Try something new

Однажды, поздно ночью, когда Нил полусонно лежит на диване, Эндрю говорит: «Я хочу кое-что попробовать». Он поворачивает голову и смотрит на Эндрю, чувствуя знакомую вялость, которая приходит с усталостью. Эндрю тоже выглядит усталым, но в его взгляде мелькает живая искра, от которой у Нила мурашки бегут по спине. В словах есть своего рода завершенность, присутствующая лишь когда Эндрю на сто процентов уверен в чем-то. Внезапно долгое молчание обретает смысл. Что бы он ни хотел попробовать, он, должно быть, обдумывал это целую вечность. Нил облизывает губы, спина его выпрямляется и он отвечает: «Хорошо». Раздраженный взгляд Эндрю, направленный в его сторону заставляет Нила вопросительно поднять брови и Миньярд говорит: "Ты даже не знаешь, что это такое". — Я люблю сюрпризы. Последний сюрприз, который ты мне преподнёс, был… — Нил замолкает, живо вспоминая, как Эндрю разбрызгивал взбитые сливки по всему телу и мучительно медленно слизывал их, пока не достиг члена Нила. Несколько пошлых слов мелькают в его голове, прежде чем он останавливается на нейтральном «весёлым». Эндрю только вздыхает и продолжает смотреть то, что идет по телевизору. Это запутанное шоу с длинной сюжетной линией и кучей скучных персонажей, но Эндрю кажется достаточно заинтересованным, и Нил никогда не скажет ничего против, ибо не хочет, чтобы эта заинтересованность перестала существовать. Если Эндрю заинтересован, его карие глаза приобретают острый и глубокий взгляд, как если бы он что-то анализировал. Нил считает, что это мило — или настолько мило, насколько может быть Эндрю, учитывая, что он всё ещё носит ножи в повязках. Эти ножи были «оставлены за порогом» с тех пор, как они вошли в дом. При этой мысли Нил чувствует, как его охватывает тепло. - Всё, что мне нужно, это немного кофе, — добавляет Нил, — тогда я буду готов. Как только он собирается встать, рука Эндрю останавливает его. Если сонливость, которую испытывает Нил не начинает сказываться на его зрении, то Эндрю выглядит почти удивлённым, наверное его доверием и преданностью, но раздражение возвращается на привычное место, затмевая всё остальное. — Я не имею в виду сейчас. — говорит Миньярд. — Верно, конечно. — Нил зависает на минутку. — В конце концов, — говорит Эндрю, снова притягивая Нила к себе ближе, чем раньше, — у нас есть все выходные. Пальцы зачесывают выбившуюся прядь его волос назад. Нил засыпает, положив голову на бёдра Эндрю. *** На следующее утро Нил просыпается с четырьмя словами, въевшимися в его сознание. «Я хочу попробовать кое-что». Он бросает взгляд на всё ещё спящего Эндрю, его тело приятно проваливается в матрас. Взгляд, обращённый на телефон говорит ему, что уже поздно. В большинстве случаев по утрам он просыпался несколькими часами ранее и шёл на ежедневную пробежку. Но Колумбия является исключением. Это место — идеальный дом, из которого не хочется уходить. Может быть, это из-за тишины. Нет ни аплодисментов, ни споров, ни смеха. Ему не нужно беспокоиться о том, что кто-то ворвётся в комнату, не нужно беспокоиться о том, что их уединение будет разрушено. К тому времени, когда он ответил на свои вопросы, Эндрю зашевелился. Миньярд по утрам другой, он как-то мягче, когда его сознание ещё в полудрёме. Он тянется к обнаженной груди Нила и смотрит на него затуманенными глазами, ища любые признаки отказа от прикосновения. Нилу нравится это новое правило, которое было введено несколько месяцев назад: своеобразный отказ от постоянных «да» или «нет». Эндрю спросил в последний раз, низким и хриплым голосом, этот вопрос был знаком им обоим. Как только Нил ответил «да» с большей готовностью, чем ему казалось, Эндрю оставил это позади, открыв следующие несколько предварительных шагов доверия. Очевидно, что эти вопросы всё ещё возникают, но только для более веских или новых вещей. Сейчас Эндрю может прикоснуться к Нилу, безмятежно осознавая, что его хотят. — Доброе утро. — бормочет Эндрю. Проходит несколько долгих, молчаливых минут. Мысли Нила принимают грязный оборот, когда палец Эндрю отклоняется от своего пути и касается его соска. Это