мёртвая петля

гул басов отходил от стен вибрацией, заползая в самую грудь и хватая сердце в свои лапы. количество выпитого заставляло разум затуманиваться, а ноги подкашиваться. но скоро это должно было закончиться. Миша аккуратно (или не совсем), плелся около стены, цепляясь за неё ладонью. обои хоть и были шершавыми, но все равно сильно не спасали. голоса и шум постепенно стихли, он оказался перед дверью, которую так долго искал. он открыл её. да, как он и думал, здесь никого не было. а ещё была большая двуспальная кровать. голова сильно кружилась и хотелось от этого избавиться. единственное, что он мог сделать — просто прилечь, прямо сюда. парень сначала свалился, раскидывая ноги-руки в стороны и путаясь в одеяле. и несколько минут провел в тишине, надеясь, что его точно искать не будут. здесь было лучше, чем там, в главной комнате и ближними с ней. люди пили, курили и как только не пытались забыться. Мишу пригласили сюда как опытного... барыгу. просто резко оказалось, что полную цену ему заплатить не смогут, но есть другая альтернатива и пришлось согласиться. он уже сразу понял, что это была не особо хорошая идея, по тусовкам он ходить не любил, но зато здесь было бесплатное бухло. ему даже скидываться на него не надо было. и все. единственный плюс. а музыка и разговоры о ерунде уже давили на мозг. он хотел отсюда бежать, но каждый раз у выхода кто-то его цеплял, кто-то узнавал, кто-то хотел познакомиться. он что, звезда какая-то? почему его почти все знают? парень хотел от этого хотя бы закрыться. в общем, у него получилось это как никогда лучше, здесь, в тёмной комнате. он даже не включил свет, тот ударил бы по глазам, заставил стоять на ногах ещё каких-то несколько секунд, за которые он мог и упасть на пол. Миша свернулся комочком, приобнимая себя за плечи. здесь было холодно, а ещё почему-то сыро. сначала он подумал, что ему показалось. потом понял, что уснуть не удастся, поэтому потянулся к сигаретам, закуривая одну и пытаясь найти хоть что-то, что заменило бы пепельницу. он порылся по тумбочке. нашёл там только кровавые бинты и (наконец-то!) свою ту самую вторую перчатку. но это было немного странновато. что она вообще здесь делала? Миша стал рыться дальше. но следующий шкафчик не открылся. оставался только последний, самый нижний. пепел соскочил с кончика сигареты, пачкая черно-розовую штанину. ну вот, его любимые штаны чуть не испортились. он ведь мог и случайно дыру сделать горячим угольком. рука наткнулась на что-то холодное с множеством дыр и каких-то линий. он вытащил вещицу, рассматривая её в лунном свете. с кончика белой палочки снова упал пепел. пальцы задрожали. Миша замахнулся и кинул кулон в стену. он ненавидел этот кулон. он ненавидел все, что его окружало. он ненавидел эту жизнь. гнев тут же сменился непониманием, когда на нос капнул дождь. в миг стало плохо. сердце забилось быстрее и громче, руки затряслись. он уже не искал пепельницу, он ткнул тлеющую сигарету себе в руку, тихо шипя и сгибаясь от боли. не так-то и просто это было сделать, но оставлять после себя следы не хотелось. сделав это с горем пополам, он закинул окурок в тумбочку, а закрыть её уже не смог. он отвлёкся, когда с потолка свалилась штукатурка. он был уверен, что так быть не должно. этажем выше была расположена ванная комната? кто пытался утопить его таким изощренным способом? ответ был сразу понятен. никто. этого просто не могло быть — вот и все, что вертелось в его голове, пока он слишком медленно сползал с кровати. слишком медленно потому что на голову успел свалиться неплохой такой пласт штукатурки. затем обсыпался на плечи, постель и пол. крошки, спутавшиеся в волосах он сразу пытался вытряхнуть, взъерошивая их пятерней. он ещё не знал, что