Сон ушёл

Коннор обнимает Бена и Сиршу, прижимает их к себе, как единственное, что стоит его внимания. Он до сих пор не может поверить в то, что увидел. Но поцелуй Броны был настоящим, теплым, ласковым, любящим. Преданная жена все же смогла в последний раз навестить своего мужа, прежде чем уйти навсегда. Когда он был молод, то был так поражен взглядом Броны, что не заострял внимание на том, что она шелки. Та всегда загадочно улыбалась и на вопросы, касаемо ее образа жизни, отвечала сказками, многие из которых он позабыл, потому что был поглощен горем. Каждая капля выпивки уносила частичку ее слов. Сейчас, когда Коннор был близок к тому, чтобы потерять еще и Сиршу, он думает о том, что прошлое нужно наконец-то оставить. Он как никто в мире гордится своим сыном, который стал защищать сестру и даже идти ради нее на риск. Каким-то чутьем Коннор догадался, что тот оберегал Сиршу все то время, что он просидел у старой фотографии. У него растет ответственный мужчина, которому можно доверить семью. Коннор растроган до глубины души тем, что его дочь, маленькая принцесса, сказала свои первые слова, и они были именем ее брата. Коннор мог бы ругать себя за все те бесконечные часы, что не замечал к сегодняшнему дню предпосылок, но у него не получается. Свет, который он чувствовал в своей груди, уже ничем нельзя затмить. Он мельком припоминал, какой детский восторг его обуял, когда увидел все те лица духов, что появились из-за той самой песни, которую Брона зарекомендовала как колыбельную у Бена. Коннор тосковал по жене. Тосковал так, что практически забыл детей. Не обращал внимания, когда Бен обижал Сиршу, не обращал внимания, когда Сирша нашла свое пальто шелки. Но теперь, когда он увидел Брону в лучах ослепительного света, он понял, что спал, пропуская самые настоящие чудеса. Он наконец-то проснулся. Мать должна узнать об этом первой, чтобы не пыталась отнять у него его единственное обожаемое сокровище — детей. Сон ушел. Настало время реальности, где всегда были свои захватывающие моменты.