сделано специально. Когда Нил вздрагивает, в глазах, смотрящих на него, мерцает удовлетворение. — Ты, э-э… ты сказал… — Нил задыхается от своих слов, когда Эндрю повторяет это снова, на этот раз более уверенно. — Ты сказал, что хотел кое-что попробовать. — Я? — говорит Эндрю. Эндрю целует его, проводя зубами по нижней губе, так Миньярд напоминает, что хочет этого. — Да. Вчера вечером. Ты сказал, что мы можем попробовать это сегодня. — Я не говорил, что обязательно сегодня. Нил отстраняется. Теперь, когда он уже в более осмысленном состоянии, он вспоминает, что Эндрю действительно не говорил завтра. Он просто сказал, что в эти выходные. Разочарование и раздражение смешиваются в его груди, уродливая смесь эмоций, которая заставляет его вздыхать. Затем взгляд Эндрю становится немного мягче, уголки губ приподнимаются. Они двигаются в минимальной степени, недостаточно, чтобы их можно было назвать улыбкой, но этого вполне достаточно. Малейшее подобное микровыражение всегда заставляет сердце Нила биться в странном ритме. — Расслабься. Мы можем сделать это сегодня. — Эндрю проводит рукой по губе Нила, словно стирая разочарование. — Ты прямо королева драмы. Наполовину испытывая искушение сказать: «Тебе это нравится», Нил просто смотрит на него. Он смотрит на голые руки, на пересекающиеся шрамы, которые Миньярд не удосуживается скрывать, когда они приходят сюда. Он смотрит на брови, которые так часто хмурятся. Нил смотрит на бледные веснушки, которые едва заметны, если не приближаться. — Слишком много времени с Кевином провёл. — в конце концов отвечает Нил, как только он мог, фокусируется на том, как прекрасно Эндрю выглядит на фоне белых подушек и одеял. — По крайней мере, Кевин не пялится на меня. — говорит Нил и смеётся, а Эндрю пинает его с кровати. *** На завтрак они пьют кофе с тостами, Эндрю сам намазывает неимоверное количество масла на тост и отдаёт его Нилу. Пока Эндрю ест, Нил мельком смотрит на то, как работает его челюсть, как он облизывает губы после каждых нескольких укусов, чтобы слизать крошки. Эндрю может делать что угодно, и Нил будет в восторге от этого. Они пьют кофе в основном в тишине, то тут, то там звучат странные комментарии. Нил говорит ему, что его мать не любила кофе, потому, что его отец однажды использовал его, чтобы обжечь её. Эндрю отвечает такой же неприглядной правдой, как Дрейк приносил ему кофе на следующее утро, просто чтобы взглянуть на него. Честность всегда заставляет воздух кипеть от дискомфорта, но он тут же отбрасывается, когда Эндрю допивает кофе и целует его. Поцелуй начинается мягко. Через несколько секунд, руки Эндрю тянутся вниз, чтобы сжать задницу Джостена сквозь спортивные штаны. Он нагревается, появляется больше зубов и языка. Язык Эндрю горячий и знакомый, он натренировано касается языка Нила. Руки впиваются в кожу его бёдер, подталкивая их вверх. Нил понимает намек и позволяет Эндрю поднять себя. Он всегда делает это так легко, как будто Нил ничего не весит. Он проводит руками по бицепсам Эндрю, любуясь набухшими мышцами и одновременно целуя его. Наступает короткая пауза, во время которой Эндрю отстраняется, чтобы проверить, присутствует ли в глазах Нила согласие. То, что Эндрю там видит, заставляет его слиться с губами Джостена с ещё большей силой. — Можем ли мы попробовать это сейчас? Словно делая вид, что задумался, Эндрю кивает, хотя решение было принято ещё вчера. Ожидание ответа становится почти болезненным. Наконец, Эндрю снова целует его, говоря: «Да». Звук, который издает Нил в ответ достаточно смущающий, поэтому лицо его краснеет. — Но я не потащу твою задницу вверх по лестнице. — Держу пари, что ты можешь. — Я не говорю, что не могу. — взгляд Эндрю можно было бы назвать жёстким, если бы за этим не последовал поцелуй. — Я просто не хочу. Хотя Нилу хотелось бы, чтобы его несли вверх по лестнице, он все же плавно приземляется на ноги и буквально бежит в спальню, возбуждение шипит по его венам и раскалывается в груди. Мягкий шум шагов Эндрю, следующих за ним, будоражат его сознание. Кровать была лениво заправлена, когда они пошли завтракать. И смятые