произошло, но хотел бы чтобы с ним хоть кто-нибудь блять поделился. - вот ты где, - рядом зашипел до боли знакомый голос. до ужасной боли. цепкой, режущей вдоль и поперёк все его тело и сознание. от этого голоса он все ещё не мог отвыкнуть. он все ещё шарахался в сторону, сжимая сердце и боясь схлопотать по лицу или печени. все ещё сжимался, слыша хотя бы один звук из тех алых мокрых губ. он все ещё закрывал уши руками. он не хотел слышать его. больше никогда. он не хотел видеть его серые, вскрывающие душу острым льдом, глаза. - уходи! и все же, он ни разу ещё не отворачивался. так нужно было по чьему-то сценарию, иначе это не закончится. он не хотел мучаться, поэтому пришлось посмотреть на мокрые волосы парня, встопорщенные в разные стороны острыми иглами. осторожно, можно уколоться! он опустил взгляд ниже, как бы специально скользя мимо глаз и не заглядывая в них, вместо этого рассматривая красивый, словно птичий клюв нос. тот будто и говорил, что лучше не подходить, иначе заклюет. насчёт губ Миша не сомневался. со стороны казалось, что они обделаны драгоценными рубинами, жадно отталкивая свет своими гранями. язык, как он уже знал, шершавый, будто у кошки и оставляет мокрые полосы под похотливые вздохи хозяина. и зубы — предупреждение о том, что можно на них напороться или они могут напороться на тебя и твою сонную артерию (курсивом). а глаза? в них ничего обычного Миша уже не видел давно. поэтому не тянулся к ним, не хотел в них смотреть. они не действовали должным образом. из под комка мокрых волос текла струйка крови. и Миша все вспоминал потихоньку, по маленьким крупицам собирая воедино. сейчас должно быть больно. но чтобы сработало, он должен как следует испугаться. теперь его глаза казались даже не стеклянными, а гнилыми. это слово подходило как никогда точно. вокруг них собрались впадины синевато-черного цвета. словно, это и не человек, а просто кожу натянули на череп. Миша смотрел, как он замахивается той самой легендарной катаной. острой, как бритва. та так красиво лежала в его руках, что Миша был непрочь подольше на это засмотреться. и вот теперь ему точно было больно. обычно такие моменты описывают тем, что из глаз сыпятся искры. но сейчас будто было все наоборот. сноп маленьких белых звёздочек вдарил по глазам. затем почувствовалась боль. вот и все, подумал Миша. но это ещё был не конец. почувствовав сильную боль на глазах, он прислонил руки к лицу. они тут же стали липкими и мокрыми. Миша хотел отомстить этому гаду, чего бы это не стоило. не помня себя от горя, он достал пистолет. теперь тот его сопровождал, вместо ножика. направил дуло прямо вперед, собирая всю злость в обе свои руки. рвано задышал, набираясь какого-то неимоверного гнева и выстрелил. а затем боль снова взяла все в свои руки, заглушая мысли и все прочее. оружие выпало из рук, больно ударяя колено. кажется, послышалось падение. он и так знал, что его не ждёт долгая и счастливая жизнь, поэтому не боялся умереть, забрав с собой парня. облегчённо выдохнув, он свалился, снова сжимая лицо. лезвие попало ровно по глазам. затем Миша усмехнулся, чувствуя подступающую агонию. теперь он даже не мог в последний раз заплакать в честь своей смерти. и как ни странно, в голове было пусто. он не думал ни о чем. и ни о ком. ни о своих подругах, ни о родителях, которых все равно не знал, ни о черт возьми своём убийце точно. так он пролежал минуту. и ещё одну. или время шло так быстро? нет, точно нет. оно текло наоборот медленно, даже не собираясь набирать темп. и тогда Миша понял, что не умирает. может, и не умрёт? но ликование прервала внезапная усмешка. совсем рядом, совсем близко. он все ещё знал этот голос, он все ещё его помнил. Миша пошевелил языком, дабы узнать, может ли