Их слабость

Рекс Ляпис. Для людей Ли Юэ это имя значит невероятно многое. Непоколебимое божество, прекрасное, строгое и справедливое, недостижимый идеал долголетия. Но даже у подобного божества есть свои слабости. А вот и одна из них: Барбатос, божество анемо, покровитель Мондштадта. Глаза цвета лазури сверкают, а нежные руки завлекают пройтись вместе, уста сладко поют и предлагают посмотреть на звезды или выпить прохладного вина из одуванчиков. В этом барде всегда было нечто... чарующее, нечто непредсказуемое и очаровательное. Вот он покидает свой город ради встречи с Мораксом; вот решает сплести венок, а вот выбрасывает его в море, хотя старался над ним так долго. Вот пьет вино за столом, а вот скидывает посуду с этого стола, дабы станцевать на столе босиком. Вот покупает острый суп в Ли Юэ и смело съедает половину, а вот решает накормить Моракса этой "вкусной штукой". Аки дитя малое... Не важно что: задорно танцует ли он под проливным дождем, поет ли прекрасные песни про дурака-Моракса: он прекрасен. С самих пальцев ног до конца белоснежных крыльев и голубых кос. Крылья всегда были одной из множества чарующих деталей молодого архонта... Однажды Мораксу подвернулся шанс их погладить, ощутить, прощупать, чувство от контакта с ними он не спутает ни с чем в этом мире. Таких мягких изящных перьев не было ни у одной из птиц, по ощущению было так, словно он трогал самое прекрасное облако из всех. Конечно, Рекс Ляпису затем знатно досталось от хозяина крыльев. Невежливо ведь трогать спящих Барбатосов за их крылья, знаете ли! Не-веж-ли-во! В нем, будто бы, не было стыда. Он всегда делал то, что для Моракса было немыслимым. Беззаботно смеялся, тратил деньги, веселился, но при этом был серьёзным тогда, когда это было необходимо. Со временем и сам архонт камня стал перенимать эту черту. И не скажешь, что старший был недоволен этим. Скорее это очень... забавно? Раньше Моракс не говорил этого слова. Тело, в случае этого архонта, оценивать было бы совершенно непристойной затеей. Моракс никогда не знал и не интересовался причиной, но как раз к теме физической оболочки Барбатос никогда не хотел подходить и всячески старался ее избегать, видно, что даже у этого лучистого комочка тепла есть потайные, темные уголочки души. И Моракс понимал и принимал это. Без ужасных историй ни одно бессмертное существо не обошлось, за всю историю подобного не было. Потому он и не спрашивал об этом, дабы не давить на чужую заживающую рану в душе. Вечером, когда они вместе смотрели на прекрасные звезды, Барбатоса всегда накрывало некое меланхоличное настроение. Вместе, сидя на краю высокого обрыва, двое архонтов вспоминали былое, Гео архонт рассказывал множество удивительных историй об этом прекрасном мире. Божество анемо нежно укладывало его к себе на оголенные колени. Бедра Барбатоса всегда ощущались мягкими, уютными, будто бы Моракс лежал на самой удобной и приятной подушке. Нежные руки аккуратно убирали пряди с лица, приятно гладили щеки, перебирали волосы и ласкали грудь вместе с шеей. Проницательные глаза внимательно смотрели на старшего и ярко искрились любовью и интересом к его личности и словам. Барбатос обожал слушать рассказы, может архонт истории и казался кому-то нудным, но... для юного архонта его речи были невероятно желанны и сладки, будто самые интересные людские романы и сказки, будто самый сочный, сладкий мёд из самых потайных уголков Тейвата. Распивать красное вино и петь прекрасные песни под мелодичную лиру вместе с Мораксом было... нечто невероятным. В одиночестве нельзя было почувствовать такого тепла и уюта, потому Барбатос искал встречи со старшим архонтом при любой попавшейся на пути возможности. Конечно, дрожь и мелодичный трепет струн под рукой можно ощутить и без компаниии, но... встречи со старшим были действительно чем-то прекрасным, какой-то отдушиной. Руки у него были потрескавшиеся от бесщадного времени и жестоких боев, словно каменные скалы, которых долго били морские волны. Тяжелый взгляд и измученое лицо... на это, порою, было невероятно сложно смотреть, сколько бы времени ты не жил, и сколько бы всего не видал. Барбатос всегда был очень эмпатичным существом, так что он тонко чувствовал всю тяжесть прошлого, которая взвалилась на сильные плечи Лорда камня. Ему было всегда... жаль? Скорее грустно... Да, пожалуй, это слово будет правильнее. Он желал лучшего для Моракса. Столько испытаний на него легло и, кто знает, сколько еще ляжет в будущем? Потому, хоть, порой ведя себя несносно, Барбатос действительно заботился о дорогом Рекс Ляписе, а тот, хоть и играл перед ним холодного недотрогу, но все же тоже заботился в ответ. Но, несмотря на всю заботу, все же не скрыть, что Барбатос обожал, когда Моракс злился на его проделки. Хмурое лицо, что было оправлено шрамами и грубыми морщинами, все же, было пронизано нежностью к младшему. Эти оттенки мимики Барбатос выучил наизусть, так что может точно сказать, когда Моракс зол или же рад, что было очень полезным навыком при общении с подобной личностью. Однажды ветер упросил своего избранника на шалость. Искупаться в реке без одежды, почему бы и нет? Тогда он увидел тело Моракса... столько шрамов и у каждого есть своя ужасная история. Обернувшись на своего возлюбленного, старший почувствовал объятия; почувствовал, как горько пускал слезы дорогой его сердцу ветер. Не удержался и обнял, он не выносил слезы любимого, не мог принять, что его золоту больно. И все же? Как они решили назвать друг друга своими избранниками? Тот вечер, когда они впервые соприкоснулись губами во время прогулки по Заоблачному Пределу, двое богов не забудут ни за что. С тех пор их тайная симпатия разрослась, словно дерево, и они вместе дали клятву, нарекая тем самым друг друга своими избранниками. И все же, удивительно, что такие существа, прожив множество веков, ни разу не имели отношений, их сердца не были разбиты, а губы были девственно чистыми. Возможно, у архонтов были дела поважнее романсов с другими, но, видя, как те смущаются друг перед другом, будто дети малые... и не подумаешь, будто это существа, что так важны для Тейвата и его баланса. Будто это существа, правящие империями. Порой Барбатос размышлял что бы было, если бы они так и не нашли друг в друге поддержки... И вывод был неутешительный. Ведь даже для самой огромной скалы необходим баланс и поддержка, и даже для самого юркого ветра нужно надежное пристанище. Они всегда были вместе, и потому, даже если этот мир будет уничтожен, не выкинут из своих израненых сердец друг друга, даже после гибели. Ведь это их прекрасная, но слабость.