простыни не имеют значения, когда Нил сидит посередине, внезапно чувствуя себя слишком одетым в своем свободном худи и спортивках. Он ждет Эндрю, прежде чем начать что-то делать. Он кладет руки на живот и полусидит-полулежит, подперев голову подушками. Комната кажется странно пустой и скучной, пока не заходит Эндрю, сразу же принося с собой ощущение жизни. Может, поэтому ему так нравится этот дом в Колумбии. Это не из-за самого дома, независимо от того, насколько он дорог или насколько хороша архитектура, а из-за того, кто находится в этом доме. Нил никогда раньше не был здесь без Эндрю. Он никогда и не хочет. Это разрушит великую иллюзию о том, что Колумбия легко излечит любую его тревогу. Любовь пульсирует через него при виде Эндрю. Он такой чертовски красивый, когда вот так пытается скрыть свое возбуждение и сейчас он полностью расслаблен. Это намного лучше, чем злой Эндрю с пустым лицом, хотя у Нила глубоко укоренившаяся привязанность к любому Эндрю, который только может быть. Кажется, Эндрю требуется целый век, чтобы прийти к нему. Он лезет под кровать за чем-то, кажется, за сумкой. Мысли Нила наполняются грязными вещами, но ему удается обуздать их до того, как они ускользают из его досягаемости. После секундного раздумья Эндрю забирается на кровать, устраиваясь между ног Нила. Они начинают с поцелуев, постепенно избавляясь от одежды. Нил позволяет Эндрю стянуть худи через голову и вылезает из штанов, теперь на нём только нижнее белье. Когда Эндрю стаскивает с себя рубашку, Нил не может не смотреть голодным взглядом на открывшуюся перед ним картину. Кожа Эндрю бледная и мягкая, что удивительно, ведь его руки мозолистые и грубые. Странный трепет эмоций всплывает на поверхность, и Нил тянется, чтобы коснуться, провести руками по голой коже перед ним. У него были годы, чтобы запомнить Эндрю вот так, запомнить каждый сантиметр его тела, и он помнит, но ему мало. После нескольких минут бессмысленных поцелуев Эндрю отстраняется. Каким-то образом ему удается выглядеть полностью собранным. Нил уже чувствует слабость и головокружение. Кровать прогибается, когда Эндрю слезает. Остаётся тишина, наполнена дыханием и шелестом сумки. — Так. — Нил пытается сглотнуть. В горле неестественно пересохло. — Что у тебя на уме? Эндрю выглядит так, будто хочет сказать Нилу заткнуться, но не делает этого, и это подчёркивает новизну этого момента. Он засовывает одну руку в сумку и что-то достает. Сначала Нил понятия не имеет, на что смотрит, но через несколько долгих секунд все становится на свои места. Вибратор. — Это… ну, удивительно. Он никогда не думал об этом. Единственная ассоциация, которая у него когда-либо была с подобными вещами, когда Эллисон говорила о покупке нового во время одного из их походов по магазинам. Сейчас он чувствует себя невероятно неловко, его успокаивает только холодный взгляд Эндрю. В такие моменты он чувствует себя совершенно невежественным. Эндрю — единственный человек, к которому он когда-либо прикасался в интимном смысле и к которому когда-либо хотел прикасаться так, но он не может не чувствовать, что не соответствует опыту Эндрю. Забавно, что простое предложение чего-то новенького заставляет его желудок нервно сжаться. Бить защитника команды соперника на глазах у всего стадиона и вполовину не так нервно, как взгляд Эндрю, метающийся между ним и предметом в его руках. Эндрю замечает его испуганный вид и опускает руку. Прищурившись, он спрашивает: — Это нет? — Нет! — говорит Нил, в спешке умудряясь споткнуться о единственное слово. — Нет, это не так. — Тогда что? — спрашивает Эндрю, внимательно наблюдая за ним. Новые шаги ими всегда предпринимаются осторожно. — Я просто… я никогда… я не… От нехарактерной для него нехватки слов Нил вздыхает. Эндрю берет его за подбородок руками и целует, каждое движение его языка вызывает у Джостена мурашки. Вернувшись в нормальное состояние и успокоившись, Нил пытается снова. — Я никогда не делал этого раньше. — Это нормально.