сам он разговаривать. как ни странно, это не причиняло ему боли. какой же гад... а Миша так повёлся. подумал, что сможет убить вслепую лучшего киллера в их городе. большом и тесном городе. Миша снова набрался злости и воздуха в лёгкие, зная, что с минуты на минуту уже не сможет не то, что говорить, а просто существовать здесь и сейчас, в этом теле. - я убью... УБЬЮ ТЕБЯ, СЛЫШИШЬ?! и затем снова куда-то свалился, будто с кровати. рядом его обняли. неужели этот идиот думает, что сможет так легко заполучить доверие обратно? нет, он потерял его давным давно и безвозвратно. по щекам что-то текло. сначала показалось, что это кровь, но тогда бы она была слишком густой и отвратно пахла, забиваясь в нос запахом железа. его похлопали по щекам и подняли с пола. вместо крови он учуял хлорку и от испуга пошатнулся. кто-то крепко держал его, и боль постепенно рассеивалась. и Миша открыл глаза. он не сразу это понял, только тогда, когда свет резанул острым лезвием. все вокруг побелело, но не собиралось возвращать привычные цвета. Миша потянул руки к глазам, думая, что это все ещё предсмертные галлюцинации, протёр их и снова осмотрелся. нет, все так же это было выбеленное бесконечное пространство. но теперь хотелось отсюда выбраться и хотя бы перед смертью не видеть ничего ужасного. он шагнул вперёд и почувствовал будто летит куда-то вниз, в огромную, а может и бездонную пропасть. столкнувшись с чем-то сильным, он рухнул на такой же белый пол, пытаясь это осмыслить. может, это из-за слепоты? но тогда все было бы тёмным. Миша хотел было вы ругаться, но его рот будто был чем-то залеплен. может, его кровью? парень провел руками по лицу, чуть не ткнув пальцем в глаз. нет, крови не было. она не капала с ладоней, не воняла железом, забиваясь в нос. руки были чистыми, бледными и немного тряслись. и тогда Миша поднял взгляд. он стал осматриваться в поисках чего-то, что поможет его отсюда вывести. хотел ли он этого? а если он выберется и там все ещё будет Рэнделл, этот упырь, раздирающий его своими когтями на крючковатых пальцах, впиваясь в кожу зубами. она натянется и рванет фонтаном крови, он начнёт захлебываться в ней... Миша помотал головой, отвлекаясь на внешнюю среду, если её можно было так назвать. в белой стене он увидел какую-то линию, которая явно выделялась. он постучал костяшками, даже не чувствуя соприкосновения. через его пальцы проходила пустота. а линия продолжила свой ход, вытянулась и более того, сделала угол в 90 градусов и потекла вправо. или она не текла, а перед ним уже был прямоугольник. он тыкнул пальцами в линию, но тут же отшатнулся. там была серебряная ручка, а он встрепенулся, как вампир. или вампиры не боятся серебра? пытаясь отогнать от себя лишние мысли, он дёрнул за ручку. и только потом до него дошло, что это дверь. как-то странно дошло, вскользь. и после этой двери оказалась ещё одна. и ещё. и он все ещё шёл вперёд. комната за комнатой, если они вообще менялись. его успели посетить мысли, что он в раю или хотя бы там, где определяют куда ты попадёшь. вроде, это звалось небесной канцелярией... но ему было не до этого. время текло слишком медленно и кажется он пробродил там вечность открыв тысячу, а может и миллиард дверей. что-то внутри подгоняло его и ему казалось, что не успеет. точно не успеет. а куда он торопится? и он замедлял шаг. сделав так раз десять или... сто? он мотнул головой. ну все, с него хватит. если его и хотят определить куда-то, то пускай сами придут за ним. а так он чувствует себя маленьким ребёнком, потерявшимся в больнице. Миша развернулся и хотел было рвануть назад, но там оказалась такая же стена. и снова "нарисовалась" дверь. но уже вторая. рядом с той, в которую он вроде как зашёл. или они расположены