テレビドラマ

Слэш
PG-13
Завершён
103
автор
Kei_Youkai бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Метки:
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
103 Нравится 3 Отзывы 26 В сборник Скачать

I'm not afraid anymore

Настройки текста
Если кто и мог выжить в этом мире без Fall Out Boy, то это точно не Чон Хосок. Чёрта-с-два. Он откажется выходить из квартиры, если в наушниках не будут петь эти прекрасные голоса под бодрящий альтернативный рок. Сейчас, естественно, он также стоит в наушнике (второй убран заряжаться), покачивая бёдрами в такт ему одному слышимой песне, ожидая, пока кофейный аппарат отдаст ему горячий капучино. Хосок с самого утра был навеселе, не сказать, что это редкость, уж такой он человек, но стоит быть честным, сегодня-то день особенный. День, когда он, наконец, познакомится со вторым актёром первой в Корее полноценной дорамы про однополую любовь. Съёмок сегодня нет, лишь разбор сценария и обсуждение общих вопросов, но легкое волнение всё равно заставляло актёра чувствовать прилив энергии и вечное желание чем-то себя занять, чтобы не так медленно время тянулось. Припев любимой песни сложно не подпевать во всё горло, но Хосок справляется с этим, лишь тихо мурча под нос мотив. Кофейный аппарат желает хорошего дня, Чона это забавляет, пока он отходит вбок, чтобы насыпать пакетированного сахара себе в объёмный стаканчик. – Клянусь, я сожгу этот город, лишь бы ты увидела свет. – Внезапно подпевает кто-то последней строчке, и сахар чуть не сыпется из рук актёра, когда он поворачивается. – Извините, не хотел напугать, просто люблю эту песню. – Мужчина улыбается Хосоку мягко, чуть кланяясь, да занимает место у кофейного аппарата. Оу щет. Чон преувеличенно долго мешает сахар, мельком поглядывая на незнакомца, потому что тот был как с картинки. Ну, реально. И всё же глупо было бы и дальше вести себя подобным образом, не по возрасту как-то, поэтому Чон берёт судьбу в свои руки. – В Корее немногие знают фал аут бой, рад встретить единомышленника. – Актёр протягивает свободную руку. – Чон Хосок. – Чон Чонгук. – Мужчина тут же отвечает на рукопожатие. Они заводят отвлеченную тему про музыкальную группу, пока их пути идут в одном направлении. Но вот они оба сворачивают в один коридор, вместе заходят в лифт и даже с удивлённо приподнятыми бровями Чонгука и тихим смехом Хосока обнаруживают, что этаж им нужен одинаковый. [Вжимая дверной звонок до основания, Хосок вспоминает их первую встречу.] Чонгук оказывается настолько приятным мужчиной с обворожительной мальчишеской улыбкой, что старшему даже не приходится стараться, чтобы на съемочной площадке взгляд на того был пришибленно-завороженный. Чонгук играет плохого парня, играет так честно, что в горле пересыхает натурально, когда по сценарию Хосока тот в школьные шкафчики вжимает. Он типа гомофоб. Типа миловидного одноклассника на дух не переносит, в тайне (даже от самого себя) ища с ним точки пересечения, лишь бы подольше был рядом. Хосок поджимает губы, жмурит глаза, ладонями упираясь в широкую грудь "плохиша", а после окончания сегодняшних съёмок, Чонгука подстебывает, называя того бэдбоем. Чонгук только смеётся. Красиво очень. [Кулак опускается на всё ещё закрытую дверь. Хосок достучится до этого придурка.] Слёзы градом по щекам текут, Хосок швыркает носом, сжимая порванный рюкзак. Вокруг нет никого, он ото всех сбежал за пожарную лестницу, лишь бы лица его побитого и зареванного не видели. Ему так горько и обидно, а ведь он совершенно ничего не сделал, чтобы на банду школьных хулиганов нарваться. Ещё и дома влетит за испорченный рюкзак, где прикажете взять деньги на новый? Мама расстроится, снова будет грустно смотреть на него, понимая, что никак помочь не может. Жизнь слишком жестока, а уж для буйных подростков, которые ещё границы мира не прощупали, вообще ничего святого нет. – Кто это тебя так? – Голос знакомый вообще-то, но не тот, что сейчас хочется