- Эндрю на мгновение замолкает, хмуря брови, как будто он перебирает воспоминания в своей голове. Это занимает секунду, после чего он говорит: — Я тоже. Уязвимость взамен на уязвимость. Это новое для них обоих, что-то, что они могут исследовать вместе. — Нил? — когда он встречается глазами с Эндрю, они темны. — Это да. — успокоив нервы, Нил стягивает боксеры. Его член уже наполовину затвердел, и Эндрю поднимает бровь, как бы говоря: «На самом деле? Тебя возбудили мысли об этом?», но Нилу все равно. Он расставляет колени по обе стороны от Эндрю и ложится на подушки, полностью демонстрируя себя. Это определенно да. Эндрю рвётся вперед, чтобы быть ближе. Еще несколько сантиметров, и бёдра Нила окажутся на его собственных, но он остается на небольшом расстоянии, хоть и достаточно близко, чтобы коснуться Нила руками. Большой палец касается внутренней части бедра Джостена. Каждый дюйм его кожи кажется невероятно чувствительным к малейшим прикосновениям. Если бы это был кто-то другой, Нил подумал бы, что это прикосновение ради заботы и мягкости. Но Эндрю делает всё не просто так, это утешение. «Я здесь, я с тобой» говорит он этим. Секунду Эндрю просто смотрит на него. Нравится ли ему вид растянувшегося на кровати Нила или нет, понять сложно. Эндрю научился сохранять бесстрастное выражение лица. Единственное, что выдает его апатию, — сбившееся дыхание и легкая тяжесть в штанах. Ощущение мозолистой руки, поглаживающей его до полной твердости. Он позволяет себе раствориться в этом ощущении, медленно нарастающее удовольствие берёт его в тиски. Только когда стоны начинают срываться с его губ, Эндрю останавливается, и наклонившись целует его колено. Еще одно утешение. Раздается слабый щелчок, за которым следует слабое жужжание. Нил выгибает спину, подталкивая себя к Эндрю. Ожидание почти невыносимо. Он закрывает глаза и издает какой-то рваный звук (призывая к действию). Но он не ожидает того, что получает. Эндрю крепко сжимает одной рукой поднятое колено Нила. Другая рука прижимает вибратор к головке его члена. Из горла вырывается стон почти боли. Его руки сжимают простыни, и его стоны превращаются в слабое хныканье. Удовольствие, которое было раньше, превратилось во что-то иное, более сильное. Почему это первый раз, когда они попробовали это? — Блять. — говорит он, пытаясь подтолкнуть бедра вверх и получить больше, больше, больше … Затем все прекращается. Эндрю убирает вибратор. Нил приподнимается на локтях, смотрит вниз и прерывисто дышит. Эндрю смотрит на него с плохо скрываемым изумлением, ищет на его лице признаки дискомфорта. Может быть, стон прозвучал для него как-то не так? — Ты можешь… — слабо спрашивает Нил. — Можешь повторить? Следующее нажатие уже как-то лучше, сопровождаемое постоянным поглаживанием пальцами основания его члена. Вибрации пульсируют в нем, и Нил снова стонет, на этот раз сопровождая его бормотанием проклятий. Всякий раз, когда Эндрю прикасается к нему, он в конечном итоге сходит с ума, теряет контроль над реальностью и позволяет себе упасть. Сейчас похоже на один из тех случаев. Нил чувствует, как самообладание опасно ускользает из его пальцев. Если Эндрю продолжит это делать, он не сможет двигаться до конца дня. — Эндрю. Блядь… — Открой глаза, — тихо говорит Эндрю. Нил даже не понял, что они закрыты. — Посмотри на меня. Теперь Эндрю выглядит полностью возбужденным и гораздо менее спокойным, чем раньше. Его зрачки расширились, и он смотрит на Нила так, будто видит его впервые. Нил не отворачивается от его взгляда, вместо этого смотрит на Эндрю, после чего бросает взгляд на свой член, в руке Миньярда. Вибратор все еще гудит, только гораздо тише, его оргазм продолжает нарастать. — Я собираюсь потрогать тебя… Предложение еще не закончено, когда Нил говорит: — Да, да, я хочу этого. Эндрю выглядит раздраженным. Однако гнев не дает желаемого эффекта, когда он так возбужден. В той же сумке возле вибратора он достает маленькую черную бутылочку. Один только вид этого выбивает из Нила воздух. Холодные пальцы, смоченные смазкой, толкаются в него, легко скользя внутрь после нескольких нажатий. Память об Эндрю внутри него приветствуется его телом, расслабляясь настолько, что пальцы Эндрю могут без сопротивления дотянуться