Северус откровенно наслаждался жизнью, сидя в мрачноватой тишине собственной гостиной. В лаборатории медленно кипел очередной этап долгожданного эксперимента, а сам он расположился с книгой и чашкой крепкого хорошего чая. И никаких детей в непосредственной близости ещё целых полтора месяца, никаких забот о толпе неуравновешенных подростков, никаких происшествий и каверз. Никаких бесконечных планов и огромных сводных таблиц программ, никаких убогих методичек и глупых министерских постановлений, диктующих, как ему выполнять свою работу. Только размеренность, точность, полная свобода действий и неколебимое спокойствие.
Мужчина с удовольствием вдохнул ароматный парок, идущий от чашки, сделал неспешный глоток, блаженно прижмурился от обжигающей терпкости, согревшей до самых кончиков пальцев, и вернулся к книге. Он так давно не читал чего-то не относящегося к работе! В первую неделю он как оголодавший накинулся на недочитанные выпуски любимого журнала и новые издания зельеварческих трактатов, написанных нормальным человеческим языком без невнятных блеяний и орфографических ошибок, зато с чёткими выверенным аргументами и выкладками доказательств. Снейп так начитался, что голова уже гудела от слов про котлы и помешивания, про связь компонентов и их подготовку, поэтому сегодня он с немалым удовольствием выбрал себе том с давно покрытой пылью полки с художественной литературой. Роман оказался не шедевром, но приключения и детективная нотка достаточно захватили зельевара, чтобы он мог получить удовольствие.
Незадолго до полудня умиротворённое уединение было прервано самым варварским образом. Под дверью — надёжно защищённого от посторонних вторжений дома вообще-то! — раздался громкий хлопок аппарации. Северус ещё несколько мгновений рассчитывал, что это Дамблдор с дружеским визитом и раздумывал: принять старика или сделать вид, что в доме никого нет. Но из-за двери донёсся сдерживаемый болезненный вскрик, а следом — детское хныканье, тихое, явно через силу сдерживаемое от полноценных рыданий.
Снейп настороженно подобрался, не глядя откладывая книгу и плавно вытягивая волшебную палочку. О его летнем месте жительства знает чертовски мало магов, доступ открыт ещё меньшему числу людей и среди них нет ни одного ребёнка — даже крестнику сюда хода нет, Северус самостоятельно навещает его в поместье, никого не пуская на свою территорию.
Провокация? Но от кого? Все самые радикальные сторонники Тёмного Лорда давно гниют в Азкабане, радикальные светлые давно смягчились, а менее ярым сторонникам той или иной стороны нет никакой нужды размениваться на простого зельевара. В Хогвартсе он, конечно, был строгим и требовательным профессором, репутацию имел и вовсе вселенского зла, но не до такой степени, чтобы кто-то из разобиженных студентов и их родителей мог пожелать ему мстить за пределами Хогвартса. Более вероятным был вариант, что он разозлил кого-то из профессиональной среды — видит Мерлин, он никогда не считал необходимым сдерживать язык и не испытывал пиетета перед сыплющими песком магистрами зельеварения — но им бы профессиональная гордость не позволила бы использовать что-либо, кроме научной дискуссии и ядов разной степени мучительности.
Так и не придя ни к какому выводу, Северус сперва осторожно выглянул в ближайшее к крыльцу окно и, никого не увидев, наложил на стену заклятье односторонней прозрачности. В углу тёмного, намеренно неухоженного крыльца сидел ребёнок. Маленький мальчик, значительно младше тех оболтусов, что Северусу приходится учить, забился в самый угол и тихо плакал, обнимая себя руками и раскачиваясь. Одна худая тонкая ножка с всё ещё кровящей грязной коленкой была прижата к груди, а другая вытянута вдоль стены и даже под слоем покрывающей её грязи было видно, какая она распухшая и бугристая. Неудивительно, что ребёнок ноет, наоборот, странно, что ноет так тихо, а не надрывается на всю улицу.
Снейп долго стоял, разглядывая ребёнка сквозь мерцающую пелену магии. По большому счёту, ему нет дело до раненых сопляков, даже если они рыдают у него на пороге — сейчас он не несёт ответственности ни за одного ребёнка, тем более из знакомых детей никто сюда попасть бы не смог. Магов никаких нет на мили вокруг — он регулярно это проверяет — значит мальчишка даже не местный и вдвойне не имеет к Снейпу никакого отношения. Но… Одет ребёнок и правда откровенно плохо, как и большинство выходцев тупика Прядильщиков, скулы выступают остро, словно после затяжной болезни, на голове криво остриженное гнездо — мальчишка в целом производил впечатление заброшенности.
