Лёд

— Сука! Этот уёбок меня окончательно выбесил! — Билли ворвалась в женскую раздевалку, громко топая по бетонному полу пластиковыми чехлами коньков. Сейчас ей было глубоко насрать даже на то, что чехлы или, не дай Бог, лезвия могут поцарапаться от такого обращения. — Что случилось? — Зои, уже переодетая в джинсы, вытаскивала из волос шпильки, чтобы снять сетку. — Да пошёл он нахуй! Когда-нибудь я выебу его сраную жопу этим чехлом! — падая на скамейку, Билли резко сдёрнула пластик с лезвия и треснула им о деревянное сиденье. — О ком ты? Надеюсь, это не про Финнеаса? — обычно спокойная Зои всегда готова кинуться на защиту своего любимчика грудью первого размера. — Генри! — восклицает Билли. — Ёбаный Уитфорд! Он опять проделал это! — Успокойся, подруга! Он ведь твой партнёр! — Нахуй такого партнёра! — Билли мстительно представила огромный чёрный хуй, имеющий высокомерного засранца прямо в его аристократическую белоснежную задницу. Если бы она была парнем, дело не ограничилось бы жалкой пощечиной, которую она отвесила Генри в конце тренировки. И сбежала. Она точно не собиралась объяснять маме, что сделал этот недоносок. Но Зои — другое дело. Они дружат с того времени, как впервые ступили коньками на лёд, лет с четырёх. Если бы не уравновешенность Зои, неприятностей у Билли было бы куда больше. Это Зои вытащила её, полупьяную, из того номера в гостинице, где Дэвид, предыдущий партнёр, напился вместе с другими парнями и парой сучек прямо после соревнований. Они там все переблевались и перетрахались, в то время как Зои с Билли, примерные девочки, пили колу и смотрели очередную романтическую комедию. После этого мама распрощалась с Дэвидом — она терпеть не могла «недостойного поведения». К радости Билли — та терпеть не могла жирные красные прыщи Дэвида. А до Дэвида был ещё Дэрек с жуткой вонью изо рта, который тоже канул в небытие. Сетуя, что Билли невозможно подобрать пару, Мэгги выискала где-то Генри. Ходили слухи, что мама переманила его от другого тренера, и Билли им верила — когда дело касалось любимой работы, мама становилась настоящей фурией. Впрочем, она не била своих подопечных, в отличии от многих других тренеров. Могла накричать, но никогда не материлась. Иногда Билли жалела, что её мама — тренер по фигурному катанию — не оставила своим детям ни единого шанса выбрать другую дорогу в жизни. И Билли, и Финнеас с четырёх лет тренировались шесть раз в неделю. Финнеас всегда был одиночником — сколько мама ни пыталась ставить его в пару с девочками, ничего не получалось. А Билли с тех пор, как в десять лет у неё начала расти грудь, было сказано, что в одиночницы она не годится. С такими огромными сиськами и жопой ей никогда не прыгнуть не то что четверной, а даже тройной аксель. Парное катание — вот её предел. Но с партнерами ей до сих пор не везло, хотя Генри поначалу понравился — его прикосновения даже вызывали приятную дрожь в животе. В конце концов, на льду они должны были показывать страсть, а изображать, даже не представляя, что это такое — очень сложно. Первый поцелуй Билли тоже случился с Генри. Это слюнявое отвратительное действо ей совершенно не понравилось, но, вынужденная демонстрировать восторг, Билли взволнованно округлила глаза, пока Генри тискал её рот мягкими холодными губами. — Ты совершенно не умеешь целоваться, — вынес он свой вердикт. — Может, ты фригидная? Стоишь, как бревно. На этот раз Билли округлила глаза по-настоящему и, если бы не Финнеас, который проходил в тот момент по коридору, сверля парочку внимательным взглядом, девушка высказала бы партнёру всё, что думает о его умении целоваться. Вместо этого она, наоборот, почему-то придвинулась поближе и, глядя в скучающие голубые глаза снизу вверх, прошептала: — Ну, ты ведь меня научишь, правда? С того момента началась их негласная «война». На людях Генри изображал, как хорошо к ней относится, но, стоило им остаться наедине, он начинал цедить сквозь зубы «комплименты», какая она неуклюжая, жирная, как от неё воняет, когда он вынужден прижимать её к себе во вращении или в поддержке. Как ни странно, это не мешало им вместе отлично откатывать программу. Воздух между ними просто искрил от электричества — только не любви, а ненависти. Но в прошлый раз на соревнованиях Генри перешёл все границы. Во время поддержки он поднял её над головой под ягодицы и, пока Билли, прогнув спину, удерживала равновесие, засунул ей пальцы прямо между ног, надавив на вход во влагалище через колготки. Этот ублюдок знал, что она не носила нижнего белья под костюмом и просто решил поиздеваться, пока Билли пыталась не свалиться головой вниз с двухметровой высоты. Тогда она завалила произвольную