Чувство неправильности

Кэйл впервые за долгое время смог по-настоящему расслабиться и отдохнуть. Долгая борьба с Белой Звездой истощила его умственные и физические силы. Ему необходим был перерыв. Бесконечная вереница «прекрасных и надёжных» планов тянулась уже два года, причём в конце почти каждого из них Кэйл терял сознание или доводил себя до полусмерти. Его спутники лишь качали головой на это, но в их глазах было искреннее беспокойство и желание убить хоть бога, лишь бы Кэйл был счастлив. И Кэйл был очень благодарен за это. Но каждый раз он всё равно решал проблемы самостоятельно. Будто он был один. Кэйл, будучи Ким Рок Су наверное слишком привык к одиночеству; иначе никак нельзя объяснить его желание вывести всё на собственном горбу. Он видел рядом с собой лишь тех, кого нужно защитить, тех, кого он любил и эти люди любили его в ответ. Но он не видел в них помощи, не видел в них самодостаточных людей способных справиться без прямого его вмешательства. И это было источником большинства проблем Кэйла. Тихонько постукивая указательным пальцем правой руки по деревянному подоконнику, Кэйл напевал давно забытую мелодию из Кореи. Могло показаться, что он в глубокой задумчивости – но он практически не думал в этот момент. Вокруг суетились дети. Беспокойными голосами они наперебой что-то говорили, но в этой каше из слов Кэйл не смог ничего услышать – слишком много, быстро и одновременно говорили Ангэ, Пхи и Раон. – Человек! Ты хорошо себя чувствуешь? Ты сидишь так уже второй день! Ты ещё бледнее чем обычно! – Ты наверное болен! Тебе нельзя сидеть здесь дни напролёт! Задумайся о своём здоровье, даже герцог Фредо не настолько уж и бледен по сравнению с тобой! – Разве? Кэйл аккуратно провёл по лицу пальцами. В прошлой жизни, ещё будучи Ким Рок Су он никогда не задумывался о своём внешнем виде, не до этого было. И это отношение к себе стало частью самого Рок Су. – Вы преувеличиваете. Хоть у Кэйла и был отдых, несколько минут назад он обсуждал дальнейшие действия с Гашаном, Чхве Ханом и Эрухабеном. Это были те люди, которые через многое прошли, поэтому Кэйл любил разговоры с ними. Туда же можно отнести и Рона, но его Кэйл старательно избегал. Лимонный чай снился ему в ночных кошмарах, а лимонад был чем-то вроде худшего наказания. Эрухабен, стоящий оперевшись на стену, покачал головой и с тихим вздохом бросил – Хааа, несчастный парень. Кэйл удивлённо на него посмотрел. Тут к диалогу подключился Гашан. – Ты так и будешь сидеть тут все выходные? Кэйл вскинул брови вверх, чем показал высшую степень удивления. Со взглядом «зачем столь очевидные вопросы», он ответил – Конечно. Все, кто был в комнате окаменели. Удивились по крайней мере. Тут вскинул бровь уже Чхве Хан. – Кэйл-ним, и зачем ты это делаешь? Сидеть у окна сутки напролет не интересно, не полезно, так в чём смысл? – Я отдыхаю. – ...разве это отдых? – Отдых – это что угодно, кроме работы. Тут вмешался Эрухабен. – Несчастный парень. Ты всё это время выглядишь печальным, будто вспоминаешь что-то грустное. – Но мне не грустно. Всё в порядке. – Почему ты всё время говоришь «мне не грустно» и «я в порядке»? – Потому что мне действительно не грустно, и я действительно в порядке. Эрухабен усмехнулся и продолжил. – Мы же видим что ты не в порядке! Тебе ещё недавно повторно склеивали фундамент, ты задыхался от боли. А совсем недавно ты опять переусердствовал и кашлял кровью минут двадцать. Сейчас ты бездвижно смотришь в окно с грустным выражением лица и бледный как мел. Ты считаешь это нормальным? Гашан кивнул. – Если тебе плохо, просто скажи. Не детям, нам по крайней мере. Злобные и немного разочарованные взгляды Ангэ, Пхи и Раона направились на Гашана. Тут уж Кэйл взорвался и чуть не закричал. – Да не плохо мне! – Ты уверен? – Пока я жив, мне не будет плохо. Плохо мне будет, только когда я буду при смерти или умру. В комнате воцарилась тишина, но всего лишь на короткий миг. – Человек! Ты не должен умереть! Я не позволю! Я уничтожу весь мир если ты умрёшь! – Я не могу этого допустить! – Не шути так больше. – Ты