Midnight Snack

Джулиан выглядит таким невинным, когда спит — размышляет Азра. Он отдается сну, как будто в его снах нечего бояться; растягивается на любой поверхности, которая, по его мнению, подойдет для сна. Сегодня вечером он закинул одну руку за голову, его каштановые волосы разметались по подушке. Его грудь обнажена, хотя он вставал с кровати, чтобы натянуть на себя штаны, прежде чем забраться обратно и обнять Азру. —  Я не могу спать полностью голым, — признался он с опущенным взглядом и восхитительно порозовевшими кончиками ушей. — Тебе должно быть стыдно, — ответил Азра. — Как я смогу играться с тобой всю ночь, если мне придется копаться в ткани? Джулиан поперхнулся, и этот очаровательный румянец распространился ниже по его шее до самых плеч. — Зачем тебе это нужно…? — Потому что это забавно, — произнес Азра, когда его пальцы пробежались по обнаженному боку Джулиана, наблюдая, как он дрожит, а вслед за касаниями по его телу пробегаются мурашки. — Ты никогда не просыпался от ощущения чьего-то рта на своем члене? Джулиан сглотнул, у него пересохло в горле. — Нет? Это больше походило на вопрос, но в ответе Джулиана чувствовался голод. Он чувствовался в быстром движении его языка по губам; в том, как он вцепился пальцами в простыни. Азра прошелся кончиками пальцев выше, почти щекоча Джулиана в процессе. — А должен был? Взгляд Джулиана скользнул в сторону, как будто он был смущен собственными мыслями, желаниями, и, Боги, он не мог быть еще более очаровательным. — Я имею в виду… Если ты хочешь. — Спи, Илья, — сказал Азра, целуя уголок его губ и прижимаясь ближе. Джулиан источал жар, словно печь, в то время как Азра, как правило, замерзал каждую ночь. Однако у него не было проблем с получением тепла от своего доктора.   В ту ночь Азра не потворствовал себе. Ни в следующие несколько ночей. По тому, как Джулиан косился на него, Азра понимал, что Джулиан недоумевает, почему он этого не сделал. Но в этом и был весь фокус с Джулианом. Самое веселье. Лучше всего держать его в напряжении. Азра пока не потворствовал своим желаниями. Однако сегодня, похоже, выдалась хорошая ночь. Голод зашевелился в животе Азры. Он откидывает одеяло и легко проводит пальцами по обнаженному животу Джулиана, вздымая поросль его волос. Джулиан вздыхает во сне, но не просыпается. Азра тихо мычит и ведет пальцами по линии свободных штанов Джулиана, проникая кончиками под самый край. Он цепляется и дергает, дергает, дергает, постепенно раскрывая свой трофей. Член Джулиана еще мягкий в обрамлении темных завитков. Азра поддается ближе и прижимается поцелуем к головке, скрытой крайней плотью, выдыхая горячий и влажный воздух на еще мягкую плоть. Джулиан снова вздыхает, но не просыпается. Он так крепко спит. Магу требуются обе руки, чтобы стянуть штаны Джулиана немного ниже, фиксируя их на месте, чтобы позволить своим рукам блуждать, в то время как его рот приступает к работе. Он проводит большими пальцами по острым выступам бедер Джулиана. Он флиртует с сосками Джулиана. Он баюкает мошонку Джулиана. Он осыпает влажными поцелуями член Джулиана, пока тот, наконец, не дергается и не начинает наливаться кровью, твердея под его губами. У него текут слюни. Он утыкается носом в член Джулиана, вдыхая его естественный запах соленой земли, прежде чем взять его в рот, доводя до полного возбуждения. Это его любимая часть орального секса со своим партнером — постепенное возбуждение, нарастающее, укрепляющееся и расходящееся жаром, когда оно становится все больше и больше на его языке. Он обхватывает бедра Джулиана и заглатывает глубже, двигая языком вверх и вниз по всей длине, оставляя скользкие от слюны следы на лобке. Он со стоном прижимается губами к этим жестким кудрям, заглатывая член Джулиана, и над ним раздается резкий вдох. Джулиан шевелится, и Азра крепче сжимает его бедра. Он издает тихий, растерянный звук, и когда Азра поднимает глаза, Джулиан сонно моргает, глядя на него сверху вниз, сначала в замешательстве — а затем по его носу и щекам расходится ярко-розовый румянец, стоит ему осознать, что происходит. И его бедра толкаются ко рту Азры. — Ты был серьезен! — произносит он быстрым, потрясенным шепотом. Он сжимает простыни в кулаке, вероятно, чтобы не схватить Азру за волосы. Азра не любит, когда его дергают за волосы. У них была дискуссия на эту тему. Он позволяет члену Джулиана выскользнуть изо рта — к большому разочарованию Джулиана — и ухмыляется. — Я был голоден. Ничего не мог с собой поделать, — поддразнивает он. — Мне следует остановиться? — Не будь так жесток, — произносит Джулиан, и в его голосе слышится та самая нота мольбы, отчаяния, которая неизменно прожигает жаром все тело Азры. Азра ухмыляется и возвращает рот туда, где это наиболее необходимо, впитывая звук беспомощного скулежа Джулиана, его довольный вздох, румянец, распространяющийся по его коже. Он уже и сам твердый. Достаточно твердый, чтобы тереться о простыни, но он этого не делает. Нет. Это он прибережет для Джулиана, как только он испытает сильный оргазм, и станет податливым, жаждущим угодить. В конце концов, справедливость есть справедливость.