Возьми меня за руку, и мы уйдём отсюда. Не говори «не получится», послушай меня: Пока ты со мной ветер не утихнет, огонь не погаснет. Да, я всё ещё сумасшедший.
34 года назад Турция не являлась непосредственным участником Второй мировой войны, тем не менее страна понесла значительный экономический урон. Стони тысяч мужчин были призваны в армию и оторваны от своих рабочих мест - как в сельском хозяйстве, так и в промышленном. Ариф Фейман был сыном одного крупного землевладельца в Восточной Анатолии. Семья Арифа ещё со времён Османской империи разводила скот и выращивала овощи и фрукты. Содержание огромной армии привело к росту военных расходов, а следовательно, и к увеличению налогов. Дела на ферме сильно ухудшились к сорок третьему году, как раз в то время Ариф, единственный сын в семье, и получил повестку в армию. Для Арифа всё оказалось не так плохо, получив ранение недалеко от Кавказских гор, молодого солдата отправили в Стамбульский госпиталь. Там Ариф проходил длительное лечение, до тех пор, пока Турция не выступила с официальным заявлением о том, что разрывает дипломатические отношения с проигрывающей по всем фронтам Германией. А меньше, чем через полгода Турция объявила войну Германии, став участницей антигитлеровской коалиции. В то время Ариф уволился из армии по ранению и нашёл себе заработок - продажа оружия. Ближе к семидесятым Ариф сделал себе имя и вес во всей стране. Он восстановил отцовскую ферму на деньги с продажи оружия, нанял туда целый штат людей, а сам же плотно осел на Черноморском побережье -поближе к портам. Военный мятеж на Кипре с целью присоединения острова к Греции вновь ударил по Турецкой экономике - взлетели цена на нефть. Ухудшение условий жизни стало причиной активизации радикалистов. Впрочем, с большинством из них Ариф нашёл общий язык, что послужило увеличению собственных доходов. После женитьбы на девушке, которая ему была сосватана в родных краях в семье появилось трое детей. Старшую дочку назвали Хатидже - в честь любимой жены пророка. Девочка росла, как настоящая принцесса и не знала ни в чем отказа, единственное, что ей не хватало - трезвого взгляда на жизнь. Хатидже и знать не знала, что кроется по ту сторону красивого забора. Через три года у пары родился сын - Мухаммед, названный в честь всё тех же известных персонажей. Что сказать, Мухаммед был гордостью и безусловно единственным преемником отцовского бизнеса. Спустя год родился Осман, принеся с собой горе. Сразу после родов жена Арифа скончалась, а мальчик перешел на попечение нянек. Нужно было признать, что Осман всегда отличался от своего старшего брата, будто они были и вовсе не родными. Ариф тяжело пережил утрату любимой супруги и с каждым годом его сердце всё больше и больше черствело. Конечно, на это наложил большой отпечаток бизнес, ставки росли, а значит милосердию места не было. С появлением новой жены, дочери одного из партнеров, в семье Арифа обстановка накалилась до предела. Послушная Хатидже не стесняясь выказывала своё неуважение к мачехе, чем вызвала недовольство отца. Мухаммед делал вид, будто новая жена отца – пустое место, но на рожон особенно не лез. В юношеские годы он с головой погрузился в дела семьи. Ну а Осман всё больше и больше отдалялся от своей семьи, чувствуя себя среди них чужаком. — Где ты была, дочка?! - пожилая домоправительница, как только увидела хозяйскую дочку, тихонько идущую по тёмному коридору, тут же затащила её к себе в комнату и приготовилась отчитывать. — Неужели ты снова встречалась с этим парнем? Хатидже лишь звонко хихикнула, пряча за спиной туфли. Девушку всегда веселило то, как Фатьма словно коршун выглядывает её и начинает ворчать без устали. Но на это Хатидже не обращала абсолютно никакого внимания. Она была слишком влюблена, чтобы портить себе настроение. — Успокойся, куропатка моя, - зная, что Фатьму это прозвище выводит из себя, Хатидже чмокнула её прямо в расплющенный нос и закружилась по комнате. — Ох, ты и представить себе не можешь насколько я счастлива. — Будет тебе счастье, когда отец обо всём узнаёт, - буркнула Фатьма исподлобья наблюдая за влюблённой дурочкой. То, что Хатидже влюбилась в одного парня, который работал на Арифа вызывало у Фатьмы неподдельный ужас. Во-первых, все эти бедняги обычно шли в расход, а Фатьма вовсе не желала, чтобы юное сердце прекрасной Хатидже было разбито. И во-вторых, Ариф ни за что в жизни не одобрит брак любимой дочери с недостойным человеком. Все, кто работал на него автоматически получали такой ярлык. Но Хатидже видимо плевать хотела на понятия отца, она была вся в своей любви к опасному парню. Через несколько месяцев страхи Фатьмы сбылись. Когда Ариф узнал о связи дочери с одним из своих людей - он рвал и метал. Мухаммед пытался остановить отца в порыве гнева, но точно так же не разделял интерес сестры. Сама Хатидже заперлась на чердаке и горько плакала. Все её мечты разбились о жестокую реальность. «Уж лучше ты умрёшь, чем станешь женой этому ублюдку!» - слова отца брошенные в порыве ярости никак не шли у нее из головы. Единственный, кто поддерживал Хатидже был младший брат. — Не плачь, сестра, - успокаивающе произнёс Осман, когда в очередной из дней Хатидже узнала, что любимого куда-то увезли охранники отца. — Если он тебя действительно любит, то ничто не помешает вам быть вместе. Слова Османа были слишком наивными, но только он один мог её успокоить. Хатидже несколько дней не выходила из своей комнаты, отказывалась от еды и злилась на всяческую заботу со стороны Фатьмы. Отец специально хранил молчание насчет того парня. Жив ли он или уже нет - такое сводило юную девушку с ума. Всё усугубилось, когда Хатидже заметила, что у неё пропала ежемесячная кровь. Если отец узнает и об этом, то страшно представить какой на сей раз будет его реакция. Вестей от любимого так и не было. Хатидже уже смирилась с тем, что он мертв и всячески пыталась избавиться от ребенка. Но не прыжки с кровати, ни поднятие тяжелой тумбы не помогли девушке. Через три месяца она стала замечать, как её фигура меняется. Тем временам Ариф грозился выдать дочь замуж. Всё изменилось в одну знойную июльскую ночь. Хатидже проснулась от того, что услышала, как по окну чем-то ударили. Девушка вскочила с кровати и пригляделась сквозь темноту. Через несколько секунд удар повторился. Осторожно встав с кровати и надев на ноги тапочки, Хатидже приблизилась к окну. Внизу кто-то стоял. — Хатидже, - из-под приоткрытой створки послышался до боли знакомый голос. — Хатидже, любимая, это