программу, выполнив «бабочку» вместо двойного тулупа в каскаде, разбежавшись во вращении. А в довершение — упала, приземляясь после выброса в сальхов. Генри не разговаривал с ней неделю. Мама была разочарована, и только удивлённой Зои Билли выложила всю правду. И вот он опять проделал то же самое. Это была предпоследняя тренировка перед поездкой в Дэнвер, на очередные юниорские соревнования. Тренировка в костюмах. Опять почувствовав мерзкие пальцы у себя внутри, Билли дёрнулась, сорвалась, но, кувырнувшись через голову, практически удачно приземлилась на ноги. Точнее, на четвереньки, но это мелочи. Она давно привыкла к мелким травмам. Тело — всего лишь инструмент, который иногда выдаёт фальшивую ноту. Но что теперь делать Билли не представляла. Если она расскажет маме, что Генри щупал её, тот отвертится: случайность, рука соскользнула. Никаких доказательств у неё нет... А если на соревнованиях ублюдок снова повторит свой трюк? Билли вывернет от омерзения прямо ему на голову. Хорошо бы заблевать золотистые вьющиеся локоны и эту высокомерную рожу... Всё время, пока Билли переодевалась, тщательно протирала коньки, надевала на блестящие лезвия мягкие чехлы и складывала инвентарь в спортивную сумку, Зои терпеливо ждала. — Райан подвезёт нас? — успокоенная повседневной рутиной, Билли мечтала только об одном — поскорее оказаться дома. Зои кивнула. Её старший брат, Райан, если заканчивал работу пораньше, подвозил девочек домой после тренировок, чтобы они не тащились, уставшие, через весь город. У мамы ещё одна группа. Дожидаясь её, Билли пришлось бы провести в раздевалке лишнюю пару часов, которые можно потратить, валяясь в кровати. Выбор очевиден. Проходя по коридору к выходу, Билли наткнулась взглядом на Финнеаса, болтавшего с другим одиночником, хотя именно сейчас у него должна быть тренировка — взрослая группа занималась последней. Брат старше её на четыре года, ему уже исполнилось восемнадцать. В прошлом сезоне он вошёл в десятку лучших в стране. — Привет, Финнеас! — Зои уже радостно бежала к парням. Дурочка! Финн никогда не посмотрит на неё. У него было столько девушек, что какая-то юниорка — в свои пятнадцать плоская, как доска, — вряд ли вызовет его интерес. — Привет, девчонки! — брат широко улыбался, изображая радость, но Билли знала, что ему плевать. Дома он практически её не замечал, всё время проводя в своей комнате в окружении гитар и пианино. У него было всего две страсти — фигурное катание и музыка. Он никогда не предлагал подвезти её после тренировки, хотя ездил на своей машине, купленной на призовые деньги от выигранных соревнований. Правильно, он — подающая надежды звезда, а она — никто. Единственный раз Билли почувствовала его заботу, когда Генри внезапно заболел, и мама, чтобы не отменять тренировку, попросила Финнеаса заменить партнёра. Поначалу Билли пыталась командовать, как делала всегда в паре с Генри, но Финнеас быстро остудил её пыл. Не обращая внимания на сопротивление, он крутил, подбрасывал, ловил — казалось, он знал и чувствовал её лучше, чем она сама. И Билли наконец расслабилась, отдала контроль, просто подчиняясь уверенным рукам. Это ощущение теперь часто приходило к ней во сне: она падает, а чьи-то сильные руки подхватывают её, направляют. И Билли чувствует доверие, спокойствие, надежду... Жаль, что только во сне. Наяву ей каждый день приходится бороться с Генри. Скоро один из них не выдержит, и всё закончится плохо, Билли уверена. — Эти русские опять заняли весь пьедестал на чемпионате мира, — возмущается Алекс, который даже близко не подобрался к первой двадцатке. — Что ты хочешь? Они с рождения встают на коньки! В России зима длится девять месяцев. Представь, как они там ездят по льду, уворачиваясь от медведей! Жить захочешь — научишься кататься! Билли знает, что Финнеас шутит, но проделывает он это с таким невозмутимым лицом, что Алекс и Зои недоверчиво косятся. Никто из них никогда не был в России. А здесь, в Лос-Анджелесе, и снега-то не бывает. Но искусственный лёд почти такой же холодный, как настоящий. И простуды от него бывают так же часто. — Райан ждёт! — напомнила Билли, оттаскивая подругу от парней. Даже уходя, Зои продолжала восторженно оглядываться! — Он такой пупсик! — мечтательно вздохнула она, когда Финнеас скрылся из виду. Что? Билли накрыл испанский стыд. Обычно спокойная подруга при виде Финнеаса готова была выпрыгнуть из трусов. Что за идиотское слово «пупсик»? Да, у Финнеаса отличное тело, он может быть милым, когда захочет, но её брат далеко не «пупсик», а такой же карьерист, как и все они. Билли не по наслышке знала, как соперники портят костюмы и лезвия перед соревнованиями, поливают грязью