Наконец, мужчина решился — второго хлопка аппарации не было слышно, да и мало кто из магов смог бы пробиться сквозь его защиту, значит мальчишка переместился сам. Со Снейпом он не знаком, значит не мог знать, что здесь ему помогут, или считать чужой дом безопасным пристанищем. Вывод из этого всего напрашивался несколько фантастический даже для волшебного мира — ребёнку помогла сама Магия, а спорить с её решениями не осмелится ни один здравомыслящий маг. Раз ребёнок оказался на пороге Северуса, значит ему и помогать мальчишке.
— Почему вы оказались здесь, а не у себя дома? — Тем не менее, щадить чьи-то чувства Снейп не собирался, поэтому дверь распахнул привычно резко и тёмной громадой навис над ещё больше съёжившимся и вжавшимся в стену мальчишкой, зная, что страх — лучший и скорейший способ добиться правды от любого ребёнка.
— П-простите, сэр, я сейчас уйду, — бестолочь попытался подняться и тут же болезненно вскрикнул, наступив на травмированную ногу.
— Я не прошу вас уходить, я спрашиваю, почему вы оказались у дома незнакомца, а не переместились к себе, — мужчина терпеливо вздохнул, стараясь убедить себя, что подобная тупизна свойственна всем детям. — Это мой дом, меня можете называть «профессор Снейп», — интересно, мальчишка догадается представиться или правила вежливости ему не знакомы?
— Простите, — мальчик всё-таки выпрямился, навалившись плечом на стену, — я не знаю, как так получилось, я не хотел делать никакие странные вещи! Мне было очень больно и страшно, и я оказался здесь, — ребёнок вскинул на него умоляющий взгляд, и Северус буквально захлебнулся своими словами. На него смотрели самые зелёные и самые родные глаза во всём мире. Он протянул руку, отводя растрёпанную чёлку со лба ребёнка, и уставился на яркий ровный росчерк шрама. Мальчик замер под его прикосновением, задрав плечи, но не рискуя отвернуться. Что ж, этот ребёнок действительно имеет право не представляться другим волшебникам.
— Что ж, мистер Поттер, теперь мне вдвойне непонятно, почему вы здесь, а не жалуетесь Петунье.
— Вы знаете тётю Петунью? — Мальчишка что, испугался какой-то маглы больше, чем неожиданного и весьма угрожающего появления незнакомого мужчины? Иначе почему он так отпрянул, вжавшись в пыльную стену всей спиной, и даже зажмурился?
— Знаю. Давайте зайдём в дом и займёмся вашей ногой, прежде чем я верну вас ей, — Поттер покорно кивнул и попробовал шагнуть в шире распахнувшуюся дверь, — да куда вы, безголовый мальчишка! Вам совершенно нельзя ходить самостоятельно! Замрите.
— Но как же?
Снейп не стал объяснять дальше — ему и так предстоит учить это пустоголовое отродье, он не собирается с ним нянчиться! Поэтому он молча достал волшебную палочку и невербально поднял испуганно ойкнувшего мальчишку в воздух.
— Не дёргайтесь, мистер Поттер.
Мальчик, вот удивительно-то, послушно замер, только хлопал огромными глазищами и смотрел на него восторженно, словно... Ну да, словно магл на волшебника. Дамблдор что, оставил его без своего внимания? Но Петунья и сама могла рассказать мальчику о магии, да и сам Поттер уже достаточно взрослый, чтобы у него случались магические выбросы.
— Что-то не так? — Северус опустил ребёнка на диван, аккуратно чарами пристроив пострадавшую ногу вдоль спинки. Поттер помотал лохматой головой в отрицании, но продолжал смотреть так же восторженно. — Извольте выражаться словами в моём присутствии, а не этими вашими ужимками.
— Сэр, вы меня не трогали….
— Меткое наблюдение, мистер Поттер, и что?
— Но я оказался в доме, — ребёнок понизил голос до шёпота, — по воздуху! Как вы это сделали?
— Не притворяйтесь глупее, чем вы есть. Я использовал вот это, — мужчина показал волшебную палочку и тут же привычно вернул её в рукав, — и перенёс вас магией. Даже такой глупый ребёнок как вы должен понимать, что сломанные кости лучше не тревожить лишний раз.