я. У неё перехватило дыхание, и она сразу же высунулась из окна. — Салих! - Хатидже глазам своим поверить не могла, что он стоит перед ней живой и невредимый. — Да, - он улыбнулся ей. — Боже, где ты столько времени пропадал?! - при всей своей эмоциональности Хатидже старалась говорить в полголоса. — Я всё тебе объясню, но сейчас ты должна выслушать меня очень внимательно. Завтра я буду ждать тебя в том сквере, где вы обычно прогуливаетесь с Фатьмой. Веди себя как обычно, вещей никаких не бери. Как только окажется там, избавься от неё. — Что?.. Салих, что ты такое говоришь? Я ничего не понимаю… — Хатидже, ты должна уйти со мной. Иначе мы не сможем быть вместе. - на минуту другую Салих замолк, будто сомневался в её чувствах. — Или же ты не хочешь? На самом деле Хатидже просто растерялась. Всё случилось так неожиданно: ещё совсем недавно она его похоронила и готова была смириться со своей печальной судьбой, а сейчас все вмиг изменилось. Прежде, чем что-то сказать Хатидже приложила руку к своему животу. Девушка была уверена, что носит под сердцем сына. И думать ей вообще не пришлось. — Я всё сделаю, так как ты сказал. Салих ещё раз ей улыбнулся и попрощался: — Будь уверена, что это наша последняя ночь порознь. Завтра вся жизнь измениться.***
— Сколько у нас осталось времени? - спросил Керем, ходя туда-сюда по кафе. Он отчаянно пытался найти связь между записанными строчками в блокноте. — Она - Джульетта, ты - Ромео. Если хочешь найти сцену, то… Да я найду эту сцену и закопаю тебя под ней сукин ты сын! - он перевел дух — Мертвые любят море, живые на свадьбе, пыль столбом… Господи, я всю жизнь разгадываю загадки, но еще никогда не видел таких дебильных! — Мне на ум ничего путного не приходит, - Четин напряженно всматривался в кирпичную стену, словно пытался найти там ответ. Мозги напрягли все, но толку не было. На панике вообще было трудно соображать, а когда ещё слышишь тиканье часов – в голову приходит любая ерунда, но не то, что нужно. — Осталось ровно сорок три минуты, - сообщил Аяз, думая, что тем самым оказывает поддержку. При этом упоминании Керем взбесился ещё больше. Он никогда не оказывался в столь дерьмовом положении. — Надо успокоится, - Ахмет взял на себя роль психолога. — Мы просто поедем и будем осматривать каждый ср*ный уголок этого города. Мы их найдём, парни. — Да, нужно ехать, - его поддержал Четин, который ухватился за эти слова, как за спасительную соломинку. — Разделимся и будем искать везде, где только можно. Керем остановился, вырвал страничку из блокнота и сказал: — Ахмет, Четин - вы езжайте вместе, я поеду с Муратом. Будьте всё время на телефоне. Звоните, как найдете какую-нибудь зацепку. Всё, вперёд! Вода из шланга заполняла собой всё помещение, где находилась Эдже. Провод остервенело дергался из стороны в сторону. Девушка из-за всех сил пыталась раскачать стул, к которому была привязана. Возможно, если бы в ней было больше веса появился толк, она бы смогла вырвать металлические уголки, к которым был пригвожден стул, а так лишь жалкая попытка избежать кошмарного конца. Кран на баке был открыт не полностью, но вода из него уходила довольно быстро. Пилы медленно спускались на тросах к Эфсун. Крича и дергаясь, она делала себе только хуже – верёвки, которыми Эфсун была перевязана сильно давили и терли на живот и грудь. Единственная мысль в этом хаосе оказалась не такой уж и глупой. Если Эфсун удастся опрокинуть стол, тогда есть шанс на спасение. Девушка начала дёргаться ещё отчаянней, но спустя некоторое время поняла, это бесполезно - стол прочно закреплен к полу. — Здесь нет ни базара, ни рынка. Есть вход, но выхода нет. Если разрезать – появиться пыль, - Ахмет уже сбился со счета в который раз он это прочёл, пока Четин управлял машиной, колеся по улицам Стамбула. — Сюда любят заглядывать со свадьбы, а вот смерть любит море. Если исходить из логики, то в этом месте что-то режут. — Да, Ахмет, да… Но где это место?.. – сжимая руль, Четин прибавил газа, как только выехал на трассу. Всё, о чем он только мог думать – если не успеет, то сам умрёт от безысходности. — Море… — Да, тут говориться о море. — Точно! Мы поедем к берегу! На долю секунды у них обоих появился прилив оптимизма, но Ахмет тут же обрубил всё на корню. — Ты к какому берегу поедешь? — Не знаю я! Будем проверять один за другим. Давай, ты тоже думай! В другой машине, которая сейчас огибала площадь Таксим, особой логики тоже не предвиделось. — Так, Аяз, слушай меня внимательно, - сбивчиво говорил Керем парню, который увязался вместе с ними. — Она – Джульетта, ты – Ромео. Каким будешь ваш конец? Вместе – вы всё, по отдельности – ничто. Что это бл*ть за чушь?! На заднем сидении Аяз всё время жестикулировал руками будто это помогало ему добраться до истины. — Мы точно знаем, что это как-то связано с пьесой «Ромео и Джульетта», - осенило Мурата. — Текст отражает жизнь такой какой она должна быть, а не такой какая она есть! - выпалил Аяз. — Хорошо, хорошо. Мы поняли, что это всё связанно с искусством и театром. – Керем уже и сам был готов поверить в такую ерунду. — Но где этот театр? Какой театр? Сколько вообще театров в Стамбуле? — Их очень много, брат Керем. Очень много. У того вырвался обреченный вздох. — Спасибо, Аяз…Спасибо… — Так что мне делать? – поинтересовался Мурат, у которого уже мозг взрывался от бессмысленной езды. — Куда ехать? — Я не знаю, брат. Езжай куда хочешь. Направо, налево, - с каждой минутой Керем терял надежду, от чего нервы вконец сдавали. — Езжай туда, где находятся большинство театров в Стамбуле! — Театры?.. – тот растерялся. — А где их больше всего?.. Тем временем, проезжая по набережной Ортакёя Ахмет решил выразить ещё одну мысль. — Я сдерживаю себя, чтобы не сказать это, но…что, если это место на другой стороне? Например, в Кадыкёе. — А что, если на берегу Бакыркёя? - Четину его умозаключение вообще никак не помогло. — Да, в Бакыркёе тоже есть базар. — И в Кадыкёе есть. И в Ортакёе. Везде есть! Всё это чушь собачья, Ахмет. Нам сказано, что там вообще нет ни базара, ни рынка. Значит он имел в виду, что эти места могут находиться по раздельности, - в любой другой ситуации Четин никогда бы не осмелился нести такой бред. — Море пахнет смертью, а живые женятся… Если разрезать, то пыль будет столбом… — Может быть эта падла имела в виду, что молодожёны любят фотографироваться на одном из пирсов? – предположил Ахмет, совершенно от фонаря. – Я знаю, что в Саррыя всегда играют свадьбы. Да и ветрено там иногда бывает, вот тебе и