не умрёшь! – Тц, несчастный ублюдок. – Кэйл-ним, ваша позиция неправильна. У Кэйла в голове загудело от этих голосов. – Раон, забирай Ангэ и Пхи. Идите поиграйте или чем нибудь займитесь. Объяви это стратегическим совещанием, чем угодно. Просто сделай так, чтобы сюда никто не заходил. – Хорошо, человек. Унылый Раон медленно выплыл из комнаты, таща за собой заклинанием упирающихся Котят. – А теперь скажите мне, что же вам так не нравится в моём отдыхе и состоянии. Я жду. Кэйл развернулся на своём кресле в сторону Чхве Хана, Эрухабена и Гашана. – Ты действительно считаешь это нормой? – Что именно? Глаза Эрухабена поползли на лоб. – Свой ход мыслей. – Я всегда так думал, что не так? – Ты можешь быть не в порядке. – Я был в ситуациях, когда еле двигался, но всё равно шёл в бой или по делам. Сейчас до такого не доходит. Всё в порядке. – Ты можешь быть не в порядке. Кэйл удивлённо чуть склонил голову набок. С глубоким вздохом он понял, что спорить бесполезно, поэтому решил послушать Эрухабена. – От того, что ты говоришь что всё в порядке, всё не будет в порядке. – Мм. Кэйл откинулся на спинку кресла, привычно сцепив руки в замок и положим их на колени. – Хм, хотя бы это ты не отрицаешь. Уже хорошо. – Ладно, допустим. Но я не грустный. – Почему же? Ты выглядишь грустно, всё время сидишь один и ни с кем не разговариваешь. – И что? – ...Так ведут себя люди, когда им грустно. – Но мне не грустно. Сколько раз мне ещё повторить эту фразу? – Сколько хочешь. Но ты всё ещё грустный. – Я? Грустный? Разве? Тут заговорил Чхве Хан. – А разве ты сам это не осознаешь? – Нет. Я не понимаю, грустно ли мне или радостно. Такое в последнее время со мной часто. Зачем, ты думаешь, я буду переспрашивать об этом несколько раз? Здесь уже никто не нашёлся что ответить. Все были мягко говоря в шоке. Ни у кого в здравом уме не возникло бы мысли, что У Кэйла Хэнитьюз, этого харизматичного молодого мастера, который своими планами обхитрял Белую Звезду уже не раз, который просчитывал действия других людей на года вперёд, будут проблемы с пониманием чего-то. Тем более самого себя и своих эмоций. – Я вообще не думаю, что в последний несколько лет хоть раз испытывал грусть. Даже когда я хоронил своих товарищей я не расплакался ни разу. Так почему я должен грустить сейчас, когда вы все живы и находитесь рядом со мной? Эрухабен на словах «хоронил своих товарищей» недоверчиво вскинул брови, Гашан глубоко выдохнул, и лишь Чхве Хан выглядел так, будто готов расплакаться в любой момент. Он кивнул Гашану и Эрухабену – мол объяснит позже, а сам подошёл к Кэйлу и начал шептать что-то тому на ухо, возможно утешал его. – Хааа, несчастный ублюдок. Когда же ты успел так в себе запутаться? – ... – Обращай больше внимания на свои эмоции и чувства, не оставляй их на задний план. Я много раз видел как ты их подавляешь. Конечно тебе будет казаться, что у тебя нет эмоций – с таким подходом не удивительно, что ты теперь даже не различаешь что чувствуешь. – Эмоции и чувства для меня сейчас – слабость. Я стратег. И на мне лежит бремя жизней многих людей. Я допущу ошибку и пожертвую ими зазря, если позволю эмоциям взять вверх. Я не могу этого допустить. – Ты слишком многое берёшь на себя. – Возможно. Но что я с этим поделаю? Эрухабену хотелось и пожалеть Кэйла, и одновременно врезать ему. Они словно говорили на разных языках, Кэйл был слишком непреклонен и упрямо стоял на своём, не принимая никаких других точек зрения. – ...Тогда хотя бы не делай всё сам. Гашан казалось, был опечален, поэтому тоже дал Кэйлу совет. – Вокруг тебя много людей. Передай им часть ответственности, или хотя бы высказывайся иногда. Тебе станет легче. Кэйл мягко улыбнулся. Это была искренняя улыбка. – Спасибо вам. Эрухабен и Гашан удовлетворённо переглянулись. – С этим разобрались. Но с места где «сам хоронил своих товарищей» поподробнее пожалуйста. Кэйл опешил. Он не верил, что настолько растерял хватку и поддался эмоциям, что разоблачил себя так глупо. Досадно. Придётся объяснять всё ещё раз. Разговор предстоял быть долгим.