— Но магии не существует!
Снейп отпрянул, удивлённо вскинув брови и бессмысленно хлопая глазами в лучших традициях собственных студентов. В смысле «магии не существует»?! Взрослый волшебник с трудом взял себя в руки — кажется, он что-то упускает во всей этой истории.
— И что тогда по-вашему произошло?
— Я… Я не знаю, сэр. Рядом со мной иногда случаются странные вещи — дядя с тётей тогда очень ругаются на меня. Но я для этого ничего не делаю!
— Конечно не делаете, — Снейп пренебрежительно фыркнул, — вы ещё ребёнок, ваша магия и должна проявляться бесконтрольно. Так происходит со всеми взрослеющими волшебниками. А теперь помолчите немного, я собираюсь применить несколько заклинаний, и будет лучше, если вы замрёте.
Северус несколькими взмахами волшебной палочки почистил ребёнка от пыли и засохшей на коленках крови — это что, следы ботинок на его ноге?! — закрыл заклинанием ссадины, решив не мешать стандартные взрослые дозировки заживляющего и костероста в таком юном организме. Диагностические чары показали неутешительную картину — кость сместилась и ощерилась множеством мелких осколков. Придётся сперва всё соединить и только потом залечивать сам перелом.
— Ваша кость раздробилась, быстро вылечить такое не получится. Я сейчас наложу заклинание, которое подтянет все осколки друг к другу, а вы пока расскажите, где вы умудрились такое заработать. Вы попали под машину?
— Нет, сэр, — глупый ребёнок, похоже, совершенно не собирался уточнять что там с ним собираются делать, полностью примирившись с непонятным миром магии, только снова обхватил себя руками до боли знакомым жестом, — это сделал мой кузен.
— Ваш кузен? Сын Петуньи? Но как? Для этого нужно было приложить немалую силу.
— Его зовут Дадли. Мы оба занимаемся спортом, только он боксом, а меня приняли на фигурное катание. Он хорошо дерётся, но его редко берут на соревнования, потому что он обижает других ребят и дерётся не только на ринге. А меня тренер очень хвалит и берёт на все-все выступления и соревнования. Вот Дадли и разозлился на меня. Он сказал, что со сломанными ногами я кататься не смогу и стану никому не нужен, — ребёнок почти плакал и бормотал под конец едва разборчиво, но Снейп никак не мог сглотнуть, чтобы одёрнуть его. — Он с дружками поймал меня после тренировки — они держали меня, а он прыгал. Было очень больно.
— Вы… Вы из-за этого оказались здесь, а не дома?
— Да, — мальчик отчаянно тряхнул лохматой головой, отчего очки сползли на самый кончик носа, — я хотел оказаться где-нибудь, где мне помогут. Мне уже целых девять лет, значит я могу получить второй спортивный разряд. Мог бы, — мальчик горько всхлипнул, — тётя не станет хорошо лечить мою ногу, а с плохо сросшимся переломом я не смогу кататься достаточно красиво, чтобы пройти квалификационные соревнования, а они уже завтра.
— И что в этом плохого? — Ну вот, только Северус начал сопереживать этому ребёнку, как он тут же продемонстрировал свою жадную до славы натуру. — Жизнь не вертится вокруг спорта, к тому же сколько ты смог бы соревноваться? Ещё лет десять? А что будешь делать дальше, когда станешь негодным к соревнованиям?
— Я очень люблю кататься. Тренировки, конечно, очень тяжёлые, но мне всё равно нравится выходить на лёд. И даже просто в зале заниматься тоже здорово. Тренер говорит, что у меня очень хорошая координация, а ещё я меньше своих одноклассников и очень гибкий — то что нужно для одиночного катания. Я…я хотел бы однажды хотя бы поучаствовать в чемпионате Великобритании, но это не так уж важно. Мне нравится помогать совсем малышам, и я хотел бы однажды стать тренером.
— Вы идиот, если считаете возню с избалованными неблагодарными сопляками хорошими перспективами на будущее, — Снейп неприязненно скривился.
— Я правда не очень умный, сэр, — мальчик немного грустно улыбнулся, — я точно не смогу поступить на стипендию, и за фигурное катание спортивную стипендию не дают, а мои тётя и дядя ни пенса не дадут на моё образование. — Гарри дрожаще вздохнул, — возможно, если я достаточно быстро поправлюсь и постараюсь на смотре в сентябре, меня примут в школьную команду по атлетике? Я неплохо бегаю. Спорт — отличный способ, чтобы не закончить так же, как мои родители.