пыль. — Саррыя?.. – Четина будто осенило. — Точно! Там действительно многие справляют свадьбы! Чёрт, Ахмет, ты нашёл истину, пусть и случайно! – на его лице мелькнула слабая улыбка, надежды прибавилось. Ахмет нахмурился, ему не понравилось данное высказывание. — Случайно? У меня нет случайностей. У меня всё по плану – как положено. Мурат плевать хотел на то, что недовольные водители, которых он нагло подрезал и игнорировал на светофорах ему сигналили. На данный момент они двигались недалеко от главной площади Фатиха. — Давайте, парни, я вас умоляю думайте. Думайте! – Керем нервно постукивал по пластиковой панели дверцы. — Пьеса «Ромео и Джульетта», сцена, театр… - Аяз просто повторял записанные им же слова. — Я понял, что это в каком-то театре! Где он находится?! Мурат, ты знаешь какие-нибудь театры? Тот покосился на Керема, будто он сморозил несусветную глупость. — Брат, от куда мне знать про театры… — Да пошли вы все! – окончательно взбесился Керем. – Неужели ни разу не ходили?! Ведь это могло понадобиться! Все пойдут в театр после того, как это дело закончиться, понятно вам?! – перечить ему никто не стал, всё просто кивнули. — Я пойду в театр, ей-богу, если это дело закончиться… - полушепотом произнес Мурат, совершено, так и не понимая в каком направлении ему двигаться. Напряженно потирая лоб, Керем понимал, что они такими темпами не найдут ничего. Это не просто сводило его с ума, названия даже такому состоянию не придумаешь. — Ромео и Джульетта, Ромео и Джульетта… - Аяз продолжал упрямо повторять название пьесы. — Я вспомнил! У нас на рекламном баннере висело расписание этой пьесы, там говорилось о театре в Кадыкёе. — Отлично! – Керем ожил. — Всё, едем: поездка в театр Кадыкёй! — А ещё эту пьесу показывали в театрах Бакыркёе и Ортакёе, - Аяз, как назло начал вспоминать все рекламные баннеры, связанные с «Ромео и Джульеттой». — Что же ты сделал, Аяз… - от безысходности Керем был готов биться головой о панель. — Зачем?.. Зачем ты это сказал?.. — Прости, брат Керем. Я не хотел, – жалостливо произнес парень. — Хорошо, давай подумаем, как следует. Давай решим в какой из театров поедем. – посмотрев на часы, Керем понял, что у них осталось всего двадцать минут. Лучше бы и не смотрел. — Может быть подойдёт сцена театра «Восемь»? – внезапно предположил Мурат. — При чём тут цифра восемь? – Керем тут же ещё раз прочитал текст загадки, но нигде о подобном не упоминалось. — Восемь, восемь… - он упорно соображал при чём тут это чёртово число и вдруг: — Мать твою! Точно! Слушайте парни, тут говориться: вместе – вы всё, по отдельности – ничто! — Ну да, - поддакивал ему Мурат. — Это же цифра восемь! То-есть тут имелся в виду знак бесконечности – цифра восемь. А если её разделить, то получиться ноль. А ноль – это знак ничего! — Клянусь, брат, ты можешь разбить атом на части, если постараешься, - воодушевленно сказал Мурат. Отныне они знали куда двигаться. Наверное. — Так, а кто-нибудь знает, как проехать к этому театру? — Я знаю, я! – воскликнул Аяз. — Сейчас мы проедем девятьсот метров, обогнём дорожные работы, которые должны закончиться ровно двадцать второго сентября, после этого будем двигаться десять километров по трассе, свернём налево, уткнёмся в железные ворота, выйдем из машины, потому что там тупик, там есть деревянные двери – мы их откроем и пройдём в театр. Пройдём мимо кресел к сцене, а потом… Керему пришлось его вежливо заткнуть. — Молодец, Аяз, молодец! Ты умнее нас всех вместе взятых. Жми, Мурат. – он радостно похлопал друга по спине. — Давай, родной, мы должны успеть. Машина Четина резко затормозила на одном из парковочных мест неподалеку от того самого пирса в Саррыя. Вместе с Ахметом они вышли на улицу, где моросил мелкий дождь. — Мы приехали, - развел руками Ахмет. — Что делать дальше? — Дай мне бумагу, - Четин нервно вырвал у того кусок оторванной бумажки из блокнота и прочёл текст в который раз. — Здесь, нет ни базара, ни рынка. Есть вход, но нет выхода. Чёрт… - он сдвинул брови до максимума. — То-есть сюда заходят, но никто не возвращается. Разрежешь – появиться пыль… Что нужно разрезать, чтобы появилась пыль? — Например, дерево. Когда мой отец работал столяром, то его одежда была вся в пыли. — Я вообще ничего уже не понимаю… Море, дерево, смерть, свадьба… — Ей-богу, я и сам сейчас взорвусь, - вздохнул Ахмет. — И убью кого-нибудь. Закопать бы этого ублюдка в самой глубокой яме… — Закопать… - в задумчивости повторил Четин. — Могила… - потихоньку к нему начала прихоть дельная мысль. — А что, если это кладбище? — Люди, которые выходят из отдела бракосочетания у нас в Фатихе как раз смотрят на море, - Ахмет подхватил его мысль слёту. — И там есть ещё кладбище неподалеку. И мастерская. Они там делают надгробия. — Точно. Если резать по мрамору, то будет пыль. — Браво! Мы наконец угадали, где это чёртово место! Но не успели Ахмет и Четин сесть в машину, у первого раздался телефонный звонок. — Это Керем, - немного трясущимися руками Ахмет нажал на ответ. — Брат, вам удалось, что-нибудь найти? – он тут же улыбнулся и сказал Четину: — Они разгадали про театр. Красавчики. – но тут же осёкся. — Где вы? Только что выехали из Фатиха? Нет, нет, брат, разворачивайтесь назад! Вам срочно нужно на наше кладбище! Где находится этот театр? – как только он получил ответ, Ахмет прикинул сколько у них уйдёт времени, чтобы добраться. — Хорошо, вы – на кладбище, мы – в театр.***
Эфсун казалось, что время бежит непозволительно быстро. Разве вода в баке может исчезать с такой скоростью? С каждым разом, когда бензопилы плавно опускались ближе к ней, Эфсун дергалась всё неистовее. Хотя надежда у неё пропала. Если за столько времени её не смогли найти какой толк веровать в чудо сейчас? В какой-то момент Эфсун захотелось, чтобы это уже побыстрее закончилось. У неё и так, наверное, вся голова успела поседеть. И как только она закрыла глаза, притихла, то вдруг вспомнила о самом важном. Её рука не без усилий потянулась к низу живота. «Прости, малыш. Я не смогла тебя спасти» - Эфсун так и лежала с закрытыми глазами, а ладонь была заботливо прижата к животу. Как ей показалось, он там тоже ужасно нервничал. И самое лучшее, что сейчас Эфсун могла сделать - спокойно принять конец. Как она ни старалась думать о своем малыше, представлять с какими бы он родился глазами, всё равно голову терзала только одна мысль - совсем скоро их обоих распилят на части. Вдруг снаружи послышался грохот. Эфсун повернула голову влево и на её глазах разбилось окно, что находилось над ещё