слышать. – Неважно. Чонгук, который в это укромное местечко бегает, чтобы покурить втихаря, точно зареванного одноклассника увидеть не ожидал. Сигарету за ухо прячет, на корточки присаживаясь рядом, пытаясь одновременно разобраться, почему ему не всё равно. – Не ной, глаза опухнут, станешь некрасивым. Хосок пропускает нервный смешок, взгляд устремляя на младшего. – А когда не опухший, значит, красивый? – Повисает недолгая тишина, после чего Чонгук кидает тихое и короткое "угу" и, чтобы эту неловкость скрасить, повторяет вновь. – Так кто это тебя так? Последний раз спрашиваю. И Хосок уставший, напуганный, растерянный начинает тараторить на одном дыхании, выливая зачем-то всё, что тревожит. – Понял. – Просто говорит Чонгук, поднимаясь с пола, заодно Хосока заставляя подняться. – Вали домой и ни о чём не переживай. А в следующих сценах обидчики Хосока стороной обходят, а на его стуле за партой рюкзак новый лежит. Без записок. Без намеков хоть каких-либо, кто мог его положить. Однако Чон и сам всё понимает, кидая благодарный взгляд в сторону Чонгука, который в классе на него даже не смотрит. – Ах, мой защитник. – Журит младшего Хосок, пока они собираются по домам после съёмок. – А то! Ты это, звони, если кто обидит. – Чонгук строит самую крутую мордашку и после они оба смеются весело. [– Чонгук! Ну открой, пожалуйста.] Первый раз они целуются в школьном туалете. Не очень романтично, да, больше скомкано и нелепо, но весьма честно. Иначе у их героев будто бы и быть не могло. – Стоп, снято! Хосок бровями играет, отодвигаясь от Чонгука, а тот не отстаёт, губу нижнюю закусывает, отчего старший смехом заходится преувеличенно громким. – Ты сколько перед съемками конфет съел? – Пришло время Чонгука стебаться над старшим. – Тонны две, честно. Понравилось? – Ага. – Чонгук подмигивает, проговаривая это не особо насмешливым голосом, и у Хосока внутри что-то ухает. – Иди, а. – Актёр младшего пихает в бок, глядя куда-то в сторону. [Он вновь принимается барабанить по двери кулаком, потому что не хочет верить, что должен оставить младшего в покое.] Натуральные мурашки во время съёмок это не очень профессиональный знак, но Хосок ничего с собой поделать не может. Пальцы Чонгука скользят по его спине, пересчитывают позвонки нежно, его взгляд спокойный такой, в самую душу глядит. Они на каком-то одиноком пляже, здесь нет людей, очень жарко и им нужно долго и нудно играть до глубины души влюбленных подростков. Подростки любят целоваться. У Хосока уже губы болят, столько дублей они сделали. Их голоса не будет слышно из-за фоновой музыки, поэтому сейчас, лежа на покрывале, чтобы улыбки получились правдоподобнее, Чонгук рассказывает совершенно глупые анекдоты, даже, чёрт подери, не мемы. Анекдоты! Хосок заходится смехом, слишком ярким для этой сцены и ещё долго не может остановиться. В итоге им дают время на перерыв. – Ты идиот, честно. – Старший с удовольствием охлаждающий лимонад дузит, сидя в их съёмочном трейлере. – Зато целуюсь круто. – В Чонгука летит мокрое полотенце. [Хосок садится на одну из ступеней, глупо пялясь в безжизненный лестничный пролёт.] Эта сцена была излишне эмоциональной. Персонаж Чонгука испугался слухов, которые о них поползли по школе, а он же, на минуточку, крутой парень и всё такое, к насмешкам не привык. Делает вид, что просто ради шутки хотел влюбить в себя серую мышку и у него это, естественно, получилось. Хосок плачет навзрыд, пока бежит до дома. На кровати после в клубок сворачивается, побитым щенком глядя на лежащий букетик полевых цветов, что ещё вчера младший для него собрал. Играет в следующих сценах полную апатию, а к концу съемочного дня и сам Хосок, тот, что актёр, уже эмоционально истощен. – Ну ты и мудила. – Тянет глухим голосом, качая головой. Чонгук извиняюще брови приподнимает, мол, сценарий же, что я могу поделать. Их везут в отель, в котором они достаточно часто остаются, чтобы утром не тратить много времени на