— Что вы имеете в виду? Закончить как ваши родители? Да, они погибли молодыми, но у них обоих, даже у вашего бездарного отца были отличные перспективы, а ваша мать только закончила стажировку…
— Простите, сэр, но вы, наверное, знали каких-то других Лили и Джеймса Поттеров. Мои родители были алкоголиками и наркоманами, именно из-за этого они погибли — отец нетрезвым сел за руль и… и вот, — ребёнок весь ссутулился, крепче обнимая себя. — Вы теперь выгоните меня, да?
— Нет, глупый ребёнок, я вас не выгоню, потому что в отличии от вас я точно уверен, что вы — это вы. Полная копия вашего отца.
— Правда? — Поттер посмотрел на него с надеждой, а потом сник. — А на маму я похож? Хоть немного? Я однажды просил тётю показать фотографии родителей. Она очень сильно ругалась, но я так и не понял почему, ведь мама её сестра.
Снейп поджал губы, разрываясь от противоречивых чувств. Он никогда не хотел тесного общения с сыном Лили и совершенно не представлял, как объяснить ребёнку, из-за чего погибли его родители. Особенно, ребёнку, только сегодня узнавшему о существовании магии и ставшему сиротой по вине самого Северуса. И хоть Гарри действительно был очень похож на паскудного Поттера-старшего, одним своим видом вызывая стойкое отторжение, но в то же время… В то же время у него были зелёные глаза Лили, её мягкий тихий голос и острый подбородок, доверчивая искренность слов и привычка обнимать себя в минуты грусти. По сути, ребёнок, сидящий сейчас в доме Северуса, был очень похож на свою мать, взяв от отца только неопрятную метлу на голове и плохое зрение, вынуждающее носить очки. Очень хотелось сильнее развить это сходство с давно почившей подругой, и Снейп всё же сдался самому себе.
Призвав с самой верхней полки тонкий альбом, мужчина под любопытным взглядом достал оттуда старую чёрно-белую фотографию. Фотография была совершенно магловской, но являлась настоящим сокровищем — мистер Эванс сфотографировал их вместе в тот единственный раз, когда Северус поддался уговорам подруги и зашёл в гости. Он тут похож на встрёпанного воробья, зажатый и ссутулившийся, а Лили — типичная Лили. Сжимает его обеими руками в костедробильном объятье и открыто улыбается в камеру.
Гарри принял фотографию как святыню, держа кончиками пальцев. Снейп откашлялся, сгоняя странный вязкий комок, забивший горло.
— У Лили были самые рыжие волосы во всём мире. У вас её глаза — такие же зелёные, — он потянул фотографию из рук ребёнка, заметив дрожащую нижнюю губу и не желая возиться с чужими слезами. Северус старался не думать, что и сам едва сдерживал эмоции, даже глаза повлажнели, — я сделаю вам копию. И сам поговорю с Петуньей — наверняка у неё сохранились семейные альбомы.
— Вы расскажете мне про маму?
— Не сегодня, мистер Поттер. Давайте всё же займёмся вашей ногой, — Снейп взмахнул палочкой, проверяя, закончили ли действовать чары, подгоняющие друг к другу осколки косточек, и призвал из лаборатории флакон с зеленоватой субстанцией внутри, — это зелье называется костерост, его используют, чтобы исцелять переломы. Выпейте.
Поттер подозрительно посмотрел на флакон, пока мужчина возился с чаем, согревая его и наливая в чистую чашку, но всё же послушно проглотил зелье, весь скривившись от горечи.
— Можете запить, — ребёнок, делая попытку утопиться в чашке, выхлебал её практически залпом, — молодец. Теперь просто посидите спокойно, костерост начнёт действовать очень быстро, — он кивнул на вытянутую ногу и ухмыльнулся искреннему детскому удивлению — опухоль спадала прямо на глазах.
— Нога будет очень чесаться, старайтесь не трогать её, — мальчик, уже потянувшийся к ноге, моментально отдёрнул руку и сжал пальцы в кулак. Северус милостиво решил отвлечь ребёнка разговором — всё равно пока он не отправит Поттера домой ни о какой спокойной работе речи и быть не может.
— Итак, вы сказали, что ваши соревнования уже завтра? Ваша нога заживёт в течении пары часов, а завтра вы сможете пользоваться ею в полной мере.