одним рабочим столом мастера этого злачного места. И хоть рот был плотно заклеен скотчем Эфсун закричала изо всех сил. Когда она увидела, пролезавшего через окно Керема у неё навернулись слезы. Он замер при виде того, что с ней хотели сделать. Но только лишь на долю секунды. — Всё, всё! Успокойся! Я тут, - подбежав к столу Керем крепко сжал руку Эфсун и принялся за бензопилы. Следом за ним в помещении оказался Мурат. Тот завис немного дольше, чем это было нужно. — Черт! - взревел Керем, когда у него не получилось отключить одну из пил. Дергач был обрезан почти весь. — Чтоб тебя! Зараза! - тем не менее он не оставлял попыток. — Бак! - крикнул Мурат. — Он почти пуст! Эфсун забилась в еще большей истерике. Не сумев выключить пилы, Керем стал их дергать, чтобы повернуть в другую сторону - бестолку. Они не только крепко держались на тросах, но и были зафиксированы так, чтобы направление было только одно. — Развязывай её, - приказал Керем другу, а сам ухватился за скользкий бак. Он потянул его вниз, но руки соскальзывали. — С*ки, они его чем-то обмазали! Мурат поспешно начал развязывать крепкие узлы, которых было, как назло, слишком много. — Очень злые люди могли такое придумать, - бормотал он себе под нос. — Очень злые… — Мурат… - Керем весь побагровел, стараясь удержать скользкий бак. — Что, брат? - тот отвлекся от дела. — Развязывай узлы, а не болтай! К счастью, Мурат успел освободить Эфсун до того, как у Керема выскользнул бак. Основание пил с грохотом упало на металлический стол, и они продолжили своё мерзкое жужжание. Сидя на грязном бетонном полу, Эфсун наконец-то смогла отодрать скотч и сделать глубокий вдох-выдох. Её до сих пор трясло, сознание отказывалось принимать то, что всё закончилось. — У нас получилось… - прошептал Мурат, дыша не менее активно, чем Эфсун. — Да… - Керем всё ещё смотрел на стол. Адреналин в крови просто зашкаливал. Ноги сами собой подкосились. Упав на колени, он перевёл взгляд на Эфсун и прижал её к себе. Покрепче, чтобы убедится - она жива. Она же уткнулась носом в его шею и заплакала. Но это были самые настоящие слезы счастья. *** — Помогите! Слышит меня кто-нибудь?! - хоть из-за скотча слова звучали слишком исковеркано, Эдже не оставляла попыток докричаться. Если это театр, а судя по обстановке так оно и есть, то неужели тут не было ни одной живой души? А может быть это место принадлежало лично этому типу? Как вообще можно было додуматься до такого? Тем временем вода, под высоким электрическим напряжением была от Эдже всего в нескольких метрах. Девушка старалась поднять ступни вверх насколько это было возможно. Но хомуты не позволяли оторваться от пола, когда вода подойдёт - током Эдже ударит в любом случае. Из-за страха надвигающейся смерти у Эдже начали всплывать воспоминания. Вот она первый раз села на двухколесный велосипед и, конечно же сразу упала. Чтобы не видеть горьких слез отец купил ей сладкий леденец и боль сразу же прошла. Всегда после принятия ванны с душистой пеной, мама бережно расчесывала дочери волосы, и они о чем-то хихикали. А вот и вредный Селим, который не захотел взять сестру с собой в кино, сославшись на то, что она слишком маленькая, по итогу они вместе остались дома и играли в приставку. На смену этим воспоминаниям пришли другие. Трудно было забыть тот восторг, охвативший её, когда она открыла глаза, а рядом с ней мирно лежал Керем. Он казался ей чем-то недосягаемым, зачем ему нужна была младшая сестра друга, когда вокруг столько красивых девчонок его возраста. Но он сказал, что любит. Как же Эдже ждала его! Ждала тогда, ждала и сейчас. А потом она вспомнила всё то хорошее, что сделал для неё Четин. Он был словно её ангел-хранитель, которого Эдже постоянно испытывала на прочность. Ей стало так стыдно за себя. Последним воспоминанием стала, как ни странно, Гюнеш. Тот самый момент, когда та скатилась с лестницы по вине Эдже. От этого девушку сильно передернуло, как будто электрическое напряжение уже добралось до неё. Под страшный треск провода, вода подступала всё ближе и ближе. Как раз осталось время покаяться в своих грехах. Никто её здесь не найдёт. Эдже постаралась заглушить свой дикий страх и прикрыла глаза, ей не хотелось видеть эти последние минуты неизбежной смерти. Но резко их распахнула, услышав, как занавес одернули. За ним оказалась распахнутая дверь и двое мужчин. Стоило Эдже увидеть Четина, она начала дёргаться и кричать. — Спокойно, Эдже! - несмотря на собственную панику, Четин старался настроить её на оптимизм. — Я обязательно вытащу тебя отсюда! Ахмет тут же сообразил найти какую-нибудь доску или что-то похоже на неё. На глаза очень кстати попался кусок от декораций вроде дерева или ещё какой-нибудь ерунды. Он быстро передал его Четину и тот кинул его в воду. — Дай мне ещё что-нибудь! - крикнул Четин ступая по деревянному покрытию. В ту же минуту у него в руках оказалась длинная тонкая палка, похожая на ручку от метлы. С помощью её Четин потянулся к проводу, чтобы откинуть подальше от воды. В первый раз ему удалось его зацепить, но тот сразу же упал обратно. Вторая попытка вообще никаким успехом не увенчалась. — Будь всё проклято! - выругался Четин. На лбу проступил пот. — Ну давай же… Давай! И вот наконец удача повернулась к ним лицом. Он осторожно поднял палку с висящим на ней проводом и отбросил как можно дальше. — Да! - Ахмет выразил свою радость в виде удара рукой по еще какому-то реквизиту. — У нас это мать вашу получилось! Эдже не могла поверить в свое волшебное спасение, даже в тот момент, когда её отвязали от стула. Её потряхивало, но уже не так сильно, зато слезы текли ручьем. — Всё, милая, - обняв Эдже, Четин гладил её по волосам, благодаря все небесные силы за то, что она была жива. — Всё прошло. Всё прошло…***