наоборот, но когда он открыл одну и увидел там... ничего, то понял сразу, что выход находится за второй. захотелось крикнуть "ну держись, смерть" схватить саму каргу за её же косу и рвануть так, чтобы старые дряблые косточки рассыпались. но за дверью была не она и даже не девушка в каких-нибудь светлых одеяниях, сидящая за столом и выжидающая именно его (и она бы ещё крикнула "ну вот вы где!" или спросила бы "вы по записи?"). там находилась, как ни странно больница. точнее, больничная палата и койка, на которой кто-то хрипло дышал. над ним сидел, свесившись... Рэнделл. но Миша не обратил внимания, он подбежал к больному, даже не зная его имени, но сразу все понял. тот самый, которому успели прострелить бок. он и не сказал свое имя, просто не успел. - как... - но голос Миши потонул в шипении Дани. тот приставил к губам палец, а потом и сам заговорил, а вернее — зашептал. - его состояние ухудшается. операция не помогла. Миша тяжело выдохнул, смотря на то, как чужие губы дёргаются. и только сейчас услышал то, что обычно слышат в таких палатах. громкий писк. он резко стал однотонным, Миша больше не слышал пауз. он поидвинулся к парню, но его лицо до ужаса было смазано. будто взяли его кожу, грязь и кровь и все смешали. Мишу затошнило, так что, когда он закричал, он тут же прикрыл рот. и все потемнело. ..... - Миша! да проснись же ты, - кто-то настойчиво толкал бедного парня в плечо. хотя почему кто-то? он что-то промямлил, разлепляя тяжеленные веки. неужели он снова здесь, в этих событиях, которые идут друг за другом и целую вечность не заканчиваются. целую вечность он уже смотрит этот фильм, ощущая все на себе. он уже не верил, что это фильм. потому что это не был он. - опять кошмары? Миша попытался осмотреться и поймал на себя взгляд зелёных чуточку обеспокоеных глаз. все-таки, живя с ним, парень уже постепенно привыкал к тому, что Миша сходил с ума. он слабо кивнул, чувствуя, как чужие руки пытаются его приподнять. - может, ты все-таки расскажешь, что тогда произошло? изо дня в день он спрашивал этот вопрос. и он, естественно, оставался без ответа. Миша поджимал губы, говорил, что ему пора на работу (если это можно назвать работой), убегал в туалет или на балкон курить. но сейчас его лицо было спокойным, а не взволнованым тем, чтобы куда-нибудь спрятаться. он размял запястья, ощупал лицо, но крови не было. перед ним наконец не сидел Рэнделл. его не было в жизни парня уже почти три недели, но он все-таки не мог так просто от него избавиться. он поселился в мыслях, навещал его во сне, но как они и договаривались — сам он никогда к Мише больше не приходил и вообще пропал отовсюду. не то, что бы они пытались искать... парень приподнялся. теперь перед ним сидел Дима. он желал ему лишь добра и жил с ним, чтобы окончательно с ума не сошёл, но крыша уже готовила платочек, чтобы помахать им, когда будет уезжать. Миша помрачнел, опустив голову так низко, что она почти касалась его колен, которые он успел подмять под себя. - хорошо, я расскажу. только принеси воды. ..... дрожь не унималась все время, пока Миша, спустившись со стола, натягивал свои штаны обратно. чуть не прищемив пальцы в ширинке, он тихо шикнул, но особо звуков издавать не хотел. но ничего не получилось. его душевное равновесие было потеряно безвозвратно, стерто в порошок. он поплелся за Рэнделлом, который курил на ходу. язык не поворачивался, чтобы назвать его Даней. да и в обычной ситуации он тоже не особо поворачивался. было сложно говорить, он не мог двигать своим языком, будто тот набух и стал весить в три раза больше. боли было настолько много, что он уже её не чувствовал. но все, что он сейчас хотел — кричать. материться, прибавляя к словам рыки, рвать руками за невидимые цепи, которые