— Правда?! Зелья — это очень круто! И я даже смогу прыгать? С ногой ничего не случится? Я однажды ломал руку — она болела очень долго, я недели две ничего делать ею не мог.
— И прыгать, и бегать, и делать всё, что вам взбредёт в голову.
Поттер тут же переключился, принявшись перечислять, что именно он завтра будет делать. Мальчишка весь светился, когда рассказывал о своей программе, и у Снейпа не хватило сил прервать ребёнка, несмотря на то, что он совершенно ничего во всём этом не понимал, а сам на коньках стоял лишь однажды, с Лили, лет двадцать назад.
***
— Гарри! — Тренер Филлипс окликнул мальчика, когда он совершенно окрылённый почти в припрыжку нёсся к раздевалке.
— Да, мистер Филлипс?
— Я видел, ты сегодня пришёл не один, — мужчина смотрел внимательно, стараясь понять, не попал ли его маленький подопечный в неприятности — Дурсли вполне однозначно высказались и по поводу трат на снаряжение, и по поводу посещений «бессмысленного кривляния на льду», а других родственников у мальчика нет, он узнавал.
— Да! Это профессор Снейп, он дружил с моей мамой и согласился посмотреть на моё выступление, — Гарри на секунду солнечно улыбнулся, а потом нахмурился, — что-то не так? Мне нельзя было его приводить? Я не знал, что можно только с родителями. Можно он один разочек посмотрит? Профессор показывал мне вчера мамины фотографии и рассказал, что она в детстве часто каталась на коньках, и я пригласил его посмотреть.
— Нет-нет, Гарри, всё в порядке, я рад, что тебя есть кому поддержать сегодня, ведь не каждый день сдаёшь на второй разряд, верно? — Тренер постарался успокоить некстати разволновавшегося ребёнка улыбкой и похлопыванием по плечу, а сам тем временем собирался позвонить нескольким знакомым, чтобы проверить, кто такой этот «профессор Снейп».
Безопасность подопечных превыше всего. Особенно безопасность от конкурирующих сборных и их ушлых менеджеров. Он положил слишком много сил, отбивая этого ловкого мелкого мальчишку у его полоумной тётки и добиваясь грантов на его обучение и снаряжение, чтобы так легко упустить возможность встать однажды рядом с чемпионом и вырвать свой законный кусочек славы, пусть не как самостоятельный исполнитель, но хотя бы как тренер юного дарования
***
Северус, сидящий в отдалении от волнующихся родителей, всё ещё мало что понимал в фигурном катании и выставлении оценок, хотя Гарри весь вчерашний вечер и сегодняшнее утро лил в его уши целую кучу разрозненной информации. Но ему действительно нравилось то, что он видел — мальчишка был словно рождён для таких вот стремительных изящных движений, привычная зажатость исчезла, стоило ему ступить на каток. Он словно летал, едва касаясь коньками льда, руки двигались плавно, точно крылья, удерживая хрупкую фигурку в равновесии, коньки высекали снежные искры, и они вихрились вокруг, создавая впечатление ожившей магии. Переливчатый блеск тёмного костюма привлекал внимание, заставлял ловить каждое движение, хрупкий мальчишка словно сгорал, рассыпался на брызги магии.
Задержанное в восхищении дыхание нисколько не помешало профессору подбирать нужные слова, чтобы отвратить ребёнка от такого травмоопасного спорта, как квиддич. Если Поттер будет держаться на метле хотя бы вполовину так хорошо, как на коньках — слизерин никогда не сможет выиграть кубок по квидичу. Если только за оставшийся год Северус не сможет воспитать из Поттера маленького змеёныша — это будет достойной расплатой Поттеру-старшему, а Лили наверняка только посмеётся над ними и обязательно простит.
Гарри закончил выступление, раскланялся судьям и зрителям и, всё ещё тяжело дыша, торопливо осмотрелся, взглядом ища что-то. Найдя, наконец, Северуса, сидящего на дальнем ряду и едва видимого со льда, мальчишка разулыбался и восторженно помахал ему. Снейп неловко махнул ладонью в ответ, не зная, можно ли ему спуститься с трибун и подойти к ребёнку или положено ждать окончания всех выступлений.
Кажется, их встреча оказалась не такой уж катастрофой — магия лучше знает, когда и при каких обстоятельствах должны встретиться волшебники.