Это был оправданно самый худший из дней Салиха. Как только он отправил начальника охраны вместе с его людьми на поиски дочери, за это время ни разу не выпустил свой старенький кнопочный телефон из рук. Каждая проведенная минута была подобна адским пыткам. Парса Салих тоже привлёк к поискам при этом накричав на него, почему тот не мог сразу сообразить, что Эфсун была похищена. Парень растерялся настолько, что и ответить ничего не смог, но дал обещание отцу привести Эфсун домой в кратчайшие сроки. Прошёл час, полтора - ни от Чавуша, ни от Парса вестей никаких не было. В голову к Салиху лезли мысли одна безумнее другой. А что, если вдруг его любимую дочку подвергли пыткам? Или же кинули на растерзание похотливым козлам, коих в арсенале у Седата было предостаточно. Возможно, Эфсун уже и не было в живых. Эти дурные мысли он отогнал от себя, как только понял, что сейчас свихнется напрочь. Нет, с ней не посмеют ничего сделать, иначе Салих сожжёт этот мир дотла. Откинувшись на спинку кресла, Салих прикрыл глаза все еще ожидая хороших вестей. За дверью послышались тяжёлые шаги, это была Айше. Наверняка, она сейчас соображала стоит ли постучаться. — Уйди! - рявкнул Салих не дожидаясь её. — Займись делом! Судя по звукам, Айше поторопилась исполнить приказ и правильно сделала, ведь когда Салих был в гневе - к нему лучше не подходить. А сейчас он был не просто в гневе. Наконец-то через какое-то время раздался тот самый звонок, которого Салих так ждал. Это был Четин. — С Эфсун всё в порядке, - сказал тот, голос был немного подрагивающим. — Мы нашли их. Крепко сжимая телефон в руке, Салих облегченно выдохнул и даже не сказал в ответ ни слова. Его дочь была жива - большего и не требовалось. Не смотря на такую прекрасную новость, Салих так и не вышел из своего кабинета за всю ночь. Ему не удалось до конца избавиться от напряжения, заполонившее не только тело, но и разум. Половину из этого времени Салих потратил на то, чтобы придумать жестокое наказание для тех ублюдков, кто осмелился совершить такое. Сейчас проблема с Керемом отодвинулась на задний план, наоборот этот парень был теперь необходим вдвойне. Неизвестно сам ли Керем осмелился или может его натравили на содеянное, но пока хоть один выродок из семейства Пекер дышит - тот будет уничтожать их. А уж рычаги давления Салих обязательно найдёт. — Хорошо, что ты не знаешь до чего мы докатились, - огорченно произнес Салих, глядя на фотографию жены. Её портретное фото хранилось в рамке на столе. Когда у Салиха возникали проблемы с детьми, он всегда обращался к Хатидже за советом и как ему казалось она его действительно давала. — Не знаю, где я допустил ошибку, дорогая… «С самого начала» - слова покойной супруги звучали у него в голове каждый раз, когда Салих задавался таким вопросом. Именно Хатидже была тем человеком, который пытался избавить его от окружающей тьмы. Конечно, её попытки не увенчались успехом, но за них он был очень благодарен. Именно она научила его быть более терпимей, напоминала о человечности, когда это было необходимо, твердила о том, что их дети заслуживают иной судьбы. — Ты, как обычно во всём права, - поставив фото на место, Салих чуть улыбнулся. Мысленно у них получился хороший диалог. — И прости меня…если, конечно, сможешь. От супружеской идиллии Салиха отвлек Чавуш. Тот, набравшись наглости забыл постучаться и вихрем влетел в кабинет. Но это было большой ошибкой. — Тебе жить надоело, Чавуш?.. - Салих прожигал его взглядом. — Босс, там… - от захлестнувших эмоции Чавуш даже слова связать не мог, что было на него совсем не похоже. — Там… включите… Однако Салиху было плевать. — Мало того, что ты полностью провалил мой приказ, ещё смеешь вот так заявляться! - голосовых связок он не жалел. — Выйди вон! И не появляйся на мои глаза ближайшее время! - для более точного посыла Салих приподнял руку вверх и махнул ладонью в сторону. Благо Чавушу по сто раз повторять не нужно - вон, так вон. Прежде чем немного отдохнуть после всех событий, Салих ещё раз набрал Четина и в приказном порядке сказал, чтобы тот привёл Эфсун домой. В ответ последовало: «Как только - так сразу». Наглость сына тоже начинала выводить из себя, но об этом позже. Со второго телефона, который предназначался для разговора только с одним человеком раздался приглушенный звонок. — Включи новости, - сказал Парс. Судя, по голосу он пребывал в шоке. Салиху понадобилось время, чтобы найти пульт от телевизора, висевшего на стене. И вот когда он наконец его нашёл по одному из центральных каналов шёл выпуск новостей. «Вчера днем около четырёх часов дня в аэропорту «Стамбул» было обнаружено тело мужчины. Личность убитого - установлена, - говорила очень серьезного вида дикторша. — По данным сотрудников полиции жертвой ножевого ранения является известный бизнесмен - Седат Пекер. Большая часть аэропорта оцеплена, ведется расследование.» Далее Салих уже не особо прислушивался, он медленно опустил руку на стол, в которой до сих пор держал пульт и больше не шелохнулся. Первое, что пришло в голову: партнёры Седата не могли слить его на всеобщее обозрение. Это происшествие - ничто иное, как провокация. Очень хорошо спланированная провокация.***
Отныне театры являлись для Эдже не самым приятным местом для проведения досуга. После всего произошедшего девушка наглоталась успокоительных, которые ей предоставил Четин и только с помощью них выключилась. Проснулась и поняла, что находится на своей кровати. Солнце ярко освещало всю комнату, день сегодня обещал быть ясным, как никогда. Только вот Эдже вовсе не хотелось вставать с постели, покрепче обхватив руками подушку, она зажмурила глаза и отвернулась к стенке. Сон очень хорошо помогал не думать о произошедшем, однако, Эдже никак не могла вновь заснуть. В ушах до сих пор отдавался тот треск провода, перемешанный с собственными криками. Чудом избежав такой кончины - на жизнь точно станешь смотреть иначе. Именно это и пришло в голову к Эдже, когда она ворочалась в постели. Да, Эдже до последнего надеялась, что её найдут и этим человеком станет никто иной как Керем. Это было бы очень логично и чего греха таить романтично. Однако, в этой сказке события повернули в другую сторону. Четина теперь можно было официально причислить к ангелам-хранителям, если не больше. Эдже обязательно собиралась выяснить все подробности данной ситуации, но потом. Сейчас же она почувствовала острую необходимость увидеть своего спасителя и просто прижаться к нему. Из приоткрытой двери раздавались какие-то звуки. Судя по всему внизу, на кухне кто-то гремел посудой. — Извини, не хотел тебя разбудить, - Четин виновато посмотрел на Эдже, когда та мигом спустилась с лестнице, и застыла возле арочного проема. Он хотел сварганить что-нибудь на завтрак. Эдже не обратила никакого внимания на его слова. Не выпуская из рук сковородку, Четин оказался стиснут в крепкие объятия. От неожиданности он даже округлил глаза. Эдже никогда не была ещё настолько однозначна в проявлении своих чувств. Сковородку пришлось всё же отложить в сторону, чтобы ответить ей тем же. — Я тебя больше никогда и никуда не отпущу, - Четин прошептал ей это на ухо, уткнувшись в растрепанную копну волос. — Поняла меня? — Богом клянусь - сама больше от тебя ни на шаг не отойду, - из Эдже