сейчас его держали рядом с Рэнделлом и не давали убежать куда-то далеко в лес и подохнуть там. ему хотелось сорвать голос, отдав всю свою душу ну или хотя бы выплюнуть её вместе с горечью и кровью. ему так же хотелось бить парня, что так беспечно шёл сейчас впереди. хотелось душить теми воображаемыми цепями, изрезать его же катаной, столкнуть с высоты, сжечь... и так далее по списку. уж способов убийства Миша знал много, но его так трясло, что он не мог и подумать об этом. он хотел домой, но пришлось доковылять до машины и сесть на переднее сидение, скрючившись и впившись в себя своими руками, хоть в них сейчас вообще никакой силы не было. он не смотрел на парня. не хотел видеть безразличный взгляд серых с отливом небесной голубизны глаз. не хотел смотреть на блаженную улыбку и тлеющую сигарету между губ. каков же дурак? он правда думал, что так просто будет. что они придут на последнее задание, все сделают и разойдутся... его обманули. жестоко. Миша уже приоткрыл рот, клацая зубами то ли от холода то ли от страха, хотел заорать во весь голос, но услышал скулеж сзади. развернуться резко назад не получилось — от живота расплывалась боль ко всему полуживому телу. он осторожно повернулся, издав тихий стон боли, но её не почувствовал, потому что понял, что кому-то было гораздо хуже. на заднем сидении сидел уже практически мертвец. Миша понимал, что ему осталось чуть-чуть, но он все равно раздавал ему указания и заставлял не закрывать глаза. не успев развернуться обратно, чтобы не видеть развороченный бок бедного паренька, он словил на себе короткий взгляд Рэнделла и сел, уставившись в окно. мимо лентой пробегала желтоватого цвета дорога и посиневший в темноте лес. из под колёс испуганно вылетали камни и пыль, окрапляющая траву рядом. - заткнись ты там, - низким голосом прогудел наёмник так, что на пару мгновений затихло все. дорога под машиной не грохотала, дождь не тарабанил в крышу. - а ты... ничего и никому не скажешь. я переведу тебе деньги. потом. и после его слов голова загудела, ибо все звуки тут же вернулись. но теперь они шумели ещё сильнее, а Миша жмурился, пытаясь не чувствовать ничего. - хей, тебе не понравилось, сладкий? Мишу затошнило. - тебе же всегда нравилось. парень сжал челюсть так, что проступили желваки и от шока резко расслабился. его схватили за челюсть. в ней что-то тихо щёлкнуло. - н-нет, - резко глотнув воздуха, Миша уже хотел отвернуться, но Рэнделл и сам его успешно оттолкнул. сейчас Миша все меньше мог жить надеждой, что выберется отсюда и потом все в его жизни будет хорошо. но так грязно его ещё не использовали и так погано он себя не чувствовал со времен школы. ..... - ты понимаешь? он сделал это со мной прямо на месте убийства того... и Миша замолк. футболка Димы успела изрядно намочиться от слез парня, который, кстати, весь рассказ не переставал рыдать. - подонок, - только и донеслось до его ушей. Миша вцепился в его плечи так, будто если отпустит, он улетит или испарится. он не мог вести себя спокойно. его разрывало от осознания произошедшего каждый ебанный раз. красные припухшие глаза резко моргали, скидывая с ресниц капельки слез. Мише все ещё казалось, что он весь в крови. что Дима ему снится, а на самом деле он вырубился прямо там. но Миша не хотел слышать от него ничего про полицию. Рэнделла теперь нигде не найдёшь, да они и стараться не будут, им откровенно насрать, а ждать манны небесной... Миша не настолько удачлив. он вообще не удачлив по жизни. сейчас его слезы потихоньку заканчивались, судорожные рыдания стихали, он медленно пытался восстановить дыхание и зевнул. на этом слезы прекратились. последние капли скатились по красным щекам, впитавшись кто куда. то Диме в футболку, то Мише в шорты. он