дорогу до съемочных павильонов. – Чёрт, одолжишь патчи, у меня кончились. А сам понимаешь. – Хосок на лицо своё опухшее от слез руками показывает, младший отвечает согласием и волосы старшего ерошит. – Хочешь вместе поужинаем у меня в номере? Включу стендап на фон какой-нибудь, надо твою менталку спасать. Хосок уставше кивает, наваливаясь на руку Чонгука, чтобы глаза прикрыв, посопеть пять минут до отеля. Тот не против. После ужина идти в свой номер уже лень, а младший прогонять и не собирается. Отчего-то утром просыпаются в обнимку. [Минуты бегут слишком медленно.] – И я должен тебе провер... Бля. Лицо Чонгука за секунду из виновато-прискорбного превращается в самую веселую мину. – И я должен тебя поверить. – Меня? Оба снова смеются. – Простая же фраза, чёрт подери! Соберись! – Сам себе говорит Хосок и, мелко отсмеявшись, вновь тихим и уставшим голосом, проговаривает. – И я должен тебе поверить? – Пожалуйста, это было... Очень глупо. Мне так жаль, Хосок, так жаль... Старшего вновь сносит на "ха-ха". – Какой я тебе Хосок! Уджин. У-Джин. – Чёрт. – Чонгук тоже лыбу давит смущенную, а после встряхивается будто всем телом и снова переключается на актерскую игру. – Мне так жаль, Уджин, так жаль... Хосок молчит прискорбно пару секунд, носом швыркает правдоподобно, но молчание неприлично затягивается, часики тикают и старший сдаётся, вскидывая голову. – Я забыл текст! – Перерыв! Вы так никогда не помиритесь, ей богу. Отдохните и нормально снимем сцену, лады? Десять минут хватит? – Да, спасибо! – Звучит в унисон. А через пятнадцать минут, когда Хосок отыгрывает, как руку одноклассника от себя откидывает, не желая верить ему вновь, Чонгук обнимает того со спины, лицо пряча на плече старшего и шепчет сбивчиво, горячо: – Я люблю тебя, Хосок. Люблю... Чон в руках младшего разворачивается театрально, тут же заметив огрех того, в двух ладонях лицо сжимает и, голову откинув, громко и наигранно тянет: – И я тебя люблю, Чонгук! – Я по имени опять назвал?! Да что такое... Теперь хохот разносится по всей съёмочной площадке. [Хосок слышит приближающиеся шаги с этажа ниже, но не реагирует на них.] Они лежат в кровати под одним одеялом, Хосок в футболке, а вот Чонгук без, ибо по сценарию недавно вышел из душа. Скрыть его татуированный рукав было задачей не из легких, но гримеры справились, всё же сложно было бы объяснять, откуда у подростка всё это добро на коже имеется. Старший сейчас должен сопеть мило, а младший актёр смотреть влюбленно и облегченно, всё же недавно у него таки получилось выбить прощение. Но это же Чонгук и Хосок. На одной площадке. В полной тишине. Ага. Хосок честно пытается не ржать, но ему смешно на ровном месте. Чонгука слишком веселит, как актёр поджимает губы, чтобы не рассмеяться в голос, но через несколько минут с горем пополам они успокаиваются. Нужная сцена снята. А уже "утром" (по правде просто свет настроили поярче) по сценарию в душ идёт Хосок. Выходит после и мокрыми ногами шлепает до кухни, где Чонгук старательно делает вид, что готовит супер-пупер завтрак. Старший волосы полотенцем протирает, но с тех капает всё равно и вот он должен очень красиво на луже подскользнуться, начать падать и, естественно, в руки Чонгука. Как иначе. С третьей попытки у младшего получается красиво бросить кухонную лопатку и эпично развернуться. Хосок приземляется ему в объятия, весь момент снят камер на десять не меньше, ей богу. После завершения съёмок оба стебут друг друга на чём только свет стоит, слишком уж наигранной им кажется эта сцена, кто вообще так в жизни падает. Было бы смешно им ещё очень долго, до скончания веков минимум, но вечером Хосок в номер младшего заходит за зарядкой, которую в сумке того забыл. Зевает на ходу, ибо день выматывающий очень был, спать тянет слишком сильно. Чонгук сидит на кровати, только шмотки скинув рядом, в которых уже невозможно находиться, их вообще до стирки нужно донести, а тушку свою быстренько