вырвался нервный вдох-выдох, и она обняла его ещё крепче. Сказанные ею слова - чистой воды правда. Всё, больше Эдже не нужны были никакие сомнительные связи, они могут привести только к одному исходу. Ей нужна была надежность и единственный кто мог это предоставить - Четин. — Прости меня, прости… - не поднимая головы с его плеча, говорила Эдже. — Я очень глупая… Четину её слова стали самым настоящим бальзамом на душу. Он не смог сдержать улыбки. — Бываешь иногда, но я верю, что мы вместе это исправим. Идёт? Эдже всё же отпрянула, но лишь для того, чтобы заглянуть в его глаза. — Прямо сейчас начнем, - она тоже улыбнулась и поцеловала его в губы. На первый взгляд это был очень лёгкий поцелуй, однако, он нёс в себе те чувства, которые хотелось передать Эдже. — Спасибо, что всё ещё веришь в меня, - после поцелуя она вновь принялась обнимать Четина, будто это отныне жизненно необходимо. И ему было очень приятно. — Иначе у меня не получается, - всё так же тихо сказал он. Завтрак всё же был приготовлен, но есть его особо никто не стал. Большую половину времени за столом Четин и Эдже провели молча при этом держась за руки. Думая изначально, что расспросит обо всём, Эдже не осмелилась заговорить о произошедшем. Сейчас всё было настолько прекрасно и хорошо, что портить это не хотелось. В свою очередь Четин тоже не обмолвился ни словом. Да и зачем ворошить? — Что с Эфсун?.. - однако, такого вопроса Эдже просто не могла не задать. — Она… - девушка опустила глаза в тарелку при дурной мысли. — За ней кто-нибудь успел?.. На какую-то секунду Эдже разозлилась сама на себя. Что если Четин был не в курсе сестры и теперь она это на него внезапно вывалила? Тем не менее его реакция дала понять обратное. — Всё в порядке, - кивнул Четин. — Её спасли другие. — Кто? Четин поджал губы, вздыхая. Он понимал, что сейчас сделает ей больно, но скрывать ничего не стал. — Керем. Реакция долго ждать себя не заставила - стакан с соком был опрокинут на пол, когда Эдже дернула рукой. У неё тут же поменялось выражение лица, будто дали с ноги под дых. Четин предоставил ей время прийти в себя. — Слава Богу, что всё обошлось, - Эдже старалась больше не подавать вида о том, как ей всё-таки больно принять данный факт. — Нужно прибрать. Она подскочила с места и как можно быстрее вышла из кухни. На глаза предательски наворачивались слезы, которые Эдже старалась заглушить. Было вновь неприятно, но это нужно пережить и Четин уговаривал себя не злится больше по этому поводу. К тому же он ни в коем случае не позволит больше Эдже оставаться здесь. Они уедут, и она станет другой. Такой, какой и нужно. Однако, то, что Эдже не собиралась возвращаться обратно на кухню всё же напрягло Четина. Встав из-за стола, он пошел за ней в надежде, что она не сидит где-нибудь в укромном месте и не льет слезы. То, что касалось слез, к сожалению, подтвердилось, но совсем не в том ключе. — Что это? - Четин застыл на месте, как вкопанный. Перед его глазами предстала девушка, лежавшая на полу в коморке. И эта девушка явно была мертва.***
Как только Керем привез к себе домой Эфсун, он не спускал с неё глаз до глубокой ночи. От пережитого потрясения она отвлеклась только тогда, когда её организм уже выдохся. При этом Эфсун всё время настаивала отвезти её в свой дом, но Керем и слышать ни о чем подобном не хотел. Теперь за этой особой будет приставлена круглосуточная охрана, хочет она того или нет. Конечно, Керем думал не только о том насколько психически пострадала Эфсун. Он боялся представить, что же там творилось с Эдже. Нужно признать по стрессоустойчивости первая превосходила. Ахмет заверил Керема, что Эдже ни капли не пострадала - физически и то, что Четин позаботится обо всём. Такое заявление понесло ещё большее угнетение, но несмотря на собственные чувства, Керему капризничать не пришлось. Эдже жива и это самое главное. Усталость сказалась и на нём, ближе к трём часам ночи Керем принял горизонтальное положение на диване и уснул даже не раздевшись. Эфсун заняла его кровать. Но лучше бы Керем и вовсе не засыпал, потому что снились ему одни кошмары. Во сне исход был совершенно другим, всё было настолько реалистично, что на лбу проступила испарина, тело то и дело дергалось, реагируя на происходящее. В итоге Керем проснулся, когда электронные часы показывали ровно четыре часа утра. Он устало потер ладонями лицо и убедился в том, что Эфсун продолжала спать. Судя по ней, сон у неё тоже был не спокойный. Керем заботливо накрыл её пледом и пошёл к барной стойке в надежде, что алкоголь поможет приглушить переживания, коих было в избытке. Можно сказать, что ещё никогда в жизни он не был так напуган, как за тот час, который был предоставлен для спасения Эфсун и Эдже. Керем даже не понял каким чудом им удалось разгадать несусветный бред, зато он уже точно понимал какова будет расплата за содеянное. Выпив пару бокалов рома, Керем всё же уснул. На этот раз сон был, более менее, спокойным, пока его не окатили ледяной водой. — Какого… - распахнув глаза, он резко сел и увидел перед собой Эфсун. Та явно пребывала в расстроенных чувствах. — Скотина! - громко бросила она и вознамерилась окатить его оставшейся в кувшине водой. — Животное! — Эй, эй! - Керем тут же поднял перед собой руки, чувствуя при этом как кожа покрылась мурашками. — Детка, успокойся! — Засунуть себе свою детку в жопу! - Эфсун вовсе и не собиралась выполнять просьбу. Она всё же окатила его остатками воды, чем была хоть как-то довольна. То, что Эфсун злилась было логично и как минимум закономерно. И всё же она могла выразиться менее эмоционально. — Хорошо, - стряхивая с лица капли воды, говорил Керем. — Я знаю, что ты на меня злишься, но… — Как бы не так! - она резко его перебила. — Злилась я на тебя раньше, теперь же я убью тебя, ей-богу! При её воинственном настрое, Керем решил отойти подальше. — Подумай сама что ты такое говоришь, - продолжая держать руки перед собой, он пятился назад, пока она всё тем же кувшином целилась ему точно в голову. — Я же спас тебя. — По чьей интересно милости я рисковала быть распиленной на части?! — Твои обвинения небезосновательны, согласен. Но давай всё-таки сосредоточимся на другом. Например, придумаем как разделаемся с этим гадом. — Сначала я разделаюсь с другим гадом! Кувшин всё же настиг своей цели, но не удовлетворившись итогом Эфсун принялась швырять в Керема и другие вещи: электронные часы с тумбочки, пульт от телевизора, бокал на донышке которого осталось немного рома и даже уже была готова ухватиться за