друг друга и даже втыкают в ботинки иглы в страстном желании победить. Добро пожаловать в реальную жизнь, детка! Дома она залезла в ванну на час, распаривая забитые мышцы и продумывая план действий. Она не собирается больше кататься с Генри. Но мама её убьёт, если дочь опять откажется от партнёра. Билли и так за глаза называли капризной принцессой. Ни одна из маминых учениц не меняла партнёров так часто, Мэгги точно будет против. Генри хорош всем, кроме того, что он мудак. Так и не приняв никакого решения, Билли поплелась на кухню. Мама уже была там, смешивая белковый коктейль в блендере. — Что случилось сегодня на тренировке, детка? Почему ты ударила Генри? Только дома Мэгги могла позволить себе побыть немного мамой, а не тренером. Билли привычно подавила желание расплакаться. — Потому что он ублюдок! — хватая со стола яблоко, она с хрустом вонзила зубы в сочную мякоть. — Выбирай выражения! — Мэгги терпеть не могла всяких «грязных словечек». — Я не хочу с ним кататься, мама! — Билли подошла ближе, жалобно глядя в глаза женщины. — Но Генри прав! — Что? — Когда он говорит, что ты должна следить за весом, он заботится в первую очередь о тебе! — Нет! Всё было совсем не так! — запротестовала Билли, чувствуя, как подкатывают к глазам едкие слёзы. — Ты знаешь, что при твоём росте сорок семь килограммов - предел, — безжалостно продолжала мама, — Иначе Генри просто не сможет тебя поднять. Это было ужасно несправедливо! Она и так ела раз в день, в остальное время позволяя себе лишь яблоко или банан. Разве Билли виновата, что её тело растёт? — Может, Генри мне просто не подходит? Может, он просто слабак? — она сорвалась на крик. — Хорошо! Тогда кто тебе подходит? — мама была обманчиво спокойна. — Финнеас? — выпалила Билли, тут же покраснев. — Детка, — мама, вздохнув, поджала губы, — Я не могу поставить вас в пару с Финнеасом — он успешный одиночник. У него есть все шансы занять призовое на Skate America в этом году. Билли молчала, опустив глаза. Это конец. — И потом, кататься в паре с братом - плохая идея... — Мэгги словно защищалась. — Кэти и Крис Белл. Китти и Питер Карутерс, мама. Называя имена успешных фигуристов-сиблингов, Билли уже ни на что не надеялась. — Мне очень жаль, детка, — по маминому тону было понятно, что разговор окончен. Ночью Билли снова приснился этот сон. Соревнования. Пять тысяч пар внимательных глаз. Генри поднимает её, чтобы выполнить подкрутку. Но в тот момент, когда она должна упасть в его руки, Генри на месте не оказывается, и Билли падает. Проваливается и кричит в бесконечности падения безо всякой надежды быть услышанной. Стук в дверь вырывает её из бездны кошмара. — Биллс, с тобой всё в порядке? — голос Финнеаса скорее раздражённый, чем заботливый. Наверно, она разбудила его своими воплями. — Да, — хрипло каркает Билли, потом откашливается и уже звонче повторяет: — Да! Перед последней тренировкой Билли одевается ужасно медленно. Зои и другие мамины ученицы их группы давно на льду, а Билли медлит, расправляя чехол на ботинке, проверяя застёжки, пока стук в дверь раздевалки не заставляет её поднять голову. — Ты пропустила разминку, Билли. Это Мэгги. Она входит, останавливаясь рядом, — строгий тренер, а не заботливая мама. — Ты должна откатать эти соревнования! Новый стук заставляет её замолчать. Билли поднимается со скамейки, едва перебирая ногами, подходит к выходу, слегка приоткрывая дверь. Генри. Тоже будет её отчитывать? — Что ты тут до сих пор болтаешься, жирная зануда? Если из-за тебя мы провалим программу, я сам выебу твою вонючую пизду, а потом подарю своим друзьям. Спорим, тебе не понравится, когда они будут ссать в этот грязный рот. Билли уже собирается вяло огрызнуться, но тут вспоминает, что позади неё, в двух шагах, стоит мама, которая точно слышит каждое слово, и просто захлопывает дверь перед носом удивлённого Генри. Поворачиваясь к маме, Билли ждёт крика, возмущения. Но та, смерив её злым взглядом, бросает только: — На лёд! — и выходит из раздевалки, громко хлопнув дверью. Последняя надежда рассыпается песочным замком, превращая сияющую мечту в грязную кучу под ногами. Генри как ни в чём не бывало ждёт её на катке. Механически повторяя элементы под музыку, положившись на память тела, Билли напряжённо ждёт той самой поддержки. Но всё проходит благополучно. Остался последний выброс. Генри поднимает её и швыряет со всей силы, как мешок с песком. Понимая, что приземлиться удачно она не сможет, Билли в полёте видит его злорадную усмешку. Удар спиной о лёд выбивает дыхание. Лампы на потолке кажутся далёкими, как звёзды. Испуганное лицо мамы. Глаза закрываются. Она будет кататься с Финнеасом. Чего бы это ни стоило.