снова, ладони проскользили от бедер вверх, пока не коснулись лица. Ловкач водил двумя пальцами по приоткрытым губам, потом прихватил нижнюю и юркнул в рот. Логан застонал, пытаясь вытолкнуть пальцы языком, снова заерзал, задыхаясь в тесноте и отсутствии возможности сделать вдох. Ему казалось, будто Ловкач заполнил собой всё пространство вокруг, а не только внутри. Комната мутными очертаниями раскачивалась перед глазами, окружающие стены в стеллажах то приближались, то отдалялись. Ривер двигался размашисто, входил до упора, до липкого хлопка кожи о кожу, резко отстранялся, чтобы вонзиться вновь – глубже, настойчивее, сильнее впечатывая тело в подушки. Секунда за секундой, движение за движением - Логан терял себя в этом повторяющемся душном безумии. Он выгнулся, подстроился под ритм. Отвечал без сопротивления, с неутоленной жаждой, заново покоренный, желающий грубости. Ривер чувствовал, как выгибается под руками тело, изводимое его бесстыжими ласками. Он умудрился даже хохотнуть, когда пришло понимание, что так тщательно скрываемая чувственность ледяного короля тает под его пальцами, спаленная именно его властью. Ловкач снова всех обставил. Все внутри Логана было напряжено до звенящего предела, вибрировало в ответ на касания – он жаждал развязки. И когда она, наконец, наступила, он смог лишь гортанно вскрикнуть, ощущая, как конвульсивно сжимается вокруг Ривера его тело. Распластавшись на подушках, он принял чужой оргазм, утопил его в своем собственном. Закрыл глаза и растаял. Тяжелое дыхание Ривера приятно щекотало шею. Он не очень-то спешил уходить - знал, что Логан никогда не попросит его остаться. В этот раз тоже не попросил. Ловкач - нарочито громко, так картинно - чмокнул Логана в щеку и начал подниматься. Швырнул что-то в камин, который тут же, едва ли не оскорблено, зашипел; поправил одежду, застегнулся, одернулся. Когда Логан повернулся к нему, подмигнул – маленькое черное сердечко под левым глазом игриво подпрыгнуло. Ривер поправил волосы, водрузил на голову неизменный цилиндр и, отправив своему любовнику воздушный поцелуй, вышел вон. Логан сидел на диване и смотрел на яркое пламя в камине. А в ушах до сих пор звучал шорох знакомых шагов. Он отчаянно хотел бы забыть их, но точно знал – эти шаги он узнает из тысячи похожих.