одернул чуть задравшуюся ткань и крепче прижал к себе ноги. - я верю, что он получит по заслугам. - Миш... - помолчи. Миша зажмурился и осторожно нащупал чужое тело, проваливаясь в объятия. он не знал, когда ему станет лучше. возможно, ещё не один год придётся просыпаться от кошмаров и ни один год бояться новых знакомств. Миша все ещё не открывал глаза, но засыпать себе не позволил. он отвёл свои мысли куда-то в другое русло, подумал о Лизе со Светой, о своей работе, о том, что нужно найти другую нормальную работу. и хоть сердце не унималось, он понимал, что впервые за последнее время чувствует себя в безопасности. ..... тупой, тупой Миша. парень ругался сам на себя, почти порвав на себе волосы. шло время. вроде бы успокоился. но что-то же не так. Дима чем-то не понравился или что. они просто поссорились. разругались вдрызг, а все из-за той девушки, с которой начался раскол с Рэнделлом. но он не хотел вспоминать сейчас об этом. вот и не вспоминал. или вспоминал? таксист подъехал к подъезду, у которого наконец горел свет. не пришлось ждать и нескольких месяцев, как лампочку ввинтили обратно, и теперь-то не так страшно возвращаться домой. а его ли это дом? да, Лиза со Светой сказали, что с радостью его пустят, но он чувствовал что-то не то. он просто не мог себе позволить сидеть у них на шее. да, он ходил на работу (теперь нормальную работу), приносил деньги, но все это было не то. они уже не были такими друзьями как раньше. а может это и ему так казалось. он отдал деньги таксисту, выбираясь из машины. выргулася, потому что наступил в лужу, по ощущениям по колено. кроссовки промокли насквозь, неприятное ощущение того, что он скоро заболеет. Миша остановился у домофона, который, слава богу, работал. под тихое пиликанье он все стоял и думал, как будет вымаливать (в особенности у Лизы, Света как-то спокойнее его воспринимает) не выбрасывать его на улицу через месяц. он просто боялся жить один. дверь клацнула. что-то показалось Мише не таким. чего-то не хватало. он вошёл в подъезд и кажется понял откуда на улице лампочка. в подъезде её не было. и вот это вызывало страх побольше, если бы его выпнули обратно. он попытался ступить на первую ступеньку, чувствуя как монстры хватают за конечности и одежду. и слишком эти касания были реальными. он потянулся к телефону, желая подсветить себе дорогу, иначе он просто-напросто сляжет здесь от второго инфаркта. он только успел посветить включённым дисплеем себе в лицо и тут же почувствовал толчок. телефон выпал из дрожащих рук, а от испуга все тело оцепенело. он секунду просто не мог, а может и не хотел двигаться, надеясь, что ему показалось и он просто споткнулся. но это секундное замешательство было лишним. он почувствовал как крепкие руки не то что обнимают — обволакивают его. и одна из них перемещается ко рту и накрывает чем-то мокрым и холодным. он пугается ещё сильнее, втягивая воздух интенсивнее, но вместо этого почувствовался какой-то запах. Миша закашлялся, попытался вырываться, но не мог. его держали настолько крепко, что мышцы начинали болеть. и по ощущениям это длилось вечность и казалось, что вот-вот выйдет перепуганная Света и немного обозленная Лиза. но никто не выходил. или в темноте не было ничего видно. глаза не привыкали, а наоборот. они быстро стали тяжеленными и сомкнулись. там, где его схватили уже не болело, все тело постепенно расслабилось, хоть он и паниковал где-то глубоко внутри себя. он обмяк в чужих руках и неизвестно чьих даже. никаких догадок в голове не всплыло. более того, он вообще ни о чем не успел подумать. возможно, вскользь о том, что будет больно. а сейчас он практически свалился на пол, словно и вовсе спал. и кто-то в темноте усмехнулся. он знал, что Мише так будет лучше.