до простаты. Он даже не успевает озвучить просьбу, Эндрю понимает сам и снова включает вибратор прижимает его к Нилу. Вибратор обернут в руках Эндрю, и он упирается в набухшую вену на нижней стороне его члена, плотно прижимаясь к нему без возможности движения. Все, что Нил может сделать, это извиваться на простынях. Некоторое время назад ему было бы неловко так отчаянно рассыпаться на куски перед Эндрю. Нил осознает, что выглядит беспорядочно. — Блядь. Ебать, о, Иисусе, Эндрю… Похвала и проклятия сливаются в огромную бормотанную речь, пока его голос не становится хриплым. Эндрю попадает пальцами по простате. Нил еще больше выгибает спину, посылая вспышку боли в свое тело из-за того, что так странно согнулся. Но его тут же смывает молниеносный удар удовольствия, горячая пуля экстаза, прокатившаяся по нему. Сверху раздается шум, напоминающий стон. Он поднимает голову и замечает, как Эндрю борется с приливом крови, его член напрягается в ткани пижамных штанов. Ни один из них не удосужился переодеться в приличную одежду, когда проснулся этим утром. Неважно, думает Нил. Они скоро и так уснут. — Блять, я так близко … — предупреждает он. Честно говоря, он удивлен, что всё ещё может говорить. Трудно мыслить здраво, когда вокруг него бешено гудит вибратор. И, к большому огорчению Нила, Эндрю убирает руку. — Что? — спрашивает он почти в истерике. Он балансирует на краю безумия. Эндрю выключает вибратор. Воздух замолкает, не слышно гудения и стонов Нила. — Да или нет? — тихо спрашивает Эндрю голосом, хриплым от явного возбуждения. На короткое мгновение Нил задается вопросом, что он просит сделать. В этот момент он чувствует, как выключенный вибратор снова скользит вниз по его члену. И через секунду проникает внутрь. — Эндрю, да, да, да! Нил безумно возбужден, прямо сейчас этот шум вибратора обещает ему сокрушительный оргазм. На секунду ничего не происходит. Нил ослабляет побелевшие костяшки пальцев на простынях, позволяя своим мышцам расслабиться, но при этом болезненно осознавая свою эрекцию. Он бросает взгляд на Эндрю, который смотрит на него, зрачки расширились настолько, что почти не видно радужки. Затем, намеренно, не торопясь, Эндрю что-то нажимает. Вибратор включается. Нилу хотелось бы думать, что у него больше самообладания, чем есть на самом деле. Чувствительность слишком сильна, черт возьми. Ему кажется, что он кончит, отключится и больше никогда не проснется. — Черт! О, я близко, я близко, я… Одна из рук Эндрю проталкивает вибратор внутрь его, устанавливая определенный ритм движения внутрь и наружу. Другая рука засунута ему в штаны, он грубо дрочит, наблюдая за происходящим перед ним. Эндрю чертыхается, когда Нил насаживается обратно на вибратор. Мышцы Джостена сжимаются, когда он чувствует, как знакомая волна накатывает на него. Он пытается держаться так долго, как может. Это трудно. Эндрю жалеет, что у него заняты руки и он не может коснуться члена Нила — он знает, что от простого поглаживания тот дойдет до оргазма, поэтому оставляет его. Он позволяет вибрациям нести его, пока Джостен не начинает стонать имя Миньярда. — Мне нужно — я не могу кончить — не без… Без возражений Эндрю наклоняется вперед и скользит ртом по члену Нила. Это все, что нужно и Нил кончает. Эндрю быстро следует за ним, его рука быстро двигается, а затем останавливается. Когда бы Эндрю не кончал, он молчит, хотя челюсти его сжимаются до предела. Нилу хочется протянуть руку и прикоснуться к нему, коснуться его лица, поцеловать его, поблагодарить его… Он хочет, но не может. Всё болит. Эндрю вытаскивает вибратор. Нил судорожно вздыхает, это причиняет боль. Ему кажется, что если он посмотрит вниз, то все его тело будет покрыто синяками от прилагаемой силы. — Эндрю… это было… бля… вау. Эндрю нежно покусывает кожу на бедре. Он задает Нилу те же вопросы, что и каждый раз: «Ты в порядке? Это больно?» — и Нил отвечает страстно: " Нет, это не больно. Да, я в порядке. Я более чем в порядке. Это было чертовски блестяще». В следующий раз, когда Эндрю скажет: «Я хочу кое-что попробовать», Нил знает, что у него не будет никаких сомнений.