ножи, что были на подставке возле мойки. Внезапно её пронзила резкая боль внизу живота и она, скрючившись издала протяжный стон. Керем оторопел, испугавшись, что всё же Эфсун как-то могли ранить. Подхватив её за руку, он позволил облокотиться на себя и тут же поинтересовался что случилось. — Кажется, мне нужно в больницу, - все еще морщась от боли сказала Эфсун. Несмотря на свою злость, она крепко ухватилась за его ладонь и попросила поехать вместе. Естественно, без лишней болтовни Керем усадил её на переднее сиденье машины и отвез в клинику. Пока Эфсун осматривали он ждал в коридоре больницы, а снаружи были еще пару парней. Из палаты вышел доктор. — С госпожой Эфсун всё в порядке, поводов для паники нет, - сказал он, полагая, что Керем является мужем пациентки. — Но я настоятельно советую постельный режим, на таком раннем сроке лишние переживания ни к чему. — Сроке? - Керем сдвинул брови, чувствуя себя дураком. — То-есть…есть… беременность?.. Доктор снисходительно улыбнулся. — Я вас поздравляю. Но берегите жену, нервы и стресс - это враги для вашего малыша. За ним из палаты следом вышла медсестра. Она сообщила, что дала все необходимые рекомендации и вместе с доктором они отправились на очередной осмотр, пожелав при этом Керему удачи. Он ещё несколько минут стоял у двери палаты, впитывая в себя эту информацию и потом всё же вошёл. Полулежа на кровати, Эфсун делала вид будто ей очень интересна ситуация за окном. Она планировала вовсе не тот исход и уж тем более не собиралась посвящать во все тонкости Керема. В свою очередь он был растерян, но почувствовал, как внутри его на самом деле будоражит эта новость. — Почему, ты не сказала мне об этом? - спросил он, присев на краешек кровати. — Не подвернулся удобный случай, - Эфсун едко хмыкнула, скрестив руки на груди. — Что ж, ладно… - вздохнул Керем. Его в очередной раз кольнула совесть. — Теперь я знаю. — Это неважно, - она не желала обсуждать это именно сейчас. — У нас всё равно ничего не получится. В любом другом случае он бы с ней полностью согласился. Ну не пара они - абсолютно. Всё равно, что пытаться скрестить ужа с ежом. Керем слишком упрям, прямолинеен и считает, что всё должно быть по его. Хуже Керема только Эфсун, она настолько мнит себя правой, что и не замечает его извечного «Я». Однако, теперь у них есть один момент, который нельзя просто взять и проигнорировать. — Нет, ты не права. - серьёзным тоном сказал он. — Для меня это важно.***
— Каковы будут наши следующие действия, отец? - поинтересовался Парс, гоняя носком ботинка камушек. На сей раз Салих встретился с сыном возле заброшенного отеля в горах, неподалеку от азиатской части города. Поводом послужила новость о скоропостижной смерти Седата Пекера. Сейчас наступило именно то время, когда все действия нужно было продумывать до мельчайших деталей. Салих не просто был уверен, что его хотят подставить на фоне этого происшествия, он также догадывался кто это делал. Хотя Парсу сообщать не спешил, у парня и так могут возникнуть серьезные проблемы на фоне того, что старший сын обо всём прознал. — Тебе нужно в отпуск, - задумчивым тоном произнёс Салих. — Что?.. - Парс хмыкнул будто тот сказал глупость. — Отец о чем ты говоришь? Седата убили, ты в опасности, а я в отпуск должен отправится? — Именно. Поедешь в Трабзон и выяснишь подробности смерти отца Керема. С каждой минутой Парс приходил в еще большее недоумение. — Что-то я совсем запутался… - парень сдвинул брови так, что на переносице образовалась большая складка. — Это к чему? - до сих пор Парс был уверен в том, что к смерти того мужика причастен отец. По крайней мере это логично - причинить вред своему врагу. Исходя из этого, он и согласился передать Эдже в руки Пакеров. — К тому, что мне необходимо точно знать, кто его убил, - Салиха начинало злить недопонимание со стороны сына. — Делай, что говорю и не задавай мне тут лишних вопросов! Спорить с ним было бесполезно. Они разошлись на том, что Парс в срочном порядке исчезает из города и занимается расследованием. После Салих отправился на ещё одну встречу. Некоторые из их с Седатом общих партнеров уже прилетели в Стамбул, чтобы провести собрание и обсудить дальнейшие действия. К тому же Салиху было необходимо лично убедиться в том, кто именно будет присутствовать на похоронах. Обычно такие вот моменты и могли прояснить истину - виновник всегда присутствует на погребении, чтобы отдать дань умершему.***
Желание Эфсун отправится к себе домой было исполнено, но только при одном условии - она не попытается избавиться от охраны, которая теперь к ней приставлена. При чем со стороны отца тоже. По дороге им с Керемом так и не удалось поговорить, точнее разговор не хотела начинать Эфсун. Морально она ещё не успела подготовиться к нему, но нужно было признать на этот раз Керем её приятно удивил. Она ждала совсем другой реакции, возможно, он попытался бы намекнуть на то, что этот ребенок ему совсем не нужен. То, что у него из головы до сих пор не идёт другая женщина и вообще он слишком занят для таких дел. И Эфсун его даже осуждать бы не стала. Она и сама не планировала обзаводиться семьёй, тем более с Керемом, но за последние двое суток поняла, насколько хочет родить и стать матерью. И конечно, любому ребенку нужен отец, каким бы тот не был. По крайней мере ей так казалось. — Дай мне время, - попросила Эфсун, выходя из машины. — Хочу обдумать всё как следует. Керем кивнул и проследил за тем, чтобы она зашла в холл жилого комплекса. За Эфсун следом отправились двое охранников. С абсолютно квадратной головой Керем отправился к себе. Нужно переварить новость об отцовстве и сделать это желательно с чем-нибудь крепким. Трудно, однако, теперь им с Салихом придётся. Маленькому ребенку вряд ли объяснишь, почему дедушка хочет убить папу. А ещё его очень волновало, как Эфсун будет совмещать материнство со своим проститутским бизнесом. Хотя справедливости ради нужно признать, что трудовая деятельность обоих родителей оставляет желать лучшего. Но при всех проблемах, связанных в том числе и с личными любовными переживаниями, Керем улыбнулся при мысли, что у него будет ребенок. Надоело всё время быть одному. Прийти домой, где ждёт маленькая часть тебя и искренне любит не за что-то, а просто так - то, чего как раз и не хватает. «Вдруг это мальчик» - мечтательно призадумался Керем, остановившись на светофоре. Он сразу же вспомнил, как сам в детстве мечтал о большом красном грузовике, но вместо него досталась лишь поломанная машинка от старшего