в душ и в кровать, чтобы дрыхнуть без задних ног, но он завис в тиктоке и отвисать пока не собирался. Хосоку кажется, что он достаточно высоко поднял ногу, чтобы через ботинок младшего переступить, но, увы и ах, он запинается и теряет равновесие. Чонгук его ловит чуть ли не у земли, не так, конечно, красиво, как в дораме, но прижимает к себе всё равно сильно. Оба несколько секунд ошарашенно в глаза смотрят напротив карие, и тут же по всему отелю разносится гиений смех. Дошутились. [Хосок удивленно поднимается на ноги.] Они часто репетируют в гостиной, но эту сцену из-за большого количества текста повторяли больше обычного. Школьная вечеринка, куча народа на съемочной площадке. Переломный момент в отношениях персонажей, ведь "Мингю" поднимают на смех из-за того, что он пришел под руку с "Уджином". Хосок играет нервозность, страх перед следующими действиями Чонгука, ведь тот сейчас должен секундно поколебаться и только после уверенно заткнуть всех в этом доме. Несколько дублей, получается просто шикарно и душераздирающе. Затем младший резко Хосока к себе разворачивает, сильные руки опустив на талию (ух!) и к себе притягивает, чтобы горячо и долго целовать того под удивленные вздохи вокруг. – Он с языком целуется! – Притворно жалуется Хосок на всю площадку после нескольких дублей. – Наслаждайся, Сок-а, больше ничего тебе посоветовать не могу. – Их режиссер тоже был немного с придурью, наверное поэтому оба актёра так хорошо с ним сошлись. Чонгук смеётся, Хосок зыркает на него, но сцену вновь отыгрывает достойно. Чёртов Чон Чонгук. [На пролете ниже стоит Чонгук в чёрной худи и с пакетом покупок в руках. – О, хён, давно тут? Хосок чуть возмущением не давится, он, значит, тут едва ли дверь не вышиб, все нервы истрепал, а этот засранец... Не дома был? – Ты чего трубку не брал? Я хотел приехать и поговорить, но ты игнорил и... Чёрт! Да я подумал уже, что раз съемки закончились, то ты забил. – Ого... – Чонгук удивленно старшего оглядывает, подходя к нему. – Да у меня телефон разрядился... Да и с чего вдруг такие мысли? – Со смешком тянет актёр, дверь в квартиру открывая. – Ну... – Хосок ерошит волосы, глубоко хмурясь, а потом поспешно в квартиру за младшим заходит. Свои додумки и мысли теперь кажутся ужасно глупыми и детскими. – Возможно, я идиот. – Не "возможно", а точно. – Чонгук головой качает, покупки на обувной шкаф ставя, чтобы от кроссовок избавиться. – А поговорить о чём хотел? Старший Чон на пороге мнется, шею потирая. Вроде вот сосешься с человеком, полгода угораешь с любой ерунды, ночуешь вместе, обед делишь, а потом общее дело кончается и внезапно чувствуешь себя так, будто права занимать какое-то место в жизни этого человека не имеешь. – Скучаю, вроде как. По тебе. Чонгук удивленно разворачивается к старшему, смотрит на этот смущенный вид и улыбается мягко. – Точно идиот. – Снова проговаривает, в руки пакет с продуктами беря, чтобы на кухню его отнести. – Разувайся давай, надеюсь, останешься с ночевой. Хосок голову поднимает, глядя в спину младшего, чувствует это тепло в груди необходимое, которое с первых минут общения с Чонгуком согревает каждую секунду. Улыбается. – И по Мингю скучаю. – Шепчет почти, но Чонгук его слышит, весьма резко притормозив. Он стоит к нему спиной какое-то время, из-за чего актёр почти чувствует себя брошенным в одной из сцен Уджином, но Чонгук вовсе не бэдбой и совсем не подросток, а потому ведет себя как взрослый, уверенный в себе и своих чувствах человек. – Ну, так разувайся, говорю. – В полоборота проговаривает он, широко улыбаясь. – Целоваться будем. Только с языком! Смотри, жаловаться тут некому. Хосок смеется звонко, радуясь всему и сразу. Тому, что гора с плеч резко свалилась, что Чонгук, кажется, тоже запал на него глупо, что можно в одинокую квартиру сегодня не ехать и, конечно, тому, что сегодня вновь губы будут болеть от поцелуев.]
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.