брата. Керему вообще только и переходило в наследство всё ненужное барахло от Кемаля. Одежда, игрушки, школьные учебники. Нет, если у него родиться сын, то он будет иметь только всё самое лучшее. В принципе с дочкой тоже самое, не разделять же детей по гендерному признаку, как это делал его папаша. Кстати, о «любимом» папе… Керем только сейчас понял, что благополучно забыл о похоронах, в принципе не удивительно с такими-то событиями. А вот то, что ему никто не позвонил и не сказал о том какой он неблагодарный козел действительно странно. Уже дома Керем налил себе шотландского виски в единственный уцелевший бокал, но выпить не успел. Кто-то очень настойчиво стучал в дверь. — Аяз? Тебе чего, парень? - изрядно удивившись нахлынувшему гостю, Керем его пропустил, а точнее тот сам ворвался внутрь. — Я не сказал, - Аяз начал метаться по всему лофту. Такое поведение говорило о излишнем возбуждении парня. — Я не сказал. Не сказал. — Хорошо, хорошо, ты успокойся, присядь, - Керем указал на диван, вспомнив, что тот и правда хотел сказать о чём-то важном. — Всё мне сейчас расскажешь. Будешь какао? - этот напиток был предложен с целью немного снять нервное напряжение парня. Аяз очень любил какао с тремя кубиками сахара. — Там их три? - прежде, чем выпить приготовленный какао Аяз хотел убедиться в допустимом количестве сахара. — Ровно три. - Керем сел напротив, взяв свой бокал с виски. — Так, о чем речь? — По четвергам я всегда хожу к тетушке Зейнеп за медовой пахлавой, - очень медленным темпом начал Аяз, сделав глоток. — Она всегда делиться со мной остатками, а я очень люблю пахлаву. Ты же знаешь, брат Керем. — Знаю, знаю, - благо тот уже немного выпил, ибо на сухую было невозможно слушать эту тягомотину. — Аяз, может перейдем сразу к делу? — Нет, я должен рассказать, иначе ты не поймешь сути. — Хорошо… Давай с самого начала… - Керем отпил из бокала ещё и откинувшись на спинку кресла приготовился слушать мельчайшие подробности. — Я очень люблю пахлаву, поэтому, когда тетушка Зейнеп позвала меня, я не смог отказаться. Обычно я хожу к ней в гости по улице Атмаджа, но на этот раз решил идти по Махрамаджи, чтобы явится точно ко времени. У меня было двадцать минут в запасе. Когда я пришёл, то тетя дала мне очень много пахлавы, а ты ведь знаешь, что от переизбытка сладкого мне становится плохо. - на этом моменте Керем зевнул. — И по пути домой я думал с кем мне поделиться, а так как я обратно пошёл тоже по Махрамаджи, то вспомнил о сестрице Эдже. — Так, и ты ей отнес пахлаву? - тут уже Керема заинтересовал дальнейший разворот событий. Вдруг Аяз видел, как её похитили. — Да, я решил поделиться пахлавой с ней. Она ведь тоже любит. — Аяз, что дальше-то было? - терпению приходил конец. — Я зашёл во двор, прикрыл калитку, сделал ровно десять больших шагов и хотел постучать в дверь, но услышал грохот. Брат Керем, я вовсе не любопытный, мне просто стало интересно, что случилось. — И?! Что там случилось? — Я подошёл к окну с другой стороны дома. Сестра Эдже судя по моим данным поругалась с какой-то девушкой. Она была так расстроена, что та умерла. — Постой! – особенность Аяза была в том, что он мог расписать всё в мельчайших подробностях об улице, по которой шёл, а вот действительно важные моменты благополучно пропустить. — Эдже поругалась с другой девушкой и расстроилась, что та умерла? — Конечно, расстроилась! Она ведь толкнула её с лестницы. А потом пришел комиссар Парс и сказал, что хочет помочь. Я испугался и всё это время просидел возле большого куста с пионами. Аяз наконец закончил, а Керему только и оставалось что хлопать глазами, как дураку. Последние сутки побили все рекорды по безумству. Одна новость хлеще другой.***
30 лет назад — Это и есть тот самый наследный принц? - издевательски усмехнулся Седат, смотря в бинокль. — Слишком он приторный. — Приторный или нет, но он действительно наследник огромной империи, так что в наших же интересах от него избавиться. - напарник Седата пересчитывал наличку, сидя в машине. Мужчины уже который день наблюдали за старшим сыном Арифа Феймана. Им заплатили огромный аванс и отработать всю сумму было необходимо как можно скорее. — Мне всегда было интересно почему Салих ненавидит семью своей жены, - Седат продолжал ухмыляться. Наручные часы сообщали о том, что совсем скоро произойдёт большой взрыв. Так что они отъехали на безопасное расстояние. — Банальная история. Большому боссу не понравилось, что дочка связалась с его подручным. А у Салиха, видимо, взыграла гордость, он мало того, что забрал у Феймана дочкину честь, так ещё вознамерился отобрать, и бизнес. — Ох, уж эти семейные распри… Никого до добра не доводят. Как бы нам не вляпаться в подобное дерьмо. — И не говори… В тот же миг половина особняка в горах взлетела на воздух.***
— Мама почему ты не пошла на похороны своего братика? Укачивания новорожденную дочку, Хатидже с грустью посмотрела на сына и вздохнула. — Потому что отец очень злиться на меня, мой дорогой. — А почему он злиться? Любопытство четырёхлетнего сына было вполне нормальным явлением для его возраста, только вот Хатидже никак не могла дать ему ответ. Что же она скажет? То, что собственный отец проклял её, раз она решилась на побег с любимым? Нет, для таких откровений было слишком рано. — Когда-нибудь я тебе всё расскажу, Четин. А сейчас иди-ка ты спать, смотри Эфсун уже видит сладкий сон. Мальчик не удовлетворился ответом, но пошёл к себе в комнату при этом нахмурив брови. Никто ему ничего не рассказывал и от этого он злился. Уложив дочку в кроватку, Хатидже высматривала мужа из окна. Салих сказал, что не будет сегодня задерживаться и придет к ужину вовремя, но не через час, ни через два его так и не было. На самом деле, когда юная девушка сбежала от семьи к любимому, то была уверена в том, что их жизнь будет преисполнена романтикой и безграничным счастьем. Впервые воображаемый мир Хатидже дал трещину, когда Салих пришёл домой весь в крови. В чужой крови. Он сказал, что так было нужно, иначе пострадали бы его близкие. Потом Хатидже узнала, чем на самом деле он зарабатывает. А когда умер её брат Мухаммед, сомневаться в том, что Салих имеет отношения с очень темными и опасными людьми не пришлось. Однажды Хатидже даже услышала в том, что Салих напрямую причастен к смерти брата, но верить в это она отказывалась. Ей не хотелось принимать тот факт, что любимый муж стал полностью похож на отца. Поэтому она каждый вечер терпеливо ждала его у окна и верила, что возможно, в их жизни что-то поменяется.